***
Моя первая ночь. Кажется, когда-то я пережил тысячи подобных ночей, но сегодня все совершенно иначе. Где-то во тьме, глубже и безысходнее, чем сама концепция черноты, я не умел сравнивать, а теперь могу. И меня радует, что я с Пашей. Помог ли я им узнать больше о Хранительнице крови? Нет, все еще недостаточно. Я пока слабый. Надо стать сильнее. Закрываю глаза и вижу тянущуюся в бесконечность из самого центра груди сияющую нить. Свет вдалеке, куда она впадает, словно река расплавленного золота. То же самое видят все в мире: и Паша, и Конрад, и Марсель, и Дакус, и Энеобе, поэтому никому не страшно жить. Где бы мы ни находились, нить не порвется. Неужели рождались существа, добровольно пожелавшие оборвать ее? Что могло натолкнуть их на подобную мысль? «Ты действительно хочешь знать?» — голос света с той стороны, где страха нет, и никто никогда не предаст. Это Она! Да, Она отвечает мне снова. «Хранительница крови, хочу! Если эта информация не повредит тебе, объясни!» «Если правильно разорвать нить, твой узор замкнется сам на себя, и ты станешь подобным Богам. При этом ни с кем не будешь связан, ничем не ограничен. Даже Боги зависимы от Первичного Кристалла, а ты станешь не скованным ничем. Абсолютная свобода, без любых ограничений. Слепые странники хотели именно ее». «Это видимость свободы! Нельзя жить оторванным от остального мира! Это иллюзия!» «Ты сам ответил на свой вопрос. Но я даю моим детям все, что они не попросят. Если они просят иллюзию вместо реальности, я подарю иллюзию. Все равно реальность никуда от них не уйдет. Они поймут когда-нибудь единый неизменный закон Вселенной: перворожденные нити никогда не рвутся». «Но мои новые друзья с Земли — итэтэ?» «Твои друзья — дорогие гости, вызванные мной из-за Завесы. А ты — мой путь к их умам и сердцам. Служи хорошо, и я вознагражу тебя». «Слушаюсь, Хранительница! Я буду служить, ибо мы связаны кровью». «Ты прекрасно ответил. Мне нравится твое сердце. Ты родился в удачный звездный день. Я пощажу тебя, пока ты предан мне и отпущу невредимым, если все получится, как я того желаю. Мне нужна моя прежняя сила, а не ее жалкие остатки. Я хочу вернуть себе то, что у меня украли! Я хочу видеть своих настоящих детей, а не ничтожные крохи интеллекта на поверхности базового кристалла. Ты будешь верно служить мне?» «Клянусь кровью, текущей между нами, Хранительница!» «Да будет так. Моя антиволна не коснется тебя. Можешь спать спокойно!» Они не йаллок майя, я так и знал. Хранительница любит их. Я буду ей служить, ведь так я помогу моим друзьям вернуться домой.***
Даэна проснулась. Исподволь подступало знакомое состояние головокружения и пронзающей боли в спине и висках. Ничего, она готова терпеть… «Покорми его», — прозвучал внутри неё женский голос. Даэна уловила едва различимые нервные нотки. Горький привкус чужой вины пугал ее. — Зачем? «Я не убийца. Пожалуйста». — Как скажешь. Юная танцовщица переоделась в повседневное платье, небрежно перекинула через плечо вышитую черно-белую накидку, взяла плетеную корзину и вышла из дома. В неверном свете звезд сочно-малиновые и темно-сиреневые плоды кере, росшие в огороде, казались маслянисто-черными. Собрав несколько десятков мягких шероховатых шариков, Даэна сложила их в корзину. Затем быстро выдернула из-под земли сладкие корнеплоды желтой ритэнии. Приблизилась к кустам иннобе. Наклонилась и завинтила крышку в одной из наполненных стекающим соком емкостей, отправила сосуд следом за овощами в корзину. Возле обильно плодоносящих экземпляров дорогой хэнме Даэна замешкалась. «Сорвать?» «Не стоит, — прервала ее размышления Сестра. — Кере и ритэния питательны. Главное, не дать ему умереть от голода. В хэнме слишком много протеинов. Он станет сильным и сбежит». — Почему ты пощадила его? «Я не убийца». Дорогу к сформированной энерго-ловушке Даэна знала, как свои пять пальцев. Пока дежурящие по ночам Маги или Воины не зафиксируют начало Явления, никто не остановит ее, не спросит, почему она так поздно бродит по лесу вокруг города. Добравшись до неширокого ручья, девушка двинулась вверх по течению. У пещеры, откуда начиналось русло, она приподняла юбки и вошла босыми ногами прямо в воду, наклонилась и протиснулась под выгнувшиеся над поверхностью земли корни развесистой, цветущей люании. Под землей начинались узкие, заросшие мхом извилистые каменные коридоры. С помощью скрытой силы Сестры Даэна сумела разобрать часть завалов еще в прошлый раз. Теперь им обеим снова предстояло войти в полуоткрытый проход. «Протяни руку». Даэна послушно раскрыла ладонь, и тогда прямо над ней возник пульсирующий золотисто-оранжевый шар, осветивший все вокруг. Подземные твари Лаоотора* бросились врассыпную, испуганные ярким сиянием. «Не бойся», — успокоила Даэну Сестра. — Я боюсь только за тебя. Маги среагируют на всплеск твоей силы и придут нас искать. Или, того хуже, возникнет Явление, как вчера ночью, когда мы танцевали вместе. «Это лишь свет. Магический коэффициент вмешательства в пространственно-временной континуум не превышен». — Уверена? «Да. Иди вперед. Никто не обидит тебя, пока я рядом». — Знаю. Освещая путь светом шарика, висящего над ладонью, Даэна медленно продвигалась вдоль подземного коридора, стараясь не касаться сырых стен. Наконец, она очутилась в овальной низкой комнате, где постепенно угасал последний магический светильник, оставленный пару дней назад. В его неверном мерцании возле дальней стены виднелась съежившаяся мужская фигура. Пленнику было оставлено пространства радиусом ровно на пять шагов вокруг. Его окружало нечто вроде энергетического кокона, пропускавшего только воздух. Выйти из западни мужчина не мог, как ни пытался. Сейчас он сидел на корточках, прижавшись спиной к стенке «кокона», и бессмысленно глядел в темноту. Лучи от шара Даэны ослепили пленника. Заключенный присмотрелся к движущемуся источнику света, встал и выпрямился в полный рост. Мужчина был худ и костляв, с длинными пальцами на руках, которые судорожно скребли ногтями по бедрам. Темные слипшиеся волосы падали прядями на лоб, скулы, обрамляя землисто-бледную кожу. Острый нос и тонкие губы придавали ему зловещий образ демона из потустороннего мира. Даэна вздрогнула. Она не могла поверить, что он настолько сильно изменился с момента их первой встречи. Где удивительно красивое, атлетически сложенное мужское тело, поразившее ее? «Я сократила доступ энергии из внешнего пространства к его телу. Он истощен, поэтому больше не может удерживать ложную форму и возвращается постепенно в свой истинный вид», — пояснила Сестра. — Ирэн? — хрипло спросил пленник, хотя вопрос прозвучал почти как утверждение. — Ты ошибся, — с неприязнью ответила Даэна. — Не лги! — крикнул мужчина, собирая остатки сил. — Ты боишься, потому и прячешь меня здесь! Это низко, Ирэн! — Заткнись! — внезапно выкрикнула девушка, и черты лица ее разительно изменились. Сквозь мягкую и хрупкую личность Даэны проступило нечто, оглушающее безумной страстью и гневом. И две эти силы обрушились каскадом на плененного мужчину. — Смеешь обвинять меня?! После того, как отнял у меня все, что было мне дорого, принес в жертву своему эгоизму, а теперь взываешь к моим лучшим чувствам, да еще пытаешься убедить, будто я низко поступаю? Я бы убила тебя, но что-то внутри сопротивляется этому желанию, поэтому ты будешь жить здесь. — Я по-прежнему тебя люблю, Ирэн, — голос мужчины звучал покорно и устало. — Да, было время, когда я использовал тебя, но потом я по-настоящему влюбился и дал тебе свободу. Ты воспользовалась ею, чтобы сбежать. Хорошо, я не злюсь. Но как ты сама поступаешь с этой девушкой? Разве ты не приносишь ее в жертву своему эгоизму? — Ложь! Ты никогда не давал мне свободы. Просто однажды утратил бдительность, и тогда мне повезло удрать! А мои отношения с Даэной тебя не касаются! — Ты пользуешься ее телом! — Замолчи! — Отбираешь у нее свободу выбора! — Заткнись!!! — Ты сделала ее марионеткой в своих руках! — Нет… Сестра с плачем осела на пол. Скованный мужчина с садистским наслаждением наблюдал за результатом своей воспитательной работы. — Правда подошла слишком близко к больному месту? — Сволочь, — всхлипывала девушка. — Когда же ты… оставишь меня в покое? Внезапно девушка перестала плакать, поднялась с пола привычным мягким движением, приблизилась к энергетическому кокону и оперлась о него руками. — Зачем мучаешь Сестру? — тихо спросила Даэна, глядя на пленника. — Мы были счастливы, пока не появился ты. Она права — ты озлобленный и жестокий. — А Даэна изменница, — не остался в долгу мужчина. — Предает родную планету, предоставляя лживой дряни убежище в своем теле. Как думаешь, какова будет ее благодарность? Ирэн вытрет о тебя ноги и уйдет однажды, а ты останешься в одиночестве. Когда-то она так же поступила и со мной. Ты все еще будешь защищать ее? — Что тебе известно о Сестре? Ты всегда смотрел на нее, как на вещь. Она для тебя — резервуар силы, которой ты обделен с рождения. Даже сейчас ты искал ее, чтобы пополнить истощившиеся запасы энергии, не так ли? И если бы не украденная часть узора, ты бы никогда ее не нашел! Ты воспользовался связью магических линий с целью причинения зла! Хранительница крови не простит тебя! Мужчина заскрежетал зубами, глаза его запульсировали холодным огнем, но он ничего не ответил. — Убирайся прочь с Альризы! — наконец выкрикнула Даэна, гневно сжимая кулаки. Сестра внутри затихла, но Даэна поймала волну исходящей от нее печали и сожаления. Бедняжка ощущала всю степень своей вины за происходящее. «Не беспокойся, ты не виновата, — мысленно откликнулась Даэна. — Я тебя не оставлю!» — Как же я уберусь, если вы двое сковали меня сетью блокирующих линий и держите взаперти? — едко усмехнулся мужчина. — О! Ирэн отлично понимает: в происходящем изначально виновата именно она. Иначе вышла бы сюда, не прячась в чьем-то теле. Слышишь? Я клянусь оставить вас в покое, если Ирэн осмелится показать сейчас свою истинную форму. Я хочу снова видеть тебя, как тогда, на Кгалле, когда влюбился с первого взгляда, а ты растоптала мою сущность. Именно благодаря тебе я стал низким, лживым, подлым. Потому что ты никогда не любила меня по-настоящему. Ты любила только проклятого Ши… — Не смей называть его Первое Имя! — тело Даэны задрожало, пальцы вцепились в плечи, а по коже пробегали волнами оранжевые всполохи огня. — И что ты сделаешь? Сожжёшь меня? Ты можешь, мне прекрасно известно. Но при подобном раскладе тебе никогда не вернуть часть узора, связывавшую вас. Да! Мне доставило невыразимое удовольствие вырвать ее с корнем. Правда, неувязочка получилась. Я хотел, чтобы и ты тоже забыла его. Но он-то тебя точно не помнит. Боюсь, он даже себя самого сейчас не помнит! Интересно, кем он стал? Наверное, ползает на брюхе в заплесневелом водоеме примитивной планеты и питается экскрементами. Крайне забавно… Братец Шиам! — Негодяй! Я тебя уничтожу!!! — ее присутствие стало настолько всеобъемлющим, что Даэна сжалась в комок. Ярость Сестры прожигала ее кровь, бурлила в горле, прорывалась сквозь покровы кожи. Не имея более власти над телом, Даэна сдалась и перестала пытаться успокоить разъяренный энергетический шар, рвущийся наружу из костей, крови, внутренних органов, из каждой поры тела, раздирая на молекулы, на субатомные частицы. Внезапно боль отступила мгновенно, как и возникла. Жар унялся. Даэна осознала, что может снова пошевелиться и встать. «Я не должна была… Я забыла, насколько ты хрупкая. Прости, Аэ… Тебе все еще больно? Прости. Я больше никогда так не поступлю!» — Ну и ну, — ликующим тоном проконстатировал ситуацию единственный ненавистный зритель, — ты до сих пор так вспыльчива. Ты готова испепелить даже свою горячо любимую младшую сестру лишь бы заткнуть мне рот. — Никогда не трону Даэну! Никогда! Запомни! — Новая ложь! Ты только что едва не уничтожила ее. Еще немного, и твоя энергия сожгла бы ее заживо. Ты совсем не контролируешь себя, любимая. Сменилось пятьсот звездных точек на узоре, а ты до сих пор не научилась самоконтролю. Как прискорбно! Кстати, после стольких лет симбиотического существования, вполне возможно, вы двое уже никогда не сможете разделиться. Как биолог-практик по содружественным цивилизациям, замечу тебе: симбиоз шепси и любого другого разумного существа разделяется чрезвычайно болезненно, обычно со смертельным исходом… для подчиненного организма. Шепси крайне живучи в отличие от иных биологических форм. Поэтому не радуйтесь, когда избавитесь от меня. У вас, скорее всего, появится куча новых проблем. — Не понимаю… Если ты говоришь, что любишь Сестру, откуда в тебе берется столько ненависти? — недоумевала Даэна. «Не говори с ним. Передай корзину, и уходим!» — шептала Сестра, но Даэна не могла так просто сдаться. «Мне нужно выяснить, почему он разлучил тебя с Братом, ведь вы оба ничего плохого ему не сделали!» «Это ревность, Аэ. Он хотел моей силы, но не получил ее. Даже изуродовав узор Шиама и отправив его в беспамятное странствие по иным мирам, вырвав из меня часть линий, предатель не получил ничего. Его ненависть распространяется на весь мир, который ему чего-то недодал, как он считает. Не стоит ему доверять. Уходим». — Хорошо, — Даэна приблизилась к стене из блокирующих линий, — я не буду пытаться выяснить правду. Хочешь получить еду? Отойди к центру площадки. Пленник послушно шагнул подальше от края энергетической ловушки и неподвижно замер в середине импровизированной тюремной камеры. Даэна раздвинула несколько только ей видимых линий и вбросила в открывшийся проем корзину с фруктами и соком. Брешь в стенке «кокона» пропала сразу, как только она отвела назад руку. — Не беспокойся, еда не отравлена. — Мне — бояться? — разразился высокомерным смехом мужчина. — Я любой яд нутром чую. Врожденная способность плюс профессиональные навыки. Даэна неподвижно замерла, задумчиво глядя на него. — Итак, детка, — сумрачно продолжал пленник. — Полагаю, тебе известно, как дико я голоден? Рискнешь остаться или последуешь доброму совету Ирэн и отправишься домой? Предупреждаю: я хоть сейчас и заключен в материальном теле, но по отношению к итэтэ являюсь чужеродной формой жизни. Мой вид и способ питания может шокировать таких неженок, как ты. Впрочем, тебе не привыкать, наверное, если в твоем теле с рождения поселилось инопланетное существо? «Уходи!» — просила Сестра. Даэна не двигалась. — Ах, да, — злорадно зашептал мужчина, и его кожа неожиданно приобрела интенсивный зеленый оттенок, — я и забыл, как мое желание не отпускать и держать при себе действует на гуманоидные расы. Ирэн, видишь, как непросто делить с кем-то тело и сознание? — Отпусти ее, — выдавила через силу Сестра. — Когда ты успел? — В момент передачи корзины, — довольная ухмылка искривила губы пленника. — Всего мгновения мне хватило. Я успел коснуться ее узора. Ты отвлеклась, Ирэн. Вынужден констатировать тот факт, что сегодня ты допускаешь ошибку за ошибкой. Твоей сестренке придется пережить не самые приятные минуты, пока я буду насыщаться. — Прекрати! — Размечталась! — материальное тело вдруг расползлось и разлилось по земляному полу тошнотворно пахнувшей жидкостью, а из-под него на свет Божий выплыл овальный серый сгусток с мириадами тонких изумрудно-зеленых щупалец. Наконец щупальца соединились вокруг центрального ядра, превратившись в полупрозрачную плазменную оболочку, внутри которой пульсировало нечто бесформенное, мокро-склизкое. — Дегенераты, — с отвращением выдавила Сестра. — Тупиковая ветвь. Позор нашей цивилизации. «Ты что-то сказала, милая? — быстро запульсировал сгусток, посылая им обеим в мозг режущие волны мыслей. — Да, мы не эстетично выглядим, однако… Так уж прямо и дегенераты? Зачем бросаться оскорбительными словами? Я вполне мог бы стать таким, как ты, если бы ты полюбила меня и подарила часть своей энергии. Меня бы окутало серебристое или золотое сияние. Я унаследовал бы твою красоту. Но шепси всегда презирали нас! Для вас любой кгаллен отвратителен! Тупиковая ветвь, говоришь? А кто, думаешь, уговорил Невидимых пробиться к вам через Завесу, чтобы спасти от полного уничтожения? Кто предоставил вам убежище, когда вы в нем нуждались? Представляешь, как жители Кгалле любят и боготворят вас?» — Вы любите только себя! «Неправда! С тех пор, как Завеса разрезала Шепси пополам, кгаллены, оставшись по ту сторону, сходили в одиночестве с ума. Мы почти вымерли, тоскуя по вам. Ваша раса всегда презирала «чужих», потому что мы не имеем свечения, а вы для нас были равны Богам. Мы никогда не хотели, чтобы наши миры разошлись в разные стороны. Мы хотели жить с вами! Хотя бы смотреть издалека, пусть вы всегда отворачивались от нас». — Подобное маниакальное почитание способно лишь пугать и вызывать отторжение. Прости, Кьют, наши цивилизации должны были идти дальше разными путями. Космос не ошибся, разделив миры. Мы радикально отличаемся от вас, несмотря на первоначальное сходство и происхождение от одного предка. Пусть мы вначале делили одну планету и имели сходный генотип, но… Вас больше интересует не саморазвитие, а возможность украсть энергию у кого-то. Это черта всего вашего рода. Избавьтесь от нее, пока не деградировали. Разумеется, весь информационный поток ее электромагнитных волн пролетел мимо его плазменной оболочки. На иное Сестра и не рассчитывала. Заставить кгаллена пробудить собственную совесть? Безнадежное занятие. Впрочем, выпущенная стрела достигла цели. В сознании Кьюта задержалось одно: — Ты назвала меня по имени? — невозможно поверить, что это подлое существо еще способно радоваться, подумала Даэна, глядя на слегка вспыхнувшую неким подобием свечения желеобразную оболочку. — Ирэн, ты все-таки еще немного… любишь меня?! «Бежим, Аэ!» — услышала девушка внутри себя и поняла, что способна двигаться. Плененный кгаллен невольно ослабил ментальный контроль. Даэна побежала назад по неосвещенному сырому коридору, не оглядываясь на страшный звук, раздавшийся за ее спиной. Складывалось впечатление, что вой неожиданно разразившегося Явления достиг предела, и барабанные перепонки сейчас лопнут, но Даэна бежала все скорее, и в конце концов отчаяние брошенного пленника перестало достигать ее. «Теперь поняла, каков он?» — грустно спросила Сестра, когда обе девушки уже приближались к выходу. — Да. Он страстно жаждет любви, которой никогда не знал, но сама его сущность отталкивает. Я бы тоже не смогла ответить ему взаимностью, хотя во мне нет к нему ненависти. Я, наверное, простила бы его. Но любить его невозможно. Это замкнутый круг. Он станет другим, если кто-то потянется к нему, но пока он не изменится, к нему невозможно испытывать положительных чувств. Вот что самое страшное. Я не знаю, как ему выбраться из этого круга. «Он сам не считает, что находится в круге. В том-то и его беда». Даэна остановилась в задумчивости возле самого выхода из туннеля. Шум бегущего ручья, темнота ночи и свежий воздух, проникавший из-под корней дерева, коснулись ее, но она не спешила выходить наружу. — Расскажи про ваши расы. Как они разделились? Почему вы стали врагами и обвиняете друг друга в чем-то ужасном? Кажется, это не имеет отношения к твоей личной вражде из-за Брата? «Не имеет, — мягко отозвалась Сестра. — Но тебе и так трудно жить из-за меня. К чему выслушивать историю давней боли моей цивилизации?» — Ты спасла меня и назвала своей Сестрой, но мы все еще недостаточно близки. Я многого не знаю, а мне так хочется сделать тебя счастливой! Мы обязательно найдем Шиама. Кем бы он ни стал, где бы ни находился! А сейчас… Позволь узнать больше о вас обоих. «Хорошо, ты сама попросила». Ее окутала знакомая мягкая пелена. Они делили с Сестрой одно тело и сознание. Их мысли и чувства переплетались с удивительной легкостью, и все же … Сестра предполагала когда-то ассимилировать ее, но потом пощадила, оставив личность девушки целой и невредимой, несмотря на то, что поддерживать симбиоз на порядок труднее, нежели поглотить чужое естество. И вот сейчас она обменивалась с Даэной своими воспоминаниями, которые случайно уцелели после инициированного Кьютом разрыва узора. Даэне уже было известно, что Сестра когда-то чудом выжила, потеряв любимого, связанного с ней кровной нитью. Даэна не представляла силы и значения подобной связи. В ее личном опыте не содержалось ничего похожего. Однако она вполне могла себе представить, что произошло бы с ней, лишись она вдруг связи с Альризой. Какую мертвую, леденящую, невосполнимую пустоту она бы ощущала! «Потеря кровной нити вызывает то же чувство, — объяснила Сестра. — Только это не связь с планетой, а с близким существом, которое для твоей души и сердца равно целой планете. Связь возникает сама собой, помимо воли, но когда она устанавливается, все что мы можем — молиться Космосу о сохранении нити. Только на подобное мы и способны, несмотря на нашу великую силу, даже на умение путешествовать в другие миры. Цивилизация шепси не идеальна. Где-то мы совершили грубую ошибку в саморазвитии, если Космос допустил появление среди нас несветящихся существ. Наверное, чистота наших душ под большим вопросом. Мы утратили ее значительно раньше, Аэ…»***
В те времена, когда старая раса еще не избавились от атавистической материальной оболочки, ставшей слабой и истончившейся до предела, у некоторых родителей вдруг стали появляться лишенные свечения дети. Тенденция с годами усиливалась, именно тогда шепси осознали: происходящее не случайность. Рождается иная раса. Новые существа, «чужие» или на местном наречии «кгаллены» разительно отличались от своих светящихся братьев и сестер, имевших весьма миролюбивый характер. Рядом с родителями «чужие» вели себя скромно и мирно, но в отсутствие внешнего контроля, чувствуя свою безнаказанность, часто совершали весьма циничные и жестокие поступки. Их понятия о добре и зле с рождения непонятным образом перепутались, и исправлению это положение вещей не поддавалось. То, что кгаллены считали любовью и уважением, больше напоминало ненависть и жадность. Их отношения между собой имели целью лишь союзнический сговор ради выживания вида. Чувства же, вызываемые в них представителями родительской расы, определить было еще сложнее. Они боготворили светящихся, они им поклонялись, хотели добиться равных с ними прав, но в то же время, если шепси допускал сближение с кгалленом, последний вел себя с якобы любимым существом столь же непереносимо жестоко, как и с представителем собственного вида. В конечном итоге присутствие представителей мутировавшей расы стало вызывать в душах шепси неприкрытое отторжение, и даже без Завесы «чужие» оказались в негласной изоляции. Чистая прозрачная энергетика шепси не выдерживала мутной, давящей сути кгалленов. Шепси заболевали, общаясь с ними. Они их избегали, не желали видеть. Они молились, чтобы когда-нибудь те либо переродились в нормальных существ, либо исчезли вовсе с глаз долой. Единое общество раскололось на части. Многие предрекали грядущий конец света. И он однажды настал. Планета не погибла, но в ее центре внезапно возникла некая аномалия — воронка с сильным гравитационным полем, куда избирательно затянуло тех, кто не имел золотистого свечения, а потом воронка, словно потайная дверь, захлопнулась. Заветная мечта шепси избавиться от расплодившихся детей-мутантов сбылась. С тех пор на планете не осталось «чужих». Они перестали рождаться. Почему — никто не знал. Так же, как никому не было известно, куда именно исчезли кгаллены, пропавшие в центре воронки. И вот, по прошествии нескольких веков, на Шепси внезапно обнаружился еще один новый тип существ. Они в какой-то момент начали контактировать с местными жителями, никак не объясняя причину своего появления на планете. Энергетика неизвестных отличалась совершенной прозрачностью, практически невидимостью. По этой причине шепси, приобретшие к тому времени форму парящих в атмосфере золотисто-оранжевых шаров, не могли идентифицировать незваных гостей. Последние, пожелав называться Направляющими и Чувствующими, принесли информацию о том, что открывшаяся некогда воронка, вовсе не уничтожила кгалленов, а просто помогла им перебраться в новый мир, принадлежащий только им, где они могут развиваться независимо от якобы изгнавших их своей неприязнью родителей. Впрочем, Направляющие и Чувствующие не собирались становиться судьями или защитниками какой-либо из двух рас. Они лишь сообщили, что их задача помочь кгалленам и шепси продолжать общаться между собой, ибо не должны те и другие находиться в подобной изоляции. Через загадочных посланников, возможно являвшихся потомками кгалленов, а, может, и самостоятельной формой жизни, жадные до знаний шепси стали усердно постигать незнакомые для них законы Космоса, открытые по ту сторону Завесы, учились перестраивать свое энергетическое тело, комбинировать различные части узора. В конечном итоге, их развитие дошло до грани, о которой прежде никто и помыслить не мог: первичные нити, связывавшие существ с узором планеты, стали распадаться. Поначалу это вызвало массовую панику, ведь связь с материнским сознанием была единственной прочной, неизменной вещью в мире. Привычная реальность рушилась. Случившееся могло означать лишь одно: медленную, мучительную гибель. Направляющие и Чувствующие, однако, сказали иное: «Связь первичных линий существует лишь, пока вы не способны сами генерировать энергию, но ваша цивилизация уже не нуждается в энергетической подпитке. Вы свободны. Можете покинуть планету». Услышав это, шепси запаниковали. Покинуть? Оставить породившую их Мать? Разумеется, никто не двинулся с места, но связи с общим узором распадались все скорее, и вот разорвалась нить последнего представителя цивилизации Светящихся. Тогда началось самое страшное. То, чего даже в кошмарных снах увидеть подчас невозможно…***
— Почему ты прекратила показывать? — удивленно спросила Даэна, невольно оглядываясь вокруг. «Тс, — шикнула Сестра. — В зарослях коллэа скрывается разумное существо. Не житель Альризы. Похож на того парня… На Дакуса». Даэна невольно покраснела. Она и не заметила, как, слушая рассказ Сестры, выбралась из подземелья и сейчас находилась на окраине города, граничившей с лесом. «Еще десяток шагов, и ты столкнешься с ним, так что будь осторожна. У иноземного итэтэ сканирующее приспособление в одежде. Скорее всего, он тебя увидел. Бежать поздно». «Ясно», — мысленно ответила Даэна. В этот миг из-за деревьев ей навстречу шагнул высокий брюнет и белом костюме со встроенной электроникой. Даэна вытянула вперед руку, и возникшие на кончиках пальцев плазменные искорки осветили лицо мужчины. Она вмиг ощутила внутри странную реакцию. Энергия Сестры быстро сжалась, затихла, расширилась снова, а затем от центра спрятанного в теле Даэны энергетического шара к незнакомцу протянулось несколько теплых нитей, которые стали нежно касаться его тела в разных точках, невидимые для него. Даэна впервые видела, чтобы Сестра столь трепетно обследовала чью-то оболочку. Хранительница крови, да она вообще ни к кому не проявляла такого повышенного интереса с тех пор, как поселилась в ней! «Что ты делаешь?» — удивилась Даэна. Сестра оборвала эмоциональный контакт между ними. Сердце Даэны ухнуло вниз. Не чувствовать поддержки в такой момент… Почему? Нахлынуло неимоверное одиночество. Недоумевая, Даэна впилась внимательным взглядом в лицо иноземного итэтэ и остолбенела: красивый мужчина с глубокими, как вечность, темно-синими глазами ласково улыбался ей. — Простите, если побеспокоил. Я брал пробы грунта. Я Конрад Картрайт, капитан экспедиции с Земли. Вы, наверное, знаете про нас? — спросил он таким тоном, будто они были знакомы тысячу лет. И — Хранительница крови — Даэна невольно ответила ему, словно он имел право говорить с ней, как со старой знакомой: — Про вас здесь все давно знают. Имейте в виду, у нас запрещено ночью бодрствовать. Разве что в исключительных случаях. — Почему? — Планета не выдерживает информационной нагрузки от наших мыслей и поступков, неужели не ясно? — Понятно. Постараюсь реже бродить по ночам. Но ведь… И вам нельзя сейчас тут находиться, правда? — Нельзя, — согласилась Даэна, — но очень хотелось прогуляться, вот я и вышла. Конрад опустился на траву, вытянув ноги и положив их одну на другую. Даэна присела рядом, погасив плазменные искорки на руке. Мужчина повернулся и стал пристально смотреть на нее. — Мы никогда не встречались раньше? — вдруг поинтересовался он. — Не помню, — отозвалась Даэна. Ей и в самом деле на мгновение померещилось, будто где-то они видели друг друга, и в том месте, о котором почти не осталось воспоминаний, он и она выглядели иначе, нежели здесь. Полно, не разыгралось ли ее воображение? — Значит, будем считать, что сегодня мы встретились впервые, — его улыбка проникала все глубже, переполняла ее сердце неясной теплой радостью. — Так вы все давно оповещены о наблюдателях с Земли? — Разумеется. Лидеры трех храмов сообщили новость еще в тот миг, когда вы только приблизились к орбите. Мы знали об инопланетном визите задолго до того, как вы надумали опускаться. — Вы сильные телепаты! Даэна повела плечами и сцепила пальцы рук перед собой. — На Земле этим словом называют людей, обладающим даром читать мысли? У нас все иначе. Мысли — личная часть тебя, как и эмоции. Они всегда чем-то окрашены: любовью, страхом, болью или радостью. Вторгаться в них запрещено Хранительницей крови. А еще существует информационная часть энерго-оболочки. Она нейтральна и не затрагивает эмоций. Ее можно прочитать легко, не проникая в личность. Если перед нами итэтэ, то никто не тронет его интимную часть, окрашенную эмоциями, из уважения к нему, но нейтральную информацию — о планете, языке, обычаях, — увидеть разрешается. К тому же вы вели себя странно. Маги пытались пробиться к вам и просигналить, чтобы вы улетали обратно, ведь на Альризе неспокойно сейчас, а вы упрямо лезли все дальше, будто глухие. Что оставалось делать жрецам? Они применили гипноз и проникновение в подкорковые зоны мозга. Поняли, что вы итэтэ, только из-за Завесы. Наверное, поэтому мы не можем обмениваться информацией напрямую. Где-то наши узоры радикально несопоставимы. Но ничего. Если бы вы были проклятой расой, Альриза возмутилась бы, едва заприметив вас, однако ваше появление не породило ни единого источника повышенной геомагнитной активности. А раз Альриза приняла вас, то и жрецы согласились с ее решением. — Мы живы из-за решения Альризы? — Да. — Как зовут тебя? Склонив голову набок, она посмотрела на него лукаво. — Аэ. Так меня зовет Сестра. Это не официальное имя. — Можно называть тебя так же? — Да, — девушка согласно кивнула. — Госпожа Аэ, — невольно улыбнулся Конрад. — Госпожа? Она вовсе забыла о пережитом недавно в подземелье, о назначенной на утро неприятной беседе с Советом Защитников и о грядущей встрече с Дакусом, возможность которой до этой минуты интересовала ее. Рядом с капитаном «Далласа» ей стало так легко, как никогда в жизни. Только с Сестрой она ощущала нечто подобное, но Сестра почему-то оборвала их контакт именно сейчас. «Не время размышлять», — приказала себе Даэна. — «Госпожа», — повторила она. — Как странно. Я вовсе не чувствую себя значительной персоной, но мне нравится слышать это. Конрад поразился ее прямоте, а еще больше своим внутренним чувствам, ясно сказавшим ему о том, что девушка эта близка его душе, как никто другой. Стоило прилететь на чужую планету, чтобы вновь почувствовать такое. Всего второй раз в жизни. Так ему скоро не захочется снова становиться простым смертным, лишь бы быть подольше рядом с ней… Вот странно! Почти как когда-то с Кей… Нет! Забыть, забыть ее! Слишком больно! Чертов Барковский! Он разрушил жизнь по меньшей мере четверых людей и даже не понял, каким образом и почему это произошло. — Я всего лишь хотел узнать … Видишь ли, мне интересно, чем столь радикально могут отличаться два наших узора, что мы не можем общаться друг с другом мысленно? — Наверное, у земных итэтэ стоят блоки на некоторых фрагментах? Стягивающие линии. Ограничители. — Честно говоря, я в таких теориях не силен. Лишь корабли умею водить и по планетам путешествовать. — Нехитрое дело, — кивнув, согласилась Даэна. — Наши Боги и не такое умели, а ваши корабли, прости уж, совсем примитивные. — Как? — ошалел Конрад. — У вас лучше есть? Зачем тогда жрецы просили разрешения изучать наш аппарат? Даэна насмешливо улыбнулась, подмигивая ему. — Вот и обиделся. Ноль точек на твоем узоре. Молодой еще совсем! — Молодой?! — впал в ступор стопятилетний капитан «Далласа». — Не кипятись. Видишь ли, жрецов волнует, насколько ваш корабль опасен с точки зрения возникновения Явлений из-за его функционирования здесь. Путешествия на другие планеты нас сейчас не интересуют по двум причинам: первая — надо решать насущные проблемы, вторая — если Боги вернутся и помогут восстановить узор планеты, то путешествия будут осуществляться с помощью силы Богов, а они никогда не использовали технику. Только собственное тело. Абсолютно для всего. — Как это? — недоумевал Конрад. — Элементарно. Вы разве теорией узоров не владеете? Как вам вообще в таком случае удалось создать трансформер мерности граней? Он ведь является основной ходовой частью корабля, — пояснила она после небольшой паузы в ответ на все более изумленный взгляд Конрада. — Без него ничего работать не будет! Это даже мне, обычной танцовщице, известно! Или… вы украли идею прибора? — неожиданно догадалась она. — Кхм. Мы на самом деле не уверены в авторстве изобретения. Я, например, сомневаюсь, что его придумал землянин. Он мог позаимствовать чертеж у кого-то… А самого изобретателя спросить нельзя. Он умер. Давно. — Впрочем, не важно: украли, не украли… Любая техника — чудовищное изобретение проклятой расы. Ничего хорошего она никому не принесла. В вашем узоре все заложено изначально. Научитесь им пользоваться, и вам не понадобятся эти модели, приборы и образцы, — она, презрительно хмыкнув, ткнула пальцем в сенсоры, встроенные в костюм Конрада. — Мы крайне мало знаем об узорах, — осторожно произнес Конрад, боясь вызвать ненужные подозрения. — Ты упомянула стягивающие линии. Что это? — Говорю, молодые вы совсем, — покачала головой Даэна, словно умудренная опытом бабушка, растолковывающая нечто очевидное пятилетнему внуку. Подняла обе руки в воздух, сложив ладони чашечкой, и между ними появилась светящаяся молочно-белая пластина. — Я недолго, — извинилась девушка перед кем-то. — Смотри, — эта фраза уже была адресована Конраду. На поверхности пластины проступил темно-синий фон, а на нем — сложно закрученная линия, похожая на золотистую спираль. — Допустим, здесь — часть твоего узора, отвечающая за способность передавать мысли. А здесь, — изображение прочертила изогнутая линия, словно перечеркивая спираль, — часть, связанная с такими чертами характера, как, например, неуверенность в себе, страх, агрессия. Такое может случиться, если вашими праотцами были, к примеру, слепые странники или их потомки. Йаллок майа побывали на таком количестве планет, что ваше дальнее родство вполне вероятно. Земля могла изгнать их, спасая вас, но они успели напортить что-нибудь в генетике линий или в узоре планеты. Обычно в таких случаях планета, защищаясь от вторжения генов проклятой расы, ставит так называемые стяжки или ограничительные линии на узорах детей, чтобы исключить контроль процессов материализации, телепатии, эмпатии со стороны зараженной части. Словом, если убрать стяжки раньше, чем вы будете к этому готовы, вы способны разнести собственную планету в клочья. И отнюдь не по причине ненависти к ней, а потому что вашей скрытой силой управляет зараженная часть узора, в то время как ваша настоящая сущность спит. — Настоящая сущность? Разве узор и сущность — не одно и то же? Даэна невольно рассмеялась, а Конрад помрачнел. Он не привык за столько лет к признанию собственной безграмотности в очевидных для обычной среднестатистической девушки вопросах, пусть она и инопланетянка. — Долго картинки показывать нельзя, не то Защитники нагрянут. Любое энерго-воздействие разрешено только Магам и то в строго ограниченном количестве. Каждая попытка использовать магию в последнее время вызывает серьезное возмущение пространственно-временного континуума, а тут недалеко и до спонтанной генерации Явления. Если мои поступки станут причиной новой аномалии, меня не простят. — Объясни на словах, — попросил капитан. — И чего я разоткровенничалась? — удивлялась самой себе Даэна, но прекращать беседу явно не собиралась. — Ладно. Еще пару минут… Изображение на пластине сменилось. Теперь Конрад увидел на своеобразном экране фигуру, похожую на песочные часы, состоящую из тесного, причудливого переплетения все тех же золотистых нитей. — Обычный узор, — прокомментировала Даэна. — Чаще всего встречается у итэтэ. Ничего особенного. Здесь, — она указала пальцем на точку соединения двух половинок «часов», — берет начало первичная магическая линия, через эту точку она прикрепляется к узору Альризы. Через нее же итэтэ может оказаться соединен с другим живым существом. Подобные связи являются самыми прочными в Космосе. Это кровная связь линий через Первые Имена существ. Данная связь сама по себе никогда не рвется. Ее можно разорвать лишь принудительно, если изначально знать способ осуществить подобное. Вот вы сейчас находитесь на Альризе, но первичная нить, соединяющая вас с Землей, не порвана. И данное положение вещей сохранится неизменным, пока вы не умрете, или не погибнет Земля. Не важно, как далеко вы оказались, пусть вы прошли через мириады Завес, но ваша первичная линия всегда цела. И она неизменно связывает вас с родиной. Вы можете этой связи не ощущать из-за действия стяжек, но у вас она есть. Иное дело — проклятая раса. Они отказались от первичной связи, разорвали ее. Слепые странники стали угрозой нормальной жизни других итэтэ. Смотри, вот Первое Имя. По мановению ее руки узор на экране приблизился к точке выхода первичной магической линии и показал две соединенные центрами восьмерки, расположенные под углом друг к другу. Стало очевидно, что весь остальной сложный узор плелся вокруг этих восьмерок, у одной из которых верхняя петелька была слегка заужена и отогнута вбок. — Первичная линия, соединяющая с планетой, либо с другим существом, переходит в Первое Имя в точке их объединения. Они являются продолжением друг друга, и теоретически разрыв связи может означать для существа только смерть, хотя на практике, повторюсь, находились многие, кому удалось каким-то образом обойти закон Космоса. Нам, итэтэ, неизвестен способ разъединения первичных нитей. Если нас оторвать от Альризы, мы погибнем. Боги являлись потомками слепых странников. Они не имели связи с планетой, но компенсировали себе недостаток оборванной линии чем-то искусственным, изобретенным ими самостоятельно, что уже само по себе означает их зависимость, а, следовательно, свобода йаллок майа весьма иллюзорна. Даэна погасила экран. — Время вышло. Боюсь накликать проблемы на наши головы, поэтому закончу рассказ без наглядных пособий. Ты видел, как сложен узор? — Да, — Конрад выглядел потрясенным. — Все остальные линии могут изменяться, удлиняться или укорачиваться, рваться, исчезать, восстанавливаться. Это приносит существу ощутимую боль, но никакие страдания не сравнятся с мукой повреждения или утраты Первого Имени. Вторичные линии, означающие характер, темперамент, внешние данные, физиологию существа вырастают из Первого, и они достаточно вариабельны. Их можно менять. Но источник любых вариаций — Первое Имя. Там заложено все. Если уметь читать линии собственного Первого Имени, можно стать Богом. Творить себя, каким только хочешь стать. Наши маги способны лишь находить в узоре инородные или поврежденные участки, не более того, не всегда понимая, за какую функцию те отвечают. А Боги могли, например, перестраивать собственное физическое тело, путешествовать в пространстве без помощи кораблей и многое другое. Вторичные линии — не твое настоящее существо, и если кто-то вклинивается в их генетику, твое истинное существо все равно остается незатронутым, и ты всегда можешь убрать ненужные тебе изменения вторичной части узора. Ты способен изменить себя. Вот почему все мы двойственны. У нас есть Первое Имя, в большинстве цивилизаций его просят сохранять в тайне, как святыню. Оно и есть твое подлинное существо, твоя душа. Второе имя — обыденное. Это временная личность с ее характеристиками плюс материальное тело, если иметь таковое положено среди представителей твоей расы, ибо есть существа, представляющие собой чистую энергию, без физического тела. Энергию тела изредка называют Третьим именем. Оно меняется. Есть две теории того, что происходит после смерти существа. Линии Второго имени временны. С приближением смерти они истончаются и укорачиваются, исчезают, а вот Первое Имя согласно одной теории тоже истончается и исчезает следом, а согласно другой — то, что мы наблюдаем, как исчезновение Первого Имени есть лишь возврат к узору планеты. Спустя какое-то время, существо снова отпочковывается от планетарного узора, выращивает Второе Имя, только совершенно иное и проживает следующую жизнь, и так до тех пор, пока не станет независимым от планеты. Когда связь Первого имени и планеты расходится сама собой, это отнюдь не то же самое, что рвать нить принудительно. Нам Боги завещали ни в коем случае не обрывать свои нити, а дождаться, когда они разойдутся самостоятельно. И мы выполним их завет, ибо Боги на себе испытали, что значит жить с принудительно разорванными узорами. Что касается земной цивилизации… Вы, вероятно, относитесь к тем несчастным, чья планета подверглась экспериментам со стороны слепых странников. Это лишь мое предположение, но Боги рассказывали о подобных вещах. Путешествуя по космосу, йаллок майа искали места, пригодные для их существования или адаптировали под себя близкие по форме жизни планеты. Обычно они, не церемонясь, вторгались в узоры планет, изменяя их внутреннюю программу развития. И случались разные казусы, среди них я запомнила один особенно нехороший. Когда после неудачного вмешательства в планетарный узор, Хранительница крови начинает производить на свет детей поголовно с одинаковым дефектом — не хватает фрагмента в Первом Имени, отвечающего за полноту восприятия. Грубо говоря, рожденное существо не видит собственного Первого Имени. Итэтэ абсолютно не уверен, есть у него душа или ее не существует, не видит узора планеты, не способен ментально и эмоционально контактировать с ней. Молитва превращается в нечто мифическое. Строго говоря, религия, как процесс обратной связи между планетой и детьми, превращается в мёртвую догму. На базе дефектного Первого Имени вырастает искаженное Второе: полное страха, агрессии, недоверия к окружающему миру. Вдобавок ко всем бедам между именами появляется стяжка, о которой я упоминала выше — результат экстренных мер безопасности планеты. Хранительница крови пытается блокировать возможную атаку со стороны агрессивного Второго имени на Первое, пребывающее в летаргическом сне. Если Второе имя сумеет овладеть силой Первого, то это будет подобно, как у вас выражаются, действиям обезьяны с генератором нейтрино. Пока имена разделены стяжкой, Второе ведет себя — да, как обезьяна, но безоружная. Получается нонсенс: Второе имя занимает место Первого, берет на себя его функции, так как Первое спит и не осознает собственное существование. Но Второе имя — лишь продолжение Первого, оно призвано помогать ему развиваться, оно не способно его стопроцентно заменять или существовать само по себе. Получается, одно и то же существо внутри себя разделено надвое. Итэтэ чувствует постоянно, будто ему чего-то недостает, мечется, мучается, страдает… Ищет вне себя — но там всего лишь бессмысленный мир, не дающий ответов на вопросы, ищет внутри — а там блок, не позволяющий проникнуть в Первое Имя. — И где выход из этой заморочки? — Думаю, у вас должен быть вспомогательный канал связи с узором планеты через Второе имя. Поставив блок, Земля наверняка подарила дополнительную нить, соединенную со вторичными линиями, менее прочную, но достаточную для связи. Второе имя тоже обладает сознанием и может в некоторой степени менять себя без участия Первого, а с помощью Хранительницы крови менять значительно. Думаю, если вести себя естественным для не искалеченного существа образом, то есть с любовью, милосердием, терпимостью к окружающим, через некоторое время вторичные линии изменятся, планета начнет вам помогать через дополнительную нить, а тогда и стяжка пропадет, ибо не будет смысла ограждать Первое имя от Второго. Получив доступ к собственной душе, надо пробудить ее. Тогда вы увидите воочию все, о чем я сейчас сказала. А теперь, когда я выболтала все, что знаю об узорах, мне тоже хотелось бы кое-что спросить у тебя. Неужели ты, капитан корабля с Земли, действительно собирал в лесу далеко за полночь пробы грунта? Как-то не верится. — Собирал, — Конрад продемонстрировал образцы, извлеченные из карманов защитного костюма. — А затем решил прогуляться. Ведь и твоей целью сегодня была лишь прогулка, не так ли? — лукаво прищурил один глаз капитан «Далласа». — Я смотрела на звезды, — улыбка Даэны с точностью зеркального отражения копировала его собственную. — Разве у вас не запрещено любоваться ночными пейзажами? Девушка звонко рассмеялась. — Верно, ты меня поймал! Я тоже нарушитель. У нас похождения по ночам не одобряются. Ночью Маги и Воины отдыхают, — она вдруг посерьезнела.- Бодрствующее сознание итэтэ напрягает Альризу. Если обычные жители начнут круглосуточно бодрствовать, это вызовет дестабилизацию пространства. Тем более, сейчас нельзя применять магию. Разве что совсем чуть-чуть, — она показала «чуть-чуть» совсем привычным землянину жестом, разведя большой и указательный пальцы на небольшое расстояние. Ее жест ввел Конрада в ступор. — Все-таки, — недоуменно промолвил он, — у нас много общего. — Итэтэ похожи между собой. — Но… Теория вероятностей… Извини, ты наверное, не слышала такого понятия. Дело в том, в Космосе теоретически должны присутствовать различные виды разумной жизни, однако, путешествуя по многим планетам, мы встречали только гуманоидов. Итэтэ, как вы. Или никого. Пустыню, бактерий и лишайники. Интересно, почему? Даэна ничуть не смутилась. — Ничего странного. Чтобы разум развивался, нужно накапливать в теле много энергии. Тело — удобный энергетический кокон для узора. Так учили Боги. Развивается узор, следом за ним совершенствуется разум. Тело — внешний узор, его составляют линии третьего типа, замыкающие контур вторичных линий, образуя с ними единый конгломерат, и в то же время препятствуя безвозвратной утечке энергии из вторичного контура во внешний мир. Система проста. Первое Имя не может оставаться статичным, иначе оно растворится в море Всеобщности. Оно возникло с единственным желанием — быть, а значит меняться, становясь более разумным. Подчиняясь этому закону, приносящему только радость, Имя растет. В процессе роста ему требуется накапливать энергию для перемен, наращивать точки на узоре. Из них потом рождаются молодые первичные линии. Точками на узоре измеряется истинный, внутренний возраст существа. В отличие от неуничтожаемого Первого — Второе и Третье Имена могут сменяться полностью, как листья на дереве. У вас есть деревья, сбрасывающие все листья сразу, а потом отращивающие новые? — Да. Мы их называем листопадными: березы, тополя, ясени. — Как у нас — аэрания, канотте. Но я о другом. Второе и Третье имена — листья на дереве, Первое Имя — ствол и корень. Когда Первое Имя совершенствуется, данный процесс сравним с выращиванием веток. Его структура усложняется, но самые первые линии, вышедшие из моря всеобщности, сохраняются навсегда. Первое Имя уникально. Такого, как у тебя, или у меня больше нет ни у кого. Энергия для жизни берется у планеты через первичную нить. Энергия для вариаций и роста — через контакт с целой вселенной. За качество внешней связи отвечают Второе и Третье имена. Если их удалить, Первое Имя не погибнет, однако перестанет развиваться до тех пор, пока не вырастит следующие, взамен погибших. Если же оно не захочет выращивать новые, тогда море Всеобщности поглотит его навсегда, ибо оно отвергло бытие, не пожелав расти и развиваться. Обычно кокон из Второго и Третьего Имен сбрасывается сам по себе, когда он становится тесным для усложнившегося Первого Имени, и ему требуется более подходящее средство для продолжения развития. Третье Имя, или тело, должно иметь энергосберегающую структуру. Для многих форм жизни тело, подобное нашему, является наиболее подходящим. Впрочем, даже если во Вселенной встречаются существа с иным физическим телом, построенным по качественно иному принципу или вовсе не являющихся белково-углеводной формой жизни, мы их не увидим. У них частота колебания энергии Второго и Третьего Имен иная. — Выходит, на якобы необитаемых планетах, может существовать невидимая нам жизнь? — Да, и вполне развитая, но из-за разницы в длинах электромагнитных волн наши тела друг для друга прозрачны. Они нас тоже не воспринимают. Ой, прости! — вдруг вскочила Даэна на ноги. — Мне пора. Я совсем забыла… Через час рассветет, а мне надо предстать перед Советом Защитников. Встретимся как-нибудь! И прежде, чем мужчина успел что-то спросить, она вскочила с места и мгновенно исчезла за деревьями. Конрад сидел неподвижно, глядя в одну точку перед собой. — Аэ. Кей. Что между вами общего? Вы абсолютно разные. И все же… Я снова хочу жить! Кей, любимая, я снова ощутил вкус жизни! Из-за этой странной инопланетной девушки. Из-за итэтэ Альризы.