Убить Солнце

Сияющий рубиновыми красками Родовой Кристалл Луносвета содержал в себе полную информацию о каждом эльфе со времен высадки Дат’Ремара. Он был размером с драконье яйцо, и его грани могли раскрываться и отслаиваться как лепестки от огромного каменного цветка. Реликвия лежала на подставке из чистого золота посреди библиотеки Роммата, в его покоях на территории королевства Кель’Талас. Багряные прозрачные ткани на окнах создавали алый сумрак в комнате. В нем камень источал едва заметный свет и тепло пульсировал. Не рассчитывая отыскать Зирен по её имени, которое ей, конечно же, дала Орда, Роммат путешествовал пальцами по «лепесткам», тщательно вглядываясь в семейные портреты. Когда лица знатных эльфиек стали для него неотличимы друг от друга, магистр застонал и протер пальцами глаза. Его вдруг осенило, что он не посмотрел одно родовое древо. Древо Дратир. Магистр, прежде чем заглянуть в эти «лепестки», хорошенько подумал. Если, как говорил Этас, правда была неприятна и не стоила дел Зирен, то наверняка она могла иметь какое-то отношение к Предателю. Но что могло быть неприятнее самого Дар’Кхана Дратира, так подло предавшего Луносвет? Все потомки могущественных Дратиров, которые могли бы быть, вряд ли сумели повторить его «подвиг». И все же Роммат развернул оставшиеся каменные лепестки, где его ожидало разочарование и пустота на ячейке для портрета, прямо рядом с благовоспитанным ликом самого Дар’Кхана. Если Зирен была его сестрой, то почему о ней никто не знает? И если это была жена, то почему она так… бесхитростна и по сути своей беззлобна? Мог ли Дар’Кхан лишить её силы ради своего успеха? Могла ли она быть его… ребенком? Мысли, одна невероятнее другой, заполонили голову магистра. Никто никогда не слышал о потомках могущественных магов, которыми и были Дратир. Казалось, предательство и смерть Дар’Кхана навеки оборвали ниточку этого рода и омрачили его былую славу. Зирен отказывалась рассказывать что-либо из своей жизни, все её истории были шаблонными, похожими на правду, и не вызывали острого любопытства. Ей было необходимо закрепиться в Луносвете, и своим другом она сделала такого же безуспешного эльфа, отколовшегося от своего рода из-за семейных распрей. На ум Роммату пришел Этас, который умудрился втереться в доверие Ронину и завоевать свое место бурным развитием магических талантов. А что до Зирен, та будто готова была собрать отряд таких же обездоленных, как она сама, чтобы в бою доказать доблесть и право на свое место в королевстве. Что это — два разных метода достижения одной и той же цели, или две разные цели? «Правда вам не понравится» — сказал Этас и лишил его этой правды. Слой информации на лепестке был аккуратно удален. Роммат получил то, что хотел, только не узнал того, что искал. «А что, если…» Мог ли кристалл восстанавливать сам себя и то, что в нем содержалось? Ведь неспроста основой этой реликвии стал камень, способный разрастаться кристаллами по мере необходимости. И наверняка он был надежно защищен от уничтожения. Мог ли он помнить то, что в нем было уже заложено? Роммат бережно взял каменный лепесток двумя пальцами и отправился рассматривать корешки книг на парящих полках, чтобы найти полезные сведения об ускорении роста кристаллов. Он помнил и автора этих трудов — Паталеон Вычислитель. Автор верил, что кристаллы имеют душу, с которой можно договориться, работать с ней как с личностью, или же поработить, подчинить себе, изменить её суть, и тем самым изменить облик кристалла, его свойства. Только Роммат подумал об этом, как что-то потянуло его обратно к столу, где сильнее пульсировала реликвия, призывая магистра вернуть поврежденный лепесток обратно в камень. Роммат не посмел сопротивляться зову реликвии и подчинился, собрав кристалл воедино. Поверхность камня была такой теплой, что хотелось прижать его к груди и не отпускать, но Роммат знал не понаслышке цену таким опрометчивым поступкам. Он бережно опустил реликвию на подставку, позволив сущности, заключенной в кристалле, восстановить то, что он хотел увидеть. На это должно было уйти время, но магистр умел ждать. А пока в джунглях Пандарии его ждала другая работа. Создав для себя сияющий портал посреди комнаты, он шагнул на влажную землю, увитую твердыми корнями вековых деревьев, и его дом с библиотекой и чудесами остался далеко позади за множество миль. Гаррош переправлял часть своих войск для высадки в Красаранг. Лор’Темар и Роммат находились на одном из кораблей его воздушной флотилии с войсками Похитителей Солнца. Несмотря на тот факт, что орки уже давно под предводительством Гарроша использовали темную магию, а шаманы принялись подавлять и подчинять себе стихии, но не договариваться с ними, высокопоставленных эльфов это нисколько не смущало. Когда-то они вынуждены были примкнуть к Орде. Немногочисленный народ эльфов крови это не спасало от участия в войнах и от потерь, но Орда до определенного момента действительно была способна защитить их интересы. Какими силами они пользовались для достижения побед, было не так уж важно. Здесь, в Пандарии, Лор’Темар увидел истинную цену такого решения — его люди стали пушечным мясом для достижения целей Гарроша, точно таким же, как и таурены, тролли и прочие. Вождь уже ничем не отличался от жестоких Могу по кровожадности и бессердечии. В рядах Орды шли слухи о том, что вождь выбрал неправильный путь, и следовало бы подумать о замене. Лорд, всматриваясь в очертания недавно открытого континента, проплывавшего внизу под лопастями корабля, думал о возможности, которая открывалась для его народа с началом свержения Гарроша Адского Крика. Он коротко лишь раз обсудил эту ситуацию с Ромматом, и больше разговор не поднимался. Сведений о том, как расправлялся с предателями Гаррош, было куда больше, чем о тех, кто всерьез готовил восстание. Какие бы возможности открылись для Лор’Темара и кровавых эльфов, что принесло бы им главенство над всей Ордой, и главное, было ли оно необходимо? Роммат недовольно хмурился, глядя на неопределенное выражение лица своего лорда — будто бы тот изволил думать об игрушках, а не о государственных делах. Лор’Темар истолковал его взгляд по-своему и хмыкнул. Роммат ведь так хотел, чтобы правящий лорд больше времени уделял стратегии и развитию государства, так зачем же негодовать на чрезмерно умное выражение лица? .. Тем временем в Даларане Этас Похититель Солнца собирал информацию о рунах, созданных титанами. Безусловно, все магические знаки были когда-то частью единых рун, именно ими титаны изменяли облик планеты и творили на ней все живое, передав часть информации Аспектам. Бремя Аспектов заключалось не столько в их ответственности и обязанностях перед хрупким Азеротом, сколько в том, что каждый Аспект знал лишь свою работу, и никто не смог бы ему помочь. Первой жертвой этого усеченного знания стал Нелтарион. Вторая жертва — Малигос, который всерьез опасался за крупинки магических познаний в головах смертных рас. Именно в Оке Вечности и Нексусе были эти целые могущественные знаки, именно их охранял бдительно Аспект. Узрев, что знания неминуемо перетекают в мир, как бы Малигос ни желал обратного, он решил, что способен остановить эти потоки магии в Азероте и обратить их вспять. Но как способно существо, не имеющее отношение к магическим искусствам, изучить рунические надписи в Нордсколе и отделить в них искаженные знаки от чистых? Кто-то ведь должен был быть проводником подобного знания. Вряд ли этим стал заниматься кто-то из стаи Малигоса, ведь все их усилия были сосредоточены на усердном выполнении его планов, тогда как редкие особи из кладки синих драконов боролись за изначальный порядок в мире и готовились к бунту. Им всем не было дела до оскверненной земли Нордскола и уж тем более до какой-то девчонки, которая собралась понимать истинное значение магических начертаний. Внезапно Этаса осенило. Зирен говорила о дренеях, которые её поработили. Она упоминала в коротком рассказе Лор’Темару, что они обучали её воспринимать Свет. А так как она не знала язык магии, и он ей недоступен, единственные руны, с которыми она могла иметь дело — руны Плети. Преобразовав их на свой вкус, она сделала письмена вместилищем Света. — Ну конечно! — Этас шлепнул себя по лбу книгой, звучно закрыл её и швырнул в общую кучу. — Это не руны титанов, это выдуманный рунический язык! Поэтому его невозможно прочитать. Только одно до сих пор неясно — как же он тогда работает, если он всего лишь выдумка? Маг, окруженный множеством книг в библиотеке, устроился на полу и размышлял, размышлял, листая страницы. Когда его ноги затекли, он, поморщившись, сменил позу и окинул взглядом все книги и фолианты, которые удалось изучить. В них говорилось об абсолютном знании титанов и самого Малигоса, но встречалось больше отсылок к Плети и их проклятым рунам, способным осквернять земли. И то, и другое не имело четкой структуры и подробного описания. Книги, в которых это было описано более подробно, находились в специальных залах, к которым верховный маг имел доступ, но… Совет Шести не дремал в лице Модеры, и любой маг мог начать следить за его передвижениями тотчас же, как Этас переступит порог хотя бы одного из залов. Это было делом обычным. Впрочем, из всех известных злодеев и героев мало кто использовал руны тем странным образом, как это делала Зирен. Но объясняясь с вечностью исковерканным языком Хаоса, не заблуждалась ли она, как магистр Дар’Кхан? Не ведет ли её душу тьма, обернувшаяся самим Светом? Природа таинственных знаков, используемых Зирен, неспроста вызывала у Этаса подозрения, и он потирал бинты на запястьях — заклятья по-доброму грели его руки, и теперь спустя несколько дней после инцидента в МогуЦзя маг даже представить не мог, что завладело его рассудком. Неужели внутри него где-то гнездится то самое отчаяние? Казалось, руны черпали силу из самого мира и передавали её Этасу, и стоило ему хоть немного утомиться, как баланс энергий в его теле выравнивался по мановению ока. Но влияние демонической энергии или Света он бы различил без труда, а руны аккумулировали свет, и поэтому их чистая природа порядка каждый раз рассеивала сомнения верховного мага. В таком необычном для Этаса состоянии его застала Джайна. Она проходила мимо зала и увидела гору рассыпанных книг. Решив, что кто-то из юнцов навел свой порядок, она вошла, чтобы обнаружить нарушителя, но нашла сидящего на полу Этаса, погруженного в свои мысли. Зачем верховному магу понадобились учебные книги о рунах, если он давно прошел этот этап? — О, вы сегодня само солнце! — засмеялась она, посмотрев на растрепанные рыжие волосы Этаса, припорошенные пылью. — А я думала, какой же негодник устроил весь этот беспорядок? — Этот негодник – я, — Этас утомленно улыбнулся и поднялся на ноги, поправляя мантию. — Удивительно, как быстро летит время, — Джайна была в хорошем настроении, но её острый ум продолжал работать и анализировать независимо от её настроя и желания немного побыть светской дамой. Вот и сейчас она тщательно подбирала фразы, чтобы аккуратно выяснить, чем занят Этас. Так как Похититель Солнца представлял Орду в Кирин-Торе и происходил из народа, породившего в своих катаклизмах опаснейших героев для истории Азерота, от него скрывали многое. Например, то, чем он сейчас занимался, Совет Шести именовал не как иначе, а именно «Синдром Великого Предателя». Маг в поисках запретного могущества внезапно отказывается от тех знаний, которые приобрел в ходе обучения у высших магов, и начинает свой путь заново, но уже осмысливая его иначе. — Кажется, что вы только недавно так стремительно постигали основные азы магии и так же сидели, поджав ноги в этой библиотеке… А я угостила вас своим печеньем в первый раз. При мысли о печеньях Джайны у Этаса заурчал желудок, и он опустил ладонь на живот. — И оно было восхитительно! — Как и сегодня, — Джайна сотворила в воздухе парящий поднос с бисквитами. — Подкрепитесь как следует. Этас был так голоден, что не заметил, как обнажилось запястье его руки, и наружу вылезли расписанные рунами бинты, когда он потянулся к столику. Знаки заметила Джайна и коротко вскрикнула, но взяла себя в руки: — Я прошу прощения, но ведь это не совсем то, о чем я думаю? Этас застыл в недоумении и лишь спустя секунду он опомнился. То, что видела Джайна, для неё выглядело как нечестивые руны. — Ах, да! Я и забыл о них! Правда, это далеко не то же самое, о чем вы думаете! Эти руны совсем другие, и они способны исцелять. — Неужели?! — голос Джайны все же дрогнул, но Этас, стоящий перед ней в добром здравии, всем своим видом рассеивал её сомнения. — Где же вы были изранены? Когда в Пандарии началась кампания за обладание землями и реликвиями, Этас скрывал, что работает на стороне Орды и Гарроша, и даже передавал часть информации об исследованиях в Кирин-Тор, по крайней мере то, что должно быть известно ордену. Все остальное, в чем он «еще не разобрался», переходило к Лор’Темару. Все, что он скажет сейчас, использует и Джайна, но к сожалению, шпионы Альянса всегда могли донести до неё о лжи верховного мага. Скрепя сердце, он назвал местоположение своей стоянки в МогуЦзя. — На раскопках в Кунь-Лае наш лагерь едва не разорили Могу. Мне пришлось нелегко. — Могу… — ум Джайны оказался занят новой загадкой. — Но как же вам пришло в голову отправиться в такое опасное место и жертвовать своими людьми без прямого приказа? — Недостаток информации, — Этас опустил голову. — Разведчики доложили нам о пустынной местности, усеянной величественными колоссами Могу, но мы и не представляли, что именно колоссы окажутся оружием против любого, кто ступит на эти земли. — Вы мне очень помогли сейчас, Этас, — Джайна участливо заглянула в его глаза. — Я скажу об этом своим людям, чтобы были предельно осторожны. Значит, колоссы способны оживать при приближении чужаков? — Некоторые приходят в движение только рядом с живым существом, а иные способны обманчиво обращаться в каменное изваяние, чтобы заманить ничего не подозревающих искателей приключений в ловушку. — Спасибо, это очень своевременная для всех нас информация! И все же, что это за руны у вас на руке? Этас размотал бинт с запястья и протянул Джайне: — Это тщательно изученные и измененные руны Плети. У меня появился ученик, который исследовал объекты в Нордсколе и пришел к выводам, что стоит лишь немного переписать знаки, как они перестают осквернять землю, и даже способны быть проводниками Света. — В этом есть доля правды, — Джайна подержала в руках бинт и поняла, что заклятье тепло ложится в ладони и успокаивает её мысли. — Но в моей душе еще живы воспоминания о том, как Чума пришла в наши земли в виде сладкой муки… Лучше отправьте своего ученика в Пандарию — там нет никаких рун смерти, там совсем другие задачи. У Этаса пробежал холодок между лопаток от этих слов: — Я понял вас. Его оцепенение нарушил визит рядового мага, высшего эльфа, который протянул ему послание от магистра Роммата. Пробежавшись глазами по коротким отрывистым фразам, которые были похожи скорее на крик о помощи, чем на просьбу, Этас, не говоря ни слова, сорвался с места, оставив в руках Джайны бинт с таинственными знаками.