Разные пэйринги, возможные в фэндоме "Не сдавайся"

- Предатели!!! Ненавижу-у!!! Мария-чан бежала под дождём, не разбирая дороги. По её лицу, смешиваясь с дождевыми каплями, текли слёзы. Здание агентства LME осталось далеко позади, впереди была только темень парка. Фонари не горели, солнце, скрытое за тучами, почти не давало света. На улице не было ни души. Наконец уставшая Мария-чан присела на мокрую скамейку. Здесь она могла остаться наедине с собой и излить своё горе. Слёзы были уже выплаканы, остались только глухие стоны и полудетские судорожные всхлипы. Дождь продолжал поливать маленькую сжавшуюся фигурку, но Мария едва ли замечала его. - Предатели! Все предатели! Все притворялись! Говорили, что они мои друзья, что они от меня ничего не скрывают! А сами.… Я маленькая, да? Я ничего не понимаю, да? - тонкие плечики вновь задёргались от всхлипываний. - Э-эй! Ты чего? Мария-чан подняла глаза. Рядом со скамейкой стоял мальчик и удивлённо смотрел на плачущую девчонку, сидящую под проливным дождём на мокрой скамье в насквозь промокшем нарядном платье с рюшами и воланами. Парнишка был примерно одного с ней роста, и, наверное, возраста. На вид ему можно было дать лет девять-десять, хотя кожаная куртка и джинсы подошли бы ребёнку постарше. - Чего тебе надо? – грубо спросила Мария. Не то чтобы она хотела нахамить незнакомцу, но у неё сейчас было просто ужасное настроение, - Иди себе, куда шёл. - Ты чего сидишь под дождём? Простудишься, - мальчик продолжал стоять рядом. - Не твоё дело! Пусть простужусь! И умру! – выкрикнула девочка, размазывая по лицу вновь выступившие слёзы, - Чего ты пристал? Какое твоё дело? Уходи! Топай отсюда! – последние слова она произнесла, захлёбываясь от рыданий. Мальчик потоптался немного, затем снял с себя куртку и накинул её на плечи Марии. Сев рядом с ней на мокрую скамью, он решительно ответил: - Мальчики должны помогать девочкам. Я же вижу, что тебе плохо, и, значит, должен помочь. Тебя, наверное, кто-то обидел, да? - Уходи! – под тёплой курткой девочка начала дрожать, но всё равно пыталась снять её. Раньше, без куртки, она совсем не ощущала холода. - Ты замёрзла, - критически осмотрел её мальчик, просовывая её руки в рукава, - И совсем промокла. Знаешь, тут недалеко есть кафе-мороженое - пойдём туда. - Мороженое! – Мария-чан как можно презрительней фыркнула, - По-моему, тут и без него достаточно холодно. - Тогда попьём чаю, он горячий! Кстати, меня зовут Хио-кун. А тебя? - Мария, - девочка неохотно последовала за своим собеседником к маленькому розовому домику, - Только у меня денег нет, даже на чай. - Я угощаю, - мальчик ещё раз оглядел её нарядное короткое платьице и как можно небрежней сказал, - Когда убегаешь из дому, всегда бери с собой деньги. Это совет на будущее. - Я не убежала.… То есть, не из дому… - Мария-чан замялась, - Я сбежала с праздника, который устроил мой дедушка. - Тебе так не нравятся дедушкины праздники? – поднял брови Хио и вдруг раскатисто засмеялся. Глаза его зло блеснули, - Представляю! Куча незнакомых стариков больно щиплет тебя за щёки, а потом тебя, как главное угощение, ставят на середину и говорят: «Спой песенку про белого кролика и станцуй кроличий танец. Ты же начинающий актёр и должен любить выступать на публике». Ха-ха! Я бы тоже сбежал от такого дедушки! - Мой дедушка вовсе не такой! – покраснела Мария-чан, - И он меня никогда не заставляет ни перед кем выступать. Я вообще не хочу быть актрисой. Все актёры – обманщики! Хио как-то странно посмотрел на Марию, но ничего не сказал и, войдя вместе с ней в кафе, усадил её за ближайший свободный столик. Дети быстро сделали заказ, который им быстро принесли – в кафе из-за пасмурной погоды было мало посетителей. Выпив чашку чая и немного согревшись, Мария успокоилась и повеселела. - Ты, наверное, хочешь спросить, что со мной случилось? – настороженно спросила девочка. Её новый приятель пожал плечами: - Если ты не хочешь рассказывать, я не хочу слушать. Я не из любопытных. Мария помолчала, затем решительно произнесла: - Я хочу рассказать. Слушай. На мальчика полился поток довольно бессвязной речи, из которой он узнал, что, во-первых, сестра Марии выходит замуж, во-вторых, за её любимого человека. «Сколько же ей самой лет? Может, она, как и я, только выглядит маленькой?». Хио с сомнением покачал головой, но всё-таки спросил: - А твоей сестре сколько лет? И тебе? И этому … вашему общему любимому человеку? - Мне восемь, – сердито произнесла Мария, - И если ты думаешь, что девочки моего возраста не могут любить человека на четырнадцать лет старше, то ты глубоко заблуждаешься. - Ничего такого я не думаю, - пожал плечами Хио-кун, - Я сам ещё совсем недавно был влюблён в одну девушку, старше меня на пять лет. Она единственная относилась ко мне серьёзно, не называла малышом, не сюсюкала, как другие. На прошлый Валентинов День она даже подарила мне шоколад, который в первый раз сама сделала. - И почему же тогда ты её разлюбил, если она такая хорошая? – удивлённо спросила Мария. Хио ответил: - Как ни крути, разница в возрасте – это серьёзно. Лучше всего не влюбляться в неподходящих тебе по возрасту людей, чтобы не мучиться потом. Я вообще с тех пор решил, что не буду влюбляться в девушек старше себя. - А сколько тебе? – с любопытством спросила девочка. - Мне уже тринадцать. Правда, я выгляжу моложе, но Котонами-сан говорила, что для актёра выглядеть моложе своего возраста – это большой плюс. «Ему уже тринадцать? Он такой взрослый! – Мария, раскрыв рот, разглядывала собеседника, - И актёр. Как Тсуруга-сан. А интересно, кто такая Котонами?». - Кто такая эта Котонами-сан? - Это девушка, в которую я был влюблён. Будешь ещё чай? - Нет, спасибо. Лучше расскажи мне о ней. - Ну, - нахмурился Хио, - она актриса. Мы снимались вместе в одной дораме в прошлом году. Только она не из нашего агентства, а из LME. Работает там в отделе со смешным названием… Сейчас… - «Люби меня», - подсказала Мария. Хио удивлённо на неё поглядел, - И ничего в нём нет смешного. Это даже грустно, когда кто-то туда попадает. Дедушка придумал этот отдел для актёров, которым не хватает любви к людям. - Так ты внучка Лори Такарады? – мальчик удивлённо воззрился на неё, - А я думал, что ты будешь помладше. А это в вашем агентстве сегодня помолвка Тсуруги Рена и Могами Кьёко, ну, актёров, которые изображали брата и сестру Хиллов? Ха-ха! А у нас, представляешь, президент агентства даже хотел переманить к нам Каина Хилла и упросить его работать в Японии! Как же он возмущался, когда выяснилось, что это всё обман! Он говорил, что Хилл уже чуть было не подписал контракт – а тут вдруг такое открытие! Мария слушала восторги Хио-куна, и ей почему-то было очень приятно. «Все актёры - обманщики» - вспомнила она свои недавние слова. Но, может быть, если это очень-очень хорошие актёры, им можно простить небольшую неправду? Дождь кончился. Мария вздохнула и с неохотой рассталась с тёплой курткой. - Проводи меня в агентство. Там, наверное, все уже волнуются. Мягко сказано. Ещё на выходе из парка они заметили Джилли Вудс. Она тоже увидела Марию и Хио и устремилась к ним, в мокром насквозь, забрызганном грязью нарядном платье, с испорченной причёской, с потёкшим макияжем, усталая, счастливая. - Мария-чан! Мария-чан! Боже, как же ты нас напугала! Мы с ног сбились, разыскивая тебя! Рен-чан ужасно переживает, Кьёко-чан просто в слезах, и мы все тоже очень волнуемся! Обняв Марию одной рукой за плечи, она другой уже набирала номер в телефоне: - Кьёко, Рен! Она нашлась! Передайте Такараде – она нашлась! Мы около Центрального Парка! У главного входа! О, Боже, я ему сейчас сама позвоню! Ты её нашёл? – обернулась она к Хио – Какой молодец! Приглашаю тебя от имени Такарады-сана на наш праздник. Хио-кун хотел было распрощаться с ними, но умоляющий взгляд Марии вынудил его остаться. Вскоре в конце улицы показался лимузин Такарады. Сам Такарада появился с другой стороны, двигаясь едва ли не быстрее автомобиля. Во всяком случае, около входа в парк они оказались одновременно. Не говоря ни слова, президент LME сгрёб в охапку всю троицу, тем более что они были лёгкие, как котята, и сунул их на заднее сидение своего лимузина через заранее открытую Себастьяном дверь. Сам сел рядом, и только когда взревел мотор, наконец, перевёл дух. - Мария-чан! Я как твой дедушка, обязан строго тебя отругать. За то, что испорчен вечер, за то, что ты поссорилась с Кьёко и Реном, за то, что сбежала на улицу, никому ничего не сказав, за то, что подвергала себя опасности, в темноте, в безлюдном месте, под проливным ливнем, за то, что заставила нас всех волноваться. Но я тоже виноват - не сказал тебе ни слова. Так что давай договоримся так – я тебя как будто отругал, ты раскаялась в своих проступках и сейчас просто попросишь прощения, а потом мы продолжим праздник. Идёт? – Мария только вздохнула своим специальным «раскаивающимся» вздохом. Лимузин быстро привёз их к зданию агентства. Через минуту Такарада вместе с остальными пассажирами оказался в главном зале. Мария с ужасом смотрела вокруг. Ни на ком из присутствующих не было чистого и сухого костюма, все словно выкупались в них. В голову ей закралась мысль, что сейчас можно легко определить, кто по-настоящему тебя любит, а кто только делает вид. Стоит лишь найти самую грязную и мокрую одежду. В толпе, кроме дедушки и Джилли Вудс, выделялась ещё одна насквозь мокрая пара. Роскошный костюм-двойка, нежно-розовое ещё совсем недавно платье – перед ней стояли Рен и Кьёко. Мария хотела по дедушкиному сценарию просто подойти, обняться с ними, извиниться, но сейчас она бы не смогла сделать этого: её ноги не двигались, руки словно застыли. Не от холода, и, конечно, не от обиды. От стыда. Кьёко и Рен сами подошли к ней. Тсуруга-сан подхватил её на руки, Могами-кун прильнула к Марии, словно к самому дорогому человеку. - Простите меня, я обещаю больше никогда не говорить … - еле слышно, почти неразборчиво пробормотала рыдающая Мария, но Кьёко только крепче прижала её к себе: - Ты нас прости, Мария. Мы обещаем больше никогда не скрывать от тебя ничего. Ты же моя сестрёнка, самая лучшая сестрёнка в мире. Исчезнувшие на минуту Джилли Вудс и Лори Такарада вновь появились в зале, громко объявив: - Уважаемые гости! Те, кто желает освежить свой внешний вид или переодеться, могут проследовать в гардеробные комнаты на третьем этаже нашего агентства. К вашим услугам также парикмахеры и визажисты. Продолжение церемонии обручения Тсуруги Рена и Могами Кьёко начнётся через полчаса. Гости и сотрудники заспешили к лифтам и лестницам. Вскоре в общем зале остались только Рен, Кьёко, Мария и Хио. - Ну где же вы? – раздался с лестницы рассерженный голос Канаэ. Через секунду она, одетая в розовый костюм своего отдела, растаскивала в стороны обнимающуюся троицу. - Ну, чего стоите? Я приготовила вам одежду в комнате «Люби Меня», только вот тебе, Кьёко, придётся надеть нашу униформу. Больше ничего сухого нет. - Канаэ-чан, - раздался позади неё знакомый голос. – По-моему, им совсем не нужна сухая одежда, они и так пригрелись. - Хио-кун! Как мы давно с тобой не виделись! – Канаэ присела на корточки перед мальчиком, поправила его волосы. Мария ревниво следила за её действиями, - Спасибо, что нашёл Марию-чан, мы даже не представляли, где её ещё искать. А ты, вижу, тоже промок? Я сейчас поищу для тебя что-нибудь. - Я сама поищу, - Мария, наконец, выбралась из объятий Кьёко и Рена. «Рен-кун достался Кьёко-чан, неужели ещё и Канаэ решит отобрать моего парня? Поздно, дорогая! Он тебя уже не любит!». Взяв за руку мальчика, она решительно заявила: - Пойдём, Хио-кун! Я знаю, где у нас хранятся костюмы для самых крутых звёзд.