Рожденная на Каменной Ферме

Одной ночью, Инки Пай приснился сон. Проснувшись, она направилась в Кантерлот. Она никогда не направлялась в конкретное место с тех самых пор, когда она покинула ферму, решив странствовать и наслаждаться своим путешествием. Но в тот раз она знала, что есть что-то, что ей надо сделать. Или же кто-то, кто хочет ее видеть. Ее бесцельное странствие по Эквестрии подошло к концу. Пришло время завершить его. Это был долгий путь, но она прошла его. У нее была ее группа, способная ей помогать и иногда ей приходилось пользоваться повозкой вместо похода пешком. Будь она младше, она бы отказалась от подобной роскоши, но, видимо, годы сделали ее мягкотелой, или же она просто стала немного мудрее. Она оказалась в городе ночью и ее группа оставила ее. Они знали, что в этом городе она не даст концерта и ей нужно уединение. Когда она наконец добралась до дворца та, что позвала ее во сне, ждала ее. Принцесса Луна была чем-то, чем Инки не являлась и быть не могла. Она была высокой, с сильными копытами и крыльями, с ровной осанкой и могучим голосом. Инки никогда не сможет быть настолько здоровой — в ней не было ни малейшего знака слабости. Находясь рядом с богиней, она чувствовала себя меньше, слабее, невзрачнее, чем когда-либо. — Прекрасная ночь, — сказала Инки, когда их взгляды встретились. Она не кланялась, лишь кивнула — гитара все еще была слишком тяжелой для ее спины. — Это честь, принцесса. — Инки Пай. Это честь лишь для меня, — Инки улыбнулась. — Я рада, что ты приняла мое приглашение. — У меня не было причин отказываться, — ответила Инки. — Но были бессчетные причины согласиться. — Я вижу, — Луна повернулась и указала на замок крылом. — Тогда, может? … Инки Пай никогда не бывала в замке до этого. Стены были выше всего, что она видела в своей жизни, гобелены были прекрасны, а мягкие ковры не ранили копыта. Все равно он казался пустым — огромные залы и длинные коридоры были холодными и безжизненными, их шаги вызывали эхо, напоминая ей горы. Оно ничем не было похоже на места, в которых она бывала прежде, на дороги и города, на ее старую каменную ферму. Впервые за столько времени она почувствовала тоску по дому, который видел, как она росла. Луна привела ее на тихий балкончик прямо под луной, где ни одно облако не мешало видеть звезды. Обе сели за маленький столик, на который кто-то заранее положил еду: хлеб, вино и фрукты. — Я ожидала большего размаха, — с улыбкой сказала Инки, пока Луна наливала вина ей в бокал. — Как бы то ни было, я рада, что ошиблась. — В высшем обществе приняты огромные банкеты и утонченные ужины, — согласилась Луна, поднимая собственный бокал. — Но эта встреча никак не связана с высшим обществом, Инки Пай. Она больше связана со мной, как пони, чем с моим положением в обществе. Тост? — За размах, которого нет, и облегчение моего желудка от этого, — Инки тоже подняла бокал и они выпили вино. Оно было красным и сладким, она почувствовала, как оно спускается по горлу и чуть-чуть притупляет ее чувства. Затем она откусила кусок хлеба. — Вы позвали меня во сне, — сказала Инки, сглотнув. — Вы хотели видеть меня лично. — И ты откликнулась, — глаза Луны сверкали в лунном свете. — Я — хранитель снов моим подданных, Инки Пай, и я отвечаю за то, что им снится и что это значит. Я — защитник, но иногда я лишь наблюдаю и изучаю. — Оу, — Инки улыбнулась. — И вы наблюдали за моими снами? — Нет, — Луна аккуратно очистила апельсин. — Не за твоими снами. За снами тех, кто слушает твои песни. — И что же? — Ты изменила их, Инки Пай. Изменила их взгляд на самих себя, — Луна положила в рот кусок апельсина и начала медленно жевать его. — Я повидала многое за свою долгую жизнь, но мало что может заставить пони по другому взглянуть на себя, — она чуть нахмурилась на последних словах. — Никто не знает это лучше меня. — Все допускают ошибки, принцесса, — ответила Инки. — И я верю, что каждый заслуживает право быть прощенным. — Даже самой собой? — Особенно самой собой, — Луна кивнула. — Что насчет тебя? Ты странствуешь и поешь, каждый знает твое имя, но никто не знает тебя. Совершала ли ты поступки, за которые нужно просить прощения? — Инки усмехнулась. — Боюсь, я не смогу рассказать. Я совершила много чего, принцесса, но большинство из них — когда я была младше. — Я тоже много чего совершила, и большинством своих деяний я совсем не горжусь, — Луна положила копыта на столик и посмотрела на Инки, незаметно проглотившую кусочек фрукта. — Каждый пони простил меня. Моя сестра просит у меня прощения за свой поступок, в то время как она все сделала правильно. Мои подданные любят и уважают меня, в то время как они должны бояться. Пони, способная изменить твою жизнь приходит ко мне не оборачиваясь, в то время как она должна убегать от меня, — Луна вздохнула. — И я не могу простить себя за то, что совершила в прошлом, Инки Пай. Что ты скажешь на это? Что вообще может быть сказано? — Если честно, — Инки взяла другой кусочек. — Я ничего не могу сказать. Никто не может. Даже вы, — Луна взглянула на нее. — Наши жизни совершенно разные, принцесса, и жизнь каждого пони. — отдельная история, — Инки облизнула губу. — Я не являюсь знатоком жизни кого-то еще, я знаю только свою, потому что мне пришлось ее прожить. — Я вижу. — Поэтому, я не думаю, что смогу помочь вам, — она посмотрела Луне в глаза. — Что сделано — то сделано, и этого никак не изменить. Что вы совершите в будущем еще не совершено. Лишь настоящее имеет значение, и я не вижу, чтобы вы пытались напасть на меня, вместо этого вы предлагаете мне чудный ужин. Мне нечего бояться. — То есть прошлое не имеет значения? — Прошлое имеет значение, как и будущее, — пожала плечами Инки. — Но настоящее куда важнее. — Почему же? — Потому что настоящее, это все, что у нас есть, — Инки указала на небо. — Луна прекрасна, над нами сверкают звезды и ужин очень вкусный. Сейчас больше ничего не имеет значения. — И это я должна делать? — Луна покачала головой. — Я не могу перестать об этом думать. Я не могу перестать вспоминать это, когда они говорят про Ночь Кошмаров. Я не могу… — Тогда не делайте этого. Вспоминайте, когда они надевают костюмы в страхе быть съеденными, — Инки вздохнула. — Но не думайте о том, что будет в следующем году. Не думай о том, что было в прошлом. Ничто не вечно, но многое быстро пропадает, — Луна промолчала. — Я знаю, что такое боль, — сказала Инки. — Я всю жизнь знала. Она никогда не была и не будет приятной. Но страдать от того, что происходит сейчас легче, чем думать о том, через что я уже прошла и через что мне придется пройти. И даже когда ты думаешь об этом, оно все равно ничего не значит, — Инки вздохнула. — Когда-то я очень боялась смерти, принцесса. Но потом я поняла, что бояться нечего. Я жива. Чего мне бояться? — Того, что смерть придет, — сказала Луна. — Она всегда приходит. — И я встречу ее, когда она придет, — сказала Инки. — А до этого момента, думать об этом бессмысленно. Прошлое превратило вас в того, кем вы являетесь и больше оно ничего не значит. Прошлое вас не касается, у вас есть лишь настоящее. — То есть, я не должна чувствовать вину, лишь потому что сейчас я не пытаюсь никого убить? — Если все действительно вам простили, то да, — Инки кивнула. — Это я и имею в виду. — Инки Пай, — сказала Луна. — Мне кажется, ты не совсем понимаешь мое положение. — А мне кажется, что понимаю, — улыбнулась Инки. — Ведь вы обратились ко мне за советом, несмотря на то, что я ничего не могу вам сказать. Я лишь слабая кобылка, музыкант, которая бродит по Эквестрии и поет глупые песни. Как я могу быть мудрее принцессы ночи? Луна засмеялась. — Я жалкая, ведь так? — Вы не жалкая, — Инки покачала головой. — Вы запутались. Вы страдаете и не знаете, стоит ли вам продолжать мучиться, но все остальные простили вас и вы честно хотите простить себя, — она пожала плечами. — Вы ничего не добьетесь, не простив себя, а жизнь в гармонии с собой подарит вам счастье — разве не этого вы хотите? — Все не так просто. — Для меня это просто, но что я понимаю? — она взяла кусок хлеба. — Я лишь музыкант, однажды принявший смерть, а когда ты понимаешь важные вещи, остальное становится не таким важным, — она приподняла бровь. — Вы начали завидовать и напали на сестру, но больше вы так не поступите, вы усвоили урок и попробовали идти дальше, но провалились. Может, вам надо попробовать снова. — А если не выйдет? — Тогда попробуйте еще, а можете и не пробовать, — Инки доела хлеб. — Жизнь коротка и настоящее быстро умирает, принцесса. Вы должны нести свою вину и вы должны решать свои проблемы. Я ничего не добьюсь, пытаясь изменить вас простыми словами. Только вы можете это сделать. — Ты можешь показать мне, как, — сказала Луна. — Объяснить, как ты это сделала. — Я делаю это так. Примите то, что лишь вы, живущие сейчас, имеете значение. Поймите, что прошлого не существует, а будущее может не наступить. Наслаждайтесь настоящим. Вы просите помощи не потому, что чувствуете вину за содеянное, а потому, что вы боитесь чувствовать вину в будущем, — она сделала еще один глоток вина. — Так что я говорю: если вы почувствуете вину в будущем — чувствуйте. Но не думайте об этом сейчас, раз уж этого еще не было. Луна вздохнула и повернулась к луне, отпив вина. — Я не знаю, смогу ли когда-нибудь это сделать, — сказала Луна. — Не знаю, смогу ли простить себя. — Попытайтесь простить себя сейчас и не беспокойтесь о будущем, мне больше нечего сказать, — Инки положила бокал на стол и отодвинула тарелку. — Хотя нет, не совсем, есть еще кое-что, что я хочу добавить, — Луна вновь повернулась к ней. — И что же? — Лишь вы можете простить себя, но по крайней мере я вас прощаю. Она молча смотрела на нее некоторое время. Луна продолжала светить, звезды продолжали мерцать и они не двигались, казалось, целый час. Затем Луна встала и поцеловала ее в щеку. — Спасибо, — сказала она. — Спасибо тебе огромное. Это был один из самых важных вечеров в жизни Инки. Это была ночь ее последнего ужина, ночь, когда она в первый и последний раз увидела единственную пони, которую могла назвать другом и побывала в Кантерлоте. А еще это была ночь, когда она впервые спела дуэтом.