Убить Солнце

Охотница аккуратно накладывала на тело Халдарона бинты, смоченные в зельях. Колдовские знаки вспыхивали и въедались в обезображенное тело, растворяясь на коже. Боль уходила, яд бурлил в венах, но уже не жег, а отчаянно, как зверь, искал выхода, выплескиваясь темными сгустками из затягивающихся ран. Еще немного манипуляций, и военачальника можно было усадить. Эльфийка обернула его лоб рунической повязкой, и сверху закрыла её венцом, защищавшим лоб и переносицу. — Теперь вас никто не заколдует. Халдарон задрожал от воспоминаний, которые вставали перед его глазами. — Так поздно… Я ведь… — Вы никому не скажете об этом в лагере, ясно? — охотница коснулась его плеча и легонько встряхнула, заглядывая в широко раскрытые глаза предводителя следопытов. — Об этом никто не должен знать. Мы никому не сообщим, что вы убили свой отряд. — Не рассказывать?! — Халдарон был в отчаянии. — Но как с этим жить? — Вам придется пережить это, — эльфийка была строга и непреклонна. — Неужели вы думаете, что за правду Лор’Темар вас помилует и скажет «Ну, с кем не случалось!»? Вам достаточно будет и того, что вы вернетесь без своих следопытов. — Я даже не знаю, что из этого хуже… — простонал Халдарон. Он хотел закрыть руками лицо, но они только дрожали от слабости и не слушались. — Вам ничего не придется говорить, — эльфийка аккуратно натягивала разрезанную кольчугу обратно на его тело. — Все скажем мы. Объясним, что нашли вас в пещере с сауроками, а вы просто ничего не помните. Халдарон внимательно посмотрел в лицо эльфийки, которая говорила с ним так, будто сама была военачальником. Её глаза, лишенные цветов демонической жажды, указывали на принадлежность к изгнанникам, но она бойко говорила на языке син’дорай с легким очаровательным акцентом или диалектом. Дело с набором войск обстояло из рук вон плохо, брали, кого придется. Но если Лор’Темар отдал приказ завербовать лучницу, значит, она долго воевала на стороне Орды, и в её репутации можно было не сомневаться. — Как тебя зовут? — Зирен-Айнит, Песнь Прибоя. Халдарон поморщился от резких звуков незнакомого имени и посмотрел на монаха. — Ну, а что насчет тебя? — Гарелион Октар. Брови Халдарона поползли вверх: — Так ты из клана охотников и следопытов? Монах пожал плечами: — Так вышло, что охотник из меня неважный, а следопыт и того хуже. Так что я не самый лучший отпрыск своего рода. — Но никто из семейного клана, кроме тебя, не удостоился чести воевать здесь. Скажи мне, — Халдарон кивнул на Зирен, — она всегда такой командир, или только сегодня? Монах покраснел: — Я работаю над её характером. Халдарон понемногу приходил в себя, уверовав, что все произошедшее — злые козни Могу. Чудовищные воспоминания растворялись, словно дым, и боль проходила, уступая место усталости. — Мне неловко говорить об этом, но вам понадобятся носилки, чтобы добраться со мной до лагеря. Он измождено опустился на расстеленный плащ, который уже насквозь промок от влажной травы. — Вот видишь, Зирен, — монах зло посмотрел на подругу. — Даже Халдарон отметил, что ты не по рангу разговорчивая! А ведь ты даже не из знатной семьи. — И что теперь? — Зирен показала ему язык. — Будешь учить меня жизни в этих опасных джунглях? По-моему, уже слишком поздно перевоспитывать меня. Она собирала свои материалы обратно в сумку, снимая с груди сверкающий камень. — Дело в том, что однажды с тобой поступят не очень хорошо, если ты будешь и дальше разговаривать подобным тоном. — Это не так страшно, как побывать в руках дренеев на Кровавом острове. Или прожить большую часть жизни в Чумных землях, все время убивая нежить. Толпы нежити… Она горько посмотрела на Гарелиона и встала, скомандовав своей питомице: — Охранять! Тигрица послушно улеглась возле дрожащего Халдарона, опустив свою тяжелую голову на его грудь. — Куда ты? — За транспортом, — Зирен пожала плечами. — Или за носилками. — Нет, одна ты не пойдешь! — Гарелион постарался вскочить и преградить ей дорогу, но его нога запуталась в длинной жесткой траве. — Ничего особенного, я очень долгое время была одна, — Зирен накинула на голову капюшон и исчезла в тенях. Верховный магистр Роммат внимательно осматривал нагрудник в поисках следов магического зачарования. На все манипуляции и попытки выявить магическое вмешательство в дела лорда стальная поверхность лат молчала, и магистр раздраженно отодвинул от себя часть нагрудника, протирая усталые глаза пальцами. Его злила одна только мысль, что дерзкий маг сумел поставить такую защиту, что весь опыт магистра, служившего самому Кель’Тасу, пошел прахом. Но желание разобраться в проблеме не покидало Роммата, и он начертил на столе волшебной пылью магическую руну, которая позволила бы, пусть и через некоторое время, рассеять завесу. Магистр помедитировал немного в полумраке шатра, слушая, как капли дождя лупят по мокрому пологу, и вскоре вновь придвинул ближе к себе латный доспех. Он перевернул нагрудную часть внутренней стороной и увидел знак, начертанный в спешке, небрежно. Он был защищен дополнительным символом, который больше не имел силы. Дрожащей рукой магистр поднес кристалл к руне, но холодок, пробежавший по его коже, вонзился в сердце, словно изогнутый кинжалом зуб потусторонней твари из Круговерти. Плеть! Нет. Нет, только не здесь. Пожалуйста. Роммат потер ладонью лоб, пытаясь вспомнить, мог ли он видеть или заметить в лагере что-то неладное, кого-то подозрительного, или магические аномалии от маскировки. Плеть, что нанесла чудовищный урон его народу, вызывала у магистра опасные приступы ярости и головную боль. Он оперся локтями о стол, разметав магический знак из пыли. Гнев часто мучил магистра на этой странной земле, и даже зная, что это сыграет с ним злую шутку, Роммат буквально упивался гневом. Его магическая сила возрастала многократно в такие моменты. Как истинный эльф крови, он всегда стремился держать свою силу на высшей планке, черпая энергии из окружающего мира, но после резкого всплеска силы кровь в его жилах сворачивалась, превращаясь в медленный яд. И если прежняя жажда магии была всего лишь одержимостью, голодом, от которого ныли жилы, то эта высушивала нутро и лишала магистра даже той малой толики сил, благодаря которым он мог хотя бы защитить себя. Поэтому в Пандарии Роммат крайне редко использовал свои способности, ведь короткие минуты гнева приходились на вполне мирные ситуации, вроде той, что случилась сейчас. Его раздумья нарушил визит лорда Лор’Темара. Тот, облаченный в доспехи, бесцеремонно забрал с походного стола магистра недостающий кусок брони. — Мой лорд! — Роммат спохватился и вскочил, надеясь, что сможет преградить путь Лор’Темару. — Вам нельзя прикасаться к нагруднику! На нем использована рунная магия Плети! — Да? — Лор’Темар был охвачен идеей, которую магистр едва понимал, но для достижения цели ему нужен был именно этот нагрудник. — Я поношу его еще немного и верну обратно. — Нет, это может быть опасно! — Роммат старался ему не перечить, но желание вступить в бой и забрать оскверненный кусок железа перечеркивало все приличия. — Это может убить вас в любой момент или помутить ваш рассудок! Лор’Темар обычно прислушивался к его словам и старался избегать опасных магических ловушек, но в этот раз он сознательно игнорировал просьбу магистра. Он прицепил нагрудную пластину поверх кольчуги и прикрыл глаза, сосредоточившись на биении второго сердца… Зирен не дошла до лагеря совсем чуть-чуть. Ей пришлось свернуть с пути, когда по дороге ей попались тролли Зандалара с боевым големом. Она попыталась обойти этот отряд и затаилась в засаде неподалеку, дожидаясь, когда тролли скроются из вида. Земля вспыхнула вокруг неё языками темного пламени, и эльфийка оказалась заперта в магической клетке, созданной могу-чародеем. Эти огромные слуги титанов могли передвигаться так же бесшумно, как маленькие лесные зверьки. — Так-так, еще одна. Ничего, скоро мы всех вас перебьем! — Могу, оскалившись в усмешке, занес над ней отравленный кинжал. Сжавшись, эльфийка чудом пережила первый удар, увернувшись в тюрьме. — Вы не годитесь даже для работы, жалкие насекомые! Могу схватил извивающуюся эльфийку за ноги и снова занес кинжал. Вдруг грубая кожа на его ноге треснула от удара, как туго набитый праздничный мешок со сладостями. Эта рана была не столь значительна, но дерзость маленького существа, размером чуть больше этой жалкой самки под ногами, вызвала у гигантского чародея животную ярость. Лор’Темар ловко увернулся от мощного броска Могу и сделал еще один надрез мечом на его лапе. Краем глаза он смотрел на тюрьму, в которой запечатали Зирен, и все больше понимал, что эльфийка сама не выберется. Ему придется убить чародея и как можно скорее, пока на помощь ему не подоспели остальные. Удары лорда стали сильнее, его меч со свистом вспарывал воздух и вонзался в каменную плоть существа. Но они только раздражали чудовище. — Зирен! Придушенная охотница приоткрыла глаза и увидела среди узоров клетки лицо Гарелиона. Посохом, заряженным силой монаха, удалось разбить колдовскую преграду, и это позволило эльфийке высвободиться. Она вскочила с земли и схватилась за лук, нащупывая в колчане стрелы с разрывными наконечниками. Пара стрел вонзилась в морду Могу, ослепив его. Не сговариваясь, Лор’Темар и Гарелион объединили усилия, и могучее создание титанов упало замертво на землю. Лорд попытался отдышаться и вновь зашелся в глухом кашле. Гарелион обеспокоенно посмотрел на правящего лорда. — Вы ранены? — Нет, — Лор’Темар выставил вперед руку, чтобы монах не приближался к нему. — Это просто кашель. Ничего особенного. Когда простой кашель согнул его пополам, заставив упасть на колени перед трупом Могу, Гарелион отбросил прочь всякие приличия — они были на войне, на опасном острове, где стоило забыть о придворных жестах. Он попытался поднять лорда с колен, но ему с трудом это удалось. Доспехи добавляли веса сильному правителю. Лор’Темар поднялся сам, задавив в себе очередной приступ кашля. — Зирен, уйми свое сердце! Ты мне мешаешь дышать, — он бросил злой строгий взгляд на охотницу. Та побледнела от сказанного, и её сердце и вправду замерло, только теперь от холодного страха. — Так-то лучше, — он протянул ей руку. — Надеюсь, кинжал не задел тебя? — Нет, — Зирен едва разжала побелевшие губы. — Мы забираем Халдарона и возвращаемся обратно в лагерь. Не вздумайте отставать, — лорд поправил плащ, отряхнув его от комьев грязи, и крепче сжал рукоять меча. Гарелион обнял Зирен за плечи, тревожно заглядывая в её глаза. Она была напугана, но совсем не Могу, а словами Лор’Темара. Разъяренный Роммат получил обратно фрагмент с нагрудника лорда, испачканный грязью, со словами «Можете продолжить свои исследования. Пока он мне не понадобится.» Кто-то отбился от рук. Магистр заскрежетал зубами от такой несправедливости по отношению к нему, но этого никто не услышал, а злой изгиб его губ никто не видел за высоким воротником. Но мельком он увидел бледный овал лица Зирен, следующей за лордом, и это показалось ему подозрительным. Её глаза не пылали демонической жаждой, и одно это уже не понравилось Роммату. Перед шатром Лор’Темара Зирен попрощалась коротким взмахом руки с Гарелионом. Он поймал её за руку, сжал пальцы и шепнул: — Не бойся. Ты ничего плохо не сделала. Эльфийка нехотя высвободилась, коротко кивнула и вошла в шатер. Лор’Темар уже удобно устроился на подушках и налил в походный простой кубок немного вина. Коротким жестом он пригласил Зирен сесть возле него. — Будет лучше, если ты расскажешь мне все сама, — лорд был спокоен, но серьезно настроен. Ему было важно выяснить, представляет ли Зирен для их войска опасность. Если она начнет лгать и изворачиваться, он, не раздумывая, отдаст её Роммату на опыты. Увидев, как тоскливо она вздыхает, он протянул ей второй кубок, наполненный вином. — Из какой ты семьи, Зирен? — Я… вам вряд ли понравятся имена моих родителей, — эльфийка твердо мотнула головой, ясно давая понять, что об этом ей совсем не хочется говорить. — Вы были изгнаны во время гражданской войны в Чумные Земли, так? — Лор’Темар пытался разговорить её, надеясь по намекам догадаться о её происхождении. Давалось ему это нелегко, потому что во время гражданской войны он был на стороне последователей Кель’Таса. — Да, можно сказать и так, — Зирен поднесла руку к горлу, будто очень боялась сказать лишнее. Он удивленно изогнул бровь. — Ты не похожа на син’дорай, но в твоей магии нет ни капли Света, которому высшие эльфы посвящают свои молитвы. И при этом ты не используешь магию Солнечного колодца. Почему? Эльфийка была счастлива сменить тему разговора: — Я не использую силу колодца, потому что мне это недоступно. — И ты ничего не пыталась с этим сделать? — У меня нет никаких способностей к магии и волшебству. Я не искала ответы. Лор’Темар не верил ей и считал, что она хоть и не врет, но нещадно недоговаривает. — Значит ли это, что ты не сможешь сделать вот так? — он едва заметно щелкнул пальцами, и грязь, которую они принесли с собой в шатер, исчезла. — Это самое простое действие, а я, заметь, не маг. Он отметил про себя, как она сжалась, когда волны едва ощутимой магии невольно коснулись её. — Ну, что же ты молчишь? — Мне в такой ситуации придется действовать как человеку, — Зирен поджала губы. Это можно было посчитать позором. Эльф, не владеющий даже бытовой магией, выглядел, мягко говоря, очень странно. — Я не знала, что это действительно важно — уметь делать такие вещи взмахом руки. Спокойствию Лор’Темара приходил неминуемый конец. Те, кто хорошо знал его, боялись упрямой складки между бровей, которая обязательно возникала в спорных вопросах об управлении Кель’Таласом. Но эльфийка смотрела на него как на своего кумира, на правителя, чья голова независимо от количества крови на доспехах всегда увенчана нимбом истинного Света. И ей не приходило в голову его бояться. — Зирен, мы не сработаемся, если придется давить из тебя слова по капле. Будет лучше, если ты расскажешь мне все подробно и быстро, чтобы не тратить попусту мое время. Зирен подпрыгнула на месте, и эти слова заставили её сказать все остальное, что она могла выдать без оглядки на мнение лорда. — Как прикажете, мой лорд! Моя семья была изгнана из Луносвета во время гражданской войны в Чумные Земли. Я была еще ребенком, чтобы понимать всю тяжесть произошедшего. Там умерли мои родители. Они не вынесли дикой жажды магии, и очень скоро чума убила их. Мне пришлось отправиться на поиски лучшей жизни, но меня учили, что мне нет пути в Луносвет. Поэтому я просто странствовала и путешествовала по морям, пока однажды я не попала в сильный шторм у берегов Дарнаса, и меня вышвырнуло на неизвестные острова. Там меня долго держали в плену дренеи. Они обучали меня своему языку, заставляли приобщаться к их Свету и ждали выкупа за мою голову, решив, что я представляю ценность… для своего народа, — последние слова она произнесла с трудом. Лор’Темар улыбнулся, и его глаза заблестели в полумраке от выпитого вина. — Твой короткий рассказ был гладким во всем, за одним только исключением. Дренеи никогда бы не стали тебя держать ради выкупа, они достаточно натерпелись от войск Ярости Солнца. Ты могла этого не знать, раз по твоим словам выходит, что ты родилась позже этих событий. Ты могла заинтересовать их чем-то другим. Но раз не хочешь об этом говорить, я не стану спрашивать, чтобы не услышать еще более смешную ложь. Очень, очень жаль, Зирен. Он опустил кубок на землю, возле своих ног. — Однажды я решила, что у меня есть шанс попасть в Луносвет, — эльфийка покраснела от стыда. — Нет, — Лор’Темар мотнул головой, и его светлые пряди волос качнулись в такт движению, запутываясь в пазухах доспеха. — Пока я не услышу всей правды от тебя, ты никогда не войдешь в Луносвет как его почетный житель. — Значит, я вынуждена вас огорчить отказом, — Зирен набралась храбрости и сказала это со всей честностью. — Ради сохранения своей собственной жизни. Лор’Темар был разозлен и разочарован. Было видно, как заиграли желваки на скулах, как на лбу набухли вены. Он мог бы выплюнуть ей вслед что-нибудь обидное, но сейчас не это было важно. — Пусть будет по-твоему. Живи своим бесчестным прошлым, Дочь Орды!