Руки

Я не очень охотно повернулся на звуки – в дверном замке копошился один из охранников, а рядом с ним, суетливо осматриваясь, стоял белый тушканчик с парой кусков хлеба и деревянным подобием кружки с водой. Неожиданно, да и с какой стати про меня вспомнили?! Как только скрипучая дверь открылась, сие ангельское подобие, украдкой окинув меня взглядом «а-ля будет ли нападать». Убедившись в своей безопасности, хотя, скорее в моей безобидности, он подошел поближе и сложил содержимое совсем рядом с моим лежбищем, а затем поспешно скрылся где-то на лестнице. Дверь снова заперли, как будто бы я мог хотя бы добраться до нее. Представляю, какую картину увидел этот малыш – опухшие глаза говорили все красноречивее меня самого, весь помятый, и держу пари пару-тройку багровых пятен на проклятой доске и на полу он тоже заметил. А ведь ему даже на вид не больше четырнадцати. Я даже немного успокоился от таких гостей. Но воспоминания о вчерашнем не давали просто успокоиться. За что мне такое? Я ничего не сделал, чтобы такое заслужить, ну разве что полез в Северное королевство, когда просто мог отравиться и не мучиться. Мог бы и просто повеситься или подстроить, чтобы на меня свалилось что-нибудь большое и тяжелое. Ну что теперь делать?.. Собственно после таких мыслей я вовсе перестал и соображать, и запоминать происходящее… *** О, счастье, за ночь погода исправилась, и теперь только солнце украшало небосвод. Странное состояние накануне как рукой сняло. Настроение, хоть из кровати сразу в бой! Если б не Мефилес, я бы точно устроил турнир или просто потренировался на мечах. Но нет! Его угораздило приехать и сорвать и турнир, и тренировку. Сейчас я просто нежился в объятиях одеяла и подушек разных размеров и форм и вспоминал самодовольную улыбку ангела тогда, в камере, когда я сорвался и отправил его «в полет». Погорячился, очень. Хотя, тогда он это действительно заслужил – не надо было меня доводить. Но все-таки я ловлю себя на очень странной мысли – мне нравится видеть эту улыбку на его немного по-детски округлом лице. Очень странная, слишком новая, небывалая мысль, если не сумасшествие. Хм. Странно, глупо, необычно. И… и почему-то мне это напоминает об отце. О-о, что это был за еж! Он старался обходиться без воин, но уж если нет выхода, в бою ему не было равных. Но еще больше он славился справедливым королем, который по непонятной мне причине узаконил однополые браки! Я никогда не понимал, на кой черт этот закон вообще был создан! Вроде и перенаселения нет, и с демографией все относительно нормально, нет смысла в таком законе, но последней волей папы было не менять его законы и не отменять их. Мне в принципе все равно, но вот бунтуют до сих пор с завидной регулярностью. На сборище как на работу! Четко, слаженно и, что самое главное, чертовски пунктуально – два раза в месяц! Единственное, что хорошо, они никого не убивают намеренно, не мародерствуют и, как только появляются существа в доспехах, спешно ретируются. Папочка постарался, царствие ему небесное. Хорошее начало дня. Легкий ветерок проникал сквозь открытое окно, пуская волны по ткани балдахина. Бордовые шторы танцевали вальс под музыку все того же ветра, то успокаиваясь, то снова пускаясь в пляс. Солнце уже не тревожило мой покой, поднявшись выше по небу. Через час я уже завтракал с Мефилесом, который к моему удивлению был в одиночку, но со свойственной только ему самодовольной улыбкой и от кого-то убегающими глазами. Как же я не люблю такую его улыбочку, она всегда сулит подлость и неприятности. Еще с детства я знал, если он так лыбиться, то либо он уже что-то накосячил и на меня свалил, либо еще не сделал, но уже имеет очередной коварный план. Вот и сейчас мне стало не по себе. - Дай угадаю, дорогой братец, ты уже что-то натворил, раз так скалишься, - напрямую спросил я, благо никого, кроме нас и пары-тройки слуг в зале не было. - А почему тебе стали интересны подробности моей личной жизни? – с не скрытым любопытством ответил вопросом. - Да детство наше вспомнил, как ты меня подставлял, как тебя считали сыночком от ангелов, а меня только ругали и запирали в комнате. И я еще с тех пор запомнил твою коварную улыбочку, которая не сулила ничего хорошего! – припомнил ему грешному добрую половину грехов. - А-а-а! Как я мог забыть про это – с наигранным сожалением протянул Мефилес. – Что ж, ты прав, натворил, каюсь, но только тебе и уж тем более мне от этого ничего не будет. - Говори! – стукнул кулаком по столу, нахмурившись. - Как прикажешь, Шедоу. Этой ночью я переспал с одним из заключенных, - меня передернуло, и я умудрился подавиться. - Кхе-кхе… Я, конечно, всегда знал, что у тебя плохой вкус, но чтоб на столько! Я так понял, что вопрос: «А переимел ли ты всех слуг?» - риторический. Ладно бы с графинями, герцогинями и прочими представительницами элиты, ладно бы, если это была привратница из борделя, НО чтобы спать с этими отбросами, надо совсем ума лишиться, ну, или обоняния! – сказать, что я готов был вернуть курицу на блюдо обратно через рот – ничего не сказать. Сам мерзкий, да еще и спит с мерзостью! Фу-фу-фу! - М-ха-ха-ха! Вообще-то среди них есть и те, кого посадили «просто так», по ложному доносу. Среди них немало графов и их родственников, кстати. Так что про отбросы ты зря, - как ни в чем не бывало, парировал он. - Не убедил. Как ты вообще королем смеешь называться?! Ты от силы помещик или хозяин постоялого двора, - констатировал я, вставая с места. – Хотя, не мне судить. Мне к «приему жалоб» готовиться и с рудниками решать. Так что, до скорой встречи! Я покинул обеденный зал, как вдруг ко мне буквально подлетает гусь-слуга: - Ваше величество, посол Седрик Лиарский приехал! - Ну, наконец-то! – выдохнул я. - Что прикажете делать? - Пусть ждет меня в зале для приема гостей через пару минут. - Да, ваше величество! Я наспех зашел в свою обитель. Рыжеватые и коричневые тона как обычно встречали меня радушным молчанием. Быстро выудив из тяжелого дубового шкафа парадный плащ, я надел его и поправил застежку. Из большого зеркала в золотой раме на меня смотрел неизменный черно-красный еж в кроваво-красном плаще с золотым и серебряным узорами. Зал для приема гостей. Я сейчас в нем практически живу! Светло-пурпурные шторы, цветные витражи птиц и разного зверья, два роскошных дивана, пьедестал с креслом с позолотой, обитый алым бархатом, с грозным золотым орлом, взлетающим с высокой спинки. Рутина везде рутина. Но сейчас ее разбавлял Седрик, гордо и скромно сидя на диване со свитком в руках. - В общем, вы оказались правы, ваше величество. Соник Лэндлайф далеко не так прост, его мать графиня Ксандра не последняя шишка в Авиане. А отец – получил графский титул лично от короля Мартивира за заслуги пред родиной и теперь является торговым представителем Авианского королевства. Но все-таки меня поразило другое, – тут он сделал многозначительную паузу. – Если смотреть фактам в лицо, то он является внебрачным сыном Мартивира Гелионского. - Даже так, а сам папаша об этом знает? – усмехнулся я. - О чем вы? - О том, знает ли эта красная птица, что у него помимо дочки и теперь уже бесплодной жены, есть сынок на стороне? - Пока нет. И я так понимаю, не должен? - Правильно понимаешь, друг мой. Но это пока, - я кинул взгляд в окно, все еще улыбаясь, чем вызвал недоумение у посла. - Что думаете делать, ваше величество? И напоминаю, завтра ваш брат покидает вас. - Две хорошие новости за день, а значит, для начала отмечу их. А уж потом наведаюсь к нашему крылатому чуду, - сдал свои планы на ближайшие дни, поднимаясь с трона. - А-а-а! Ясно. Тогда не буду мешать, к тому же мне пора ехать по личным делам назад в Южное королевство. Так что, разрешите откланяться, ваше величество, - Седрик встал и, поклонившись, ушел. Я же остался в зале, так как меня ждали «лучшие часы моей жизни» - слушать жалобы от всех и на все. Следующие шесть часов можно вкратце назвать адом – хотя, с какой стати день, когда любой смертный может прийти и лично королю нажаловаться или донести на кого-то, должен быть счастливым? Крестьяне вечно жалуются на судьбу и урожай. Прихожане из церквей и прочие религиозные создания просят построить храм или дать разрешение на его строительство (это зависит от состояния прихожан). Графы и герцоги приходят редко, но метко, и либо сдать кого-то, либо за разрешением земельных споров на пустом месте. Торговцы – отдельная каста, приходят исключительно за продлением разрешения на торговлю, раз в несколько лет. Хороший денек, не правда ли? Но к вечеру все изменил один из слуг… Через небольшой боковой вход в зал влетает тот самый альбинос и падает ниц: - Ваше величество, там ваш пленный сошел с ума! Метается по камере, как дикий! Что нам с ним делать?! – своей речью он не только сумел меня не на шутку встревожить, но и перебить назойливую старушенцию, которая битый час жаловалась на засуху, вследствие которой на пару-тройку монет повысились цены. - Что ты сказал?! – мои планы рисковали рухнуть, как карточный домик. - С ним что-то не так, ваше величество! Но лучше вам самому это увидеть, - тушканчик явно был напуган. - Хорошо, я иду. Стража, прием окончен, выведите ее! – я указал на старушку в рыжем, срываясь с места и направляясь за слугой. Путь был не долгим, скорее всего, потому что я не замечал некоторых ступеней. Когда же мы остановились рядом с дверью башни. Охранник быстро справился со скрипучим замком, и я увидел то, что меня не могло не шокировать: под «кроватью» валялись корки хлеба и опрокинутая деревянная кружка, на стенах кое-где сияли пятна крови, а сам Соник сидел лицом в угол, нервно перебирал звенья цепи и плакал. Мне стало его по-настоящему жаль, я сделал несколько шагов в его сторону. Никакой реакции. Я немного успокоился и стал приближаться еще. Но как только я это сделал, он моментом обернулся и чуть было не кинулся на меня с бешеными глазами. Я отпрянул назад, едва не соприкоснувшись мягким местом с полом. Он хотел напасть, и у него бы вышло, если бы не кончилась цепь-поводок. Но упертый авианец хотел завершить начатое, безуспешно стараясь добраться до меня и хрипя от удушья. В какой-то момент мне показалось, что он был готов свалиться в обморок, но это было не так, хоть он и бессильно опустился на пол. В глазах горел огонь, животный огонь. Тот, что зажигается у кабана, когда его ранят, но он преследует обидчика до последнего вздоха. Только теперь стала ясна возможная причина срыва – я увидел сильно кровоточащую рану близкую к виску. Но это не я! Он не мог так сильно удариться тогда! Хотя даже если и так, то сорвался бы гораздо раньше. И только тут я вспомнил утренний разговор с Мефилесом, значит это он! Он довел его до такого. Сволочь! Мразь! Убил бы, если бы мог! Я опустился на корточки рядом с Соником, но, памятуя предыдущий опыт, прижал к полу цепь от кандалов на руках. Как я мог такое допустить?! Я заглянул в опухшие от слез глаза, в них все смешалось и боль, и страх, и ярость. Впервые за много лет мне стало стыдно за себя. За то, что я ничего не сделал, отдал на растерзание брату такое хрупкое создание. Я протянул руку и стал медленно гладить его по голове. Сначала он пытался скинуть мою руку, но когда я стал почесывать за ушком, Соник непонимающе посмотрел на меня. Я улыбнулся, просто улыбнулся ему, по-доброму. Спустя минуту он закрыл глаза и сам стал тянуться за моей ладонью, как котенок. «Не соврал автор той книжки», - подумал я, продолжая строить мосты к сердцу синего чуда. Он перестал злиться, и я подполз поближе продолжая почесывать за другим ухом и положил голову мне на грудь, стараясь не соприкоснуться с раной на голове. Все-таки он очень милый, как домашний питомец, только свое мнение имеет и волю. Я почуял тонкий, практически не заметный аромат мандарина с грейпфрутом от его колючек, даже не представляю, какой он стойкий, чтобы сохраниться при всех обстоятельствах. Вкус у него есть в выборе ароматических масел – необычная смесь сладости и горечи, как и сам Соник. «Мне послышалось?» - подумал я, когда до моих ушей дошел самый забавный звук мира – мурлыканье. Ан, нет, он действительно мурлыкал! Полулежал вот так вот, уткнувшись носом мне в белый мех на груди, и мурлыкал. Забавный, ласковый. Может, надо было уточнить, есть ли у него родственники среди кошек? Хотя, глупо бы звучало. Но, увы, через пару минут все звуки стихли, а синяя птица мирно посапывала на моей груди, согревая меня теплым дыханием. Я оглянулся назад, где на нас в немом оцепенении смотрели охранник и белый тушканчик. Аккуратно уложив на пол Соника, я растормошил первого и тихо приказал избавить его от цепей. «Глупый предмет мебели», как я люблю их называть, немного помявшись, все же выполнил приказ. Я поднял на руки приобретенное сокровище и направился в обитель Алаита, своеобразный кабинет, где он и его ученик Тори лечат всех, кто приходит. Смесь лаборатории и кабинета со стеллажами разных книг, в основном медицинских, просторным столом и довольно крупным окном напротив входа. Когда я туда вошел, там был только Тори – огненно-красный лисенок лет тринадцати. Увидев своего короля, он спешно поклонился и поинтересовался целью визита. Я шепотом пояснил ситуацию, естественно умолчав о многом не столь важном, и положил Соника на кровать около окна. Тори замельтешил, пока только осматривая его на предмет ран и ушибов. - А где сейчас Алаит, а? – тихо спросил я. - Он пошел за травами в лес, думаю, скоро вернется. - Хорошо. Тогда передай ему, что я завтра зайду, - предупредил я. Лисенок кивнул, что-то ища в книге. Что за день?! Сначала жалобы и завтрак с Мефилесом, а потом еще и узнаю, что моего теперь уже гостя избили и изнасиловали у меня под носом?! Дурдом какой-то! Так, спокойно, нервничать сейчас не к чему, завтра будет новый день. Завтра этот сатана мне за все ответит, за все!