Убить Солнце

Раскаленный воздух свистел от бесчисленных молний, дугой плясавших над цитаделью Властелина Грома. Тяжелые тучи нависали над зловещим островом, где развалины империи Могу охраняли обуглившиеся вековые деревья и зандаларские тролли. Здесь шли затяжные дожди, и крупные капли воды разрывными снарядами падали на шатры лагеря войск Похитителей Солнца. Разведчики Халдарона Светлое Крыло исследовали Остров Грома, воины Лор’Темара Терона обороняли лагерь от зандаларов. Где-то неподалеку расположились отряды Джайны, и помимо угроз от Могу, здешней фауны и троллей, творивших свои черные ритуалы, ничто не отвлекало от поисков артефактов и сокровищ. Разве что одно обстоятельство, которое иногда мешало правящему лорду эльфов крови. Биение чужого сердца рядом со своим. После высадки на берегах Пандарии он чувствовал его постоянно. Его собственное сердце редко испытывало трепетные минуты волнения. Лишь тяжелые мысли плыли в омуте темных глубин души, изредка давая о себе знать. Лорд прекрасно контролировал себя, чтобы достойно держать в бою клинок и бить без промаха. Но теперь сердце заходилось в такт чужому ритму, и это вызывало у него беспокойство. Вот и сейчас, когда он расположился в шатре для позднего ужина в редкие минуты затишья, комок мышц в груди кувыркался так, что в доспехе стало тесно и невозможно дышать. Едва проглотив кусок сочного, прожаренного на огне мяса, Лор'Темар вынужден был оставить еду и прокашляться. Дыхание перехватило так сильно, разве что кровь не брызнула из ноздрей, как от хорошего удара. Убранство шатра в его глазах меркло и мерцало, превращаясь в мокрые грязные лианы, которые хлопали по щекам и оставляли склизкие следы на лице… На сырой земле, укрытой ковром из лиан и корней полуживых деревьев, охотница раньше своей питомицы сумела различить следы коварных Могу. Вообще им не было дела до чужаков, у них были свои серьезные охранники здесь — зандаларские тролли, которые могли давать отпор всем, кто попадал на остров Грома. Могу занимались своими темными ритуалами и практически не покидали развалин храмов, за редким исключением. Над охотницей склонился светловолосый напарник, монах в легкой кожаной броне и с длинным посохом, на конце которого покачивался плотно закрытый сосуд с крепким отваром пива внутри. — Что ты нашла? Эльфийка указала пальцем на перерубленные лианы. — Видишь? Это следы когтистых лап могу. Их было пятеро, — она перебегала от одного следа к другому, указывая на них своему напарнику тонкой рукой. — Они шли налегке, иначе бы их следы были глубже и заполнены водой. Боюсь, они уже начали патрулировать территорию. Монах присел, подперев рукой подбородок. — Ты уверена, что это не ящеры зандаларов? — Их следы не сравнятся по размерам, — эльфийка качнула головой. — Я предлагаю отправиться за Могу и выяснить, что заставило их выбраться за стены храмов. Монах коротко кивнул, и вскоре оба исчезли в мокрых зарослях острова. Следы привели разведчиков на пересечение разбитых старых дорог у подъема к цитадели Властелина Грома. Темные лужи крови на разбитых плитах вселили леденящий страх в их сердца. — Кажется, именно сегодня Халдарон решил пройти с небольшой группой войск через сломанные ворота, — белая кожа эльфийки отдавала синевой в вечных сумерках острова, — я случайно услышала, как он обсуждал это. Кровь уже прочно въелась в старые камни и смешалась с дождевой водой. Хищная тигрица охотницы подошла ближе и принюхалась. Лапой она подцепила разорванный кожаный ремень с разбитой пряжкой. Зубами взяла осколок от доспехов и принесла его разведчице, которая закусила губу при взгляде на длинный синий щиток для бедра, который принадлежал Халдарону Светлое Крыло. Монах осмотрел ближайшие кусты и нашел на ветвях оборванную прядь ярко-рыжих волос, запятнанных кровью. — Кто-то пытался спастись бегством… Куда Могу дели тела? Не съели же они разведчиков! — Может, им удалось отбиться? — охотница была испугана. Ей меньше всего хотелось увидеть мертвого Халдарона или кого-нибудь еще из эльфов крови. Монах рассерженно ткнул пальцем в прядь волос, выдранную с уже размозженной головы воина: — Всем? Не смеши меня. Они куда-то унесли тела наших воинов. Ты сможешь отыскать их след? Тигрица, внимательно вслушивавшаяся все это время в их голоса, рыкнула, приглашая обоих эльфов следовать за собой. Рыжая хищница привела их на юго-западное побережье острова, над которым стояло смрадное удушливое зловоние разлагающегося мяса. Жившие здесь сауроки не ели свою добычу сырой, они предпочитали насадить куски мяса на колья, торчащие тут и там возле их пещер, и выдержать до тех пор, пока не потечет вонючий сок. — Здесь столько пещер… придется обойти их все, — эльфийка сморщилась, стараясь реже дышать. — Нам нужно найти Халдарона и узнать, жив ли он еще, — монах рассматривал из укрытия место обитания сауроков. — Всех мы не сможем унести, нас всего двое. — Но и в лагерь мы не можем вернуться просто так. Как мы скажем лорду Лор'Темару, что оставили своих соратников гнить здесь на кольях? — Если их уже насадили кусками на колья, нам придется это рассказать! — монах устал от препинаний и легко перемахнул через гладкий мокрый камень. — Эй, вернись! Что ты делаешь? — зашипела вслед его боевая подруга. — Ну-ка, хватит командовать, — отрезал монах. — Сиди здесь и жди меня. Охотница смотрела ему вслед, глядя, как он крадется мимо спящих сауроков и сжала крепче свой лук. Эльф быстро и тихо продвигался вперед по свежему кровавому следу. Когда двое сауроков, почуявших чужака, взорвались в мелкие клочья от разрывных выстрелов охотницы, монах осторожно махнул своей подруге рукой, чтобы не выдать её местоположения. Но дальше его закрывала скала, и ему приходилось быть все время начеку. Если воины и оказались каким-то образом здесь, то их наверняка уже растащили по кускам. Сауроки лениво расползались по пещерам, словно их дела были уже окончены. Возле ямы, где в зловонном соке плавали остатки еды, лежал один из следопытов Халдарона. Сердце монаха замерло. Самое сочное мясо с его костей сауроки уже успели снять, оставив его обезображенный труп так… Монах выпрямился. Его голову захлестнули острые чувства, он жаждал только одного — перебить здесь всех. Ему хватило чуть меньше минуты, чтобы уяснить для себя — так он погибнет здесь и не выполнит своей задачи найти и спасти Халдарона, если это еще возможно. Он подошел ближе, чтобы взглянуть в лицо несчастного. На грязном лице следопыта была неестественная улыбка, такая, когда мучения длятся слишком долго, и смерть как награда. Он умирал не в бою, и его глаза были плотно закрыты. Разведчик заставил свои чувства замолчать, и ему это удалось, ведь на этой земле нельзя было проявлять слишком сильные отрицательные эмоции. Это грозило полной потерей рассудка. Он легко оттолкнулся от земли и снова пустился в путь, аккуратно осматривая пещеры. Его остановил короткий и резкий вопль из огромного лаза в скале. Монах легко взлетел по камням к неприступному месту и выхватил из-за спины посох. Саурокам, которые прикрывали свои змеиные глаза в полусне, ожидая, когда жертва скончается, не понравился визит еще одного длинноухого гостя. Монах легко перебросил одного из них через себя с обрыва, наивно полагая, что зверь не запрыгнет обратно с присущей ему легкостью. Спасаясь от ядовитых зубов второго, эльф вонзил в пасть твари свой посох и закрепил его в глотке, посмеиваясь над хрипами саурока. Его жертва свалилась на голову сотоварищу, который как раз запрыгивал на уступ. Монах нырнул вглубь пещеры, во тьму, обнаружив там маленький лаз в каменной стене. Он проскользнул в него без труда, потому что его кожаные доспехи уже порядком намокли слизью этих тварей, что копошились внизу в мокром песке. Эльф сгруппировался и спрятался за каменной преградой так, чтобы вернувшиеся сауроки не смогли его увидеть. Он пересидел в укрытии, пока их змеиные головы с желтыми бездушными глазами просовывались по очереди в лаз, пытаясь оценить, мог ли теплый живой эльф пролезть сюда. Когда снаружи все утихло, монах осторожно протянул в темноте руку, пытаясь нащупать того, кто так прерывисто и мучительно дышал в темноте. Ему приходилось быть аккуратным в своих движениях — сауроки не слышали звуков, но прекрасно различали малейшие вибрации. Когда пальцы скользнули по острым краям доспехов, он снова услышал болезненный стон и тихий кашель. — Я пришел помочь тебе. Назови свое имя, — сказал монах негромко, но так, чтобы его расслышали через кашель и хрипы. По гласным, которые вырвались с шипением из горла, он понял, что не ошибся в догадках — это был Халдарон. Если Могу специально оттащили воинов на этот берег, у них должна была быть цель. Устрашение чужаков и возможное использование души их военачальника в своих целях. Вот почему трупы товарищей из отряда оказались обезображены и брошены как попало, а Халдарона спрятали и продолжали мучить. Монах еще раз бросил взгляд на лаз, недоумевая, как его могли сюда протащить, и его осенила смутная догадка. Либо тело Халдарона страшно обезображено, раз его затолкали без труда в такой проем, либо это хорошая кладка из камней. Монах осторожно провел рукой по краям лаза и нащупал слабое место этой искусственной стены. Выставив посох вперед одним концом, он сосредоточился, творя заклинание, и когда посох зазвенел от накопленных сил, разведчик ударил. Камни брызнули во все стороны с невиданной скоростью, проламывая черепа змеиным сторожам этого зловещего места. С трудом эльф обернулся назад, понимая, что вопреки всем его чаяниям и мольбам Халдарон едва жив и изувечен. Его лицо было белым, как снег кунлайских вершин. Веки были плотно сомкнуты, и он даже не пытался противостоять колдовскому трансу. На губах проступила темная пена от ядов. В животе торчал ритуальный кинжал, лезвие маслено блестело ядом, и весь он был как маленький зверь, вгрызавшийся все глубже в плоть. Рукоять дрожала, и следом по телу прокатывалась дрожь, выдирая из груди военачальника вопли и стоны. Монах осторожно сомкнул пальцы на рукояти и выдернул резким движением этот нож, отбросив его прочь, услышав, как Халдарон облегченно выдохнул и замолчал. Может быть, навсегда. Монах взвалил его тело на плечи, и конечности Халдарона как плети повисли, вывернутые из суставов. Монах с трудом удерживал его на себе. На кожаную броню из приоткрытого рта пролились зловонные потоки яда. Эльф скривил губы, но вслух негромко сказал: — На здоровье. Из пещеры вела едва заметная тропа наверх, в обход жилищ сауроков и минуя все возможные опасности. Разведчик стиснул зубы и ступил на неё ногой. Тропа была невероятно суха, и вниз посыпался песок, потому что никто еще не ступал по ней. Первой спускающегося вниз монаха увидела тигрица, и тихонько рыкнула, обращая внимание своей хозяйки на фигуру эльфа наверху. Если бы не темная кольчуга Халдарона, их едва можно было различить. Охотница вовремя обратила свое внимание на него. Сзади, шлепая по камням своими широкими перепончатыми лапами, монаха стремительно нагоняли огромными прыжками сауроки. Первые из них полетели вниз от метких выстрелов. Монах видел, что его подруга подняла свой лук, и над головой засвистели губительные стрелы, но старался не спешить. Тигрица оскалилась на огромного предводителя сауроков в наплечнике Халдарона, который выскочил из-за валуна позади охотницы. Эльфийка обернулась и врезала ему по зубам своим оружием. На луке были щитки с шипами, которыми при случае можно было сносно обороняться. Тигрица вцепилась в его горло клыками и с явным отвращением на морде разорвала вонючее чудовище. Повернув окровавленную морду к хозяйке, она всем своим видом словно говорила «Это только ради тебя!» Монах приземлился рядом, тяжело дыша под весом Халдарона. — Ты в порядке? — он тронул подругу за плечо. — Все хорошо, — охотница посмотрела на посеревшее лицо Халдарона, и её взгляд стал печальным. — Он еще жив? — Боюсь, что мы ему вряд ли чем-то сможем помочь. Нам нужно как можно быстрее добраться до лагеря, чтобы Лор’Темар смог хоть что-то от него узнать. Халдарон, которого уложили на сырую землю, с трудом приоткрыл глаза. Он явно хотел что-то сказать, и его почерневшие губы вяло шевелились в такт его беззвучной речи. Разведчики прильнули к его груди, чтобы расслышать хоть полслова, хоть намек на то, что случилось у ворот Цитадели Грома. — Я… убил… их… сам… — Мне это не нравится! — эльфийка решительно мотнула головой и взялась за свою походную сумку. — Что значит «сам убил их»?! — в ужасе вскрикнул монах. — Этого не может быть. Он сказал это про Могу, точно! Халдарон смог разлепить свои веки и с трудом всмотрелся в своих спасителей. — Отряд… — Ну вот! — монах мог только надеяться, что их предводитель бредит. — Это он про отряд Могу сейчас сказал. Эльфийка строго посмотрела на друга, вытаскивая бинты из сумки и несколько алхимических склянок с лекарствами. — Конечно, не про Могу, и ты это понимаешь! Прекрати разыгрывать из себя дурака. Его околдовали, чтобы он сам убил своих товарищей. Могу в этом большие мастера. Монах пригляделся к склянкам и странным бинтам, на которых были рунические надписи. Эти знаки он видел впервые, и доверия они ему не внушали. — Если ты собралась колдовать, то сейчас не лучшее время… — упрекнул он свою подругу. — Халдарон в очень тяжелом состоянии. — Я вижу, — отстраненно ответила охотница и продолжила нарезать бинты, обращая внимание на чередование знаков. — Сними с него кольчугу. Монах боязливо оглянулся. — Ты… рехнулась?! Вокруг нас джунгли, и рядом никого из наших. Наш предводитель при смерти. На нас могут напасть в любой момент. Охотница спокойно повязала на шею шнурок с алхимическим камнем, и молча откупорила зелья, смачивая ими бинты, разложенные на своих бедрах. — Держи Халдарона крепче.