***
– Говно, залупа, пенис, хер, давалка, хуй, блядина… Не, ну вы поглядите на этого долбоёба. Денис недовольно поджал губы и недоверчиво помотал головой: он, конечно, предполагал, что Мирон вывалит что-то совершенно неуместное, что-то поражающее своей нелепостью, но… снова эта пошлая безвкусица? Рэп в России, блять. – …головка, шлюха, жопа, член, еблан, петух, мудила… После триумфа над СД и сомнительного проигрыша Jubilee, Денис чувствовал себя уверенно: его панчи режут по-живому, текст вызубрен, а чёлка стоит крепко, как член белого кита. У него всё получится. Альфа-жид ему не соперник. – …и сегодня я здесь, и сегодня я в форме, и сегодня мой хуй отсосешь мне ты… Внутри кто-то противно царапнул рёбра, секундное ощущение – будто крошечный коготок легко прошёлся по неровной поверхности. Денис поморщился. Живот подвело, какая-то преддиарейная боль заполнила его нижнюю часть. Тело покрылось отвратительной испариной. А этот, как назло, продолжает кривляться, аж из кожи вон лезет, сука. Поборов новый приступ вызывающей дурноту боли, Денис упрямо сжал кулаки. Пусть потешит своё самолюбие, он-то знает, какой тот на самом деле мутный петушара. – …я тобой пообедаю. Тебе быть удобрением. Ты здесь не за победою, а за моим одобрением… Что нужно сделать, чтобы он прекратил тыкать своим ебалом Денису в лицо? Кончай же ты, блять. Ладонь инстинктивно потянулась вверх – вырвать бы хоть миллиметр личного пространства. Комок тошноты, который до этого нагло поселился где-то на дне желудка, устремился ближе к горлу. – …знаешь, у тебя смешное ебло и сегодня оно мне обещает страдания, но… Денис усмехнулся: действительно, и что же он забыл про ЛСП? Мирон не был бы Мироном, если бы хоть раз за баттл не закинул за щеку его метафорический хуец. Омежка-фаворит. Мирон даже как-то признался, что не будь они друзьями, он бы уж точно разок того трахнул. И кто знает, может, ему удалось осуществить задуманное, Денис больше в этом дерьме не варился и как-то выпал из гущи событий. – …жалкое ты, право, создание. Раунд. Охуевая от нарастающей боли и желания переебать скалящемуся оппоненту, Василенко почти физически почувствовал, как воспалённое сознание уносит его куда-то за пределы комнаты – отвратительное ощущение, будто ты отделяешься от собственного тела, которое вдруг резко тянет вниз, так начинаются обмороки. Фраза Ресторатора стала спасительной соломинкой, за которую он ухватился в последний момент. Наспех придуманные слова прозвучали сыро и мерзко. Денис внутренне сжался, но потом разошёлся, вошёл во вкус и даже посмеялся над парой собственных шуток. Всё пошло по пизде, когда отступившая было в пылу сражения тянущая пытка заявила о себе настолько ясно, что Денис сбился и невольно потянулся к бутылке с водой – лишь бы во что-то вцепиться. Растерянно оглянувшись по сторонам, он вдруг остро осознал: это проёб, его сбили с ног, втоптали в грязь, и даже казавшаяся раньше хлёсткой цитата из «Lose Yourself» не спасёт его от мучительного позора. Но, как эффектный завершающий аккорд происходившего пиздеца, его задница вдруг нервно сжалась, и в плавки быстро стекла тёплая тонкая струйка. Перед глазами всплыла фраза из школьного фильма по половому воспитанию: «Пей больше водички, дружок. Течным омегам нужно поддерживать водный баланс». Денис нервно отхлебнул из бутылки. А потом его взгляд сфокусировался, и упорно мелькавшее прямо перед лицом размытое пятно тут же превратилось в Мирона. Его ноздри непрерывно двигались, а запах, казалось, снесёт Дениса волной ебучего альфьего цунами, пригвоздит его к полу и так и оставит безвольно валяться там, в зоне отчуждения. Ёбаная течка.***
Позорно сбежав из бара сразу же после оглашения вердикта, Денис затаился в ближайших к парковке кустах, прижимая дрожащие руки к мокрой заднице в безумной надежде, что никто его здесь не учует. Немного поразмыслив, он справедливо решил, что предложить себя Мирону на глазах у любопытной расшумевшейся толпы было бы слишком отчаянным поступком. И хотя крыло его не по-детски, а всё внимание было приковано лишь к острому зуду ниже талии, гордость оказалась всё же сильнее, и мозг велел укрыться меж приветливо расступившихся веток. Он уже больно стёр ладони о грубую ткань джинсов, беспощадно искусал губы до того состояния, когда они, походившие теперь на два пунцовых варенника, потеряли всякую чувствительность, и наконец увидел знакомую спину – подвыпивший Мирон неспешно приближался к своей тачке. Буржуй. Он резко обернулся, видимо, уловив за спиной какой-то подозрительный шорох, тем самым застав продиравшегося сквозь кусты Дениса врасплох. Настолько охеревшего лица Василенко не видел никогда. Сделав глубокий вдох и опасаясь, что долгие размышления сгубят всю решительность, он рванул в сторону Мирона и ткнулся тому в ключицу. – Ты что, блять, творишь? – вздрогнув, совершенно спокойно поинтересовался тот. – Не чувствуешь, что ли? – зло процедил сквозь зубы Денис, презирая дрянную омежью сущность. – Пахнет же. – Да херово как-то, – ответили ему, пожав плечами и экспериментально похлопав по мокрой заднице, – принюхиваться пришлось. – Ебало своё мне в лицо пихал, – пожаловался Василенко, хотя в следующее мгновение его уже прижали к холодной машине, выбив из лёгких весь воздух. Заволновавшись, что сейчас отхватит по щам, Денис поморщился и боязливо поднял глаза. Какое-то время Мирон, прищурившись, внимательно изучал его, а потом вдруг фыркнул: – Искра, буря, безумие, блять, – и искренне засмеялся. У Дениса, конечно, имелись стальные зубы, яйца и целый чан накопившейся к Мирону лютой ненависти, но такого открытого издевательства над собственными, пусть и вызванными течечным жаром, чувствами он стерпеть не мог, поэтому сразу униженно отвернулся. Теперь перед глазами назойливо мелькала только «do what thou wilt». Но тёплое дыхание вдруг обожгло ухо, и кожа там тут же покрылась мурашками: – Пластинку мою купи, выйдет скоро… – Что? – Денис растерянно заморгал, уверенный, что ослышался или даже просто не понял очередных заумных приколов Мирона. – Вырасти, фапалка малолетняя, – бросили ему в ответ. И легко оттолкнув Василенко от двери, к которой он только что инстинктивно прижимался, Мирон сел в машину и укатил. А ошеломлённый Денис так и замер на полупустой парковке, глупо приоткрыв рот и поёживаясь от холода. Раунд!