Лея Вейдер

****** Адмирал Пиетт сидел в огромном черном кресле, стоящем на возвышении, и внимательно наблюдал за происходящим на арене. Поочередно ученики Вейдера вступали в короткий парный поединок, который длился до тех пор, пока один соперник не обезоружит другого. В некоторых парах все решалось за несколько минут, в других же, казалось, состязание может длиться бесконечно. Если бы адмирал Пиетт самолично не видел, как лорд Вейдер орудует мечом и Силой, он никогда бы не поверил, что живой человек может двигаться так: быстро, четко, решительно, непредсказуемо атакуя со всех мыслимых и немыслимых сторон. Для этих воинов, казалось, не существовало ни гравитации, ни пределов, которые накладывает тело. Обладая совершенно одинаковыми на первый взгляд телами, одаренные, однако, использовали их совершенно по-разному — применяли разные стили боя, приемы Силы: кто-то использовал высокие прыжки и буквально парил в воздухе, осыпая своего соперника градом мелких ударов с верху, в то время как другой твердо стоял на земле, практически не двигаясь, и использовал тяжелые и мощные удары, стремясь, при каждом столкновении световых мечей, отбросить соперника как можно дальше от себя. «Как любопытно, — думал Пиетт, наблюдая за водоворотом алых клинков. — Они ведь определенно клоны, но, похоже, их личности довольно сильно отличаются друг от друга. Очень опасное оружие создал милорд. » Время шло, победители в каждой паре снова разбивались на пары и во второй раз показывали на что они способны. Это было зрелищно: чем дальше, тем больше приемов Силы использовали воины, порой казалось, что меч им не нужен, что это не более чем атрибут, продолжение их собственной руки, в которой сконцентрирована убийственная мощь. Проигравшие стояли в стороне, впитывая все, что происходило на арене. На их лицах едва ли можно было прочесть какие-либо эмоции. Меддроиды орудовали над глубокими ранами-ожогами, оставленными световыми мечами, окутывали повреждения целительным бакта-пластырями. Хотя у этого показательного сражения была цель лишь обезоружить, но все-же повреждений избежать не удалось практически никому. Четверо сильнейших вышли на арену. Напряжение повисло в воздухе и хотя до арены было несколько десятков метров, запах крови щекотал ноздри Пиетта, его тело пришло в боевую готовность, а кончики пальцев коснулись рукояти бластера. На миг ему показалось, что он сам сейчас на арене и ему предстоит показать все, на что он способен. И в этот же миг… что-то произошло. Возможно, адмирал так увлекся своими мыслями, что пропустил тот самый момент, когда вместо честного поединка двух пар противников трое обратились против одного. Того, кого они сами посчитали самым сильным. В мгновение ока сообразив, что произошло, этот воин протянул руки вверх и резким взмахом опустил их вниз, посылая мощную ударную волну, сшибающую противников с ног. У одного из нападавших световой меч был вышиблен из рук и тотчас же оказался в ладони у сильнейшего. Его лицо вдруг стало неестественно заостренными, а глаза — бездонными темными глазницами. Он продолжал свое сражение теперь уже двумя мечами, яростно атакуя своих врагов со скоростью, за которой сложно было поспеть человеческому глазу. Стальная решимость читалась в каждом его ударе. » С одним победителем было все понятно, но кто же второй? — думал Пиетт, сжимая подлокотники темного кресле. — Предатель или тот, кто следует за ним?» Смертельный танец алых мечей, казалось, длился вечность, хотя на деле прошло всего несколько минут. Один уверенно противостоял двоим, которые действовали удивительно слаженно, но предсказуемо. Развязка пришла неожиданно: один из двоих нападавших толкнул второго, с которым еще несколько минут назад они дрались бок о бок, и словно копируя своего главного соперника, притянул меч в свою руку и, кажется, теперь был готов продолжить поединок, но уже на равных. — Достаточно, — веско произнес Пиетт поднимаясь. Все взгляды были обращены на него. Алые клинки погасли, воины склонили головы, ожидая его решения. — Война часто стирает грани между своими и чужими, оставляя лишь единственное желание — выжить любой ценой. Хитростью и коварным ударом в спину можно выбить противника из колеи, запутать, напугать, иногда даже убить, но это сильно отличается от настоящей победы. Некоторым из вас еще предстоит это уяснить, — адмирал задержался глазами на втором победителе, который склонил голову ниже, пряча взгляд. Повисла звенящая тишина, которую нарушил Сорел. Пиетту, кстати, стало интересно почему тот не участвовал в поединке. — Ваше решение, сэр? — последовал вопрос, который и без того висел в воздухе. — Почему вы не участвовали, Сорел? — О! Все дело в том, что я практически лишен дара Силы. Мои способности в открытом поединке в разы ниже, чем у моих собратьев. По большей части здесь я выполняю функции администратора и аналитика, — он слегка улыбнулся краешками губ. — А кого бы выбрали вы? — вкрадчиво спросил адмирал. — Все зависит от целей, которые преследуются. Если нужно посеять хаос либо устроить теракт, то можно смело брать этих двоих, которые сейчас стоят на арене. Они ненавидят друг друга без видимых на то причин, при этом их навыки боя и способности в Силе поистине велики. Вместе они могут многое… разнести. Если же нужна команда, которая будет действовать под прикрытием либо в мирных условиях, я бы выбрал одного сильнейшего, а второго… того, кто будет его скорее дополнять и поддерживать, нежели конкурировать. Как показывает анализ, грамотно налаженная командная работа часто бывает эффективнее, чем одиночные сильные элементы. Пиетт слушал внимательно позицию Сорела, его стиль мышления был близок адмиралу. Лучше ответить на поставленный вопрос нельзя было. Единственной проблемой было то, что сам Пиетт не знал для какой задачи он выбирает бойцов, и единственным на что он мог полагаться была его лишенная всяких признаков чувствительности к Силе интуиция. — Вы единственный аналитик здесь, Сорел? — прощупывал почву адмирал. — Есть еще кто-то, кто выполняет административные фукнции кроме вас? — Для нашей группы меня более чем достаточно, ввиду моих особенностей оптимально, чтобы я занимал эту позицию, но, разумеется, каждый владеет не только навыками боя, но и всеми необходимыми качествами для выполнения моих обязанностей. — Что ж, тогда нужно найти вам заместителя, Сорел. Вы едете со мной, — Пиетт остановил взгляд на том воине, который был предателем дважды. — А вы… остаетесь здесь, перенимая на себя административные функции. Ничто так не растит личность, как ответственность за других. Даже самый сильный воин не может одержать победу, если за ним никто не пойдет. — Я понимаю ваши слова, сэр, но… — Но сомневаетесь, не так ли? Подумайте, как бы лорд Вейдер поступил на вашем месте? — Он был бы не на моем месте… а на месте Брайта, — хмуро бросил воин поглядывая на недавнего соперника. — Умение принимать поражение и делать из него правильные выводы — одно из самых сильных качеств воина в долгосрочной перспективе. Подумайте над этим, мистер… -… Катар. — Подумайте над этим, Катар, — кивнул Пиетт. — Сорел, Брайт, собирайтесь. У нас мало времени. На самом деле адмирал не знал, сколько у них времени, но знал, насколько лучше соображают люди, когда им ставят четкие рамки. **** — Все оказалось хуже, чем мы предполагали, — с несвойственной ему тревогой в голосе начал свой доклад Пеллеон. — Есть повреждения системы энергообеспечения, в аварийном режиме все работает стабильно, но стоит перейти в линейный режим, как генераторы начинают вырабатывать избыточный заряд. Судя по всему, полетели предохранители, но это не могло случиться одновременно во всех системах. Словом, наши техники разбираются в чем дело. И… — он замолк, потупив взгляд, так, словно собирался сообщить по-настоящему плохую новость, но никак не мог найти в себе силы. — Продолжайте… — подтолкнул его Траун. У него уже были предположения о том, что происходит, требовались лишь подтверждения. — Мы совершили короткий прыжок в систему Церера, где мы, собственно, и находимся. Далее по плану мы должны были снова уйти в гиперпространство и выйти неподалеку от Ксиллы, но в теперешнем положении мы не можем запустить гипердвигатель. Картина становилась все более ясной, но все менее радужной. — Связь? — Отсутствует. В этом секторе за чертой изведанных нами Неизведанных регионов очень сильные помехи. Мы рассчитывали на это и разработали альтернативный вид связи, с задержкой до сорока восьми часов, но стабильный. Однако для того, чтобы отправить сигнал, нам нужна большая мощность генераторов, нежели это возможно в аварийном режиме. — Обитаемые планеты в этой системе? — По предварительным данным, развитых видов здесь нет, но есть по крайней мере одна планета, пригодной для жизни атмосферой. — Есть ли хорошие новости, Пеллеон? — Мы живы, гранд-адмирал. — Пока живы. Пока, — чисс улыбнулся отстраненно и немного зло. — Держите меня в курсе того, что делают наши техники. **** Лея медитировала, когда Траун вошел в ее покои. По крайней мере, пыталась это делать. Получалось у нее откровенно плохо. В это время обычно у нее был сеанс связи с Императором Палпатином, но с тех пор, как они пересекли черту исследованой части галактики уроков не было. Тем не менее Лее казалось, что в этот час, отведенный обычно занятиям, ее чувства обостряются, а незримое присутствие Палпатина ощущается почти физически. Так, как будто он наблюдает за нею. Проверять пределы досягаемости Силы принцессе не хотелось, потому она предпочла исправно заниматься — это очень помогало отвлечься от мрачных мыслей и, пусть ненадолго, прогнать внутренний холод… — Я вынужден прервать твою практику, Лея, — Траун говорил тихо, почти шепотом, но его голос словно лезвием разрезал кокон медитативного спокойствия, в котором пребывала принцесса. Чисс был предельно собран и серьезен. — Нам нужно связаться с Императором. — Связаться? — Лея открыла глаза; Траун сидел в кресле прямо перед ней и смотрел прямо на нее. — Да. Через Силу. Нужно передать одно сообщение. И координаты, чтобы выслали подкрепление. У нас некоторые технические… трудности. — Трудности? — Проблемы. «Ну если ты это признаешь, то дело действительно дрянь», — подумала Лея, а вслух произнесла: — Боюсь, вы слишком переоцениваете мои способности… Я не… — запнулась принцесса. Одно дело — чувствовать тяжелый взгляд наставника, но совсем другое — говорить с ним. И уж тем более передавать координаты. — Ты должна, — ответил он неожиданно резко и добавил уже мягче: попробовать. Ты должна попробовать, Лея… Последнее время Лея с Трауном не спорила. То есть она могла бы конечно, и даже пробовала, но это всегда заканчивалось очень быстро. И не то чтобы чисс был настолько уверен в своей правоте, нет… просто он умел быть по-настоящему убедительным и как-то быстро находил те слова, которые усмиряли пыл принцессы. — Ты не понимаешь… я просто не владею ментальными техниками на таком уровне, чтобы… — она на секунду запнулась, хотелось сказать что-то еще. — Это совершенно не важно, — спокойно произнес Траун. — У тебя получится, просто используй зов крови… Лея понятия не имела, что это такое. Но почему-то уверенность чисса передалась и ей. Она закрыла глаза и, как это бывало в каждой медитации, открылась течению Силы. Здесь, в мертвой зоне на границе галактики, ее звон был очень слабым, едва ощутимым, но все-же она научилась слышать его в пустоте. «Зов крови», — эти слова болезненно въелись в сознание и ледяными иглами вонзились в тело. Тысячи голосов одновременно зазвучали в ее голове, звали ее куда-то туда, в густую Тьму, но Лея неистово сопротивлялась этому потоку. «Нет, нет, нет, — кричало все ее существо. — Я не смогу…» — и страх липкими волнами накрывал принцессу с головой. Ее дыхание сделалось глубоким и плавным, и с каждым глотком воздуха Тьма в ней пробуждалась, обостряя до предела все органы чувств. Восприятие Леи изменилось. Она словно почувствовала все пространство одновременно и людей, которые были на корабле изнутри. Она могла ощутить каждого так ясно, как если бы залезла вовнутрь: органы и ткани, пульсация крови, биение сердец. И нужен лишь малейший импульс Силы, чтобы воздействовать — чтобы исцелить или… убить. Тьма расступилась, выплевывая яркие сгустки живых существ, связанных с ней кровным родством, и более тусклые слепки тех, кого уже не было в живых. Самой Лее казалось, что она уже давно смирилась с тем, кем были ее ближайшие родственники, но теперь видела, что это было не так. Ненависть по-прежнему мутным осадком чернела на дне ее души, пустив корни очень глубоко. Ей тут же захотелось закрыться, спрятаться, отгородиться от всех этих фигур, и живых и мертвых, отречься от этого рода, стать ничьей. Вместе с этим другая мысль молнией сверкнула в сознании: она выбрала Трауна, потому что он не такой, как они. Настолько другой, насколько это вообще допустимо. У него другая кровь. Среди прочих Лея безошибочно узнала яркое сияние Люка и попробовала потянуться к нему. Казалось бы, с братом у нее гораздо больше общего, чем с отцом или дедом, или кем-либо другим, но по отношению к нему она ощутила стену, пусть и более тонкую. Брат… он был такой же как они. При всех своих джедайских наклонностях, был настоящим сыном своего отца, его связь с Вейдером была столь сильна, что девушка невольно поморщилась. Не возможно признать брата, не признав отца. Люк схватывал на лету все, что касалось обучения Силе, он был прекрасным пилотом, и… при все своей кажущейся простоте, прекрасно ладил с людьми и искренне веря в то, чего хочет, он умел убеждать окружающих делать то, что ему нужно. Не то, чтобы Лея не умела всего этого. Просто она это делала не так. Пустота накрыла Лею с головой, сжимая тисками со всех сторон, она шептала тысячами голосов: «Другая… не такая… чужая…», но Сила обнимала ее в тугой комок, и отвечала ей голосами предков: «Ты наша…» Лея сопротивлялась этому настолько, насколько могла. Ее тело, напряженное как струна выгнулось дугой, а хриплый крик «Нет!» сорвался с ее губ. Она не могла принять этого. И вырывалась из цепких объятий Силы туда, где звенела пустота, обжигая холодом. Она готова была завершить медитацию, вернуться в обычное человеческое тело, закрыться от этого всепроникающего шелеста чужих голосов, отречься от самой Силы, лишь бы никогда больше не испытывать этого ужаса. Нет! Она не одна из них. Нет. Но Сила не пускала ее, словно засасывая в водоворот образов, которые были реальнее, чем комната на корабле где она находилась. И вот, Лея оказалась в лесу, темном, густом, с единственной тропинкой среди колючего кустарника. Она бежит куда-то, сломя голову, царапая руки в кровь… Бежит, просто чтобы выбраться отсюда. Но дорога, внезапно заканчивается, приведя на просторную поляну в центре которой горел костер, а по кругу были расположены люди. Стоило Лее сделать шаг вперед, как огонь хищными языками разлился по поляне, не причиняя никакого вреда тем, кто сидел вокруг. Пламя коснулось ног Леи, обнимая все ее тело, слизывая кровавые раны на руках и щеках, обращая в пепел колючки, застрявшие в одежде. «Наша, — шептало пламя, согревая, но не давая пошевелиться. — Ты наша, — вторили объятые огнем фигуры, поворачивая свои лица к Лее, медленно поднимаясь и замыкая круг вокруг нее. Как ни пыталась девушка, рассмотреть их лица, у нее ее получалось; яркие блики огня и жесткая темнота ночи играли между собой, то приоткрывая, то смазывая черты предков, оставляя лишь ощущение, тоненькую ниточку в Силе, через которую можно было бы узнать каждого, но Лея не спешила… Она знала, что если прикоснется, откроется хоть кому-то, то назад пути не будет. Некоторые фигуры в кругу были чем-то смутно похожи между собой — они были разного роста, мужчины и женщины, на них были разные одежды, но было что-то, что-неуловимо объединяло их. Может быть, это та гордость, что исходила от них, ощущение легкого превосходства, воспитанное несколькими поколениями. Другая часть круга была как будто меньше, и те, кого Лее повезло рассмотреть, были простыми людьми, от них исходила кротость и смирение, а еще доброта. Это не было близко, Лее, но она как будто прониклась доверием, особенно к одной из женщин — высокой, темноволосой, с руками, совсем не такими, как бывают у аристократов. Она рискнула прикоснуться к сознанию женщины, но тут же оборвала связь. Лея двигалась дальше, по кругу, возвращаясь к его началу. Дарт Сидиус находился в кругу, но на некотором расстоянии от других фигур. Его лицо было туманно, менялось от страшного морщинистого с жуткими янтарными глазами до миловидного, довольно молодого, с ясными голубыми глазами и хитрой юношеской улыбкой. Но было что-то в нем, что оставалось неизменным, ощущение властности жажды познания, хитрости и тяги к прекрасному. Аристократ до мозга костей, который не гнушается, однако, и неизменных методов. Вместо осуждения и возмущения, привычно возникавшего в сознании Леи при одном упоминании имени Императора Палпатина, у девушки появилось понимание. Это было странно, даже немного страшно. Так, словно на одну долгую секунду Лея увидела мир глазами ситха, ощутила все через призму его ощущений. И не было ни жестокости, ни диктатуры, ни стремления возвыситься над миром, только холодный расчет, только здравый взгляд на мир, только желание влиять на все до чего можно дотянуться, но не для того, чтобы разрушить, нет. Лишь чтобы укрепить и сделать эту галактику по-настоящему сильной, чтобы возвысить гуманоидные расы, сплотить их в единую систему. То, что многие считали проявлением ксенофобии, на деле было желанием сохранить людей, но в более широком смысле, чем принято считать. Ликвидировать слабых, чтобы дать шанс сильнейшим. Взять все от тех, кто слаб, чтобы они стали ресурсом для тех, кто сможет выжить. Дарт Сидиус видел эту угрозу, которая рано или поздно коснется галактики, которой невозможно будет противостоять в одиночку. Угроза, которая поставит перед обитателями этой Галактики вопрос: «Кто ты?» И ответ должен быть един. Не вуки, тви’лек, человек, а что-то другое. Есть ценности, которые объединяли всех в этой Галактике. И это были не свобода, демократия и толерантность, как долгое время считала Лея. Это было… выживание, стремление во что бы то ни было сохранить свое тело, свою форму. Стремление к безопасности, перерастающее в жажду обладания, в стремление двигаться, чтобы не умереть. Завоевание новых планет, научные открытия, новые уровни комфорта — все было продиктовано этой жаждой. Но было и кое-что другое… Сочувствие, умение сопереживать. Стремление познать, понять другого. Страх потерять себя и жажда обладать другим. Темная Сила захлестнула ее, огонь полыхнул последний раз и погас, забрав с собою во мрак лики предков. Лея внезапно осознала себя в настоящий момент времени, сидящей в кресле для медитации в своих покоях на корабле Трауна. Все это ей… почудилось? Только голос Императора Палпатина, вдруг отчетливо возникший в голове, дал понять, что это было не просто видение, больная фантазия перепуганного сознания. Связь. Она была реальной. — Что случилось? — ситх не задавал лишних вопросов. — Покажи мне… Лея не знала как это — показать. Но, повинуясь наитию, она просто погрузилась в воспоминания, пытаясь воссоздать в мельчайших деталях все происходящее, начиная от сражения, заканчивая их текущим месторасположением. Последнее, однако, удавалось с трудом. Чем более принцесса думала о том, в какую передрягу они попали, тем более тревоги охватывали ее сердце и связь словно начинала дрожать, становилась еле ощутимой. Внезапно корабль тряхнуло с огромной силой. Лея едва не соскочила в кресла, ей пришлось открыть глаза. Сигнал тревоги словно разрывал корабль на части, и чувство опасности захватило все существо Леи. Что-то случилось. Что-то ужасное. Связь с Императором прервалась окончательно, страх вытеснил ощущение чужого присутствия, оставив Лею один на один с настоящим. — У тебя получилось… — раздался голос Трауна. — Я… я не знаю… Не уверена, что с координатами получилось… — Получилось, — утверждал чисс. На его губах мелькнула улыбка. На ходу включая комлинк он очень быстро вышел из каюты. Минуту или около того Лея приходила в себя, бездумно глядя в пустоту перед собой. Но звуки сирены настойчиво возвращали девушку в реальность. — Стоп! Ты куда? Что случилось-то? — поднявшись на ноги, она бегом устремилась в направлении капитанского мостика. ***** — Соло! — голос солдата в черной форме, без знаков отличия, вывел Хана из состояния полудремы, в которой он находился, развалившись в кресле в приемной медотсека. Он ждал каких-то известий о состоянии Люка, то ли просто не знал куда ему идти. — Его Величество просил передать вам вот это, — протягивая инфокристал, сказал мужчина, многозначительно глядя на Соло. — Вы летите в Неизведанные регионы, адъютант Соло. В ближайшее время Люку Скайуокеру вы не понадобитесь, — это было все, что сказала голограмма Императора Хану лично, далее следовали инструкции по поводу того, как, куда, с кем и зачем ему необходимо отправляться. Смущало в этом Хана только одно — ему не нужно было делать практически ничего — он поступал на флот в звании капитана и должен был отправляться вместе с небольшим подкреплением отправиться к сарлакку на хвост, чтобы присоединиться к флоту гранд-адмирала Трауна. Там он переходил под непосредственное командование гранд-адмирала в качестве одного из многих его адъютантов. Хотя формально нельзя было сказать, что его понизили, и вообще, учитывая то, что произошло, можно было считать, что Хан отделался легким испугом, но… все-же он был недоволен текущим положением дел. Лучше бы его отправили на исправительные работы на Хотт, лучше бы его сослали в ссылку в рядовой гарнизон на Татуине, все что угодно было бы лучше. Именно синекожий гранд-адмирал почему-то дико раздражал Соло и вызывал стойкую неприязнь. Каждой своей дерзкой победой, каждым своим экставагантным поступком Траун словно бросал вызов судьбе и неизменно побеждал. Он был авантюристом до мозга костей, но вел себя почему-то как напыщенный аристократ. Этого противоречия Соло не мог ни понять, ни принять. Кстати, о задании… была в этом всем только одна странность: на этом же кристалле была дополнительная зашифрованная секция, и в задании говорилось, что этот кристалл далее следовало передать лично гранд-адмиралу. «Вот оно что! Решили сделать из меня посыльного? — заинтересованно ухмыльнулся Соло. — Что же там такого важного, что закрытым каналам голонета вы уже не доверяете, Ваше Величество? Интересно, а смог бы ли я взломать этот код доступа? Дорога предстоит долгая… и мало ли что может случится с кристаллом по дороге». С такими мыслями Хан Соло покинул медотсек, бросив прощальный взгляд на Люка, который до сих пор находился без сознания в бакта-камере. **** — Кажется, наша электроника сошла с ума, — сокрушался адмирал Пеллеон под под внимательным взглядом Трауна. — Я решительно не могу объяснить ни что происходит, ни что послужило этому причиной. Датчики зашкаливает, показатели явно не соответствуют реальности. — Если бы на нас набросили гиганскую конноровскую сеть, первые несколько секунд происходило бы то же самое, — заметил Траун. — Но это сумасшедствие происходит уже несколько минут, кроме того сеть такой мощности невозможно выработать! Не говоря уже о том, что нет никакой внешней активности. — Да. Но если сеть забросили изнутри, то… — продолжал свою мысль гранд-адмирал. — Камеры технического отека и прилегающие к нему выведите на главный экран. Мозаика изображений зафиксированных камерами наблюдения заполнила экран. Около половины из них были темными квадратами — камеры были разрушены от пожара и последующего взрыва. Неизвестно что увидел Траун на этом заурядном изображении пустынных, полуразрушенных коридоров и ангаров, но он удовлетверенно кивнул: — Направить туда батальон для зачистки. Комплектация оружия — максимальная, включая холодное. На одном из экранов за спиной гранд-адмирала появилось размытое изображение темно-синего пришельца с множеством щупалец, зависшего рядом с главным генератором. Чисс снова кивнул, даже не оборачиваясь, по тому, как исказились от ужаса лица солдат, сидевших лицом к мониторам, он понял, что прав. Покидая капитанский мостик, Траун все-же обернулся и, глядя на изображение врага, недобро сощурил горящие алым глаза. *** Путь от каюты до капитанского мостика занимал всего несколько минут, и его Лея знала наизусть, но дважды чуть не свернула не туда, словно что-то тянуло ее в совершенно другую сторону. Хватит и того, что, едва выбежав из каюты, она вернулась обратно, за световым мечом. Тем самым, что висел на трофейной стене Трауна. Чувство опасности нарастало с каждым шагом, и едва Лея ступила на капитанский мостик, как ей стало ясно, из-за чего. Мгновенно оценив ситуацию, Лея поняла, что дело дрянь. Один из служащих аналитического отдела взвизгнул, когда его ударило током от приборной панели датапада, встроенного в его рабочее место. Синие щупальца пришельца как раз в этот момент погружались в одну из панелей главного компьютера, словно расправляя его. Не нужно было даже прислушиваться к Силе, чтобы ощущать его присутствие. Но более всего принцесса не нравилась реакция людей на происходящее. Они все закаленные в боях солдаты, с высоким уровнем дисциплины и интеллекта, а также высоким болевым порогом. Так какого же черта они застыли, словно мухи в киселе?! Это существо как будто гипнотизировало их, подавляло волю. — Выключить экраны! — голосом, интонациями чем-то напоминающим Вейдера, скомандовала Лея. — Немедленно! Адмирал Пеллеон рассеянно обернулся, и на миг его взгляд обрел ясность. — Ах, это вы… — Эта тварь крайне плохо на вас воздействует. Они это умеют, и не стоит проверять границы их возможностей, если не хотите потом в порыве безумия начать резать глотки друг другу. Это было грубо. Лея обычно так не говорила. Но сейчас ей было плевать. Кажется, ее заметили теперь все. — Где гранд-адмирал? — Он… собственно, вот он, — указал пальцем Пеллеон на монитор, где виднелось бело-синее пятно. Этот монитор был, похоже поврежден. Что происходит, невозможно было понять. — Проклятье! — Лея до крови закусила губу. — Где это? Не дожидаясь ответа, она пошла в ту сторону, что ей указывала Сила. Туда, куда изначально ее тянуло с такой силой. **** Все вокруг заволокло дымом, едва можно было различить силуэты солдат, разбросанных по залу, в котором находился центр технического обеспечения корабля. Пришелец неподвижным облаком зависит над панелью управления, солдаты направили свои бластеры на него. Подходя, Лея уже слышала серию выстрелов, но судя по следам на стенах, то ли все стреляли в разные стороны, то ли выстрелы каким-то образом отражались от поверхности чудовища. Траун был немного дальше, в стороне от основной части взвода, наблюдал за происходящим. В его руке также был бластер, но сейчас он был опущен. — Подготовить виброклинки и пики. Посмотрим, как оно среагирует на прямое попадание. Пробираясь немного ближе к Трауну, Лея вдруг ощутила ужасную головную боль, так, словно ее ударной волной шибануло по макушке, но не было ни взрыва, ни вообще какого-либо движения в пространстве. «Так, словно кто-то пытается пробить ментальные щиты». Солдаты спрятали опустили бластеры, теперь в их руках было только холодное оружие. Половина образовали плотный клинообразный строй и сейчас медленно продвигались вперед к инопланетному противнику. Вторая часть оставались позади, держа оружие наготове. Только один солдат привлек внимание Леи; он не спрятал бластер, но до сих пор держал его в руке, и сейчас оружие было направлено в спину гранд-адмирала Трауна.