Рожденная на Каменной Ферме

Когда солнце взошло тем утром, Инки Пай поняла что ее время пришло. Она взяла свою гитару, покинула замок, и Луна молча последовала за ней. Когда она оказалась на улице, ее копыта сразу начали кровоточить. В последнее время Инки Пай чувствовала себя все слабее. Желудок не позволял ей есть так много, как раньше, голова болела уже после часа музыки, копыта жгло сильнее, чем обычно. Сначала она не обращала на это внимание, но потом пришлось принять тот факт, что она старела. Тем самым утром она снова задумалась о детстве, о каменной ферме, которую она так давно не видела. Дворец заставил ее затосковать по дому, но она не могла попасть туда. Он был слишком далеко, а она была слишком слаба, а значит, и думать о нем не было смысла. Она встретила свою группу за Кантерлотом и они тоже последовали за ней в тишине. Она не оглядывалась, решив ходить вперед, не останавливаясь. Толпа за ней смотрелась больше, чем обычно, возможно, из-за того что их ряды пополнила сама Луна, а может потому, что все заметили, как странно она ходит. Это было не так важно. В тот день не было передышек, она постоянно шла вперед, постоянно смотрела вперед. Луна стояла рядом с ней и иногда укрывала солнце от ее глаз крылом. Ее группа впервые шла в абсолютной тишине. Она была так близко, что Инки не могла не думать о Луне и их разговоре. Инки была результатом своего прошлого; с самого рождения она была обречена быть собой. Пони со слабыми копытами, кобылкой, не способной помогать семье. Сколько черт характера, сколько частей ее сущности были лишь последствием того, что ее окружало? И вообще, кто такая Инки Пай? Она музыкант теперь, лишь потому что отец увидел его в ней. А что, если бы она была способна ломать камни? А что, если бы Игнеус увидел в ней художника или, может, врача? Она была горда, потому что Игнеус был горд до нее. Она была бунтарем, потому что Кварц любила ее до смерти. Она была лидером, потому что пони решили идти за ней. Возможно, если бы у Инки была нормальная жизнь, все бы пошло по другому. Она была лишь связью случайных событий. Но если бы хоть одно из них случилось не так… Она улыбнулась. Она была бы другой, но это не так важно. В жизни главное не быть кем-то конкретным — в жизни главное быть счастливым. Она рано поняла, что просто являясь Инки Пай, просто находясь в гармонии с собой, она достигла счастья. Но возможно, она делала это неправильно, или же это был неправильный путь быть счастливой. Если бы она родилась здоровой, есть шанс что она бы никогда не стала музыкантом, но это было не так плохо. Возможно, она бы стала кем-то другим. Возможно, она была бы счастливее, а может и нет. Раз этого не случилось, она не сможет узнать и это было неважно. Жизнь была тем, чем была и она прожила ее так, как прожила. Если существует такая вещь, как удача, то Инки не уверена, была ли она удачлива или неудачлива. И на этом все. Не было никаких откровений, никаких меняющих мир слов. Инки лишь думала о том, что значит быть живой, что значит быть собой и оно ничего не значило. Она была тем, чем ее сделала жизнь, и жизнь была тем, чем она ее сделала. Если у нее были возможности, которые она упустила, то не было причин по ним плакать. В конце концов, солнце опустилось и Луна подняла луну. Инки почувствовала себя усталой, более усталой, чем когда-либо прежде, поэтому она повернулась лицом к своей группе. Она сняла с себя гитару в последний раз. И стала играть. Инки спела много песен той ночью. Она использовала все знания, полученные за весь этот путь; каждый аккорд, заставляющий копыта кровоточить, каждую мысль, вдохновляющую ее, каждое воспоминание, живущее с ней. Гитара подчинялась ей как обычно: механически, без жизни, как простое продолжение тела. Струны, холоднее и острее, чем когда либо, ранили ее копыта. В ее горле пересохло, а голос дрожал. Ее спина болела. Ее желудок был пуст. Она пела о грустных временах и счастливых воспоминаниях, о ее детстве и подростковых годах, о ее зрелости и смерти. Даже в свои последние секунды она не могла петь о чем-то, не связанном с ней. Концерт продолжался всю ночь. С каждой песней она становилась слабее, а копыта кровоточили больше. Струны покрылись пятнами и звук стал невыносимым. Но она не обращала внимания. Она продолжала играть. Даже когда она перестала чувствовать копыта, даже когда она сорвала голос и перешла на шепот, она продолжала петь. Она использовала каждую каплю энергии, она выжала из себя все соки и наконец, погрузилась во тьму. Когда она упала замертво, ее группа нарушила тишину криками. Некоторые пытались помочь ей, вернуть ее к жизни, но это было бесполезно. Она мертва. Инки Пай похоронили в том самом месте, в конце дорожки из кровавых следов, которую она оставила, выйдя из замка. Через годы многие говорили, что для настолько слабой кобылки пройти такое расстояние за сутки невозможно и она бы умерла от потери крови через пару миль, но их слова не могли изменить истину и те, кто стоял там клялись, что Инки была именно на том месте. Ее могильный камень сделали из гранита из уважения ее родителей. Они использовали окровавленный гранит, но так и не сказали, чья это кровь. В это все равно было бы сложно поверить. После того дня жизнь продолжилась. Многие оплакивали смерть Инки, многие - нет, но, как бы она сказала, это все равно не имеет значения. Наследие Инки Пай сохранилось на многие, многие годы. Музыкальный мир никогда не станет таким же, как до ее появление. Принцесса Луна той самой ночью создала в небе новую звезду, на которую музыканты со всего мира смотрели, когда не знали, что делать. Гранит стал самым востребованным камнем королевства, что было очень выгодно для семьи Пай, владельцев самых больших долин гранита в мире. А на долине за мили от Кантерлота, в конце дорожки из кровавых следов, которая берет начало в воротах замка, под тщательно обработанным могильным камнем, лежала Инки Пай, самый влиятельный музыкант из когда-либо живущих. Ее гитара лежала с ней.