Приворотное зелье

На самом деле «Бойца» пришлось ждать гораздо больше – почти до ночи. В космосе нет понятия времени или пространства, принятого на Земле – куда ни кинь взгляд – лишь суровая черная пустота, изредка подмигивающая искрами далеких звезд – такой она была и сто тысяч лет назад, такой оставалась и сейчас. Ирия равнодушным изваянием сидела перед дисплеем, и только Гай-до понимал, насколько ей сейчас глубоко внутри тяжело и как дается это – сохранять при детях внешнюю безмятежность. На экране вспыхнуло несколько крошечных разноцветных огоньков. Совсем рядом. Вместе со спасательной экспедицией со старого, на ладан дышащего гиперканала, сыпался разнокалиберный мусор. В космосе, особенно около обжитых планет его навалом. Гай-до чуть вздрогнул и немного сместился с места. Паша и Алиса, устав ждать, так и задремали в своих креслах, поэтому маневра не заметили. Корабль гудел тихо и спокойно, тем не менее оставаясь в режиме каждосекундной готовности. Минуты капали в пространство, скатываясь в биение человеческого сердца. Сейчас, когда не нужно было отдавать все силы навигации, когда можно слушать только свой разум… И, дождавшись, нового витка затишья, Гай-до не удержался и скорее шепнул вздохом, чем голосом: - Это Ирия, - раздалось голове Тадеуша. – Ты помнишь Ирию? Ты любишь Ирию. Тадеуш вздрогнул, с шумом втягивая в легкие воздух. Закашлялся. Неужели это снова? Или… только показалось? Тадеуш молчал. Он думал о Крине, где осталась такая понятная и простая Вероника. Мысли путались, и Гай-до вспоминал серую излучину реки, пасмурное небо, поваленные столетние деревья, там, где аварийно садился на планету «Днепр»… Он ощущал теплую ладонь в своей шершавой руке. Он горстями пил холодную воду и никак не мог напиться, а потом бежал от чьего-то топота за спиной, от треска ломающихся сучьев… Так страшно… У него было совсем немного этих воспоминаний. Но теперь в нем словно родилось ощущение чужого присутствия, будто появился где-то в его голове внутренний голос, ему было тревожно, он говорил странные вещи и как будто торопил его туда, куда Тадеушу совсем не хотелось… «Нет, - сказал себе Тадеуш, - я не люблю ее. Я не знаю ее. Она очень грозная. Я боюсь ее. Она похожа на дикого зверя из дикого леса. У нее слишком яркие глаза, как… как безоблачные небеса. Она пугает меня. На что мне она? Я никогда не смогу понять ее. Вероника…» - Нет, - повторил голос внутри Тадеуша. – Ирия – твоя жена. Ты любишь ее. Ирия приоткрыла дверь, покачала головой и тихонько ушла в рубку. - Кто ты? – набравшись храбрости, спросил он. - Я - это ты, - немедленно отозвался Гай-до. - Неправда, - закричал Тадеуш, - ты - другой человек, который забрался в мою голову. Уходи! Уходи, не пугай меня! Ему казалось, что то, второе существо смеется хрипловатым, чуть надтреснутым голосом. Он подносил руки к голове и затыкал уши. Хотелось запрятать куда подальше этот голос, от которого по коже бежали мурашки. «Пять… четыре. Пять… четыре…». Серая планета. Каменное озеро пузырится горячей лавой, что готова выплеснуться через край. Тени от острозубых скал мечутся в сиянии четырех красноватых солнц. Раскаленные реки упираются в подножия гор. Странный, тоскливый мир… Пять… четыре. Пять… четыре… Тадеуш не знал, почему к нему привязались именно эти два слова. *** Фотография была старая – никакой объемности или эффекта движения, обыкновенная бумажная фотография, вставленная в пластиковую рамку и повешенная на стену. Ирия остановилась перед ней, задумчиво глядя на молодую золотоволосую женщину с сиреневыми глазами, на ее плече лежала рука высокого загорелого мужчины. Полными любви глазами они смотрели на двухлетнюю девочку, что счастливо улыбалась, прижимаясь к груди отца и одновременно держа мать за руку. Словно настоящая счастливая семья. Ее семья… Та, что сейчас висит на волоске. Почему нельзя запустить время вспять? Ирия протянула руку, чтобы снять ее со стены. - Ты все еще скучаешь по нему, правда? Ирия резко обернулась. В сиреневых глазах мелькнула досада. - Гай-до! - Прости. Я не хотел тебя пугать. - Нет, я просто задумалась. Что дети? Спят уже? - Если ты про Пашу с Алисочкой, то они уже давно не дети. Им почти тринадцать лет. - Ты их всегда защищаешь. - Когда тебе было столько же, ты выходила на ринг против мастеров спорта, училась водить скутер и опускалась на тарзанке в жерло вулкана. - Хорошо-хорошо, - раздраженно сказала Ирия. Меньше всего на свете ей хотелось таких воспоминаний именно сейчас. – Они не дети. Какое все-таки счастье, что все это в прошлом. Мою судьбу не пожелаешь ни одной девочке во вселенной. - Но именно благодаря отцу ты и встретилась со своим Тадеушем. Она все-таки взяла фотографию в руки, смахнула со стекла невидимую пыль. - Это очень спорное утверждение. - Но ведь если бы он не сделал тебя бойцом, ты бы так и сидела на тихом безопасном Вестере и вышивала гладью, как хотела твоя мама! Если бы он не построил меня, мы бы никогда не полетели на Пять-четыре! - На Земле верят, что те, кому предначертано встретиться, встретятся в любом случае. Так что… Я раньше много думала над этим. Если бы мой отец был ко мне не так строг, вряд ли моя жизнь была бы сильно другой сейчас. Просто я тогда была бы намного счастливей… А сейчас… я не знаю… - И все-таки ты скучаешь по нему, да? Ирия вернула фотографию на место. - Какое это имеет значение сейчас? – она старалась говорить своим обычным голосом, не выдавать своего рвущегося наружу волнения. Где твоя хваленая выдержка, Ирия Гай? – Это неважно. У нас целый ворох других проблем. Нужно… нужно сосредоточиться на них. - Госпожа? Но Гай-до слишком хорошо знал ее, чтобы не заметить поднятую к лицу ладонь, что украдкой стряхивает с ресниц слезинки и комок, что стоит в горле, от которого готовы хлынуть слезы. - Госпожа… Госпожа Ирия. - И нет, я не плачу, - сварливо отмахнулась Ирия. – Не воображай себе лишнего. - Иди сюда, - шепнул Гай-до. Ирия выпрямилась. Померк свет в корабельной рубке, исчезли тонкие комариные сигналы встречных позывных. Отступили на задний план высокие кресла, подернулся легкой дымкой главный экран. В одиноком белом луче навстречу Ирии шагнул человек, высокий, худой, немного нескладный, с белой, совершенно незагорелой кожей, с длинными светлыми волосами, собранными в хвост. На нем был надет абсолютно неуместный в условиях полета серый в тонкую полоску строгий деловой костюм с белоснежной сорочкой и еще очки. Учитывая тот факт, что на Земле уже более полувека никто не носил очки, старинный аксессуар смотрелся на молодом человеке более чем странно. Лишь одну секунду они смотрели друг на друга, а потом незнакомец протянул руку, коснулся ладони Ирии. - Гай-до, - усмехнулась Ирия. Гай-до задержал дыхание, поднес ладонь к губам и поцеловал кончики пальцев. Ирия нахмурилась. На какой-то миг голограмма обрела четкую жесткость форм, а потом Ирия увидела, как задрожал вокруг воздух, и ее рука лишившись опоры, прошла сквозь голограмму. Гай-до заметил это и сожалением сделал шаг назад. Почему корабли, снабженные безграничным искусственным интеллектом и возможностями, на несколько порядков превосходящие человеческие, все-таки так стремятся походить на людей? Нет. Ей это никогда не понять. Или… пока не понять. - Забавная проекция. Я даже на какой-то миг поверила, что ты… - это на самом деле ты. Как человек. - Ты догадалась? - Это было нетрудно. Ты очень похож на моего отца. Гай-до мог создать какую угодно голограмму. Он мог бы сконструировать себя мускулистым красавцем, популярным телегероем, ксеноморфом или сказочным драконом. Но он, похоже, предпочитал такой облик, если бы Самаон Гай был не просто его создателем-конструктором, а его настоящим отцом. Они обменялись понимающими взглядами, а затем Ирия все же спросила: - Давно ты так? - Давно я так – что? – уточнил Гай-до. - Я не совсем правильно выразилась. Зачем тебе это нужно? - Ты можешь считать это глупостью или моим милым чудачеством. Или занудством. Или убийством времени, пока я ждал тебя на Крине. Только не напоминай, что я не человек. Я знаю. Сейчас я всего лишь голограмма, пусть самая совершенная во вселенной, но даже она не способна выйти за пределы корабля или разделить с вами вечернюю трапезу. - Но ты держал меня за руку. Я это чувствовала! Мне показалось? - У меня холодные пальцы, да? - Это не смешно! - Ладно, извини. Я завязал опорные векторы голограммы на силовой контур корабля. Он немного фонит. В общем, это просто побочный эффект. Пока - побочный… - Ясно, - сказала Ирия. – я всегда знала, что у меня самый умный корабль. - Мы отвлеклись, - ворчливо сказал явно польщенный Гай-до. Ирии даже показалось, что щеки голограммы немного покраснели. - Хорошо. Тогда слушай.