Кто, moi?

Беллатрикс оглядела стоящий у стены громадный готический сундук из резного камня и, скептически хмыкнув, махнула рукой Гнарлу. — Да-да, ваше Злодейшество, иду! — отозвался тот с того места, где пара «солдат» и два десятка бурых совместными усилиями перемалывали в труху кости очередного бродячего скелета. И откуда их здесь столько? Даже Гнарл был в некотором недоумении, поскольку в Верхних Подземельях трупы обычно не оставляли, либо сбрасывая в шахты, либо каким-то образом используя. Старший над миньонами упоминал как-то, что обычно мелко измельченный труп идет на подкормку на грибные плантации. — Ну, вот, ещё один, — указала на сундук Беллатрикс. — Они же вроде должны лучше примерять себя к обстановке? Сундук, высотой до бедра её «малой» формы, то есть без малого метр, «с горкой» набитый золотыми и серебряными монетами, украшениями, роскошно украшенным оружием, жемчугом, драгоценными камнями… Стоящий в глухом каменном коридоре с облупившейся штукатуркой, подтеками сырости на стенах, валяющимся на полу мелким мусором и рассыпавшимися древними доспехами в нише, проржавевшими насквозь и теперь уже совершенно не опознаваемыми. — Им тоже не хватает Сердца Башни, Повелительница, — вздохнул Гнарл, закрывая крышку ловчего сундука одним взмахом своего посоха. — А теперь ведь и Колодезь пуст! Сами же по себе они не слишком-то сообразительны… Ещё пара взмахов, и сундук, встряхнувшись всем телом, поднялся на лапы и уполз в сторону лестницы. Беллатрикс оглядела коридор, и шагнула к тому месту, где на фоне каменной стены выделялся кирпич заложенной давным-давно двери: теперь, когда штукатурка отваливалась огромными кусками, проглядеть дверь мог только слепой. Первая зачистка Верхних Подземелий, проведенная ещё в форме арахноморфа, поневоле могла коснуться только тех мест, где здоровенная туша демонической химеры могла хоть как-то протиснуться. То есть основные коридоры и не подвергавшиеся переоборудованию залы — комнатами эти огромные помещения назвать язык не поворачивался. Хотя при размерах Повелителей это были именно комнаты, комнатенки, клетушки и шкафы для швабр. По всем остальным местам прошлись только миньоны, и прошлись они — без заботливого пригляда Гнарла, который постоянно отирался у Повелительницы под ногами, бухтя про необходимость срочно завоевать Англию — не очень-то внимательно. Если уж у них ловчие сундуки незамеченными остались! В принципе, Беллатрикс эти самые Верхние Подземелья не сдались и на ломанный кнат. Заложить снова выходящие на лестничные площадки дверные проемы кирпичом, как при дядюшке, и никаких забот. Но применять магию в особняке или, тем более, за его пределами Беллатрикс опасалась. Перчатку можно было использовать в качестве аналога волшебной палочки — которую она, перерыв весь «Вдовий дом», так и не нашла ни в одном из многочисленных тайников — однако делать это требовалось с осторожностью. Метать огненные и ледяные шары и стрелы, выдавать целые струи огня или леденящего холода, способные заморозить почти что угодно, Перчатка могла даже во сне. Точно так же действовало замедление, некий аналог «конфундуса», простой щит от физических и магических атак, и несколько специфических воздействий для миньонов и детвы. Всё это волшебство работало за счет Сердца Башни — то есть сейчас за счет запасенной в Перчатке энергии Колодезя. Магию в том смысле, который был бы привычен Беллатрикс, Перчатка использовать тоже могла. Но для этого, если не изобретать велосипед с нуля, требовалась ритуальная часть — соответствующий жест. Который Беллатрикс привыкла производить правой рукой, и с использованием волшебной палочки. Переучиваться было сложно. Альтернативой была беспалочковая магия. Её миссис Лейстрейндж использовала умело, но довольно односторонне, поскольку натаскивал её тот же Антонин Долохов, частенько приговаривавший, что маг без палочки должен напоминать самурая без меча, а не резиновое изделие, из которого извлекли то, что придавало оному изделию прямоту и твердость. Хорошо хоть, что в арсенале, который Беллатрикс вынесла из учебки, организованной для «Вальпургиевых Рыцарей», имелась парочка иллюзий. «Рыцари» использовали их для маскировки, Повелительница Зла из Черной Башни — для создаваемого ею ритуала, и ещё для того, чтобы её «солдаты» выглядели более-менее людьми, а не помесью Ларча с Эдгаром-Жуком из первых «Людей в Черном». Ритуал, кстати, начал ощущаться как действенный, и это всего к пятнадцатому десятку раз! Ещё сотни две или три, и даже предварительной медитации не потребуется! Так что практика, практика, и ещё раз практика! Беллатрикс загнала в очередную поднесенную Гнарлом коробку очередного боггарта и поморщилась. Практика означала занудство. Целые часы занудства. Гнарл знал десятки, да что там, сотни применений — для любой твари, нежитя, существа, явления или конструкта из тех, что можно было встретить в промежутке между Залом Колодезя и подвалом Блэк-Минор. В основном, конечно, это касалось отдельных частей тварей, существ и нежити, но явления и конструкты также интересовали «старого доброго Гнарла» — к примеру, ловчие сундуки должны были стать украшением тронного зала. Долгое и прочувствованное повествование о том, для чего Гнарлу нужны были боггарты, крылышки, лапки и усики докси, костная мука из скелетов, бундимуны, панцири и клыки чизпурфлов… Словом, эти переполненные занудством речи Беллатрикс предпочитала пропускать мимо ушей. Она тренировалась. И строила планы.