Задумчиво преодолев негустую зелень прибольничных посадок, Т.И. улавливает полузадушенные всхлипы. Прекратив инерционное движение, она оборачивается. Т.И. становится любопытно: кому может быть тяжелее в этот малооблачный вечер Ь-ской пятницы с двадцатью семью градусами, уныло поблескивающими ртутным столбиком на термометре? Т.И. видит светлую кудрявую макушку, она видит охуенную майку, видит тощие длинные ноги. В кустах мелодично стрекочут сверчки.

– Лещеносец, шалава, иуда, цыганьё, – с наслаждением проговаривал Денис, буравя зеркало с вызовом и насмешкой. Усталая ресепшионистка, которая замещала скончавшуюся на днях уборщицу, баб Веру, грубовато попросила мальца не забрызгивать слюной зеркало, которое сегодня утром самым тщательным образом оттиралось остатками «Мистера Мускула».

Я знала, что эта горящая путевка на теплоходе «Сударушка» выглядит слишком заманчиво. Теперь мы с Раммом одни на неизвестном, скорее всего, необитаемом острове. Влажные мечты начинают воплощаться в реальность.