Султан Мустафа. (Выдуманная эпоха)

День шел, длился и сменился вечером. Король Джованни внимательно выслушал Хызыра-агу (Юсуфа). Он рассказал королю все то же самое, что рассказал тому человеку. Король не прогнал Хызыра подобно ищущей тепла собаке, а, можно сказать, исполнил желание Хызыра и семьи султана — велел ему идти в подвал и следить за Бонжуком-агой и шехзаде Ибрагимом, обозвав первого — кастрированным мужчиной, а второго — ерзающим мальчуганом. Хызыр-ага входит в подвал к пленникам и закрывает дверь. Они оба лежали на голом полу с завязанным ртом и связанными руками и ногами. Дело в том, что один раз они чуть не сбежали, поэтому королю мог понадобиться Хызыр-ага. Джованни даже позабыл об условии насчет Бонужка и Ибрагима, которое он поставил султану Мустафе. Войдя в подвал, Хызыр толкнул сначала Бонжука, а потом Ибрагима, чтобы они проснулись. — Хызыр-ага? , — невероятно удивившись, выпучил глаза Бонжук-ага. — Тщщщ… — прошептал Хызыр и развязал повязку на рту Бонжука-аги, а потом развязал ему руки и ноги, после — принялся за шехзаде Ибрагима и тоже развязал его. — Хызыр-ага? Как ты здесь оказался? , — у Бонужка-аги заискрились глаза от радости, а Ибрагим, хоть толком и не знал Хызыра, но понял, что спасение уже близко. — Давайте скорее, — начал торопиться Хызыр, уже собрался взять на руки шехзаде Ибрагима, как сзади послышалось: — Месье Юсуф? Что это ты такое делаешь? Хызыр-ага повернулся и увидел того самого приближенного короля. — Предатель! Я иду немедленно все рассказывать королю, — сказал он, вышел из подвала, и начал подниматься по каменной лестнице. Но Хызыр-ага вместо того, чтобы забирать шехзаде и агу, и уносить как можно скорее из подвала и дворца ноги, помчался за приближенным Джованни. Мужчина, увидев за собой погоню, толкнул Хызыра. Но Хызыр удержался и не упал, а со всех ног побежал за приближенным короля. Поднявшись наверх, их ждала еще одна лестница — древесная, устланная дорогим ковром и ведущая в главный зал дворца. Как только мужчина стал спускаться вниз, чтобы добежать до короля, Хызыр-ага схватил стоящую с полки небольшую статуэтку женщины и кинул ее в убегающего. Она попала прямо в спину приближенного короля и тот упал с лестницы, а статуэтка разбилась на три части, которые вместе с пострадавшим скатились со ступенек. После этого Хызыра ждала новая беда — странные звуки услышали двое стражников. Хызыр-ага увидел, нагнувшись из-за перил, как те приближаются к лестнице, Хызыр подбежал к какой-то двери напротив спуска в главный зал, но она была крепко заперта. Хызыр не знал, что и делать. Сердце участилось в ударах, но Хызыр-ага не сдавался. Он достал из-под пояса нож и кинул его, попав в грудь одного из стражников. Теперь Хызыр думал, что делать со вторым стражником, который уже начал подниматься по лестнице. Хызыр беспощадно схватил большую, тяжеловатую тумбу, предварительно убрав оттуда золотистого цвета тройные подсвечники, и швырнул эту тумбу прямо на подбегающего к нему стражника. Теперь, когда Хызыр рядом больше никого не видел, он немедленно подошел к подвалу — каменной лестнице, взял на руки трехлетнего шехзаде Ибрагима и побежал вместе с ним и Бонжуком-агой к выходу дворца. Открыв главные двери, все они вздохнули с облегчением, ибо, наконец, выбрались из дворца. Но и сейчас они не смели терять ни минуты. Хызыр с шехзаде на руках и Бонжук все втроем побежали в порт, где Хызыра-агу ждет судно. Им повезло, что стражники, стоящие у главных ворот дворца еще днем были убиты Хызыром-агой.

***

Чаглайан-хатун прогуливается возле общей комнаты и тут, к ней подходит одна девушка, которая услышала важные для нее вести: — Чаглайан-хатун, готовься. Мне сказали, что по приказу Айнур Султан, тебя велено этой ночью снова подготовить для встречи с султаном Мустафой. Этот разговор за каменной колонной подслушивала Нурбахар-хатун, еще заранее заметив Чаглайан-хатун и эту девушку. Чаглайан-хатун нечего было делать. С вздохами, неохотой, но ей пришлось выполнить приказ управляющей гаремом. Как только Чаглайан и та девушка разошлись, Нурбахар вышла из-за каменной колонны и, чтобы там ни было, по-прежнему находясь на стороне Фахише, она пошла к Фахише Султан доложить о том, что этой ночью Чаглайан-хатун во второй раз готовят для Мустафы, тем более Фахише ничего об этом не знала. Она и так сама не своя из-за отсутствия рядом с собой шехзаде Ибрагима. Айнур Султан сидит со своим мужем — Зиннатом Пашой в своих покоях. Настроение у обоих было хорошее. Айнур вспомнила об их дворце и подумала спросить: — Как день прошел? Чем ты сегодня занимался? Кстати, хотела спросить. Что насчет нашего с тобой дворца? Ты с султаном уже ездил туда? Он сильно от пожара пострадал? — Да нет, не сильно. Мы посмотрели, велели вменить сгоревшие вещи. Через день-другой все будет, как новое, — рассказал Зиннат Паша. — Чудесно, — порадовалась Айнур Султан, — но я никогда не забуду нападения этих венецианцев. Представляю, что пришлось пережить Мустафе, Фахише этой и всем остальным… После сказанного, Зиннат заметил, что у Айнур поменялось отношение к Фахише: — Я никак не могу понять тебя, Айнур. Что у тебя случилось с Фахише Султан? — Как у нас с ней может что-то случиться? , — взвелась Айнур Султан, — ты меня конечно извини, но мне уже это надоело. Все вечно говорят о наших с ней отношениях. Да не может быть у госпожи с рабыней никаких отношений, как вы не поймете?! Никогда не было и не будет! Фахише — рабыня Падишаха! — Допустим, что так, тогда зачем ты второй раз подряд посылаешь к султану одну и ту же девушку, причем служанку самой Фахише? Неужели она тебя так рассердила? , — решил все досконально узнать Зиннат Паша, но его супруга лишь возмущенно глянула на него и отвернулась. Неприятную обстановку разрядил приход Нурсиды Султан. Госпожа пришла поприветствовать свою сестру, а раз уж с ней и Зиннат Паша, то и его тоже. Нурсида села рядом с супругами на тахту, стоявшую возле окон. Кроме того, Нурсида пришла сообщить новость: — Айнур, мы тут пробыли совсем немного с Рахманом Пашой, а Паша уже причитает, что ему нужно занести новые записи в астрономическую книжку. Ума не приложу, почему он ее с собой не взял. Нам пора возвращаться в Каир. Но ты не расстраивайся, Айнур, и не обижайся, причина нашего отъезда ведь не только в этом. Мы как раз и собирались уезжать. И могу за Рахмана Пашу вам сказать, что дворец действительно великолепен. — Как? , — удивилась Айнур Султан, — ты правда уезжаешь? Зиннат, оставь нас наедине с сестрой. Даже Паше было неприятно это слышать от своей жены. Что Айнур может скрывать от него? Так или иначе, Зиннат поклоняется и молча покидает покои. — Я тебя никуда не отпущу, Нурсида, — положив свою руку на руку сестры, сказала Айнур, — Рахман Паша может пусть и уедет, раз так важны ему эти записи, а ты останься. И еще, то, что я сейчас скажу, останется навсегда между нами. — Я слушаю, — немного расстроившись, что ей нельзя уезжать, выдохнула Нурсида. И Айнур делится с сестрой своей поставленной целью: — Ты останешься здесь и поможешь мне обуздать Фахише-хатун. — Что? Зачем? — Она слишком много на себя берет. Только с виду кажется, что она такая белая и пушистая, а душа у нее дьявольская, — начала преувеличивать Айнур Султан, чтобы наверняка настроить Нурсиду против Фахише, — вечно шушукается с Касымом Пашой. Такое поведение здесь недопустимо. Нурсида и не знала, что ответить, ей осталось спросить про мужа: — А Рахману Паше что сказать? Пусть уезжает? — Если ему так надо, пусть уезжает. Да и я тебя я долго не задержу. Как, так сказать, справимся с Фахише, тогда и уедешь. Этот разговор заложил в душе Нурсиды Султан семя сомнения в доброте своей сестры, по своей натуре, Нурсида очень улыбчива, жизнерадостна, часто смеется, но здесь было не до смеха. Нурсида встала, подошла к дверям и вышла из покоев. Чаглайан-хатун ведут в покои султана Мустафы. На этот раз девушка уже не так трясется и волнуется, как в тот, первый раз. Допустим, что Мустафа и принимает у себя Чаглайан, проявляет у нее симпатию, а где уже и рождающиеся любовные чувства, султан любит Фахише и ни на кого ее не променяет, как он сам в данный момент считал. Чаглайан-хатун была в синем платье с красиво лежащими локонами на плечах и небольшой короной. Чаглайан шла к султану и в некоторых моментах чувствовала себя султаншей. Перед приходом девушки, султан ищет стихи, которые прочтет этой ночью Чаглайан. Нурбахар-хатун подходит к покоям Фахише Султан, несмотря на то, что уже почти ночь. Раз Нурбахар-хатун — хазнедар гарема, то ей поклоняются все остальные служанки. — Вы что-то хотели от госпожи? , — спросила служанка у подошедшей Нурбахар. — Да. Мне надо срочно ее увидеть. — Извините, но госпожа велела не беспокоить ее ночью. Я никак не смогу вас пустить. Приходите завтра утром, — не позволила войти служанка. — Ну тогда завтра рано утром к госпоже зайду, — пообещала Нурбахар-хатун и быстрым шагом удалилась от покоев Фахише Султан.

***

Утро выдается добрым — возвращаются Хызыр-ага с живыми и здоровыми шехзаде Ибрагимом и Бонжуком-агой, раненым во время восстания в спину стрелой. Но рана у него уже не болит. Девушки чрезмерно рады возвращению шутливого Бонжука-аги, а Фахише Султан еще ничего не знает о возвращении шехзаде Ибрагима. На этот раз Чаглайан-хатун повезло — ночью Фахише ее отсутствия не заметила. Женщины сидят в покоях и пьют шербет, как вдруг, открываются двери и входит Бонжук-ага, держа на руках трехлетнего шехзаде Ибрагима. — А-а-ах! , — восторженно произнесла Фахише с нарастающей на лице до ушей улыбкой, — Ибрагим! Мой шехзаде! Ибрагим мой сладкий! , — женщина взяла сына на руки и крепко поцеловала его в лоб, потом снова поцеловала, а потом два раза также крепко в щеки. Фахише чувствовала долг перед Хызыром-агой: — Ты мне подарил весь мир, Хызыр! Проси у меня, что хочешь, ведь ты вернул меня к жизни. — Что вы, госпожа. Не смею ничего просить, лишь бы вы были спокойны и здоровы, — поклонился Хызыр-ага, — султан Мустафа уже знает. Ему я сообщил. Он и приказал вам шехзаде поаказать. — Мой львеночек, — снова поцеловала Фахише в щеку шехзаде Ибрагима, хлопающего в ладони. Чаглайан-хатун тоже искренне радовалась за Фахише Султан. Фахише подсаживается к Чаглайан и они в смехе обнимаются. Хызыр-ага выходит, но приходит Нурбахар-хатун. С разрешения Мустафы, Хызыр-ага под предлогом вернуться домой, решает направиться в Бурсу к Гюльшен Султан, ведь он сильно по ней соскучился. Любовных писем ему уже не хватает. Они больше не приносят душе Хызыра-аги утешение, как раньше. Хызыр-ага подходит к стражникам своих покоев дворца ТопКапы и предупреждает их: — Никто не должен знать, куда я на самом деле поехал. Никто, ясно? А куда, вы знаете сами. Пусть все думают, что я у себя дома отдыхаю после возвращения Бонжука-аги и маленького шехзаде. — Как прикажете. Этот разговор не остался незамеченным. Зиннат Паша случайно, проходя мимо, остановился и услышал его за стеной, насторожившись.