Разные пэйринги, возможные в фэндоме "Не сдавайся"

Цыплёнок Бо неторопливо шёл по коридорам телестудии. Программа уже закончилась, осталось только отнести костюм и можно идти домой. Настроение у Бо было прекрасным. Повернув в последний коридор, он вдруг увидел знакомую фигуру. «Тсуруга-сан! Он снова ждёт меня?» - цыплёнок вприпрыжку, насколько позволял костюм, устремился к своему давнему приятелю. Тсуруга Рен пришёл сюда задолго до окончания передачи. Не то что бы он не знал, когда она заканчивается, а просто даже пребывание в месте, где Рен встречал обычно своего советчика, улучшало ему настроение. Но сейчас причина такой нетерпеливости была кое в чём ещё. - Хэлло, приятель! Опять потребовался совет? – сделав голос погрубее, цыплёнок присел рядом. Тсуруга-сан счастливо улыбнулся другу. Уже один его голос стал Рену родным, даже, пожалуй, казался каким-то знакомым. - Да. Мне очень нужен твой совет, - придвинувшись поближе, произнёс он, - Я, наконец, решил признаться кое в чём своей девушке. - Да ты красавец! – возликовал Бо, - Давно надо было это сделать, чего ты ходишь мучаешься? Тсуруга-сан покраснел: - Я не в смысле признаться в любви …, - цыплёнок сразу стал серьёзным, - И я не уверен, что она после этого захочет со мной разговаривать. - Если любит, захочет, - успокоил собеседник. – Точно тебе говорю. - Ты не знаешь Кьёко, - тяжело вздохнул актёр, - Она самая необычная девушка в мире. Представляешь, до сих пор верит в эльфов, фей, сказочных принцев и принцесс. Я однажды подарил ей розу со спрятанным внутри камешком, и мне пришлось придумать целую сказку про королеву и принцессу Розу. - Зачем? – помолчав, хрипло спросил Бо. – Чтобы посмеяться над глупой девчонкой? - Нет, что ты. Разве я могу над ней смеяться, – нежно произнёс Тсуруга-сан, - Я боялся, чтобы она не вздумала вернуть мне его – у неё просто-таки патриархальное воспитание, она ни за что бы ни взяла подарок от мужчины. Помню, Киджима-сан однажды приодел её в салоне, а затем спросил, будет ли она с ним встречаться. Кьёко ответила: «Да, конечно, мы должны встретиться, чтобы я могла вернуть вам долги». - Дура, - прошептал цыпленок, и добавил уже громче, – Она просто-напросто глупая курица. - Мне не нравится, как ты её называешь, - хмуро глянул Тсуруга-сан, – говори, пожалуйста, о моей любимой девушке повежливей. - Небось она до сих пор не догадалась, что она твоя любимая, так ведь? – цыплёнок мягким крылом ткнул собеседника в бок, - Ты, конечно, так и не сказал ей? Ждал, наверное, чтобы она понадёжней в тебя влюбилась? - Ждал, – Рен решил не обращать внимания на внезапную грубость своего старого приятеля, - Только не того, чтобы она влюбилась в меня, а чтобы окончательно забыла одного негодяя. Я хотел дать ей время вылечить своё сердце, прежде чем в нём проснётся новая любовь к человеку, которому Кьёко не побоится его доверить. Ко мне. Бо молча слушал. Его сгорбившаяся спина, поникшие крылья, наклонённый, едва не падающий колпак выражали такую печаль, что Тсуруге стало его жаль. - А у тебя есть любимый человек? – спросил он. Бо утвердительно кивнул: - Есть. И я тоже не спешил говорить ему об этом, думал, что не достоин, чтобы меня любили. Всё хотел доказать, что я чего-то стою. А оказывается, всё это было не нужно. Но, знаешь, я даже рад, - цыплёнок бодро вскинул голову, – Что это выяснилось сейчас, а не тогда, когда мы стали бы глубокими стариками. Было бы грустно прожить так всю жизнь, ненавидеть себя, ругать за когда-то совершённое. Слова Бо вызвали в памяти Тсуруги давние воспоминания. Тёмные улицы, подростковые банды, драки. Смерть Рика. Неизбывное чувство вины. Потом вспомнился, во всех подробностях, сон, который приснился ему сегодня ночью: его друг с большими белыми крыльями за спиной ласково смотрит на него. Затем отделяет от себя крылья, отдаёт их своему прощеному другу, тёмному Куону. Крылья обвевают его мягко, нежно, и он смотрит, как под ними возрождается его светлая душа. Затем крылья прирастают к спине, а на месте Рика появляется юная девушка с медовыми глазами. Она восхищённо смотрит на эльфа, а может, ангела, а может, сказочного принца и зовёт его по имени, которое помнит с детства: - Корн. Ты вернулся, Корн. - Да, Кьёко. Я вернулся. Мы никогда с тобой больше не расстанемся. - Эта девушка будет твоим талисманом, - слышат они последние слова Рика, исчезающего в небе. Теперь он вспомнил, что эти самые слова говорил ему президент Такарада перед началом игры «в Хиллов». А может, и позже, а может, и не Такарада. Может, Рен сам их придумал, но от этого они не перестали быть правдой. - Я ещё кое-что хотел ей сказать, – медленно, словно выдираясь из глубокого сна, произнёс Тсуруга Рен. – Мы ведь с ней давно знакомы. Когда-то в окрестностях Киото я увидел маленькую девочку, которая плакала оттого, что не могла заслужить любовь мамы. Она тогда приняла меня за эльфа. Мы с ней подружились, я часто утешал её, а перед тем, как уехать, подарил ей на память камешек. Сказал, что в нём скрыто волшебство эльфов, и что он всегда будет осушать её слёзы, из-за кого бы она их не проливала. Мы встретились с ней снова в прошлом году, весной. Оказалось, она до сих пор хранит камень и до сих пор верит в эльфов. Я никак не мог признаться ей, что я обычный человек, и даже этим летом, когда мы случайно встретились в Гуаме, продолжал разыгрывать из себя Корна. Даже набрался смелости признаться ей в любви, но получилось, что это Корн её любит, а Тсуруга Рен опять ни при чём. Я до сих пор не уверен, что она простит мне мой обман… - Простит. Я уже говорила Вам, Тсуруга-сан: если девушка вас любит, она простит. Какие-то новые интонации в голосе Бо заставили Рена поднять глаза. Цыплёнок медленно тянул свою смешную голову за колпачок. Ещё одно движение, и перед изумлённым Реном возникло лицо Кьёко, заплаканное, усталое, но светящееся сейчас каким-то тихим счастьем. - Я люблю вас, Тсуруга-сан, - прошептала она. - Кьёко,- Рен не знал, что ей сказать, и просто прижал к себе игрушечное толстенькое тело Бо. Его большая ладонь нежно провела по щеке девушки, стирая слёзы. - Кьёко, любимая! Скажи ещё раз. Пожалуйста. - Я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю, Кьёко.