Из Хиллвуда с Любовью

      В аэропорту всегда витает невероятное чувство ожидания, чувство чего-то несравнимого, волнительного. И не важно, считает ли человек минуты до отбытия своего рейса или томится в предвкушении долгожданной встречи. Это чувство охватывает его с момента, как он ступил на территорию вокзала, и не отпускает, пока он его не покинет.       В зале ожидания была хорошая акустика, вобравшая в себя гул голосов на разный тембр и лад, шорох платьев, стук каблуков, шелест бумаги и журналов, передаваемых из рук в руки. Высидев свое время, пассажиры уступали место новым, а тех, в свою очередь, вскоре заменят другие. Это повторялось как круговорот и, казалось, будет повторяться вечно.       Над всей этой пестротой раздавался совершенно неразборчивый голос диктора. Он гулко вибрировал в стеклянно-бетонном пространстве, отражаясь от пола, взлетая по эскалатору и эхом соскальзывая вниз по массивным белым колоннам, похожим на причудливые заводские трубы. Едва пассажиры улавливали слова, как внизу начиналась возня: многие вскакивали с мест, хватали чемоданы и стремительно направлялись к порталу, ведущему на борт только что поданного самолета. Среди этой суматохи и шума особенно выделялся мужчина. Он одиноко стоял напротив стеклянных дверей, сосредоточив все свое внимание на информационном табло. С минуты на минуту должна была прилететь особа, ради встречи с которой ему пришлось много раньше выехать из дома, чтобы успешно миновать час пик. Мужчина заметно нервничал, поглядывая на наручные часы и беспрестанно поправляя края гофрированной бумаги пышного букета с огненно-рыжими герберами. Он ждал ее прибытия вот уже целый час, хотя авиалайнер должен был прибыть еще тридцать минут назад. Голос диктора успел объявить, что рейс был задержан в городе Новато, где была произведена дозаправка топливом и техосмотр на предмет поломки.       Наконец на табло высветилась ярко-зеленая надпись, а следом раскатистым эхом раздался голос. Он объявил, что повода для беспокойства нет, и ожидаемый самолет должен приземлиться через десять минут. Мужчина сразу оживился и словно воспрянул духом. Слава Богу! Больше столь чудесные цветы не выдержали бы.       Он видел, как на открытую посадочную площадку гигантской белой птицей опустился аэробус и через некоторое время по направлению к зданию аэропорта потянулась пестрая вереница пассажиров.       Волна новоприбывших окатила мужчину со всех сторон. Пришлось приложить немало усилий, чтобы это ревущее море людей не унесло его прочь от дверей. — Простите, мистер!       Голос девушки, случайно налетевшей на него, дрожал от волнения. Необходимость беречь букет окончательно отпала: цветы были бесчеловечно смяты при столкновении. Молодой человек издал неутешительный вздох, помогая незнакомке удержаться на ногах. — Вы в порядке, мисс? — спросил он у женщины. — Вполне. Вы сами-то… Ваш букет. Мне очень жаль. Простите… — Ничего страшного. Вы же не специально, — он прервал ее извинения, подставив свою руку под ее маленькую кисть, облаченную в бархатную перчатку.       Он встретился взглядом с очаровательной женщиной на вид примерно лет двадцати пяти. Она была одета в элегантное белое пальто с острыми плечиками. Ее голову украшала аккуратная шляпка с ажурной черной вуалью, сквозь которую на него смотрели небесно-голубые глаза, подчеркнутые стрелками. Из-под шляпки выбивались льняные блестящие локоны. — Мне так неловко. Давайте я заплачу Вам за испорченный букет… —Право, не стоит. Я не могу принять деньги, мисс?.. — Патаки. Хельга Патаки, — не преминула ответить на его вопрос девушка. — Хельга? – удивлению Арнольда не было предела. - Неужели это ты?! — Арнольд?       Она откинула с лица вуаль, чтобы как следует разглядеть молодого человека. Словно забыв о прежней сдержанности, женщина трепетно коснулась бархатной перчаткой его щеки, на которой со времени их последней встречи, — а это было так давно! — успела пробиться щетина. Неужели это правда он?       Одноклассник-коротышка вырос, и теперь перед Хельгой стоял мужчина на голову выше ее. Светлые волосы по-взрослому зачесаны назад. Стильный темно-синий пиджак был расстегнут и накинут поверх рубашки, сверкающей идеальной белизной. Джинсы сменились брюками, а черные кеды — стильными лакированными ботинками. — Тебя не узнать, — сквозь коралловые губы пробилась ее жемчужная улыбка. — Ты так возмужал. — Десять лет прошло, — он скромно улыбнулся, обведя ее взглядом. — Я не ожидал тебя здесь увидеть, и, честно сказать, безумно рад этому. Ты тоже очень сильно изменилась. — Ну, уж не слишком сильно, Репоголовый. Прежняя Хельга еще живет во мне. — Тоже верно, — рассмеялся Арнольд в ответ. — Давно не слышал этого прозвища. Теперь могу точно сказать, что даже скучал по нему. Они оба посмеялись. Вспоминать отдельные моменты из детства и юности было особенно приятно, ведь они остались в памяти самыми светлыми и беззаботными. — И кого же ты ждешь здесь? — спросила Хельга.       Арнольд словно спустился с небес на землю. Радость от внезапной встречи сменилась на его лице неподдельной грустью. — Ждал. Она должна была прилететь из Лос-Анджелеса. Но, по всей видимости, либо опоздала на самолет, либо передумала лететь вовсе. Бессмысленно называть ее по имени, — продолжал он, заметив на себе внимательный взгляд Хельги. — Ты ее все равно не знаешь. А ты какими судьбами прилетела в Хиллвуд? — Да… у меня здесь дела. Встреча с одним… коллегой, — с толикой раздражения прочеканила она последнее слово. — Он должен был меня ждать здесь и отвезти в город, но, судя по всему, как и твоя особа, либо опоздал, либо не пожелал встречать. Мерзавец.       Она раздраженно сорвала с руки перчатку и скомкала ее в ладони. — Может быть, — начал осторожно Арнольд, — я провожу тебя вместо него? — А это хорошая мысль, Репоголовый! — Хельга лукаво сощурилась. — Что же мы стоим? Давай поскорее уберемся из этого улья и немного развеемся!       Не дожидаясь ответа, девушка быстро вложила свою руку в его и решительно потянула за собой к выходу. Арнольду оставалось только смириться с ролью ведомого. «Все не так уж и плохо, - думал мужчина, чувствуя, однако, как лихорадочно дрожат вцепившиеся в его руку ее тонкие пальцы. – Волнуется. Впрочем, как и я».       Автоматические двери выхода выпустили их на парковочную зону. Они не видели, как вслед за ними из аэропорта вышел еще один человек, скрывавший свое явное присутствие от посторонних наблюдателей.