Исповедь тёмного волшебника

— Полагаю, вы устали. Пойдемте, я провожу вас, — пригласил я своего гостя и двинулся в одни из покоев, устроенных специально для не слишком-то благонадежных гостей. Пятерка бойцов молча последовала за Мейером и, через некоторое время, мы оказались возле дверей нужных комнат. Распахнув оную, я жестом пригласил гостя войти и прошел вслед за ним, сделав сопровождающим жест остаться снаружи. Мейер, войдя, огляделся и на его лице отразилось удивление. — Похоже, вы ожидали обнаружить сырой каземат или нечто вроде него? — поинтересовался я, усаживаясь в кресло около камина, устроенного в небольшой гостиной. — Вы ведь мне не доверяете, — констатировал тот, опускаясь в кресло напротив. — Не доверяю, — подтвердил я. — Но и смысла держать вас в условиях непригодных для жизни не вижу. Если вы действительно искренне собираетесь помогать, то ваше удобство и здоровье одна из моих забот. Пусть они и продлятся тот срок, что вы озвучили. Если нет, то простая вежливость обязывает меня обеспечить вам приемлемые условия существования. — А если все, что я вам рассказал — сказка, придуманная для того, чтобы заморочить вам голову и втереться в доверие? — спросил мой собеседник. — Все возможно, — пожал плечами я. — Может быть даже вы являетесь живым артефактом и с минуты на минуту взорветесь, разнеся половину замка. Или, например представляете из себя что-то вроде приводного маяка для аппарации, порт-ключа, портала или какого-нибудь еще способа перемещения в пространстве. Не исключено, что вы заражены смертельной болезнью и все, кто пообщался с вами, тоже заразились. А может быть вы банальный шпион. Кто знает? Мейер фыркнул. — Какая у вас богатая фантазия, — с улыбкой произнес он. — На самом деле, она даже богаче, чем кажется на первый взгляд, — не поддержав шутливого тона, отозвался я. — Сейчас, пока мы с вами мило общаемся, мои люди заняты скрупулезной проверкой каждого сказанного вами слова. Возможно, вы обратили внимание, что на всем пути от места, куда привел портал, до этих апартаментов, нам не встретился ни один человек. Это могло показаться странным, ведь по этикету, особу вашего ранга полагалось бы встречать целому параду слуг и домочадцев хозяина этого дома. Полагаете, это от недостатка воспитания? — Вот уж кого-кого, а английского аристократа, которым, безусловно, является лорд Нотт, в этом заподозрить трудно, несмотря на то, что он, на первый взгляд, и кажется неотесанным воякой, — устало ответил немец. — Видимо, это было сделано в целях безопасности. Так? — Правильно, — кивнул я. — Раз вы все понимаете, то рад сообщить: нас ожидает карантин, который продлится столько времени, сколько потребуется на проверку вашего рассказа, а также досконального изучения состояния вашего здоровья. — Похоже, озвученная вами идея о том, что я мог заразить вас и ваших людей чем-нибудь этаким, не шутка, — с интересом, отметил Мейер, а потом спросил: — Вы знакомы с исследованиями нацистов в области медицины? — Да, — не стал скрывать я. — Что ж… Это многое объясняет. Карантин, исследования и проверка — неплохие способы обезопасить себя и своих людей от неожиданностей, но, возможно, вас удовлетворит ряд клятв? — предложил он, подумав. — Текст этих клятв могут подготовить мои люди, — ответил я, подумав, что сам факт готовности их принести, является очком в пользу моего собеседника. — Это — приемлемо, — согласился Мейер. — Я вас понимаю, у вас нет причин доверять мне. И друзьями мы с вами вряд ли сможем стать. Но, время дорого и мне не хотелось бы лишать ваших людей одного из руководителей в столь сложной ситуации. Наш разговор прервал скрип сквозного зеркала, раздавшийся из моего кармана. Я вынул его и, активировав, воззрился на вызывавшего. — Первый уровень проверки наш гость прошел, — буднично доложил Нотт-старший. — Машина, на которой он приехал абсолютно безопасна и Тео отгонит ее в Лондон. В багажнике находились уменьшенный сундук, в котором содержался архив и чемодан с личными вещами. И то, и то обследовано специалистами и ничего угрожающего не обнаружено. — Отлично, — ответил я. — Нам нужен текст клятв. Надеюсь, он готов? — Да. Твоя супруга как раз с ним закончила, — отрапортовал Одхан. — Сказать, чтобы переслала его вам? — Будь любезен, — попросил я и прервал связь между зеркалами. Поднявшись из своего кресла я подошел к камину и волшебной палочкой постучал по шкатулке, которая стояла на каминной полке. Раздался мелодичный звук, оповещающий о том, что в ней что-то появилось и я, открыв ее, вынул оттуда длинный свиток, исписанный убористым почерком. Проглядев его, я убедился, что Гермиона учла все, что можно учесть и предусмотрела все, что возможно предусмотреть. Теперь, если Мейер подпишет этот свиток, он окажется связан клятвами так, что не сможет принести нам ни малейшего вреда. Даже если он блефует, то, подписавшись, но держа при этом камень за пазухой, он будет раскрыт. Умереть он не умрет, а вот магию — потеряет. Логично. Кому нужен труп, который невозможно допросить? Изучив свиток, я передал его Мейеру и уселся в кресло, принявшись с интересом наблюдать как тот читает. С каждой прочитанной строкой его лицо приобретало все более и более довольное выражение. К концу свитка он широко и искренне улыбался, а когда закончил, невербальным Секо рассек себе руку и позволил нескольким каплям крови упасть на пергамент, после чего передал его мне, чтобы я, в свою очередь, окропил его своей кровью, как сторона, принимающая клятвы. Сказать по правде, я до последнего мгновения сомневался, но моя кровь попала на свиток, после чего Мейер преспокойно магией залечил свою все еще сочащуюся кровью ранку на руке. — Я все еще маг, — с улыбкой, констатировал он. — Вижу, — согласился я, залечивая свою руку. — Что ж… Это к лучшему. Мне нравится думать о людях хорошо и я рад, что вы меня не разочаровали, мистер Мейер. — Можно просто Карл, — предложил он. — Нам предстоит довольно тесно работать вместе. Без церемоний и официоза, как мне кажется, будет проще. — В таком случае — Гарольд, — согласился я. — Вы позволите пожать руку тому, кто составлял эти клятвы? — спросил он. — Я искренне восхищен его предусмотрительностью и педантизмом. — Ее, — поправил я. — Это моя супруга. Вы сможете пожать ее руку, как только окажетесь в нашем центре управления. — Я готов сделать это прямо сию секунду. — Мне показалось, что вы выглядите уставшим, — отозвался я. — Может быть, вы хотите, как минимум, освежиться и переодеться? Эти покои в полном вашем распоряжении. Тут, помимо гостиной, в которой мы находимся, есть спальня, ванная, уборная, гардеробная и небольшой кабинет. Домовой эльф принесет ваши вещи, а когда вы будете готовы — проводит вас. — Пожалуй, вы правы, — принимая мое предложение, кивнул Карл. Я позвал домовика и, препоручив гостя его заботам, удалился. По дороге в тактический зал я размышлял о новом знакомце. Несмотря на то, что этот человек сделал огромную ошибку и был одним из создателей того ужаса, с которым нам предстояло придумать как бороться, он мне, пожалуй, понравился. Не могу сказать чем, но… Вежливый, уравновешенный, собранный и умный. Он чем-то напомнил мне наставников Тома Риддла, которые сделали его тем, чем я сейчас был, направили на путь Лорда-Защитника, показали и рассказали многое из того, что я сейчас знаю и умею. Именно они, в свое время, дали сироте то ощущение семьи и поддержки, которое я через много лет нашел у своих приемных родителей. И в то же время, он вызвал во мне и другие чувства. Покопавшись в себе, я с удивлением понял, что это — обида. Обыкновенная детская обида, охватывающая ребенка, обнаружившего, что его отец или дед, бесконечно любимые и казавшиеся мудрыми и непогрешимыми, тоже способны сделать неправильный выбор, ломающий их жизни и жизни их близких. По возрасту Карл был как раз из того же поколения, что и лорд Найт, воспринимавшийся Томом Реддлом не только наставником, но и приемным отцом, и, возможно, именно поэтому Мейер вызывал у меня такие чувства. Открытие это настолько поразило меня, что я “завис”, остановившись на одном из лестничных пролетов. Некоторое время я простоял там, уставившись в стену и размышляя, что с этим делать, но, так и не придя к определенному выводу, тряхнул головой, разгоняя ощущения, и продолжил свой путь. — Что мы имеем на текущий момент? — поинтересовался я, устраиваясь в кресле за столом тактического зала. — Архив Мейера доставлен, — доложил Одхан. — Происшествий нет. Все пока тихо. — Все слышали и видели наш разговор в поттеровском саду? — задал следующий вопрос я и, получив утвердительные кивки, решил озвучить то, что считал сейчас самым важным: — Этот архив… У нас есть несколько вариантов того, как им распорядиться. Мы можем его спалить. Я считаю это действие неправильным, но одним из самых эффективных, в плане не распространения опасной информации. Мы можем его изучить. Но, полагаю, что для каждого, кто будет с ним работать, он может стать огромным соблазном. — Мне кажется, ты не прав, — подала голос Гермиона. — Да, он содержит опасные знания, но, по-моему, каждому способному думать человеку будет понятно, что создавать монстров, воспользовавшись этими знаниями — плохая идея. — Это, допустим, понятно нам, — согласился я. — Даже, скорее всего, будет понятно нашим детям и, возможно, внукам. Но у нас нет гарантии, что лет через триста эти знания не могут быть использованы в недобрых целях. — Гарольд, по-моему, ты сейчас пытаешься предусмотреть непредусмотримое, — высказался Северус. — Думаю, надо, для начала, его все-таки изучить. Ограничить широкое распространение опасных данных довольно просто: на то есть клятвы и ограничение круга допущенных к изучению. — Я рассчитываю, что мы найдем там что-нибудь, что поможет уничтожить то, что сотворили гриндевальдовцы, — в свою очередь, высказался Одхан. — Мейер выглядит умным, но его взгляд на этих монстров замылен вследствие того, что он сам является их создателем. — Озвученная тобой проблема лежит в плоскости морали и этики, — подал голос Люциус. — А у нас на руках не философский выбор между добром и злом, а куда более прозаическая ситуация: мы их или они нас. Если исходить из того, что они тоже люди и имеют полное право на существование, то текущий кризис приведет к нашему вымиранию. В связи с этим, я хочу напомнить: мы тоже имеем право на жизнь, а они, судя по тому, что рассказал Мейер, им склонны пренебрегать. — Отлично, — кивнул я. — Итого: архив изучаем. В этом раскладе, надо его загрузить в “Мечту”. Доступ к документам выдавать самый ограниченный. С техников, которые будут заниматься загрузкой, взять клятву о нераспространении информации. Весь архив загрузить на отдельный кристалл. Думаю, мы найдем там много интересного. То, что посчитаем безопасным и полезным — со временем рассекретим. Остальное… В общем, решим потом, что будем с ним делать. — Согласны, — высказался за всех Северус. — Теперь следующий вопрос: Мейер. Как это не странно, но я бы хотел, если он согласится, чтобы ты, Сев, поискал антидот от той отравы, которую он употребил. — Зачем? — спросила Гермиона. — Человек решил уйти из жизни. Кто мы такие, чтобы останавливать его? — Видишь ли… — протянул я. — Людям свойственно ошибаться. Возможно, он принял яд, находясь в состоянии стресса и пожалеет об этом. Я не знаю. Нет, если его решение крепко — я не буду настаивать. Но… Он — ученый. Просто его потенциал был направлен не туда, а мы, как мне кажется, можем дать ему хорошую цель в жизни. — Один раз ошибся, связавшись с Гриндевальдом, второй — участвуя в создании Мерлин знает чего, третий — выпив яд… — проворчал Одхан. — Не находишь, что как-то многовато? — Можно подумать, что любой из нас никогда не делал неправильных выборов, — пожал плечами я. — Вот уж о себе я этого точно сказать не могу. Я точно знаю, что ошибался. И не единожды. Однако это не помешало мне стать тем, кем я сейчас являюсь. И именно поэтому я хочу предусмотреть такую возможность и для Мейера. И нет. Дамблдор меня не кусал и я нахожусь в здравом уме и трезвой памяти. — Антидот поискать не архисложная задача, — задумчиво протянул Северус. — Но… — Думаешь, он винит себя во всех смертных грехах и поэтому решил уйти из жизни? — спросил я. — Скорее всего это так, — согласился мой супруг. — А ты не находишь, что для того, чтобы умереть, можно было найти какой-то не столь медленный способ? — Нахожу, но как раз из-за чувства вины он и хочет оставшееся ему время посвятить исправлению своих ошибок, — пожал плечами Северус. — Может быть ты и прав, — согласился я. — Мейер не молод, но и не глубокий старик. Если бы не эта отрава он мог бы прожить еще лет сто и сделать много чего хорошего. И это хорошее, по-моему, способно искупить то, что он натворил. В любом случае, наше дело предложить ему эту возможность, а его дело — выбрать. — Резонно, — согласилась Гермиона. — В конце концов, одиночество, страх, чувство вины, потери близких и прочие жизненные обстоятельства, могут заставить человека совершить очень странные поступки. А ты, как я поняла, решил сделать его частью нашей команды и таким образом дать цель в жизни. Это очень… гуманный поступок. Даже если тебя и покусал Дамблдор. — Мертвые не кусаются, — хохотнул Одхан.