Это мы - бесконечность

Андрей Волков Утром все было плохо во всех смыслах. Отряд не хотел просыпаться, так и еще блевал на каждом шагу. На завтрак мы собрались с опозданием, да и еще запах перегара и бурной ночи было не отбить. — Ну же, давайте. Не будете шевелиться — не будет еды. Большей части отряда очень повезло — они поспали несколько часов. Что по мне — проще не спать всю ночь, и потом не чувствовать себя разбитым. К сожалению, разбит я был по-любому. Ксюша прижалась к руке, я ее обнял. Волосы девушки пропахли алкоголем и сигаретами, тушь была размазана вокруг глаз, но сладостное выражение на лице перекрывало все эти мелкие недостатки. Да, эта ночь сблизила многих ребят, и мы не исключение. После «забавных приключений» с Вишневской, когда я вернулся в домик, меня ждала она. И хорошо, боже, как же хорошо мы уладили наш конфликт. Я улыбнулся, вспоминая подробности пятичасовой давности. Вика Вишневская. Рука. Что с ней? Ай! — Красавица! Просыпайся, скоро обход! Дима, стоящий на одной ноге около моей кровати, дергал меня за руку и с безумными глазами смотрел на входную дверь. — Что? Обход? Я подскочила как ошпаренная, захотела быстро встать на ноги, но вместо этого с криком упала. Поняла, что колени у меня разбиты, также как и правый локоть. До чего же болит голова! Почему всё тело так ноет? — Скорее, в ванную! Дима попробовал меня поднять, но стали отчетливо слышны шаги в коридоре и он ринулся к двери. Я же, с полузакрытыми глазами на четвереньках поползла в ванную комнату. Закрывшись изнутри, включила воду. Из разговора в комнате я разобрала, что так как я в душе, то должна буду подойти к медсестре как только выйду. Поднявшись с пола, я взглянула на себя в зеркало. Господи боже! Что со мной было вчера? Волосы растрёпаны, сомневаюсь, что они даже все на месте. Синяки по всему телу, одежда грязная, пахну как тролль. Душ, определенно сразу в душ! Стоило мне выйти, Дима начал меня расспрашивать. — Я смотрю, хорошо повеселилась вчера? — Не знаю. Лучше скажи мне, как я тут оказалась? Совсем ничего не помню… — Тебя принесли парень и девушка. — Что, вдвоем? — Нет, конечно. Девушка просто толклась рядом. Кстати, ее зовут Катя, мы познакомились. А еще она съела твой шоколад. Так, понятно. — А с парнем что? — О, это командир ваш, Андрей. Неплохой пацан. Я просто смотрела на Диму равнодушным взглядом. Почему я не удивлена? — Выглядишь ты все равно не очень. — Дима посмотрел на меня с жалостью. — У меня сильно болит голова. — Тебе бы таблетку какую выпить. Тут я вспоминаю про аптечку, которую взяла из дома. — В домике есть, нужно только побыстрее отсюда уйти. Я пошла к медсестре. Скоро придет педиатр, и она меня выпишет. Завтрак нам принес Леша. Я исправно съела порцию каши и начала собирать вещи. Голова еще затуманена. Почему мой альбом под кроватью? Я нагнулась за ним, а когда поднималась, организм дал сбой, и я опять чуть не упала, при этом выронив этот несчастный альбом. Дима тихо ржал в сторонке: — В таких случаях, мама называет меня каракатицей. — Мда, быстро ты от «красавицы» пришел к «каракатице»… Альбом открылся, и всё бы ничего, но одна из страниц оказалась вырванной. — В смысле?! Я начала быстро перелистывать страницы, и поняла, что не хватает портрета Андрея. — Дима! Кто-нибудь брал мой альбом ночью? Я подбежала к нему, при этом держа альбом в трясущихся руках. — Не помню, я был занят немного другим… Он показал на оборванную штору у окна. — Меня что, заносили сюда через окно?! — А что ты думала? В коридоре дежурила медсестра! Мне стало в конец плохо. А еще я поняла, что не помню совсем ничего. Только что Игорь меня спаивал, и господи, какой же он скотина! Натуральный мужик, которому только одно и нужно от женщин! А еще я помню, как нас с Волковым закрыли в шкафу, я просила у него прощение, и кажется, назвала его уродом. Мда… Больше пить не буду. Оставив всё съестное и сладкое Димке, я была выписана из изолятора с горячими пожеланиями больше сюда не возвращаться. В нашей деревне творилось что-то очень странное. Никого не было ни на отрядном месте, ни в вожатской. Как только я вошла в домик, увидела три спящих тела на двух сдвинутых кроватях. Все здесь было вверх дном: на столе какой-то мусор, мусор на кроватях и полу, даже в открытом шкафу — и то мусор. Обертки от конфет, бутылки от колы и спрайта. Странно, ведь вчерашняя вечеринка проходила не у нас в домике, так откуда же здесь такой погром? — Алло, приём!
Амина вскочила, у нее в руках был пустой пакет от чипсов, а на щеках крошки. — Что здесь происходит? — Вика… ВИКА ВЕРНУЛАСЬ! Снег и Катя подняли головы и с трудом начали фокусировать на мне свой взгляд. Выглядели они ужасно. — Где все? Такое ощущение что все вымерли! Они пожали плечами. Снег уткнулась обратно в подушку, а Катя села на кровати, схватившись за растрепанные волосы на голове. — Ну, ничего-ничего, — она судорожно пыталась привести прическу в порядок. Я ближе подошла к девочкам. Ксюши не было. — Девочки, — начала я, при этом пытаясь найти в тумбочке аптечку. — в одиннадцать общий сбор, давайте собираться! Свои полумертвые тела приводить в здоровый вид оказалось очень сложно. Как только Катя пришла в себя, она начала рассказывать. — Вы с Андреем провели в шкафу гораздо больше, чем 5 минут! Мы про вас почти и забыли. А когда вспомнили, открыли — оказалось, что вы заснули. — Я закатила глаза. Как можно было так нажраться? — Потом мы быстро вернули вас в игру, но ты была никакая, и Игорь пошел тебя провожать. — Ты что, доверила меня ему? — Я очень сомневалась, но да. Через минуты три он пришел с разбитой губой, и я поняла, что лучше довести тебя самой. Я нашла тебя у отрядного места. Ты плакала. Господи боже. — Я тебя подняла, но ты упала. Потом мы упали вместе. Потом еще раз… В общем одна бы я не справилась, и попросила помощи. Единственный «не овощ» оказался Андрей. — Можно я не буду дальше слушать? — Нельзя. Андрей помог тебя донести, ты жаловалась на жизнь и Ирину Павловну. Почему я вспомнила географичку? — Причем тут… — Я не знаю, — она пожала плечами. — но мне стало грустно от твоих слов. Кажется, Андрей тоже всплакнул. Нет, она издевается. — В общем мы занесли тебя в изолятор, спасибо тому парню, что лежал с тобой в одной палате. Кажется, мы оборвали штору… Но не важно. — Мой альбом кто-нибудь брал? — Эмм… Я не помню… Кажется, она в самый ответственный момент уплетала шоколад. Что же, ладно… — Кстати, почему в лагере так тихо? Обычно мелкие бегают и кричат, что слышно даже у нас. — Выходные, всех позабирали родители. Кстати у нас в отряде тоже ребята уехали. Надо же, а я и не заметила. Мы пришли на отрядное место. Точнее, пришли самые стойкие. Евгений Сергеевич ходил по домикам и вытряхивал тех, кто послабее. Я сразу вспомнила, как он нас назвал… ведь мы не виделись, пока я была в изоляторе. Он даже не пришел ни разу. Вот он, Волков. Вместе с Ксюшей. Почему-то стало не по себе. Такое ощущение, что совместный сон в шкафу нас как-то сблизил, и больше не было этого ненавистного отношения. Во всяком случае в его взгляде не было ничего плохого… а потом я увидела эту улыбку. Чистую, откровенную. Будто он тринадцатилетний влюбленный мальчишка. Только она была отправлена не мне, а Ксюше.