Сборник драббликов.

       После случая "в полях" в мою больную головушку заглянула новая догадка, почему ты так редко выпускаешь меня за пределы контр-террористического центра. Случай, конечно, не из тех, что ожидал ты и смерчевцы. Никто и не догадывался, что я сумею за 40 минут выжрать все мозги бойцам. Ну а что поделать? За все время, проведенное в кресле, я не только успела поправиться (ужас какой), но еще и сойти с ума. Мои нервные клетки, скорее всего, привыкли вечно волноваться за группу, с которой пропадает связь, но в том случае я ничего не могу сделать, здесь же, наоборот, здраво мыслить и... Да кого я обманываю!? Здравые мысли покинули меня, стоило только затихнуть перестрелке и твоему голосу, указывающему дальнейшие действия. Эта тишина убивала меня, я слышала только свое бешеное сердцебиение. Мой дрожащий голос снова произнес твой позывной, а мысли собрались в одну кучку и твердили "ответь мне, родной!", но ответа вновь не последовало. Тогда я встала с позиции, ноги отказывались держать меня, совсем не от усталости, нет, я не чувствую себя слабой, скорее, одинокой. Вокруг никого, лишь грязные глубокие следы в сугробах. Ветер развевает локоны моих непослушных волос, что выбились из-под шапки, я не спешу убирать их с лица, уверенно держу снайперскую винтовку в дрожащих руках. Внимательно осматриваю территорию, которая уже отложилась в моей памяти, ничего не изменилось. По моим холодным щекам текут слезки, оставляя после себя мокрые дорожки, но и они быстро высыхают. Нет, я не плачу. Это ветер. Я чувствую за спиной чей-то пристальный взгляд, резко оборачиваюсь, нажимаю на курок. На мой выстрел дают ответный, но с другой стороны. Я возвращаюсь на позицию и отстреливаюсь. Если боевики здесь, где же ты? Я вновь пытаюсь вызвать тебя, от волнения я едва могу выдавить из себя твой позывной, но мои попытки тщетны. Я снова чувствую чье-то присутствие за спиной, но не успеваю среагировать, как на меня нападают. Мое оружие оказывается в стороне от меня, завязывается драка, в которой я, в порыве ярости, убиваю одного из боевиков. Скинув его тело с себя, взглядом ловлю чью-то тень, я узнала тебя, и через секунды ожидания уже обвожу глазами контур твоего силуэта. Ты всегда появляешься внезапно, любишь неожиданности со своей стороны. И какого черта ты не откликался мне? Твои слова бьют в самое сердце. "Ты отстранена от полевых работ". И за что ты так со мной, Булатов? Мне нечего сказать. Мы быстро оказываемся в КТЦ. Честно, я даже не успела сообразить, что мы уже "дома". Потом я узнаю, что отправила на тот свет боевика, который был нужен живым. Узнаю также, что тебя лишили связи в бою. Что я была на виду у боевиков, когда ушла с позиции. Может, я действительно вышла из формы, утратила способности бойца и превратилась в штабную крысу. Думаю, теперь и ты так считаешь. Ругаешься. Поступила, как юннат. А если бы со мной был не ты, а кто-нибудь другой, например, Уманова, я уже боюсь представить, какой дурной пример я подала бы младшему лейтенанту. Чувствую неприятный вкус позора. А ты все продолжаешь отчитывать меня, опытного бойца, взрослую женщину, как маленького ребенка, не представляя, что чувствую я, кроме вины. Подхожу к тебе, смотрю в глаза, читаю в них все, абсолютно, до малейших тонкостей твоей души. Обнимаю. Так крепко, словно даю тебе понять, что из формы то я не вышла, просто очень испугалась за тебя. Твои крепкие руки ложатся мне на талию, притягивая к себе, как можно ближе. Я знаю, ты простил мою глупую ошибку, но уже точно никогда больше не отпустишь "в поля". Да и от себя, наверняка, тоже. Я улыбаюсь.