Здесь свободны греть На душах сотни змей, Надеясь стать от этого сильней. Там вольны бежать От снега и дождя. Их смысл жизни сохранить себя. Сергей Маврин — Моя свобода Смутное время — Призрак свободы на коне, Кровь по колено, Словно в каком-то диком сне, Тешится люд — бьют старых богов, Молится люд — ждут праведных снов. (…) Танец смерти Прост и страшен, Но пока не пробил час, За грехи всех жизней наших Время смут карает нас! Ария — Смутное время
***
От проникшего в комнату ветра огонь свечей затрепетал, но не погас. Наполненные пряными ароматами благовоний царские покои, от стен которых отражались страстные стоны и яростное рычание, от всего мира скрывали двух предавшихся разврату людей. Буквально вбивая в кровать молодого любовника, правитель Прайзиса рычал от удовольствия, периодически впиваясь зубами в кожу партнёра и оставляя на теле тёмные следы укусов. В ответ на такую грубую ласку парень под ним только еще громче стонал и подвиливал бёдрами, стараясь как можно сильнее насадиться на член Владыки. Это действие встретило одобрительный шлепок по упругой ягодице парня. Едва волна оргазма начала сотрясать сильное воинственное тело приятной судорогой, как мужчина обеими руками сжал шею любовника, заставляя последнего сильно сжиматься изнутри и хрипеть от недостатка кислорода. Обильно кончив в кишку парня, Сатос отстранился, нисколько не заботясь о наслаждении своей подстилки. Его мало волнует, успел ли кончить Неор или нет. — Разве вы не желаете еще, мой Владыка? — дрожащим от возбуждения голосом прошептал парень, подняв расстраханную задницу выше. — Если пожелаю, то ты обязательно об этом узнаешь, — холодно ответил мужчина, выйдя на балкон. Холодный ветер тут же обдал разгоряченное после секса тело, которому бы позавидовал даже самый закаленный тренировками воин. Мощные мышцы бугрились под бронзовой кожей, испещренной множеством белесых шрамов. Рубиновые глаза Сатоса Шакса упрямо смотрели, как занимается рассвет. Солнце медленно выплывало из-за горизонта, освещая земли Прайзиса своими первыми лучами. Черные, как смоль, собранные в хвост волосы развевались на ветру. Если не знать, то Владыку Прайзиса можно принять за Первого Крови и Огня. В нём было всё, что могло натолкнуть на подобные мысли: сила, рвение, желание, хладнокровие, жажда крови, жестокость и ненасытность, что отличало нынешнего правителя-завоевателя от всех его предшественников. Сатос Шакс, царь Прайзиса, правящий целым континентом вот уже почти двадцать тысяч лет. Хоть он не царских кровей, но это не помешало ему стать королём сначала маленькой Империи в центре континента, а потом захватить под свою власть весь остров. Путь к власти был долгим и тяжелым, но Сатос всё же прошел все невзгоды, заняв место на троне. Он был рождён в ночь, когда на небо взошла Кровавая луна и в центре Империи внезапно загорелись больше трёх десятков домов. В ту же ночь был убит старший сын царя Империи Далата Инсара. Далат был из знатного рода Инсара, которые славились своей справедливостью и любовью к плотским утехам. Никто из царского рода за всю историю существования Империи не брал себе в супруги ни жен, ни мужей, довольствуясь гаремами и борделями. Как и предшественники Далата, правитель был очень любвеобилен и ценил в своих подстилках прежде всего покорность и искренность. Его шлюхами были как обычные рабы без рода и племени, так и особы знатных кровей. Но всё же Далат предпочитал обычных рабов. С ними можно было делать всё, что угодно и никто не посмеет даже пикнуть. А самой любимой из наложниц Далата была Азра, мать Сатоса. Девушка, всю жизнь прожившая рабыней, подчиняющаяся господам и не думающая о своём будущем, каким-то образом приглянулась не только царю Империи, но и Первому Огня и Крови. Именно от Первого Азра забеременела и родила сына, которого ненавидел Далат. Но он не убил Сатоса, ведь знал, что Высших можно использовать в своих целях. Долгие годы царь издевался над мальчишкой, унижал его и использовал в своих интересах. Когда Сатос протестовал, не желал подчиняться, его сильно пороли на главной площади, сдирая со спины не только кожу, но и куски мяса. Азра, не смевшая вмешиваться и трепещущая перед господином, никогда не пыталась защитить сына или пожалеть его. Единственное, что пыталась сделать рабыня, это попытаться убедить Сатоса тоже стать рабом, покорным воле правителя. В знак протеста Сатос убил Далата. Но убивал Высший его медленно и мучительно. Как только он убедил глупого царя под давлением подписать все необходимые документы и провозгласить Сатоса новым правителем Империи, Далат был немедленно привязан к позорному столбу на главной площади. В тот же вечер Высший был провозглашен новым царём. Его могли бы попытаться свергнуть, но кто в здравом уме рискнёт выступить против сына Первого? Помимо крови Первого, что текла в жилах Сатоса, он был наделён неведомой силой, которая позволяла одерживать победы в любом сражении и заставлять врагов бежать. Сильный не только физически, но и морально, он внушал страх и уважение. Среди большинства воинов он выделялся своим ростом и мускулатурой, а так же кровожадным взглядом и задатками настоящего воина-убийцы. Наутро после коронации Сатос, взявший себе фамилию Шакс, сам лично забил Далата до смерти плетью на главной площади. Толпа горожан с ужасом наблюдала, как из-под руки Высшего отлетали куски мяса, как спина поверженного царя превращалась в кровавое месиво, обнажая кости позвоночника и рёбер. Сатос не останавливался до тех пор, пока Далат не испустил последний вздох после нескольких часов экзекуции. Что касается Азры, то женщина скончалась через несколько дней после того, как родила от собственного сына ребёнка. С тех пор прошло много веков. Со временем Сатос Шакс сумел завоевать весь континент, назвав его общим названием — Прайзис — и поделив на несколько территорий. Портовые города протягивались по всему юго-восточному побережью, соприкасаясь с территорией невольничьих рынков, что тянулись на берегу Киноса — красного моря — от востока на север. На самом севере западнее от невольничьих рынков находились тюрьмы и бордели. От них с севера до юга тянулись военные города, которые ограждали Запретный город от чужаков с Гитоктеона. А на самом юге Прайзиса находились города мирного населения, граничащие с Запретным, военными и портовыми городами. За всю историю своего правления Сатос сумел породить до тысячи детей, как мальчиков, так и девочек. Но ко всем ним у него было одинаковое отношение. Мужчина никем не интересовался и всех их считал бесполезными. Зачем ему слабые наследники, которые либо покорны и робки, либо хитры и делают всё исподтишка? Все они рано или поздно погибали: кто в битвах, кто от рук отца, кто в родах, а кто-то от болезней. Но Сатос не отчаивался. Пусть и считалось невозможным, чтобы у Высшего родился ребёнок, равный ему по силам, или хоть чуть-чуть равный отцу, мужчина всё же верил, что когда-нибудь сможет найти такого. Он даже пытался воспитывать так своих детей, делая их сильными не только физически, но и морально. Увы, никто не оправдывал его надежд. По крайней мере, из детей. А вот наложники… Больше пяти тысяч лет назад к Сатосу в гарем стали попадать юноши. И среди наложников у него оказался цветок, не только красивый снаружи, но и сильный внутри. Совсем еще мальчишка, заинтересовавший жестокого тирана волосами цвета аметиста и лазурно-серыми глазами. Выходец из Арты, младший брат Агмаса Тераса, Руфин Терас. Руфин был лишен права наследовать трон, да и вообще давно потерял какие-либо звания кроме фамилии, что так удачно характеризовала весь род правителей Арты. Руфин был хитёр, горд, смел и прекрасен, несмотря на то, что раб. Именно он запал в сердце жестокого правителя Прайзиса. Он быстро всему учился, делал успехи во многих своих начинаниях, а кроме всего прочего, был еще и очень страстным любовником, который не выл от боли во время секса с Высшим, а стонал от удовольствия. Печально, что Руфин прожил не долгую жизнь. Он был убит другим наложником, сыночком главного визиря, подлым и трусливым Неором Флакием. Как бы Сатос не горевал по этому поводу, но он предпочитал не вмешиваться в разборки гаремных шлюх. Себя он уверял в том, что раз Руфин погиб, значит, был не так-то уж и хорош, как казался. Вдохнув холодный воздух, успевший изрядно остудить накаченное тело мужчины, Сатос обдумывал свои дальнейшие планы. Он планировал организовать скорый поход на земли Гитоктеона с целью захвата. Мужчина считал, что было бы неплохо расширить свои владения. Но помимо всего прочего, он хотел прибыть в Арту. Чуть меньше века назад он уже посещал южное государство, когда там еще правил ныне покойный Агмас Терас. Сатос плотоядно улыбнулся, вспоминая, как же славно ему тогда удалось повеселиться с женой-сестрой правителя. Наиромей даже не сопротивлялась, когда Шакс подмял её под себя. Сама покорно раздвинула ноги и позволила чужаку овладеть её телом. С тех пор в Прайзис из Арты приходило лишь пару посланий. Одно о рождении нового принца, и другое об участи младшего сына Наиромей. Как знал Сатос, ребёнок был не от Агмаса. Остальное Высшего мало заботило. Сейчас же мужчине было любопытно взглянуть на Ленамора. Судя по слухам, новый государь южного королевства очень жесток и оправдывает свою фамилию еще лучше, чем все его предшественники. Из мыслей Сатоса вывели приближающиеся шаги босых ног наложника. Неор, завернувшись в лёгкий халат, осторожно подошел к хозяину. — Мой Владыка, я сделал что-то не так? — осторожно поинтересовался он, на всякий случай отступив на шаг назад. — Вы так давно здесь стоите. Вас что-то тревожит? — Только то, почему я всё еще не выгнал тебя из гарема, — Сатос обернулся к любовнику, глядя на него свысока и буравя холодным взглядом. Он прошелся глазами по сжавшемуся от страха парню: жилистого телосложения со светлой кожей, Неор едва доставал своему господину до груди, и это при том, что сам парень считался еще высоким. Красивое треугольное лицо с высокими скулами, прямым носом и пухлыми губами. Медные вьющиеся волосы до плеч, сейчас растрёпанные, но придающие особый шарм своему владельцу. Выразительные миндалевидные глаза с чудной фиолетовой радужкой, смотрящие с ужасом и восхищением одновременно. Да, несомненно, Неор Флакий был красив, даже больше, чем просто красив. Он был прекрасен. В сексе тоже хорош, но на этом вся его прелесть заканчивалась. Неор неплохо владел мечом, но не увлекался такими вещами. Он больше любил целыми днями гордо выхаживать по дворцу или следовать по пятам за Сатосом, временами почитывая книги и унижая рабов. И сейчас Сатос подумывал о том, что можно было бы еще и гарем обновить. Да, ему определённо нужны новые рабы. — Чем я провинился, мой Владыка? — дрожащим голосом вопрошал парень, практически не дыша. — Ты мне наскучил, — прямо в лоб ответил Шакс. — Как только я найду тебе замену, то верну твоему отцу. А пока можешь радоваться последним дням своего сомнительного положения. Пройдя мимо поникшего наложника, Сатос опустился на широкую кровать. Позади остался тяжелый день. Сначала до позднего вечера было много государственных дел, а потом еще и до самого утра он развлекался с Неором. Опустив голову на подушку и прикрыв глаза, мужчина прислушивался к посторонним звукам. Он не уснёт, пока наложник не покинет его покои. Всхлипывая, Неор медленно приблизился к царскому ложу. Он не спешил уходить. — Владыка… — отчаянно позвал парень, пытаясь сдержать слёзы. — Вы действительно так решили? Вы правда найдёте мне замену? Мысленно проклиная сына визиря, Сатос приоткрыл один глаз и уже более грубо ответил, вкладывая в свои слова как можно больше яда: — Если не перестанешь ныть, то вышвырну сейчас же. Ты всё еще хочешь попытаться вернуть моё внимание? Тогда займись собой. На кого ты похож? Совсем отожрался! Мужчина вовремя открыл глаза, чтобы увидеть, как заходясь в рыданиях, Неор убегает прочь из комнат хозяина. Теперь как минимум месяц глупый мальчишка будет морить себя голодом и целыми днями пребывать в зале для тренировок, чтобы не только скинуть «лишний» вес, но и хоть немного предать рельефности своему телу. Про себя Сатос улыбался. Он еще слишком мягок с Неором. Не срезает живьём лишние куски мяса, как это сделал неделю назад с поправившегося после оскопления наложником. Высший порой бывает слишком жесток по отношению к окружающим, но ему не нужна от них любовь. Ему нужно беспрекословное подчинение.***
Спрятав меч в ножны и, поправив походную куртку подбитую мехом дымчатого медведя, Бйортир оглядел внимательным взглядом свои войска. Больше четырёх сотен воинов были готовы к отбытию на самые дальние северные границы Ривенгура, чтобы уберечь свои земли от обитателей Белых Клыков, которые уже посмели разгромить несколько приграничных городов. Этого нельзя было оставлять без внимания. Собрав свою армию, Бйортир Брест, прозванный Мудрым, двинулся на север. Им предстояла тяжелая и долгая битва, которая непременно унесёт жизни большинства его воинов. Среди провожавших был и Радис, который с трудом пытался скрыть свою тревогу. Он боялся, опасался худшего из всех возможных событий. Нет, он боялся не за жизнь Бйортира, как могло показаться на первый взгляд. Юноша больше боялся за себя. Если король погибнет на войне, то его трон перейдёт к жестокому Вагиру или же на Ривенгур с целью захвата власти двинется Ленамор, чтобы подчинить себе северное королевство. В любом случае, если на трон сядет кто-то из этих двоих, то более-менее безмятежные дни Радиса окажутся в прошлом навсегда, ведь никто из них не упустит возможности не только избавиться от приближенных Бйортира, но и поиздеваться над ними. Мысленно содрогаясь от ужасного будущего, которое пока еще находится под вопросом, Радис всерьёз задумался о том, что нужно как можно скорее выбираться на свободу. Встреча с Ливири и её слова настолько сильно отпечатались в сознании юноши, что тот последние полтора года посвятил тренировкам. Он исправно просыпался на заре, выполняя указания Ферима Тюрия, который был приставлен к нему тренером. Повторял все движения за прославленным воином и делал успехи во владении мечом, да и в рукопашной Радис тоже не отставал. От вида и осознания того, что любимый фаворит встал на путь начинающего воина, Бйортира распирала гордость. Он смело хвастался своим закадычным друзьям об успехах Радиса и ставил южного принца в пример другим наложникам. Как только отряд под командованием Бйортира исчез с поля зрения, люди стали потихоньку расходиться. Больше не на что было смотреть. Без сомнения женщины и мужчины днями и ночами будут теперь думать о своих детях, супругах, братьях и сёстрах, ушедших на войну. Желающие сражаться бок обок с королём нашлись даже среди рабов и слуг. Практически все хотели внести свой маленький вклад в успех армии. Но Бйортир сразу же дал понять, что это война и там место лишь настоящим воинам. Положив руку на рукоять своего меча, Радис вернулся во дворец. Буквально перед войной Бйортир преподнёс своему любовнику изящный ксифос, изготовленный на заказ лучшими кузнецами Ривенгура. Клинок ксифоса листоподобен, сделан из прочного железа и имеет ярко выраженное остриё. Гарда сделана из черного металла, рукоять отлита из бронзы, но сверху покрыта серебром, а навершие из того же металла, что и гарда, украшено круглым чароитом. Ксифос был весьма лёгким и удобно лежал в руке. Радис был уверен, что очень скоро Жало получит свою первую кровь. Почему-то, выбирая имя для меча, юноша остановился именно на этом имени. Как выразился потом Бйортир, меч сам избрал себе имя. Сейчас Жало мирно покоилось в ножнах, но едва Радис вынимал его из них, как клинок тут же начинал просить крови, маняще сверкая своим лезвием по направлению на человеческую плоть. Вернувшись в свои мрачные покои, юноша выгнал всех слуг и опустился в кресло. Напряженный взгляд рубиновых глаз был устремлён на давно не используемый камин. Рука против воли легла на запястье, проведя по линии шрамов, напоминая, почему покои фаворита давно не греет огонь. Сегодня был холодный день, а ночь обещала быть еще более холодной. И до чего же обидно, что Бйортир уехал на войну. Его могучее тело и жаркие ласки смогли бы согреть мерзнущего южанина. «Что ж, придётся довольствоваться тем, что имеем», — вздохнул с сожалением Радис, окликнув слуг. Приказав зажечь камин, он придвинул своё кресло поближе к единственному сосредоточению тепла в холодных и мрачных покоях. Слуги немедленно засуетились, подкидывая в камин дрова и разжигая огонь. Они не тревожили господина вопросами и не пытались с ним заговорить. Уж слишком хорошо слуги знали своё место и представляли, кому они служат. Едва они покинули комнаты, как Радис снова окунулся в водоворот мыслей. Бйортир уехал, но оставил после себя присматривать за страной и дворцом своих доверенных друзей-советников, которые еще никогда не подводили короля. Но почему-то эти друзья нисколько не нравились самому Радису. Напыщенные существа, не упускающие ни одной юбки. Радует, что советники предпочитают только женщин, а не мужчин. Дни во дворце тянулись мучительно медленно. Всё было однообразным и унылым. Даже в гареме всё стало каким-то скучным и серым. Наложники и наложницы практически всё время проводили за какими-то своими делами, стараясь пребывать в одиночестве, и лишь во время трапезы гадали, когда же вернётся их король и чем закончится война. Самого же Радиса от тоски спасали ежедневные тренировки. Он мог с утра до вечера размахивать Жалом, в красках представляя, как сначала он станет воином, а после соберёт свою собственную армию и двинется на Арту, чтобы убить Ленамора и захватить трон. И Радиса не страшило время, которое потребуется для всего этого. Он знал, что сначала придётся пройти трудный путь от раба-наложника до воина-главнокомандующего. Необходимо будет сражаться с остальными воинами на войне, защищая Ривенгур и его жителей от врагов и чужаков. Но если такова цена за сладкую месть и светлое будущее, то он готов заплатить её сполна. Тренировки Радиса длились с раннего утра до позднего вечера. Никто не смел ему мешать. Наученные слуги терпеливо дожидались своего господина на улице, лишь иногда поднося ему воду и влажные полотенца. А обитатели гарема с завистью смотрели на фаворита, ведь по сравнению с ними он был практически свободным. Спустя неделю пришли сразу два письма. В одном Бйортир лично писал, что война обещает быть долгой. Дикари с Белых Клыков не намерены сдаваться. Они уверенно идут в бой, приходят в лагерь под покровом ночи и вырезают людей короля. С каждым днём их численность растёт и это только тревожит Бйортира. Мужчина обещал, что непременно добудет победу для своего народа, ибо не желает видеть, как дикари захватывают земли вольных людей. После отчета о том, что происходит на северной границе государства, король обращается уже непосредственно к Радису. Он надеется, что его любимый фаворит ни в чем не нуждается, и желает поскорее разрешить ситуацию с дикарями, чтобы сжать в своих объятиях гордого южанина. Писал, что ему не хватает аромата крыжовника и мяты, которыми так соблазнительно благоухает юноша. Всё это вызывало язвительную усмешку на лице Радиса. Все эти строки могли значить лишь то, что Бйортир находится во власти своего южного любовника, а значит, что выполнит любое желание фаворита. Разумеется, что если оно будет разумным. Опустив строки об одиночестве и тоске, Радис внимательно прошелся взглядом по предложениям. Вместе с этим письмо Бйортир посылал еще одно, которое хранит в себе новости из Арты. Не теряя минуты, Радис тут же принялся за второе письмо. Как и в прошлый раз это был лист из общего донесения, но он касался исключительно Ленамора и его семьи. Удобно устроившись в кресле и приказав слугам подготовить ванную, юноша лениво прочитал всё. За прошедшие полтора года у Мора родился здоровый первенец, а его супруг Ниро снова беременный уже вторым ребёнком. Ленамор стал очень жестоким и теперь за малейшую провинность готов всех казнить и пытать. Последнее нисколько не удивило Радиса. Другого от брата он и не ожидал. Прошла еще одна неделя. С границы приходили письма об успехах войны, но все они мало чем могли утешить. Ничего хорошего в них не было. Одни лишь надежды, которые с каждым днём таяли, как снег весной. Среди слуг и рабов начали ходить слухи, что эту войну не выиграть Бйортиру. Поговаривали, что пора готовиться к тому, что Ривенгур достанется дикарям. И среди жителей страны царила такая же смута. Многие уже начали собирать вещи, чтобы бежать прочь из страны, если всё же дикарям удастся одержать победу. А некоторые рассуждали, что необходимо попросить помощи у Арты. Мирный договор подразумевал, что если в одном из государств внезапно вспыхивает война, то второе должно немедленно бросить все силы на защиту союзника. Но разве Ленамору это нужно — соблюдать условия договора? Да и нужно ли Бйортиру так унижаться, чтобы просить помощи у южного тирана-варвара? И, тем не менее, многие люди задумались об этом всерьёз.***
Ветер хлестал по лицу, заставляя глаза слезиться. Из-за метели видимость была просто отвратительной, но войска Бйортира Бреста, прозванного Мудрым, не теряли бдительности. Они внимательно вслушивались в свист ветра и всматривались в метель перед собой, терпеливо ожидая, когда же появится враг. Настроение самого Бйортира было отвратительным. Этой ночью дикари снова пробрались в лагерь, но их удалось обнаружить и уничтожить. А под утро дикари попытались незаметно пройти мимо войск на земли Ривенгура. Вот здесь-то и началось побоище, которое унесло жизни семи десятков людей Бреста. Хоть сколько не убивай дикарей, а их от этого меньше не становилось. Наоборот, их армия значительно росла. И от этого у Бйортира на душе становилось тяжко. Он понимал, что война не только продлится долго, но и унесёт с собой очень много жизней. И нет гарантий, что она окончится в пользу северян Ривенгура. Всё было слишком плачевно.***
Посреди ночи Радиса разбудили крики, доносящиеся из коридора. Не сразу поняв, в чем их причина, он осторожно выглянул из своих покоев. На весь коридор стояли крики. На полу валялись трупы с вспоротыми животами и перерезанными глотками. Мимо пробегали мужчины в знакомых черных одеждах с окровавленными мечами. Живых слуг и стражей не было видно поблизости. Наспех накинув пурпурную тунику и схватив меч, Радис вышел из своих покоев по направлению к крикам. Ему было любопытно, что же происходит на самом деле. Быстро спустившись по лестнице на этаж гарема, он заметил толпу людей в черном, которые врывались к наложникам и наложницам. Из гарема доносились крики, плач и стоны. Ругань и насмешки захватчиков. Не было сомнений, что люди в черном сейчас довольствуются телами обитателей гарема. А судя по голосам, то некоторые из подстилок Бйортира были готовы лечь под любого, лишь бы их не убивали. Кроме отвращения и презрения эти существа ничего не вызывали. Незаметно проскочив мимо гарема, юноша спустился на первый этаж и изумлённо раскрыл глаза. Тронная зала была вся в крови. Трупы убитых стражников, слуг, воинов и советников лежали один на другом. Рядом с телами бегали два черных волка. Люди в черных одеждах разбредались по разным уголкам дворца, убивая тех, кто оказывал сопротивление и не желал подчиняться им. Но удивляло не всё это. Восседая на троне, Вагир ехидно ухмылялся, обводя трупы победным взглядом. Его лаймовые глаза зацепились за Радиса и тонкие губы юноши скривились в зловещей улыбке. — Не думал, что ты всё еще здесь, — процедил сквозь зубы Вагир. — А разве ты не должен всё еще гнить в Старом дворце? — фыркнул Радис, положив руку на рукоять Жала. — Я вернулся, чтобы получить то, что по праву моё, — пожал плечами юный принц. — Ты о троне? Пока Бйортир жив, тебе его не видать, как и своих ушей. — На твоём месте я бы больше волновался за себя, нежели за моего отца. Да и уверен ли ты, что он всё еще жив? Радис настороженно смотрел на юного наследника. Ему не нравилось, с какой уверенностью говорил об этом Вагир. — А вот я больше, чем уверен, что мой отец не вернётся с войны. Ну, там метель. Внезапная лавина. Или же дикари. А еще вполне возможен бунт, ведь не всем хотелось тогда ехать с ним против дикарей. — Всё с тобой понятно, — хмыкнул фаворит, краем глаза заметив, как к ним приближается Сайгар. — Решил воспользоваться моментом, чтобы опустить свой зад на трон отца? Неплохая идея. А всё ли ты продумал? Как много людей признает тебя царём? И как долго продлится твоё правление? — Мне кажется, что тебя это не должно касаться, — заговорил Сайгар Хундур, обнажив свой меч. — Рабам право голоса не давали. — Народу придётся признать меня, иначе… — Вагир зловеще сверкнул глазами, поддавшись вперёд. — Иначе им придётся очень дорого заплатить за своё неуважение. И поверь мне, смерть не согласных со мной будет куда страшнее той, что настигла их, — говоря это, юный наследник кивнул на трупы стражников и слуг. — Аж интересно посмотреть, что же это будет, — облизнул пересохшие губы Радис, доставая из ножен свой меч. Он резко ринулся к Вагиру, но Жало так и не настигло цели, встретив преграду в виде клинка Сайгара. Верный пёс северного принца был быстр и свиреп. Он был готов защищать своего хозяина ценою жизни. Отразив удар наложника, Хундур попытался ранить противника в бок, но не вышло. Радис успел увернуться, уйдя в сторону. Возможно, что ему бы удалось напоить Жало первой кровью. Тем более что у него давно были свои мысли на счет Сайгара. Но ничего не вышло из-за двух весомых «но». Черных волков. Дрефи прыгнул на спину Радису, навалившись на него всем своим не малым весом и прижав к полу, а Нери впился зубами в руку мальчишки, вынуждая выпустить меч. Словно получив мысленный приказ хозяина, волки обезвредили противника. Оба зверя угрожающе рычали, опасно приблизив когти и клыки к шее Радиса. — Сайгар, — обратился Вагир к своему псу. — Запри шлюху в его покоях. И не выпускай. — Почему бы его не убить сразу? — непонимающе смотрел на хозяина Хундур. — У нас сразу бы убавилось хлопот. — Потому что не царское дело марать руки о бордельную шлюху, — с отвращением буркнул юный наследник. — А еще я хочу посмотреть, как он будет оплакивать смерть Бйортира. Уверен, что от горя по утрате хозяина, он сам себя погубит на радость мне. Согласно кивнув, Сайгар бросился выполнять приказ. В ответ Радис ничего не возразил. Не нужно разочаровывать Вагира раньше срока. Пусть думает, что всё будет так, как он сказал. Никто кроме самого Радиса и Бйортира не знает, что южный принц никогда никого не станет оплакивать кроме самого себя. Зато он сможет выиграть время и тщательно спланировать свой побег, если всё же король Ривенгура погибнет, в чем он сильно сомневался. Буквально зашвырнув Радиса в его мрачные покои, Сайгар мельком окинул тёмную комнату. Поёжившись от странного ощущения, мужчина швырнул на пол Жало. Он был уверен, что мальчишка ничего не сможет сделать этим мечом, если его тщательно будут охранять. Быстро покинув мрачные покои южанина, Сайгар принялся раздавать приказы. Тут же через несколько минут на дверь снаружи повесили тяжелый замок и выставили охрану из трёх накаченных, здоровенных мужиков устрашающего вида. Разумеется, что можно было бы попытаться сбежать через балкон или же окно, но не прошло и двадцати минут, как достав длинную лестницу, окна стали заколачивать, а балкон заперли снаружи. Радис оказался в ловушке. Бежать ему было некуда. Оставалось только дожидаться возвращения Бйортира, чтобы он поставил своего взбунтовавшегося сына на место. Дни стали еще длиннее. Буквально через день после своего прибытия во дворец, Вагир тут же избавился от сторонников отца, что остались в Столице и поставил на их места своих людей. Даже умудрился из Старого дворца привезти своих доверенных слуг и обзавестись уже на месте новыми. Наглый наследник немедленно занялся изменением дворца и порядками, что были в нём до этого. Помимо стражи и слуг, заменили даже гарем. Всех наложников и наложниц Бйортира, что остались живы, раздали людям Сайгара, которые славились своей жестокостью и извращенностью. Теперь в гареме обитали только те шлюхи, что не только покорно сносили все причуды своего юного господина, но и могли радовать его своей красотой и беспрекословным повиновением. Еще через день его руки дотянулись и до жителей Столицы. Люди Вагира на весь город вещали о необходимости ривенгурцев склониться перед будущим правителем страны, а тех, кто откажется повиноваться, будет ждать жестокое наказание. Меньше, чем за месяц наглый наследник успел не только провозгласить о своём скором вознесении на трон, но и показать, что бывает с непокорными, не желающими склониться перед новым королём. Нет, Вагир не посылал своих людей на расправу с неверными. Он сам лично выносил приговор и тут же исполнял его, предварительно собирая толпы на главной площади. Юный наследник, которого уже успели прозвать Королём висельников за его страсть вешать всех на ветвях ясеня, не только вешал тех, кто отказывался подчиняться ему — хоть это и была его излюбленная казнь. Он любил вспарывать животы приговорённым, вбивая конец кишки в ствол дерева и заставляя несчастных ходить вокруг ясеня. Многие умирали от болевого шока, успев сделать лишь пару шагов, а другие умудрялись обойти ясень один или два круга, наматывая свои кишки на ствол. Еще одним из способов казни был не менее ужасным, чем предыдущий. Провинившемуся по самое основание отрубали ноги и руки, вырезали уши и язык. Несчастный не мог больше жить самостоятельно, и ему приходилось с унижением просить помощи и ухода у посторонних. Такие люди не могли самостоятельно покончить с собой и уже после нескольких дней такой позорной жизни, они искали способы покинуть мир живых. Висельников, лишенных конечностей и с вспоротыми животами людей никуда не убирали, оставляя в назидание остальным, кто решится протестовать против Вагира. После большой волны показательных казней, народ был вынужден принять власть будущего короля. Не утруждая себя заботами о судьбе Бйортира, Вагир уже начал готовиться к своей предстоящей коронации. Разумеется, он подозревал, что когда-нибудь народ поднимет восстание и решит свергнуть жестокого юнца. Поэтому нужно было сосредоточить в своих руках всю власть и стать намного сильнее, чем отец. Недолго думая, Вагир решил отправиться в одно место, известное, как Колодец Мудрости. Бытует легенда, что этот Колодец когда-то возник из слезы Первого Воды и Разума, а после в него попала капля Первого Огня и Крови. В результате этого вода из Колодца способна наделить человека не только мудростью, но и силой, равной Высшим. Однако цена этого дара слишком высока, и не каждый готов её платить, иначе бы по всему Гитонтеону давно бродили бы сильные и мудрые люди. Не желая медлить, Вагир приказал Сайгару готовиться к походу. Юноша был уверен, что вернувшись от Колодца Мудрости, он сможет вечно держать власть над народом севера в железных рукавицах. Вестей с границы всё так же не поступало. А если письма и были, то они оставались на руках у юного наследника. Каждый день Радис мог слышать крики с улицы, с коридора и наблюдать, как Вагир вершит своё страшное правосудие. И честно говоря, ему даже было интересно: падёт ли процветающий Ривенгур или возвысится при жестоком мальчишке? Конечно, если бы обстоятельства были совсем другими, то Радис не постеснялся бы принять сторону Вагира. Но, во-первых; наследник не жаловал его и даже не обращал внимания, а во-вторых; Радису ничего не светит в таком случае. С Вагиром он скорее окажется в тюрьме или на эшафоте, чем получит желанную свободу и сможет отомстить. Радовало, что занятый своими делами будущий король не проявлял совершенно никакого интереса к южному принцу. Не то, что его преданный пёс Сайгар Хундур. Тот только и делал, что крутился возле дверей покоев наложника, но не спешил в них заходить. Уж слишком неуютно он чувствовал себя в окружении черного мрамора, так сильно похожего на стены гробницы. Сайгар общался с Радисом исключительно через двери, заверяя, что очень скоро он выпросит у Вагира разрешения присвоить себе любимую шлюху Бйортира. Для чего ему это нужно? Просто всё так же горит желанием сломить волю гордого принца, сделав его безвольной куклой. С тех пор, как Вагир вернулся из Старого дворца, Радиса постоянно держали взаперти. Исправно кормили два раза в день. Нет, не водой и плесневелой коркой хлеба, как это было в темнице, а нормальной едой, которую каждый день готовили на кухне повара, стараясь угодить вкусам юного захватчика и его людям. Все попытки сбежать были тщетными. На окнах и дверях балкона снаружи вскоре приделали решетки, через которые невозможно было протиснуться никому, кроме, разве что кошкам. Двери покоев Радиса, мало того что были под замком, так и круглые сутки охранялись неподкупными стражниками, что огромными каменными глыбами сторожили вход в мрачную обитель, вечно пахнущий крыжовником, мятой и холодом. Радис пытался подкупить стражников. Обещал им за помощь щедрую награду, богатства и титулы, даже самого себя. Но те были глухи и лишь презрительно фыркали, усердно делая вид, что не слышат его. Договориться с новыми слугами, что каждое утро и вечер приносили еду, тоже не получалось. Те, едва к ним обращался Радис, тут же спешили скрыться с глаз, словно боясь чего-то. Это заставило юношу еще раз убедиться, что Вагира окружают действительно верные и преданные люди, которые ни за какие богатства и обещания не предадут своего хозяина. В итоге, находясь в заточении, Радису больше ничего не оставалось, как упражняться с мечом и ждать, когда же появится возможность для побега. Путь до Колодца Мудрости занял не один день. Дорога была долгой и трудной. Из Столицы пришлось ехать практически на самую северную границу Ривенгура, где северо-восточный берег всегда ласкают кровавые волны Киноса. Именно там по легенде находится чудотворный Колодец. Едва они свернули на северо-восток, как на них обрушилась сильная метель, заметающая дорогу и все следы, мешающая видеть дальше собственного носа. Внезапно стало невыносимо холодно, что еще больше усугубляло положение путников. Но не только погода сыграла злую шутку с Вагиром и его людьми. Только они останавливались для привала, как тут же из-за снежной стены появлялись хищные звери, норовившие полакомиться человеченкой. Из тридцати семи человек, что сопровождали юного наследника, в живых остались лишь девять. Погибших унесла погода и дикие звери. Всю дорогу до Колодца Мудрости Сайгар пытался убедить господина вернуться. Глотку надрывал, уверяя, что это верная смерть, безумие. Но Вагир был непреклонен. Он не желал слушать верного пса, а потому продолжал свой путь, мрачнея день ото дня. На карте не было обозначено точного места, где находился Колодец Мудрости. Согласно легенде, он появлялся совершенно в неожиданных местах на северо-восточном берегу. И увидеть его могли лишь те, кто в нём сильно нуждался. Главным условием было — не сдаваться и продолжать поиски. Ходили слухи, что те, кому посчастливилось испить воды из Колодца, плутали несколько лет. И Сайгар опасался именно этого. Он боялся, что они, скорее заблудятся, сгинут в снегах, нежели найдут искомое. — Мой господин, нам лучше вернуться, — в который раз предложил Хундур, пытаясь разглядеть хоть что-то за снежной стеной. — Нет, мы будем продолжать путь! — решительно отвечал Вагир. Два черных волка всё время жались к хозяину, дрожа от холода, а временами поскуливая и рыча, поджимая хвосты и скаля клыки. Казалось, словно они что-то чувствуют. Да и не одни они. Лошади тоже были не спокойными, иногда отказываясь идти вперёд, пытаясь отступить назад. Всё это было странным и сильно настораживало людей. Но, тем не менее, они не могли ослушаться приказа будущего короля и продолжали свой путь. На девятый день пути, звери особенно сильно занервничали. Лошади и волки не находили себе покоя. Первые вставали на дыбы, испуганно ржали, пофыркивая и пытаясь отступить назад. Вторые выли и рычали, скаля клыки, прижимая уши и поджимая хвосты. Поняв, что они на верном пути, Вагир вышел из крытой повозки. В лицо ему тут же ударил холодный ветер, безжалостно хлеща по щекам. Отдав своим людям приказ дожидаться его здесь и запретив Сайгару следовать за ним, Вагир скрылся за снежной стеной, растворившись в метели. Он точно не знал, сколько именно часов шел по бескрайним снегам, утопая в высоких сугробах, порой, по самую грудь. Озираясь по сторонам, наблюдая бескрайние белые просторы, юноша продолжал свой путь ровно до тех пор, пока метель не стихла, а перед ним не возник колодец изо льда. Протерев глаза и не веря своей находке, Вагир несколько раз ударил себя по щекам. Но поняв, что это ему не мерещится, решительно направился к Колодцу. — Ты очень настойчивый, сын Бйортира, — тихо, словно завывающий ветер, прошелестел чей-то голос. Удивлённо обернувшись, юноша никого не увидел. И лишь вернув взгляд к Колодцу, заметил скрюченную фигуру. Закутанный во множество шкур, и сильно горбатясь, седой старик что-то невнятное бормотал себе под нос. Не испугавшись его, но всё же насторожившись, Вагир неспешно приблизился к Колодцу, разглядывая странного старика. — Знаю, что ты не ожидал увидеть здесь кого-либо еще, — словно прочитав мысли мальчишки, говорил старик. Он поднял голову, уставившись на северного принца слепыми глазами. — Что ж, решительности и терпения тебе не занимать. Ты знаешь, сколько людей сгинуло в снегах, ища это место? — Догадываюсь, — спокойно ответил Вагир, остановившись в паре метров от странного старика. — Кто ты такой? — Моё имя Гирим, — представился слепой. — Вот уже много веков я сторожу Колодец Мудрости. Так повелели Первые. Колодцу нужен тот, кто будет взимать плату за глоток из него. Это место… Его нельзя оставлять без присмотра. Иначе жадные люди осушат волшебные воды. — Тогда не нужно объяснять, зачем я пришел, — сделал вывод юноша. — Я хочу испить из Колодца. Мне нужны сила и мудрость, чтобы править большой страной. — Решил занять трон еще живого отца, сын Бйортира? — хмыкнул Гирим, почесав седую бороду. — А известно ли тебе, что ты сможешь испить волшебной водицы, но не бесплатно? — Известно. Назови свою цену. — Цену я-то назову. Но вопрос лишь в том: согласен ли ты её оплатить? Те, что были здесь до тебя, отказались от своих идей, унося ноги. Не последуешь ли ты за ними, сын Бйортира? Не испугаешься того, что я потребую от тебя? — Назови цену, Гирим! Старик перестал теребить свою бороду. Нахмурившись, склонил голову на бок, вперившись слепым взглядом в юного наследника. Казалось, словно он изучает мальчишку. Размышляет, что именно потребовать взамен от сына северного короля. — Мне не нужно ни золото, ни земли, — монотонно сообщил Гирим, вновь прочитав мысли Вагира. — То, что я собираюсь потребовать у тебя, станет твоей жертвой. Ты должен пожертвовать самим собой, чтобы испить из Колодца. — Так говори же, что я должен сделать для этого! — терял терпение юноша, сжав кулаки. — В чем именно заключается моя жертва. Не тяни! — Ты позволишь мне вырвать твой глаз, — совершенно спокойно и серьёзно заявил старик. — Ты молод. Совсем еще мальчишка. Я заберу твою молодость. Но это еще не всё. Когда ты вернёшься домой, ты должен будешь избавиться от всех претендентов на трон и убить не меньше тридцати человек. Повесь их на ясени и не снимай в течение девяти дней, прибив их тела копьями к древу. А теперь ответь мне, бесстрашный мальчишка: готов ли ты заплатить такую плату? Вагир молчал. Услышанное, повергло его в шок. Он знал, что плата будет высокой, но не думал, что аж настолько. Но отступать уже было поздно. Если Вагир сейчас откажется, то весь пройденный путь будет напрасным и не видать ему трона. Долго думать не пришлось. Подойдя практически вплотную к старику, юноша уверенно ответил: — Да. Я готов заплатить эту цену за глоток из Колодца Мудрости. Теперь настала очередь Гирима помолчать несколько минут. Он криво усмехнулся, продемонстрировав гнилые зубы. — Ты многого добьёшься, великий царь, — прошелестел старик, протянув свою ссохшуюся руку. Вагир шумно выдохнул. Его тело начала бить предательская дрожь. Страх сковал бешено трепещущее в груди сердце. Приготовившись к неизбежному, юноша стиснул зубы. Не обращая на это внимания, Гирим прошелся длинными поломанными ногтями по щеке юноши, слегка царапнул верхнее веко и резко запустил пальцы в левый глаз. Вагир зашелся воплем боли. Ему казалось, что пальцы Гирима терзают не только глазницу, но и силятся добраться до мозга, задевая каждый нерв и вызывая одну за другой волну сильнейшей, обжигающей боли. Нарочито медленно, вырвав глазное яблоко, старик бросил его в Колодец. Равнодушно наблюдая, как корчится от боли и хрипит мальчишка, Гирим почесал бороду. Вагир упал на колени, прикрывая руками пустую глазницу. Сочащаяся сквозь пальцы кровь капала на снег, распускаясь алыми цветами. Постепенно боль сошла на нет, но дрожь и страх не оставили юного принца. — Редко, кто соглашается на подобное, — пробурчал Гирим, зачерпнув из Колодца потрескавшейся миской немного воды. — Хоть, я и просил у них совсем другие части тела: руки, ноги, пальцы, языки. А с глазом еще никто не соглашался расставаться. Не слушая его, Вагир взял протянутую миску, припав к ней и жадно глотая ледяную воду. Мало того, что она сильно сводила зубы и дёсна, обжигая глотку, так еще и отдавала по вкусу кровью. Но Вагир был готов вытерпеть и это. Осушив миску, он тяжело задышал. Неожиданно, воздуха стало невыносимо мало, а всё тело начало ломать так, словно его несколько часов избивали тяжелыми ботинками и кнутами. Лёгкие и грудь сильно жгло изнутри, и Вагир не мог понять, от чего это. Наконец, всё закончилось. Отдышавшись и осторожно подняв взгляд единственного глаза, он не обнаружил ни Колодца, ни Гирима. С трудом поднявшись и ступая на негнущихся ногах, он шел обратно. Удивительно, но метель давно стихла. Не прошло и нескольких минут, как он увидел своих людей, терпеливо дожидающихся его. Прибавив шагу, Вагир не дошел всего семь метров до крытой повозки, рухнув на снег. — Мой господин! — сквозь туман и звон в голове, он услышал встревоженный голос Сайгара, который немедленно кинулся к хозяину. Доверившись преданному псу, Вагир позволил себе потерять сознание…