Кавайный хакер.

Самаэль. Это было невероятно! Я много читал о столь редком и невероятном явлении, как "разбившееся сердце", что, увидев это своими глазами, не мог в это поверить. Эта девчонка, что я держу на руках, действительно Небо - чистое и ранимое Небо. Такая молодая, а уже прошло через маленький Ад. Я не мог вмешаться в этот ужас, за что мне сейчас очень стыдно. Её били, ломали, издевались, и, вероятно, сами не узнали, что в конечном итоге получили. Теперь мы должны будем собрать все семь частей её сердца, если хотим вернуть Небо к настоящей жизни. Пока это условие не будет выполнено, на Тсунаеши придётся наложить иллюзию, чтобы никто не догадался. Так будет проще. Михаэль будет её новым Туманом, её щитом ,её жизнью. Если ничего не сделать, то произойдёт катастрофа. Гибель одного из Трёх великих Небес приведёт к непоправимым последствиям. Вновь перевожу взгляд на едва дышащую Саваду и с удивлением замечаю, что её волосы вместо каштановых стали полностью багряными, как кровь. Значит, изменения уже начались. Быстрым шагом направляюсь к машине, молясь всем богам, чтобы наше Истинное Небо не умерло от потери крови, иначе Бермуда мне этого не простит. Больница Намимори. Третье лицо. С того момента прошла неделя. Савада Тсунаеши, пережив тяжелейшую операцию на лёгкие, впала в кому. Аппараты жизнеопеспечения противно пищали, поддерживая в её теле жизнь. Девушка была бледна, как мрамор. Её кожа сбыла холодной, как лёд, но врачи давали ободряющий прогноз, что Савада будет жить. Рядом с ней ,на тумбочке, стояла ваза с белыми лилиями. А в коридоре, тихо переговариваясь между собой, стоял её спаситель и трое из пяти человек, которые будут её новой поддержкой и опорой. - Бедняшка, - Амикиро Хацуя, парень восемнадцати лет, носящий легендарное кольцо Дождя семьи Виерно, смотрел на девушку сквозь прозрачное стекло. Пусть она и не в сознании, но даже так от неё веяло пламенем Неба, таким чистым и непорочным, что её хотелось просто спрятать от всего мира, защищать от всего, и Хацуя знал, что так и будет. Он станет её новым Дождём, что поможет обмыть любые раны и поможет справиться с любым горем и плачем. - Интересно, какие у неё глаза, - Михаэль Тиеремо, новый Туман и иллюзионист, парень двадцати лет, носящий своё кольцо на цепочке на шее. Он со скрытой болью смотрел на незнакомую ему девушку, которая, однако же, каким-то мистическим образом оказалась его Небом. Истинным Небом, которое нельзя предать, нельзя от него уйти. Те хранители, что уходят от своего Неба, пусть и не по своей воле, значит, не являются Истинными. Но он не предаст Саваду Тсунаеши. Это его выбор, его судьба и её жизнь, которую он будет оберегать, бережно кутая девушку в своих иллюзиях, даря ей тёплые сны. - Единственное, что мы пока можем сделать - собрать её сердце, иначе вся её жизнь пойдёт под откос ещё сильнее, - Андре Бралье, Облако Виерно, с грустной улыбкой также смотрел на бывшее Небо Вонголы. Пусть он и видит её сейчас не очень чётко, он осознаёт всю важность этой девушки для их семьи. Его обязанность - заботиться о новом Небе, снимать его боль и напряжённость, и, как Облако на Небе, везде быть вместе с Небом. Вдруг по коридору больницы послышались шаги и перед гостями предстал доктор Шамал собственной персоны. - Что я могу тут сказать? Переломы рёбер, обильная кровопотеря, сотрясение мозга, что привело к продолжительной коме. Есть вероятность того, что психика её также повреждена, но это будет ясно тогда, когда она очнётся. Больше сказать я ничего не могу. И, как я понимаю, вы хотите перевезти её в клинику в России? - получив кивок от Самаэля, Шамал продолжил, - тогда это необходимо сделать очень аккуратно и бережно, дабы не навредить ей ещё больше. Те препараты, которые ей будут нужны, я вам выпишу на бумаге, - дав краткие указания членам семьи Виерно, Шамал направился в палату Тсуны, дабы смериться с показателями приборов и понять, можно ли транспортировать девушку. Ты еще говоришь, но теряется ясность Меня поглощает тяжелый и вязкий туман, сквозь который с трудом пробиваются звуки… Всюду пепел и дым, я не вижу уже ничего Лишь щемящие кадры того, что уже не вернется… И надо мною в небе парит не спеша белый гигантский шар, что когда-то был солнцем Плывут облака ядовитого дыма