Вернувшаяся любимая.

После двух лет встреч с Лёхой, мы два года сожительствовали. Мне с ним было очень хорошо. Мы были друзьями и секс партнёрами, но не было не любви, не страсти. А когда он засыпал, меня пожирала тоска. «Почему я вошла в число тех, кому никогда не суждено быть с любимым человеком?». Иногда мне удавалась притуплять мысли о Кате, а иногда они нахлыновали с такой силой, что была готова плюнуть на всё, разыскать и во всём признаться, а потом крепко обнять и просто целовать, даже если она будет против. В такие моменты мне хотелось выть в прямом смысле слова. Но отделывалась я бесшумными слезами по ночам. Лёха мечтал о нашем совместном будущем и о детях. Я только улыбалась на его слова, а он почему-то обижался. Видно ждал от меня большего. И вот летом мы на выходные поехали ко мне домой. Мы тогда оба учились и подрабатывали. Вечером, подойдя к клубу, первые на кого мы натолкнулись были Катя и Соня в компании двух парней. Соня кинулась мне на шею. - Привет. Так рада вас видеть. Здесь из наших почти никого не осталось. Все в центре. Столько много новых лиц. Как вы поживаете? – воодушевлённо тараторила она. - Да вот решили навестить родные края, хотя тоже здесь не появляемся – с улыбкой ответила я и посмотрела на Катю. Она стояла в объятьях парня, который, судя по тачке на которую они облокотились и одежде на нём одетой, был в её вкусе. Я легко кивнула, а вот улыбку из себя выжить не смогла. Почему она меня не обняла, она ведь всегда со всеми была приветлива. Видно из-за последнего инцидента в тот злополучный день я упала в её глазах. Руки затряслись, и я поспешила забрать свою руку из руки Лёхи. - Так хочется со всеми повидаться, но что-то правда никого из наших не вижу – пробежалась я по лицам людей находящихся на улице перед клубом. - Хотите пройдите, чтобы удостовериться, а потом сразу возвращайтесь к нам. – Назидательно с широкой улыбкой проговорила Соня. - Хорошо. Увидимся. – Меня посещали противоречивые чувства. С одной стороны я безумно жаждала хоть немного побыть с Катей, полюбоваться ей, послушать её голос, может по возможности невзначай коснуться её. Она стала моим личным наркотиком высшего сорта, а я безнадёжным наркоманом, которого уже не спасти. С другой стороны хотелось убежать. Я боялась. Боялась, что побыв с ней, не смогу себя сдерживать и начну, рыдая, клясться ей в любви или снова сморожу что-нибудь несуразное. Но всё же любовь взяла верх. Пройдя по клубу и не обнаружив никого из бывалых, мы решили поступить, как сказала Соня. Которая, увидев что мы возвращаемся, искренне улыбалась. Лучше бы я не глядела на Катю. Она наоборот перестала улыбаться и опустила взгляд на свои ноги. Я сразу пожалела о своём решении, но отступать было некуда. Далее всё было как в тумане, я дико нервничала, что не скрылось от Лёхиных глаз. Он как-то странно на меня смотрел и, встав поближе, взял мою руку и немного сжал, этакий знак поддержки, а во взгляде непонимание, которое он старался скрыть. Всё же, за время нашего сожительствования, Лёха не видел меня выбитую из колеи. Я коротко ему улыбнулась. Хорошо, что это замечает только он. Девушки не так хорошо меня знали. Я была благодарно Лёхе, но всё же мне было легче, если бы он сделал вид, что ничего не замечает. - Ты была права Сонь, там нынешних нет. Люди стали слишком заняты, чтоб навещать родные края. А как вы поживаете? – стараясь ровно говорить, начала я беседу, вернее диалог, потому что изо всех присутствующих говорила Соня и я. Соня рассказывала короткие истории, произошедшие с ней и Катей в институте, параллельно засыпая меня вопросами. - Мы даже не думали, что у вас всё настолько затянется? - продолжила Соня обсуждать наши с Лёхой отношения, что было не удивительно. Открытость – это наглядная черта её характера, но тут вмешалась Катя, сказав первую фразу за время нашего разговора, что очень сильно удивило меня, потому что я никогда не слышала претензий от неё, в чей либо адрес. А это была именно претензия. - Тем более если учесть, что ты являлась лесбиянкой. – С прищуром достаточно громко отчеканила она. « Боже, откуда столько негатива? Неужели я её тогда настолько сильно разочаровала?» Далее я превратилась в актрису, как всегда бывает, когда адреналин зашкаливает. Я сделала вид, что не понимаю, а потом что-то припоминаю. - А да, - с улыбкой сказала я Лёхе и пояснила - возраст экспериментов. У меня ПРАВДА были кратковременные отношения с девушкой. – Продолжила я солгав, глядя на Лёху. Мне было как-то всё равно, что он скажет. Я не боялась его разочаровать, тем более зная, что он мне и не такое простит. А просто сказала это, проявив уважение к нему. Да и нравы начали понемногу меняться. Люди уже были не настолько категоричны в этих взглядах. - Экспериментаторша. – с улыбкой подразнил он меня и чмокнул в щёку – Я же всё равно у тебя первый и единственный. «Зачем он это сказал? Теперь я выгляжу лохушкй в их глазах». - Как это романтично, – воодушевлённо затараторила Соня – а мы, после того признания на поляне, тебя чуть ли не в шлюхи записали. Правда Кать? Вот этого я точно не ожидала. Катя коротко кивнула и сердце у меня ушло в пятки. Вот, оказывается, чего я тогда добилась. - Мы переспали как раз накануне. И если честно, началось всё с любопытства. Все мои подруги и знакомые с девственностью распрощались, ну и я решилась – поняла, что это звучит как оправдания и, наверное, чтобы не задеть за живое Лёху, я продолжила глядя на него. – В общем, всё, что не делается, делается к лучшему. Лёха расцвёл, нежно обняв меня. Больше я не могла там находиться, эмоции переполняли. - Приятно было с вами повидаться. Надеюсь я и вы будем чаще вспоминать и приезжать сюда. – Перед уходом я нацепила счастливое лицо, дабы подтвердить выше сказанное. Уйти без Катиного прикосновения, о котором я грезила столько лет, я не могла, а прощание отличный и уместный повод дотронуться до любимой. Я коротко обняла и поцеловала Соню. Далее всё происходило как в замедленной съёмке. Повернувшись к Кате, я поглядела с улыбкой ей в лицо. Её глаза пронизывали меня на сквозь, будто желая прочитать мои мысли. «Что она хотела там увидеть?» Я наклонилась и крепко обняла её, вдохнув аромат духов. «Она настоящая, а не на фото. Она реально меня обнимает, а не в моих мечтах. Она тёплая и не где-то, а в моих объятьях». Сердце готово было выбиться ото всюду. Такое ощущение, что оно у меня везде: в груди, в голове, внизу живота, в руках. Я немного отстранилась для поцелуя в щёку, видно она тоже хотела это сделать и мы поцеловали друг друга в уголки губ. «Как я жила без этих губ всё своё время: горячие, нежные, мягкие. И как я дальше буду жить без них?» Слёзы резко захотели вырваться наружу. И так же резко я сдержала их, что глазам стало больно. Покинув объятья, я, не глядя на девчонок, резко повернулась к Лёхе и, взяв за руку, повела в сторону дома. Мне было очень интересно последний раз поглядеть на Катю, но я не могла себе этого позволить, так как моя маска не выдержала напора и снова слетела, а на лице отчётливо прослеживалась боль. По дороге домой Лёха спросил: -Эль, а что это было? Я даже не стала уточнять, что именно или строить из себя дуру, что ему померещилось. Я просто молчала и думала обо всём сразу: о жизни, о Лёхе, о Кате, о том, что я точно лесбиянка и так далее. Из-за гигантского потока мыслей, засоряющий мой мозг, я не могла понять, что мне делать дальше. Но и гробить жизнь Лёхе я не могла. Ведь он тоже находится в смятении. А ведь он так старается, чтобы мы были счастливы. Хватит его мучить. Дома меня прорвало. Я плакала и говорила, говорила, говорила. Говорила о том, что ничего у нас не получится. Что он замечательный, а я тварь неблагодарная. Что мне жаль его потерянное время рядом со мной. Что не могу без любви, как не старалась. Что хочу, чтобы он был счастлив, а мне просто не дано потому, что давно полюбила и, как оказалось, была однолюбом и скорее всего лесбиянкой. О том, что не изменяла никогда, но предавала мысленно и больше не могу лгать не ему, ни себе. Он тоже плакал. Потом замолчала и, встав на колени, прошептала: – Прости. Он поднял меня и крепко обнял. Так мы стояли некоторое время, пока не выплакали все слёзы. А потом он молча собрал вещи и ушёл. Мне было очень тяжело. Я осталась одна со своей безответной, нетрадиционной, навязчивой и, я бы сказала, больной любовью. Начался одинокий ад на земле. Из стресса мне помогли выбраться Оксана и Вадик, которые чуть ли не членом семьи сделали меня даже против моей воли, поселив у себя на квартире. Оксана давала по часам антидепрессанты и часами разговаривала со мной. А я, поняв как сильно им дорога, и как безудержно они стараются помочь мне, стала им и себе помогать тоже. Спустя полгода я пришла в норму. А узнав, что у меня родится крестник, решила отделиться от их маленького кусочка рая. Не потому что хотела, а потому что так было нужно. - Спасибо вам большое, но я больше не могу вас стеснять. -Брось, Эль! Ты же знаешь, что ты нам родная и мы не хотим чтоб ты уезжала – перебил меня Вадик. - И вы для меня родные. Я возвращаюсь в дом отца. Поживу пока там. Сестра съехала, а отец постоянно в командировках. Дом пустует. – Оксана начала плакать. – Ээ, ну ты чего, колокольчик? – нежно начала успокаивать я подругу обнимая её и уже тоже роняя слёзы. – Я же не умираю. Я всего лишь переезжаю. - Знаю. – уже в голос плакала подруга. - Я буду часто вас навещать. - Знаю. - А родиться маленький я вам тааак надоем – смеясь и плача, искала доводы я. - Знаю - снова ответила подруга и мы рассмеялись. Много переосмыслив, я решила открыть для себя неизвестный до этого момента мне мир, пусть и без Кати. В социальных сетях начала знакомиться с девушками. Даже узнала о кочующем гей клубе. (Из-за отморозков, организатором вечеринок постоянно приходилось менять место). У меня было много девушек и, как оказывалась, каждая мне просто чем-то напоминала Катю. Как только я это понимала, то бросала их. Где-то прочитала, что самая сильная любовь длится 9 лет. Моей было уже двенадцать. Спасибо снова социальным сетям, где Катя была активным пользователем. Когда становилось слишком тоскливо, я находила её странички и часами любовалась на её фотографии. В остальное время запрещала себе это делать, дабы совсем не помешаться. Иногда я считала себя самым несчастным человеком. Иногда меняла своё мнение, потому что у меня была любящая семья в лице отца и сестры, верные друзья в лице Оксаны и Вадима, любимый крёстный сын Матвей и познанная мной любовь всей моей жизни – Катя. Она улыбалась мне с всевозможных удобных для меня экранов в любое для меня время. О её личной жизни я намеренно не хотела знать ничего, понимая, что было бы слишком больно. При очередном разрыве с девушкой становилось тоскливо, что я снова ощущала себя самой несчастной. Настолько, что я мечтала неделями, чтоб судьба как-нибудь свела нас с Катей вместе. Но, смотря на аватарку, и, видя прекрасную счастливую модно и дорого одетую девушку, понимала, что нам не быть вместе. Ей ведь нужен статус, благополучие. А я… Что я? Ничего. И, не понимая, что главная причина в первую очередь это не достаток, а то, что она гетеросексуальна, занялась собой. Это послужило громадным стимулом для меня. Через год я с гордостью смотрела на себя в зеркало: сбросила 8 кг лишних жировых отложений, немного подтянула тело (в моём понятии женское тело должно оставаться женским), открыла с помощью отца свой магазинчик в центре города, который начал приносить не малый доход. И только тогда я поняла, что хоть и довольна результатом, я не стала влиятельным богатым МУЖЧИНОЙ. А ведь ради неё я бы стала тем, кем она бы только не пожелала. По жизни я была гордая, даже очень. Но ей бы я позволила вытирать об себя ноги даже в прямом смысле слова. Когда думаю что кто-то просто трахает её даже в этот момент, относясь к ней как к приятной обёртке, такая злость берёт. Ведь я бы целовала каждый миллиметр её восхитительного тела с любовью. Я бы удовлетворяла бы ночи напролёт её сексуальное либидо. Я бы выполняла любой её каприз и мне не надо было повторять дважды. Я была абсолютно уверена в том, что так любить её как я никто не будет. Я БЫ ЖИЗНЬ ЗА НЕЁ ОТДАЛА! И снова на месяц «Привет, депрессия!». А затем началась война…