Кровавый Чароит

Свет горел на каждом камне, Ты желаньем был одержим Заглянуть за грань, презрев былую дрожь. Ты не верил в покаянье, Знал, что будешь сброшен с вершин, Но тянулся ввысь, приняв за веру ложь. И волной подхвачен и вознесен, Чтоб увидеть сразу Смерть и Солнце. Вавилон, Вавилон! Что ты построил, что разрушил? Вавилон, Вавилон! Плавятся души дьявольским огнем. Кипелов — Вавилон

      Резко открыв глаза, Ливири уставилась во тьму перед собой.       В маленькой комнатке, служившей драконице для магических обрядов, стояла звенящая тишина, давившая на всё её естество. Раз в неделю женщина считала своим долгом сутки просидеть здесь, чтобы лучше познать тайны Истины и заглянуть в будущее.       Впервые за всё время своего существования царица Роквуда узрела свою собственную судьбу. Но она не видела там ничего хорошего. Судьба открыла ей ужасное будущее, наполненное тьмой и ароматом крови.       Видение было обрывчатым, и многое было бы непонятным для обычного обывателя, но только не для великой колдуньи. Она видела, как столкнулись Лёд и Пламя, закружив в кровавом хороводе. Видела, как заносится меч над Пламенем, и Лёд одерживает победу. Как алчно горит один-единственный глаз цвета лайма и как на запястьях самой Ливири красуются кандалы, больно врезающиеся в кожу и оставляющие раны. Видела, как плеть опускается на спины её собратьев, словно они были не могущественным племенем драконов, а жалкими рабами.       С трудом вырвавшись из водоворота видений, она теперь вглядывалась во тьму комнаты, пытаясь найти ответ на свой вопрос: как избежать беды?       Но мысли настолько были спутанными, что драконица ничего не могла придумать.       Пока что ей не было ведомо, как предотвратить грядущее. Однако она знала, из-за чего Судьба преподнесла ей такой неприятный сюрприз. Даже при работе с такими вещами, как прошлое, настоящее и будущее необходимо соблюдать правила. Если ты и решилась заглянуть в чужую Судьбу, то будь добра говорить только правду. Не утаивая ничего и не обманывая того, чьё будущее ты видишь.       Ливири нарушила это правило, солгав единожды. Но разве она виновата в этом, когда сама Смерть приказала молчать? Виновата, ибо те, кому дозволено увидеть Судьбу, не смеют лгать, даже если поступают так по воле древних сущностей.       Встав с пола и пошатываясь, она вышла из комнаты в коридор. Вечерняя прохлада тут же объяла стройное тело царицы, закутанное в лёгкий полупрозрачный шелк цвета красного дерева.       Неслышно ступая, Ливири вышла в сад, чтобы остудить своё тело и унять водоворот тревожных мыслей.       Сад, полный дивных растений, собранных со всех островов не только Лекания, но с земель маложивущих народов, сейчас был покрыт снегом, представляя из себя дивные снежные пейзажи, лишь отдалённо напоминающие деревья, кусты и цветы.       В свете луны сад был особенно красив. Снег серебрился от лунного света, приятно хрустел под ногами драконицы. Падающие с неба снежинки в красивом беспорядке ложились на алые, словно кровь, волосы женщины. А при соприкосновении с горячим телом тут же таяли, так и не успев толком охладить кожу.       Но сейчас Ливири не видела в этом месте той притягательной, чарующей красоты, что всегда дарила ей покой. Она смотрела на снег и вспоминала о своём видении. Взглянув на свои запястья, драконица стиснула зубы, сжав кулаки. Нет, она не позволит видениям стать реальностью! Она изменит свою судьбу и судьбу своего народа, чтобы избежать позорного поражения, что ей привиделось. — Ты сегодня напряжена еще больше, чем обычно, — тихий голос заставил Ливири вздрогнуть. Она не думала, что в этот час кто-то помимо неё может быть здесь.       Но не это удивило царицу Роквуда. Обычно её сын редко покидает свои покои, чтобы прогуляться, предпочитая дни и ночи проводить за свитками и книгами по магии, лишь иногда выходя на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. — Ты что-то увидела? — продолжал расспрашивать юный принц. — Ничего серьёзного, — солгала Ливири, нежно улыбнувшись и обернувшись назад. Но как только она это сделала, улыбка пропала с её лица. — Мама, что с тобой? — недоумевал Аморет, склонив голову на бок.       Женщина не отвечала, испуганно глядя за спину единственному наследнику. За плечом у юного дракона стояла Смерть, противно похрустывая длинными костлявыми пальцами и издавая гортанные звуки. Отвратительного вида существо смотрело на драконицу пустыми глазницами, растягивая рот, полный гнилых зубов, в страшном подобии улыбки. — Мама? — позвал Аморет, обеспокоенно глядя на родительницу. — Убирайся, — прошипела женщина, оскалившись и продемонстрировав свои клыки. Выставив руку вперёд и шагнув к сыну, она заключила его одной рукой в объятия, а второй коснулась лба Смерти. — Я не отдам его тебе!       Лишь при соприкосновении с древней магией, Смерть стала видимой для всех. Узрев пугающее своим видом существо, Аморет отшатнулся, тут же начертив в воздухе знак защищающего заклинания.       Смерть отступила назад, растопырив костлявые пальцы и захрустев ими. — Что тебе нужно? — потребовала Ливири, быстро осмотрев голову юноши и не найдя в волосах сына черной пряди — символа скорой гибели. — Зачем пришла? — Вечность… — прошипела Смерть, откинув голову назад и выставив вперёд впалый живот. — Грядет наше время. Время, когда мир утонет во тьме и крови всех тех, кто встанет у нас на пути. Ты уже видела своё будущее, царица-ведьма? Твоя судьба предрешена. Ты не сможешь изменить то, что уготовано вам Первыми. — Еще есть время не дать этому свершиться, — рычала в ответ Ливири, готовая наброситься на существо. — На этот раз сила на нашей стороне. Смерть и Вечность вновь сольются воедино, чтобы исполнить то, что нам предначертано Судьбою. И никто не сможет нам помешать. — У вас ничего не получится! Вы не найдёте того, кто станет новым Вечным. — Мы уже его нашли, — победно прошипела Смерть, посмотрев пустыми глазницами на юношу.       Залившись зловещим хохотом, черное существо исчезло, превратившись в прах. — Проклятье! — выругалась Ливири. Зло сверкнув глазами, она рычала, глядя на кучку праха. — Какое будущее ты видела? — нахмурился Аморет, разрушив защитное заклинание. — Я видела войну, — с неохотой ответила мать. — Лёд и Пламя сошлись в смертельной битве. К сожалению, мы проиграли. Мы станем рабами победителей. — Но как такое возможно? — удивился юный дракон. — И с этим ничего нельзя сделать? — Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах, лишь бы исправить нашу судьбу, — пообещала царица. Бросив тревожный взгляд на сына, она поспешила сообщить о своих ведениях и о словах Смерти своим верным советчицам. В Совет Ведьм входили только самые сильные колдуньи из племени драконов. Эти одарённые женщины и девушки обладали силой, лишь немногим уступающей силе Ливири Сорцересс Элдри.       И сейчас королеве нужен был их совет.       Аморет остался стоять в парке, проводив мать подозрительным взглядом. Зная её характер, он смело мог подозревать, что Ливири не всё ему рассказала о своих видениях. Смерть говорила о пришествии Вечного в этот мир и после этого посмотрела на юного дракона. Значит ли это, что он, Аморет Элдурвел Элдри станет новым Вечным, впитав в себя силы Смерти и Вечности? Или же Смерть говорила совсем о другом избранном на эту роль?       У юного мага возникло плохое предчувствие. Он чувствовал запах опасности, пришедший со стороны Ривенгура. — Вы с ума сошли? — выронив чашу с вином, Сайгар изумлённо уставился на короля. Зная своего господина достаточно хорошо, он и подумать не мог, что когда-нибудь дело дойдёт до этого. — Вы хоть понимаете, чем это грозит? В стране может вспыхнуть переворот! И не факт, что соседние государства станут молчать, смиренно приняв ваш выбор. Мой повелитель, вы сами себя обрекаете на погибель! — Довольно, Сайгар, — поморщился Вагир. — Твоё беспокойство беспочвенно. Ты лишь зря разводишь панику. — Вы либо не понимаете, с кем собираетесь связаться, либо делаете вид, что не понимаете, — не желал отступать от своего Хундур. Он пытался хоть как-то достучаться до разума хозяина. — Я всё прекрасно понимаю, — в раздражении правитель Ривенгура ударил кулаком по столу, гневно глядя на верного пса. — Этот союз необходим, чтобы одержать победу в грядущей войне. Или ты думаешь, что мы победим драконов голыми руками? — Мне казалось, что испив из Колодца Мудрости, вы станете мудрее. Что сами сможете найти выход из любой ситуации без помощи тех проходимцев. Но что я вижу? Вы готовы пожертвовать всем, чего с трудом добились ради какого-то там оружия.       Закатив глаз, Вагир жестом велел Сайгару замолчать. Он ожидал такую реакцию от кого угодно, но только не от верного пса, служившего ему столько лет верой и правдой. Но с другой стороны король понимал тревогу своего прихвостня.       Связываться с Черной Кастой было опасным делом. Тем более, когда речь шла об их предводительнице. Сколько ни пытался их изничтожить Бйортир, ему так и ни разу не удалось близко подступиться к Милосердной Деве, обладающей не только тайными знаниями, но и властью, сравнимой с властью самого короля.       Вагир смог не только подступиться к прославленной предводительнице Черной Касты, но и заключил с ней соглашение, которое принесёт им обоим выгоду.       Разгневанный неуважительным поведением царицы Роквуда, Атрид пожелал проучить своенравную драконицу. Ливири посмела не только отказаться прибыть на пир в честь нового короля, но и в грубой форме написала, что никогда не признает Вагира королём Ривенгура, мотивируя это тем, что северное государство навсегда останется принадлежать лишь Бйортиру Бресту, пусть последнего и нет в живых. И теперь с помощью короля Арты, изъявившего желание сразиться с драконами, он готовился к кровопролитной битве. Но проблема заключалась в том, что древних крылатых ящеров невозможно ничем одолеть. Любое оружие против них будет бессильным.       Но именно члены Черной Касты обладают тем, что может не только нанести глубокую рану драконам, но и лишить их магических сил, заперев могущественных существ в человеческом обличии. Именно ради этого Вагир Атрид пожелал заключить союз с самой Мираяме Сеиче. Такой союз принесёт выгоду им обоим. Мираяме станет королевой, сможет открыто распространять свои идеи, а так же она получит в собственность не только одну треть земель Ривенгура, но и сможет царствовать в Роквуде после победы северян над драконами. Что до Вагира, то он получит не только право принимать участие во всех делах Касты, но и сможет пользоваться их оружием, противостоять которому никто не сможет. Но так же за свою помощь Ленамор Терас получит ни что иное, как саму Ливири и нескольких хорошеньких дракониц.       Король Арты изъявил желание приручить слишком строптивых дракониц, желая сделать их не только более покорными, но и показать всем, что даже таких гордых существ, как драконы, можно сломать.       Свадьба Вагира и Мираяме должна состояться в конце недели, но оружие, доспехи и кандалы из необычного металла уже начали коваться в кузницах Черной Касты, а тем временем все договоры заключены и подписаны тремя сторонами. — И всё же я призываю вас подумать о последствиях столь необдуманного решения, — предпринял последнюю попытку достучаться до разума короля Сайгар. — Сможете ли вы предотвратить череду государственных переворотов, когда весть о вашей свадьбе с предводительницей Черной Касты разлетится по всей стране? — Никто не узнает, кем на самом деле является моя жена, — раздраженно рявкнул Вагир, не удостоив верного пса даже взглядом. Об этом он заранее побеспокоился, да и сама Мираяме была не против. Она станет супругой короля Ривенгура не под своим именем. На место королевы взойдёт никто иная, как Фрайгг Хари. Это имя было выбрано не случайно. У знатного рода Хари, — чьи члены семьи были казнены на следующий день после коронации Атрида, — была дочь, о которой никто ничего не знал. Бедняжка долгие годы таилась в башне, страдая от какой-то неизвестной болезни, которая изуродовала её. Разумеется, что настоящая Фрайгг была найдена и убита, так что её место теперь займёт Мираяме. Согласно легенде, лже-Фрайгг держали в башне из-за того, что у неё глаза были разного цвета, а старый колдун предсказал родителям, что девочка принесёт в дом много несчастья, если не будет заперта от глаз людских.       Удобная ложь, тем более, если вспомнить, что ни Фрайгг, ни уж тем более предводительницу Черной Касты — никто никогда в глаза не видел.       Довольно улыбнувшись своим мыслям, Вагир отдал Сайгару приказ о спешном приготовлении не только к свадьбе, но и об ускоренном обустройстве покоев для будущей королевы. Со своим гаремом правитель Ривенгура расправился пару дней назад, избавившись от наскучивших секс-рабов. В итоге из четырёх десятков наложников и наложниц в гареме правителя остались лишь девять девушек и всего пятеро парней, сумевших заинтересовать господина.       Но одними наложниками сыт не будешь, поэтому мужчина часто наведывался в бордели, беря на ночь самых лучших проституток элитных заведений. Увы, они редко оправдывали ожидания. Может, они и считались лучшими в своём борделе, но уж явно не лучшими в своём роде. Сложно найти подстилку, которая бы всё делала правильно, умела предугадывать желания клиента и обладала природной страстью, способной заставить вновь и вновь возвращаться к ней или к нему.       Продолжая стоять у окна, Вагир невольно вспомнил о Радисе. Развратному принцу всё же удалось сбежать, но так и неизвестно, что же с ним стало после побега. Ленамор Терас с уверенностью утверждал, что его младший брат, скорее всего, умер, сгинул в снегах, благополучно заблудившись. Увы, сам Вагир не был так в этом уверен. Зная Радиса, он мог с лёгкостью сказать, что такие, как он, легко не помирают. Скорее всего, продажный принц Арты, — каким-то чудом еще не лишившийся своих титулов и званий, — где-нибудь уже пристроился и по ночам греет постель нового хозяина, всеми способами стараясь добиться его расположения.       Поморщившись от отвращения, правитель Ривенгура попытался выкинуть из памяти не только образ красноглазого любовника, но и его имя. Зачем помнить того, кого уже давно нет рядом? Зачем вспоминать и думать о том, кого он никогда больше не встретит?       Дни подготовки пролетели незаметно.       Весь Ривенгур замер в ожидании.       Весть о свадьбе Вагира Атрида и Фрайгг Хари разлетелась не только по северной стране, но и по соседним государствам. Вскоре весь Гитонтеон знал о грядущем торжестве.       Правители соседних государств присылали поздравления и свои наилучшие пожелания. И лишь только со стороны драконов продолжала царить тишина. Но Вагиру сейчас было не до них. Пока — не до них.       По многим канонам свадьба должна была напоминать всем своим видом праздник. Роскошная, пышная, живая и яркая. Она должна затмевать своими масштабами любой другой праздник. Должна остаться в памяти на всю жизнь. При упоминании о свадьбе многие сразу же представляют красавицу-невесту в утонченном и роскошном платье из белого струящегося шелка или же парчи, украшенного драгоценностями или же всевозможным рюшем и ленточками.       Но так выглядят невесты простолюдинов.       Будущая супруга короля, держащего страну в стальных ежовых рукавицах, должна соответствовать образу сильной женщины, ведь часть власти перейдёт и к ней.       Всем своим видом свадьба больше напоминала роскошные похороны. В интерьере тронной залы теперь присутствовало множество тёмных оттенков, пугающих своей мрачной красотой большинство гостей.       Прислуга, танцоры и даже стражники были облачены в черные одежды.       А на возвышенности теперь стояли два трона. Один большой, широкий и величественный, покрытый золотом, драгоценными камнями и украшенный чудной резьбой, а второй был немного поменьше и выглядел не так величественно. Сидение меньшего трона украшал черный бархат.       На помосте уже стояли двое.       Парчовый костюм цвета ночной сини, расшитый золотой нитью, идеально сидел на Вагире, подчеркивая его могучую фигуру воина. Голову так же венчала железная корона с крупными танзанитами. А рядом с ним стояла жена.       Молодая женщина гордо расправила плечи, властно осматривая гостей, словно она здесь единственная правительница страны и полноправная хозяйка замка. На ней было миртовое платье в пол, расшитое золотыми нитями, складывающимися в узоры листьев и травы. Глубокое декольте наполовину обнажало сочную грудь, а пояс, изготовленный из стали и покрытый золотом, украшенный зелёными александритами, хоть и выглядел с виду легко и идеально сидел на талии женщины, подчеркивая её стройную фигуру, на самом деле был очень тяжелым.       Плетённые золотые браслеты, колье и серьги подчеркивали всю красоту Мираяме-Фрайгг, превращая её в дорогую завидную невесту. Густые золотистые волосы были завиты в локоны и уложены в элегантную прическу, а на голове красовалась небольшая железная корона с овальными зелёными александритами.       Но даже всё это не было способно затмить то, что люди первым замечали в лже-Фрайгг Хари. Её глаза. Правый был нежного василькового цвета, а левый — карим. Но сама Мираяме, ровно, как и Вагир, не видела ничего ужасного в таких глазах. Напротив. Женщина гордилась этим. — Когда вы собираетесь выступить, мой супруг? — тихо поинтересовалась предводительница Черной Касты, задумчиво поигрывая золотым колье. Взгляд её разноцветных глаз блуждал по головам гостей, которые с почтением и страхом склонялись в поклоне перед царской четой. — Как только будет всё готово. — Ответил Вагир, опустившись на свой трон, и жестом предлагая жене сесть рядом. — Не стоит слишком спешить. — Если будем медлить, то драконы скоро обо всём узнают, — задумчиво протянула Мираяме, сложив руки на подлокотники. — Мы не имеем права на ошибку. Если и дальше тянуть с войной, то мы дадим нашим врагам время для подготовки к битве. Драконы очень сильны и могущественны. Им подвластна магия и сила природы. Они владеют знаниями Первых. Не так-то просто будет с ними расправиться. — Именно поэтому я и обратился за помощью к тебе. Вот только мне не понятно, чем же тебе не угодил древний народ? — Ничем, — честно ответила блондинка, раздраженно поведя плечами. — Просто я слышала легенду, что если испить крови дракона и надеть тунику из его чешуи, то тебе откроются древние тайны этого мира, ты обретёшь вечную юность, красоту и вечную жизнь. Тебе будет подвластна магия, до сих пор которой владели лишь крылатые змеи. — И зачем тебе этого? — За тем же, зачем тебе было необходимо пить из Колодца Мудрости. У каждого свои цели и планы на жизнь. Я же хочу стать могущественной. — Такое впечатление, словно ты решила стать одной из Первых, — усмехнулся Атрид, снисходительно посмотрев на жену единственным глазом. — И я обязательно ею стану, — уверенно заявила предводительница Черной Касты. — Я уже являюсь матерью Высшего. Так что стать Первой мне не составит особого труда.       Нахмурившись, мужчина отвернулся от супруги, задумчиво посмотрев в центр залы, где танцевали немногочисленные пары. Его напрягли не разговоры о недостижимом, а упоминание об единственном сыне Мираяме Сеиче, который якобы вышел из чрева матери-девственницы и был отпрыском кого-то из Первых.       В непорочное зачатие Вагир никогда не верил, тем более что о сексуальных похождениях Девы ходили не очень лестные слухи. Но сама Мираяме в это верила, как и все те, кто состоял в рядах Черной Касты. Но напрягала не только эта ложь, но и то, что сама Дева превозносила своего сына, не как Высшего, а как Первого. Все члены Касты молились и поклонялись Исухре Сеиче, словно он был каким-то божеством. В его честь приносили человеческие жертвы. Даже сама Мираяме как-то заявила, что когда-нибудь её сын вытеснит из истории Первых и станет единственным могущественным существом в мире.       Подобное настораживало всех здравомыслящих людей, но самого Вагира это мало волновало. Ему было плевать, какой бред сочиняет Мираяме. Главное, что она даст ему оружие, которое способно сдерживать магию драконов и может причинить вред чешуйчатым.       Своим единственным глазом король осматривает тронную залу и задерживает взгляд на ребёнке, который стоит рядом со свитой Мираяме. Исухре всего двенадцать зим от роду, но выглядит он уже так, словно ему есть все сто. Каким-то образом сын Девы слишком быстро растёт и взрослеет, и это наталкивает Вагира на смутные мысли. За пределами трёх островов, за Красным морем, где заканчиваются границы Лекания, существуют другие острова и земли, что расположены в Лайгри — черном море и носят общее название Дейдр. Там обитают люди, которые в среднем живут всего пятьдесят-семьдесят лет. И что-то подсказывало Вагиру, что настоящий отец Исухры мог быть именно с тех земель, иначе и не объяснишь, почему мальчишка так резко взрослеет, когда каждое последующее поколение жителей Лекании взрослеет и стареет плавно, теряя с каждым поколением лишь до тысячи лет.       Исухру, прозванный при рождении Мехией из Набофера, молча оценивал взглядом окружающих его людей и свысока смотрел на всех. Даже в сторону короля он смотрел так, словно Вагир был для него жалким чернью, а сам мальчик был правителем целого Гитонтеона. — Я надеюсь, что ты научишь своего сына хорошим манерам, — требовательно заявил мужчина, обращаясь к Мираяме. — Мне всё равно, какие сказки ты ему напела и во что он верит, но пока что я здесь король. И я не потерплю неуважения к себе, особенно от какого-то мальчишки.       Вырванная из своих раздумий, женщина посмотрела в сторону сына. Поджав губы и смерив его строгим взглядом, она попыталась нежно улыбнуться мужу. — Не стоит беспокоиться зря. Разумеется, что я займусь его воспитанием. Мне потребуется лишь время. — Уж постарайся сделать это быстрее, иначе я запрещу ему находиться в моём дворце, — предупредил Вагир. Пусть они теперь и женаты, пусть исход грядущей войны и зависит от Мираяме, но он никому не позволит смотреть на него свысока. Гордость не позволяет того.       Подготовка к войне шла полным ходом.       Во всех кузницах Ривенгура теперь отливалось оружие, доспехи и кандалы из необычной стали, способной лишить драконов магии.       Войска стекались от Арты и всех границ северной страны. Вагир намеревался собрать самую большую армию, какую только видел Гитонтеон за всё время своего существования. В своей победе он был уверен. И не собирался слушать предостережений верного Сайгара, который бегал за своим хозяином, и пытался достучаться до него. Донести, чем может окончиться эта война в случае поражения. Но Вагир ничего не желал слушать. Ему было плевать на слова преданного раба, как и Ленамору было плевать на предостережения Карифара, который тоже был против войны и взывал к благоразумию своего короля.       Но никто не хотел их слышать.       Однако жизнь Вагира всё же изменилась с момента свадьбы. Он-то наивно полагал, что предводительница Черной Касты не доставит проблем и, что их брак будет считаться таковым лишь с виду. Но что-то явно пошло не так, как он планировал изначально.       Мираяме не только пожелала стать женою Вагира во всех смыслах этого слова, но так же умудрилась влюбиться в него. Всего за пару месяцев женщина успела измениться. Из воинственной и расчетливой Девы, верящей в своё могущественное будущее, как одной из числа Первых, она превратилась в навязчивую, влюблённую и ревнивую Жену, всё так же верящую в своё могущественное будущее, как одной из числа Первых.       Вагир так и не понял, когда он успел проглядеть тот момент, когда Мираяме воспылала к нему нежными чувствами. Но он очень хотел верить, что рано или поздно это пройдёт.       Помимо государственных и военных забот, мужчине теперь приходилось переживать и из-за семейной жизни. Ревнивая жена не только пожелала избавиться от гарема мужа, но и планировала запретить Вагиру не то, что смотреть и желать других женщин или юношей, но даже думать о них.       Разумеется, что всё это было ничем по сравнению с желаниями самого Короля висельников, который не собирался плясать под дудку жены. Но и поставить её на место тоже не получалось. Мираяме была слишком упрямой и гордой.       Однако случившийся недавно скандал заставил Вагира Атрида еще раз пожалеть о женитьбе и в очередной раз пообещать себе, не только развестись с Девой после победы над драконами, но и никогда больше не связывать себя узами брака.       Во дворец посмела явиться одна из его любовниц. Знатная леди с земель Арты, богатая вдова, решившая поселиться жить в северной стране, явилась к королю Ривенгура. Таких, как она, никогда не забывают. С ней Вагир чувствовал себя хорошо, а секс с ней приносил ему невероятное удовольствие. Кроме того, Фералия Чарос была не только прекрасна, но и умна.       И даже огромный живот, явно свидетельствующий об её интересном положении, нисколько не портил красоты женщины. Фералия не стала ходить вокруг да около и сразу дала понять королю, что именно он является отцом ребёнка в её чреве. Сам Вагир был рад, что первенца ему подарит такая замечательная женщина, а не законная супруга.       Вот только всё настроение испортила Мираяме, посчитавшая своим долгом закатить истерику. Она была зла и на мужа, и на его любовницу. Но сделать она всё равно ничего не могла. Срок был уже большой, а умная Фералия пообещала не претендовать на роль любовницы правителя северной страны.       Но больше всего Мираяме выбесил тот факт, что Вагир не только признал ребёнка в утробе Чарос своим, но и пообещал после рождения забрать его во дворец и немедленно сделать главным наследником. Именно из-за этого у Девы началась истерика. Она не понимала, почему её супруг собирается сделать наследником еще не родившегося младенца, когда у самой Мираяме уже есть сын. Вот только женщину мало волновало, что Вагир не желает усыновлять и делать наследником Исухру по причине того, что он не его ребёнок.       Вплоть до дня войны Дева выносила супругу этим мозг, уверяя, что чужих детей не бывает, и что её сын будет достойным претендентом на трон Ривенгура. Из этого следовал вывод, что алчная Мираяме Сеиче решила попытаться захватить трон северного государства. Вот только она не учла одного: её муж не настолько глуп, чтобы подвергать себя такой опасности.       Поэтому он вырезал большую часть её прислужников, а саму Мираяме запер в её же покоях.       За ночь до военного похода, Вагир изничтожил всех из Черной Касты, преподнеся их головы Деве. Может, Мираяме и была умна, но любовь к мужу её настолько ослепила, что она до последнего дня не понимала, что теперь он полностью владеет не только ситуацией, но и жизнью самой Девы и её сына.       Огромное тело ящера рухнуло на землю, придавив нескольких его воинов. Дракон с трудом дышал. Торчащая из его груди стальная стрела не только лишала его сил, но и медленно отравляла организм древнего змея.       Впереди развернулось целое кровавое побоище. Трупы людей и драконов устилал пропитанный кровью снег. Но не всех врагов убивали. Некоторые всё еще были живы, но теперь пребывали в человеческом обличии, дрожа от холода и страха, закованные в специальные цепи.       Вагир чувствовал вкус приближающейся победы. И с трудом мог сдерживать довольную улыбку. Но еще рано было радоваться. Драконов по-прежнему оставалось много. Они атаковали с воздуха, призывая силы природы, а некоторые в человеческом обличии шли в бой на земле, умело владея оружием.       Но больше всего остерегаться нужно было магов.       Взглядом Вагир не обнаружил Ливири, но он не сомневался, что царица Роквуда где-то рядом. Не могла же она послать своих сородичей на войну, а сама решила отсидеться в своём Нефритовом дворце?       Сжав рукоять меча, мужчина пошел в бой. Доспехи из специального металла защищали его от магии драконов, а так же от оружия. А тяжелый двуручный меч помогал расчищать дорогу, убивая противников одного за другим.       Радуясь виду крови, выступившей на теле врага, Вагир планировал добраться до вражеского лагеря, чтобы самому лично заковать в кандалы Ливири. Но в ходе битвы его единственный глаз выхватил из общей массы юного дракона.       Волосы, подобно пламени, вспыхивали при дневном свете, а кровожадные смарагдовые глаза с ненавистью и злобой смотрели на людей. Его лицо было залито кровью врагов, но одежда в районе живота давно пропиталась собственной кровью. Однако, юный маг не собирался сдаваться, используя свою магию против людей.       Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, он посмотрел в сторону короля севера и встретился с ним глазами.       Внутри Вагира мгновенно зародилось сильное желание.       Он хотел обладать этим мальчишкой.