***
Проснувшись, Гарри обнаруживает тысячи пропущенных звонков и сообщений от различных людей – людей, с которыми он не связывался уже, наверное, месяц, включая Джеффа, Кэмерона и Эда Ширана. Это, правда, очень странно, но он решает игнорировать всех хотя бы до тех пор, пока не позавтракает. Парень не отказался бы от какой-нибудь еды сейчас. Он идёт на кухню и видит, что Найл уже занялся приготовлением панкейков. О, желудок Гарри ему очень благодарен. - Доброе утро, дружище, - говорит Гарри, вынимая из холодильника бутыль апельсинового сока. - Доброе, Хаз, - широко улыбаясь, отвечает Найл. – Ну что, как всё прошло? - Что «всё»? - Твоё свидание с Лу, конечно, - Найл закатывает глаза и возвращает своё внимание обратно к сковородке. Гарри вздрагивает при слове «свидание». Это была просто встреча, вообще-то. - Откуда ты знаешь? – с любопытством спрашивает Гарри. До сих пор, единственными людьми, которые знали об этом, были Джемма и Луи. Только если один из них не проболтался Хорану. - Ох- дерьмо, да, - отвечает Найл, выглядя немного неуверенно. Парень достает телефон и показывает его Гарри. – Это одна из многих, - он пожимает плечами. Его твиттер открыт на одном из множественных фан-профилей о One Direction. Его владелица в истерике от высококачественных фотографий Гарри, покидающего особняк Луи (его и Луи) в Примроуз Хилл. Что за хуйня? - думает он. Оказывается, он озвучивает свою мысль, так как Найл отвечает: - Это одна из многих, - повторяет он. – Ну, в смысле, народ в бешенстве. В твиттере уже два тэга, связанных с вами, ребята, в актуальных. И мне- мне жаль, - на самом деле, Найл не звучит так, словно ему хоть капельку жаль, но он хотя бы старается. Гарри уверен, что если бы у ирландца была такая возможность, он бы был одним из тех, кто выводит все эти тэги в актуальное. - Как- как это вообще возможно? Как о нас могут выводить тэги? - Я не думаю, что люди когда-либо забывали об идее вас двоих вместе. - Но почему? – конечно, они оба по-прежнему знамениты достаточно, чтобы о них говорили. Гарри осведомлен, что у него миллионы фанатов по всему миру, и он привык видеть свое имя в актуальных чуть ли не каждую неделю. Но прошли буквально годы с тех времён, когда там появлялось что-то связанное с Ларри. Он чувствует головокружение от шока, потрясение и что-то ещё. Что-то, что он пока не понимает. – Почему люди не забыли об этом? - Ну ты же не забыл, так спроси у себя, - Найл пожимает плечами и кладёт Гарри на тарелку блин, после чего передаёт ему шоколадный сироп. - У тебя есть кленовый? – всё ещё немного ошеломлённо спрашивает младший парень. - Ага, - Найл отворачивается к шкафчику, вынимая оттуда кленовый сироп, и аккуратно передает его Гарри, внимательно всматриваясь в его выражение лица. – Ты не знал, что там были папарацци, да? - Конечно, нет. Луи тоже не знал. – он уверен в этом, потому что Луи ненавидит папарацци, так что он бы дал Гарри знать, или даже заставил бы его остаться у него подольше, чтобы парня не заметили. - Мда, это может быть проблемой… - И это ты мне говоришь, - фыркает он. – Какие планы на сегодня? - Да никаких вроде, буду дома, может, посмотрю что-то. У тебя? - Страшно вылезать из дома, - признается он. - Так как всё прошло вчера? – спрашивает Найл, звуча искренне заинтересованно. – Знаешь, ты не обязан делиться этим. Но я бы хотел помочь… Если могу, конечно. Найл всегда был одним из лучших друзей Гарри. Ещё во времена отборочного лагеря на Х-факторе, блондинистый ирландец всегда заставлял его улыбнуться. Куда бы он не пошёл, там всегда царит счастье. И Гарри думает, что это достойно восхищения. Слёзы Найла он видел всего два раза за всё время, что они знакомы: когда он узнал о рождении Тео и на парковке после той встречи в ЛА, в день, когда группа распалась. Кроме этой пары ситуаций, Хоран всегда был персональным источником бесконечной радости для Гарри. Он любит его до смерти и за всё это время, ни разу не усомнился в их дружбе и верности. Он знает, что если и существует кто-то, кто на данный момент может помочь ему и посоветовать что-то безо всякого осуждения, так это Найл. Он так же знает, что Найл верит в их отношения с Луи больше, чем они сами, так что… - Я, честно, без понятия, - осторожно подбирая слова, начинает Гарри – Я сказал, что по-прежнему люблю его, - Найл поднимает взгляд, в широко распахнутых глазах загорается искра надежды. – И что я не могу ему доверять. - Гарри, вот честно, ты- ты серьезно думаешь, что Луи сделает что-то, чтобы предать снова твоё доверие? - Нет, - ответ дается на удивление легко. - Ну так…? - Да это не логично, Ни. Это просто- ну, знаешь, чувство страха? – он закидывает в рот огромный кусок панкейка, дабы увеличить себе время на размышление. Найл покорно ждёт. – Я просто не представляю, как- как наши отношения наладятся? Мы либо ссоримся, либо постоянно затыкаем друг друга, а когда мы не делаем ничего из этого, всё просто- нормально. Обычно. Комфортно. - Что такого с тем, что вам нормально и комфортно вместе? - Это чертовски меня пугает, потому что я не могу снова быть его, - кричит Гарри. – Я так долго работал, чтобы принадлежать самому себе. - Ты можешь быть собой и всё ещё его, Хаз. - Нет, не могу. - Почему нет? – спрашивает Найл, но вопрос кажется риторическим, потому что он продолжает, оставляя Гарри ноль шансов на спор. - Я знаю, что мы привыкли шутить, типа вы были одним человеком, что ли, но это никогда не было правдой. Он всегда был Луи - надоеда, душа компании, лидер, охуенный друг, а ты – это ты, Гарри. Невообразимо замечательный человек, личность, инопланетянин Гарри, - с улыбкой говорит Найл, и они смеются, вспоминая, как продюсер дал Гарри эту кличку, потому что «ты вообще человек?». Найл продолжает: - И вы вместе так идеально влились в этот огромный символ любви и- и всего того, о чём каждый может только мечтать. Это было до ужаса отвратительно, но и до ужаса прекрасно. - «Было» - здесь ключевое слово. - Оно не должно быть ключевым, Гарри. Только потому, что тебя сильно ранили однажды, не значит, что эту боль ты будешь чувствовать всю оставшуюся жизнь. Я понял тебя, дружище, это пугающе, да. Я, правда, понимаю, и могу только представить. Но разве это пугает тебя сильнее, чем мысль о том, чтобы не быть с ним больше никогда? - Это- Я.. - Я думаю, разговор окончен, братишка, - Найл поднимается и треплет его по волосам. – Посуда за тобой, а я в душ. - говорит он, покидая комнату. Это так по-найловски: скинуть бомбу-вопрос, как этот, и оставить Гарри разбираться с ним самому. Люди недооценивают его, потому что Найл был бы охуенным психологом. Парень включает музыку, пока разбирается с делами на кухне, а затем перемещается в гостиную, начиная отвечать на сообщения и некоторые звонки. Они все, как и ожидалось, связаны с одним и тем же. Люди спрашивают, что за чертовщина произошла у них с Алексом, какого хрена он был у Луи, как он себя чувствует… Короче, информация, интересна каждому сплетнику. В самую последнюю очередь он звонит Энн. Она слушает его, не перебивая, а затем говорит, что сожалеет обо всём этом беспорядке, что она будет скучать по Алексу немного, и что ей бы хотелось, чтобы у них всё сложилось. Она так же говорит: « наконец-то блять, Гарри» и громко смеется, сообщая Робину, что они с Луи снова на пути к отношениям. Гарри возражает не менее пяти раз, что нет, это не правда. Они даже не знают, как найти этот путь ещё, но она не кажется заинтересованной в этой информации. - Мам, - он зовёт её по имени снова. Энн до сих пор осуждает эту тему с Робином. Господи, его жизнь - одна большая мыльная опера. - Да, дорогой? - Ты простила его? – Гарри спрашивает, потому что ему нужно знать, единственный ли он, кто ещё не способен двигаться дальше после их падения. Он подозревает, что Джемма уже простила и говорит плохо о Луи только, чтобы Гарри чувствовал себя Лучше – даже если этот способ никогда и не работал. Энн было не менее больно, чем Гарри тогда. Она приняла это всё настолько персонально, и, конечно, она это сделала, Гарри всё-таки её сын. Но, возможно, ей было даже сложнее, потому что она любила Луи, как собственного ребёнка, и её сердце разбилось за троих: за себя, за Гарри и за Луи. - Давным-давно, солнышко, - говорит она. - Как? - Ох, Гарри… Я не знаю, малыш, такие вещи- они- они случаются. Мне всё ещё больно из-за того, что тебе пришлось так нелегко, тебя ранило так сильно, но это уже никогда не изменить. Но это- это жизнь, знаешь? – она пытается объяснить. – Нас ранят те, кого мы любим, ибо лишь у них есть такая сила. И они такие же люди, как и мы, что значит… Их ошибки могут легко оказаться нашими. - Я бы никогда- - Ты не знаешь наверняка, Гарри, - говорит она. – Я уверяю тебя, он думал точно то же самое. Да, может быть, ты бы никогда не изменил, но ты мог бы сделать что-то такое, чтобы ранило его абсолютно равносильно… И это было бы не намеренно, но всё равно. Так всегда происходит, дорогой. - Но, мам… - Луи совершил ужаснейшую, ужаснейшую ошибку четыре года назад, love, - говорит она, - но он – не его ошибки, правда? - Возможно, но я- - Мы – не наши проблемы, и мы определённо не наши ошибки, Гарри. Я не говорю тебе простить его просто так. Я говорю тебе простить его, потому что я воспитывала тебя лучше, чем это. Солнышко, эта обида съедает тебя живьём. И видеть это приносит мне боль. - Мам, я был счастлив. Месяц назад, в ЛА, с Алексом, я был счастлив, - он говорит, потому что, на самом деле, верит. Он закрывает глаза и откидывает голову на спинку дивана, вспоминая день у бассейна с его бывшим парнем, парочкой друзей, он вспоминает, как смеялся до такой степени, что упал в воду. - Почему никто не может понять это? Или поверить, я не знаю. Я был счастлив с Алексом. - Ох, Гарри, я никогда не говорила, что не верю в это. Конечно, ты был счастлив. – она соглашается, но парень знает, что грядет ещё что-то. – Ты так же медленно погружался в жизнь, которая на пятьсот процентов отличалась от той, о которой ты всегда мечтал, но это так, к слову. Я хочу сказать, что в конце концов это дело твое: прощать Луи, или нет. Но если ты хочешь, чтобы я тебя отговорила от этого… Извини, малыш, ты позвонил не тому человеку. - Ты – моя мама, - говорит он, - ты не можешь быть не тем человеком. - Просто слушай своё сердце, хорошо? Оно знает лучше. Эта твоя кудрявая головушка только способна на создание головных болей. - А что, если- что, если это не сработает? - Ох, малыш, а что, если сработает? Ты можешь себе представить? Гарри может. Определенно. Он даже не осознает, как улыбка сама расплывается по его лицу. И вот самая страшная часть, не правда ли? То, как легко улыбаться, думая о будущем с Луи, когда над ним ещё работать и работать. Так много печали преодолеть, так много шрамов залечить, так много разговоров пережить… Он благодарит маму за всё и позволяет её словам впитаться, ожидая, пока Найл выберет фильм. В какой-то момент разговора он вышел из душа и сел на диване рядом с Гарри, просто изучая его выражение лица. Найл останавливает свой выбор на комедии, которую они уже видели не менее пятнадцати раз, но всё равно смеются так, будто смотрят её впервые. Гарри готовит им обед, когда в гости наведывается Джемма. Вечером ему звонит Алекс, сообщая, что вернулся в ЛА. Алекс хочет забрать свои вещи из дома Гарри, и для этого ему нужно присутствие парня в Америке, так как у него нет ключа. Это странно, потому что они встречались десять месяцев – это достаточно приличное время, чтобы у него были ключи от дома Гарри. Только вот дело вот в чём: Гарри ведь никогда так полноценно и не впускал его, не правда ли? У Алекса в апартаментах Гарри была своя зубная щётка и некоторая одежда. И на этом всё. Он всегда приходил и уходил со своими вещами, и Гарри никогда не приходило в голову освободить немного пространства в доме, чтобы Алекс чувствовал себя более комфортно. Гарри теперь понимает, что ему никогда не приходило в голову мысль о том, чтобы связать свою жизнь, самого себя с Алексом. В ночь понедельника он вылетает обратно в Штаты. С вылетом из Лондона всё в порядке, так как люди не знают, что он направляется в аэропорт, но как только он приземляется в LAX, это полное безумие. Папарацци ведут себя намного хуже, чем обычно. Они закидывают его кучей вопросов так, что, когда он, наконец, залезает в машину к Джеффу, чувствует, будто только что пробежал марафон. - Я же говорил тебе, что надо было позвонить телохранителю, - вместо приветствия говорит Джефф. - Ага, и тебе приветик, - полу-улыбается Гарри. – Не знал, что всё так будет. - Ну, ты в Лондоне натворил дел, не правда что ли, Г? - Пожалуйста, Джефф, не сейчас. - Да, Джефф, сейчас, - отвечает парень. – Извини, чувак, но папа сказал везти тебя прямо в офис. - Я устал, сейчас ещё так рано… - протягивает он. - Извини, - повторяет Джефф. – У меня есть для тебя какая-то зелёная хрень, - он достает пластиковый стакан и передает его Гарри. Это смузи из его любимого кафе в городе. Гарри благодарит его и делает глоток. Ох, он скучал по этому. – Ну так, ты собираешься рассказывать мне, пока мы вдвоем, или расскажешь уже перед всей пиар-командой? - Нечего рассказывать, дружище. - Ха, попробуй ещё раз. - Я серьезно. - Ты расстался с Алексом, - указывает он. – В сети дохуя фотографий, как ты покидаешь дом Луи. Ваши фанаты с ума сошли от количества информации. Это словно февраль 2015 повторяется снова и снова. - Даже не шути об этом, - Гарри смеется, откидывая голову назад. Его годы в One Direction были безумными. Больше не найдется слова, чтобы описать то, что происходило. Это было чистым безумием. И даже хоть он и сейчас почти везде окружен фотографами и его часто просят о фото, это никак не сравнится с теми временами. Как им приходилось прятаться в машине, ожидая правильного момента, чтобы выйти, покидать гостиницы в авто для перевозки выпечки или врать сквозь зубы собственным друзьям о своем местоположении, чтобы они случайно его не слили. Возможно, просто возможно, всё это к лучшему, потому что он может больше не скрывать самого себя от окружающего мира. - Чувак, я и правда имею это в виду. Мы тут провели некоторые расследования… Люди сходят с ума, думая, что это всё каким-то образом связано с возвращением One Direction. - Нет, - он смеется. – Но было круто снова увидеться с парнями. - Парнями? – Джефф выгибает бровь. - Завали, Джефф, - он закатывает глаза. Они заходят в здание офиса Азофф меньше чем через полчаса, что, на самом деле, замечательно, если думать о трафике в ЛА. Вся команда Гарри уже на месте, и Джефф заходит в кабинет вместе с ним для моральной поддержки. Разговаривая, они проводят почти три часа. Так как он согласился на тур по Европе и озвучил, как хорошо вернуться в Англию, они говорят ему, что он может приступать к репетициям здесь в течение двух последующих месяцев, и взять немного свободного времени для промо-интервью в величайших городах – таких, как Париж, Берлин, Стокгольм и т.д. Он соглашается легко, потому что хочет этого очень сильно. Он скучал по пребыванию на сцене. - И потом мы возвращаем это в США, да? – спрашивает Мириам. Она этот тип коротко-стриженых красноволосых женщин, которые не перестают удивлять его прекрасными идеями. – Я имею в виду, что три месяца в Европе, два месяца в США и Канаде, а потом… Весь остальной мир? Во время записи нового альбома, конечно же. - Увидим? – спрашивает он. – Вы думаете, я смогу справиться с таким количеством дат? Зейн же вроде тоже едет в тур в следующем году. И Эд. Я не хочу- ну- словно соревноваться, что ли. - Это не соревнования, Гарри, - говорит Карлос. Он – мексиканец: высокий и широкоплечий. Гарри одновременно очарован и напуган ним. – Твои продажи до такой степени хороши, что даже не верится. - Рад слышать, - он искренне улыбается. – Я все ещё думаю… Я имею в виду, я не хочу… Я боюсь? – он нервно смеется. - Выступать одному? – спрашивает Джефф. Он кивает. – Ты до этого хорошо справлялся. - На площадках поменьше, да. - Ага, но, дружище… Ты рождён для это. И твоя музыка шикарна, Гарри. - Он прав, - говорит Мириам. – Мы думали об аренах, для начала… Команда европейского тура согласна. - Арены, - повторяет Гарри. – Арены не продадутся для меня одного. Ему внезапно словно снова восемнадцать, и он находится в офисе Модест, слыша об их многочисленных датах на О2 арене. Это то же чувство «это будет катастрофой». Но так же, здесь ещё и забавные бабочки в животе. И ещё чувство легкости, когда он понимает, что он не в офисе Модест. Он свободен. - Продадутся, Гарри, - улыбается Мириам, и он улыбается в ответ. Они продолжают разговаривать о площадках и шоу, на которых он будет присутствовать. Это настолько отличается от последнего раза, когда он занимался этим. Он может сам выбирать, на какое шоу идти. Он может отказаться, если какое-либо шоу ему не кажется подходящим. Он сам может утвердить список вопросов, которые будут задаваться, и он может самостоятельно на них отвечать. И, если менеджмент не одобряет его выбор, он просто вычеркивает вопрос из списка «позволено», так что ему не придётся врать. На часах час дня, когда его желудок начинает снова бурчать, и каждый смеется в тихом кабинете. - Мы можем сделать перерыв? – спрашивает он. - Мы можем уже закончить, если ты хочешь. Я уверен, что ты устал. – говорит Карлос, и Гарри кивает. – Хорошо, но нам надо назначить следующую встречу. - Есть, сэр. – поднимается Гарри. – Я знаю, что- что я облажался. Извините. - Ничего такого, с чем бы мы не могли справиться. Нам просто нужно знать, с чем работать. – он правдиво отвечает. – И, пожалуйста, продолжай ходить с телохранителем, хорошо? - Уже говорил ему об этом, - говорит Джефф. - Да, я позвоню Питеру, – обещает Гарри. Они с Джеффом направляются в гольф-клуб, чтоб пообедать, а затем Джефф наконец-таки завозит Гарри домой. Парень сразу ложится спать, а после, как ему кажется, самого долгого дневного сна в его жизни, пишет смс Алексу о том, что он может зайти, когда захочет. Внезапно его дом в ЛА кажется слишком большим и слишком холодным, хоть на календаре всё ещё сентябрь и погода идеальна. Гарри привык к теплу… Семейному теплу. Поэтому ему так странно снова быть одному. Он любит Лос-Анджелес. Он любит свою жизнь, своих здешних друзей, и знает, что это место именно для него. Он так же знает, что это место недостает парочки человек – или, возможно, всего одного человека. Гарри не хочется сейчас много думать об этом.***
Когда он просыпается с убийственной головной болью и ужасной акклиматизацией, то видит, что Луи прислал ему сообщение, в котором только ссылка на статью из Sugarscape и слова «нам нужно поговорить». Ага, это правда. Гарри отвечает, говоря, что он в ЛА, хоть Луи и знает об этом (потому что он говорил ему об этом перед отъездом), но он позвонит ему, когда снова будет в Лондоне. Когда Гарри решает проверить свою почту, то видит имя Лиама. Боже, он так давно не получал сообщение от Лиама. Невероятно. В получателях он видит не только своё, но и ещё три имя. О, это должно быть интересным.Прив, парни, как дела? Крч, софи уезжает на вхдн со своими друзьями, и я подумал, что мы все можем встр и пгврт, ибо у зейна на днях спрашивали о ситуации между луи и гарри, и я уврн, что нас тоже спросят, и я хочу, чтобы у нас была одна история. В общем, встр у меня в пт в 7 вечера. Возьмите хавчик. Найл, пивас за тобой. До встречи.
Гарри понимает две вещи: 1) грамматика Лиама, как обычно, оставляет желать лучшего; 2)отношения Гарри и Луи всё ещё наносят вред их друзьям. Замечательно.***
Алекс заезжает уже ближе к ночи, держа в руках еду на вынос и небольшую сумку, вероятно, для своих вещей. Гарри проверял, их здесь не много. - Привет, - говорит Гарри, пропуская парня в дом. - И тебе привет, - улыбается Алекс, - как ты? - Хорошо, ты как? - Нормально, - он говорит, выкладывая еду на стол. - Как семья? - В основном, ненавидит тебя, - смеется он. – С ними всё в порядке, - Алекс пожимает плечами, а Гарри движется, чтобы достать тарелки и приборы. – Мама всё ещё немного болезненно воспринимает то, что дядя умер, но… Да. Они справляются. Мне надо будет возвращаться к работе, а то они сводят меня с ума. Гарри смеется. Семья Алекса всегда была чрезмерно оборонительной и заботящейся из-за его профессии, а эти чувства обострились ещё больше, когда он начал встречаться с поп-звездой. - Твоя мама звонила мне, - бессмысленно говорит он. - Что? - Пару дней назад. Она поздравила меня с показом и сказала, что ей жаль, что мы не- ну, - он улыбается , - я не думаю, что ей и вправду жаль, но да, это было очень любезно с её стороны, – продолжает Алекс. – Буду скучать по её вкусу в выборе цветов. Гарри смеется. - Она не говорила мне, - говорит он, когда они начинают есть. – Но я не удивлен. Это очень на неё похоже. Ник тоже звонил? - Ага. Рассказывал мне о том, что ты хочешь помочь ему с продвижением в мире моды… Очень мило с твоей стороны. Я видел пару его эскизов, и думаю, что на рынке найдется местечко для его творений. - Да, я тоже, - соглашается Гарри. – Насколько сильно ты меня ненавидишь, Алекс? – ему просто любопытно, хорошо? - Гарри, я не ненавижу тебя, - Алекс закатывает глаза. – Хоть кто-то в этом мире может тебя ненавидеть? – смеется он. – Это просто нечестно, правда. - Мне жаль, - говорит Гарри. - Я знаю, и- и тебе должно был жаль, потому что такого, как я, надо ещё поискать... - Ага, правда, - утверждает Гарри. - ...но у тебя сердце из золота, и ты пытаешься управлять им, но- Я думаю, что твое сердце слишком большое для тебя. - Господи, какой я идиот, - говорит он. – Я был задницей по отношению к тебе, а ты тут сидишь такой добрый и милый. У тебя тоже золотое сердце, это даже без вопросов. - Ладно, у нас у обоих золотые сердца, - говорит Алекс, и они оба смеются. Он поднимает бокал, - выпьем за это! – они с Гарри чокаются бокалами. – Но они не принадлежат друг другу, и наши отношения были классными и бла-бла-бла, давай лучше поедим. - Ещё один вопрос, - говорит Гарри. – Ты уже простил меня? - Ну, я так думаю? – он смеется. – Или почти простил. - Как ты это сделал? - Пожалуйста, не говори мне, что ты ждёшь от меня совета, как простить Луи, потому что я – не самый лучший советчик в этой ситуации. Гарри лишь печально улыбается. - Извини. - Ты пытаешься пустить всё на самотёк, но, Гарри, серьезно, всё, что ты должен сделать, это дать волю самому себе. Перестань сдерживать себя. Они улыбнулись друг другу и не говорили о серьезных вещах до конца встречи. Алекс собрал свои вещи и даже уговорил Гарри подарить ему два диска – но серьезно, это самое малое, что Гарри может сделать для парня. Он уезжает в полдевятого, говоря, что ему ещё надо посетить вечеринку, а Гарри желает ему повеселиться. Как только Алекс уходит, Гарри понимает, что всё-таки любит его – он просто никогда не был в него влюблён и никогда не собирался. Алекс был его лучшим другом на протяжении почти года, и Гарри любит его. И его сердце согласно с ним. (В будущем, когда они встретятся снова, и жизнь будет ох-насколько-другой, Гарри вспомнит этот день.)***
Следующим утром он едет в дом Ирвинга, чтобы позавтракать с ним и его женой. Они – его лос-анджелесская семья, и Гарри чувствует себя как дома рядом с ними. Он помог накрыть на стол и разговаривал с супругой Ирвинга, пока Джефф и Гленн не прибыли. Они беседуют почти до одиннадцати дня, когда Мириам звонит и говорит Гарри, что он уже опоздал. Он говорит ей, что он с Ирвингом, и она извиняется, говоря, что они могут подождать. Гарри смеется и говорит ей, что уже в пути. - Когда ты возвращаешься в Лондон, Г? - Завтра утром, - он отвечает. Улыбка Гленн моментально исчезает. – А что? - Хотела сходить на шоппинг, - она пожимает плечами. – Твой друг здесь – ужасная компания, - она обвиняет Джеффа, и тот закатывает глаза на жену. - Мы можем пойти ночью, я могу- ну, позвонить в парочку магазинов, если ты хочешь. Они будут открыты. - Видишь? – она поворачивается к Джеффу, - вот как дела решаются, - она улыбается и обнимает Гарри. – Спасибо, я люблю тебя. - Люблю тебя тоже, - он улыбается в ответ. - Идём? – спрашивает Ирвинг. - Ты тоже едешь, пап? - Я хочу поприсутствовать на встрече Гарри, - говорит он. – Он нуждается в неком присмотре сейчас, правда, сын? – спрашивает Ирвинг, похлопывая Гарри по голове. - Думаю, да, - он улыбается, - спасибо. Луи – главный предмет обсуждения на этой встрече, и Гарри чувствует себя не очень хорошо оттого, сколько раз ему пришлось сказать или услышать его имя. Они обсуждают его личную жизнь, как и любой другой менеджмент – как бизнес. И он знает, что они не неправы, но всё равно, это больно, когда люди дают тебе варианты решения того, о чём ты не имеешь ни малейшего понятия. Существует ли что-то между ними, и как это вообще назвать. В основном, они советуют ему не врать больше никогда, чем он, собственно говоря, и занимается. Но они всё ещё не знают, как справляться с прошлым Гарри. По контракту, он не может разглашать секреты о пиар-ходах Модест. Он не может сказать, что они с Луи были вместе раньше, но не вместе сейчас. Он не может сказать обо всех прикрытиях и ночах, когда он летел из одной страны в другую, чтобы просто провести ночь с ним. Но он может сказать, что любит его. Если это, конечно, то, чего он хочет. Он может сказать, что они любили друг друга вечно, и сейчас – самое время для них быть вместе в открытую, опять же, если это в конце концов произойдет. Он может сказать, что расстался с Алексом, потому что это не чувствовалось больше правильным, и он может сказать, что сейчас хочет сосредоточиться в основном на работе, пытаясь понять, чего хочет его сердце. Правда, исключая единственный факт, что он не может, да? Никто из знаменитостей никогда не был настолько честным с СМИ. Никто из знаменитостей не был в настолько сложной жизненной ситуации в столь раннем возрасте – ну, по крайней мере, он таких не знал. - Твой медийный образ не так важен, как твои чувства, Гарри, - говорит Ирвинг. Гарри всегда восхищался тем, каким мудрым был мужчина. Уважение, которое он испытывает к Ирвингу, в этом мире заслуживает не так много людей. – Мы здесь не роботы, и мы знаем это, но ты должен знать, что люди начнут рыть повсюду ради какой-либо информации, и они что-либо, да найдут. - Например? - Например, чеки из отелей, старые видео, которые никогда не были выпущены… Конечно, мы можем заткнуть пару выбросов, но- после того, как ты подтвердишь информацию о том, что вы с Луи вместе, у нас не останется много функций- мы не сможем повлиять на каждый чертов ресурс в мире, а вы вместе были почти везде. - Мы с Луи не вместе, - это всё, что он может сказать. – Мы правда не- мы пытаемся сейчас разобраться во всём. - Так может нам стоит начать с того, что вы сейчас друзья? – говорит Карлос. – Мы можем сказать, что вы снова сблизились после твоего расставания с Алексом, потому что… - Нет, - чётко говорит Гарри. – Я не собираюсь делать это. Я не собираюсь трепаться миру о том, что Алекс такой плохой, разбил мне сердце, когда, на самом деле, он упорно работал, чтобы его склеить. - Ну а чего ты тогда хочешь? - Я думаю, что пока хочу избежать от разговоров о нас с Луи, - он говорит. - Я увижусь с парнями на днях, с моими- в общем, с бывшими One Direction. По-видимому, их тоже преследуют с этими вопросами, и мы попытаемся как бы согласовать наши истории. - Убедись, что это согласовано и правда идеально, - говорит Мириам. – Это реально очень важно, чтобы вы, ребята, не облажались и не нарушили свои старые контракты. Подумай над этим. - Вы можете столкнуться с большими проблемами из-за этого, - предупреждает Ирвинг. - Мы все в курсе, - Гарри горько посмеивается. – Так, на данный момент, мы можем этого избежать? Я вернусь к вам, как только мы решим всё. - Конечно, - говорит Карлос. - Мы постараемся удержать слив информации, - убеждает его Ирвинг. Гарри благодарит их, подписывает некоторые бумаги и звонит Питеру – своему телохранителю – чтобы дать ему знать, что завтра они летят в Лондон. Он бронирует ему номер в гостинице и говорит Найлу, что снова остановится у него «пока я не найду себе апартаменты, я обещаю, я ищу», - пишет он, а Найл затыкает его, отправляя парочку эмоджи. Ладно тогда.***
- Хей, дружище, ты готов? – Найл стучит в его дверь. - Думаю, да, - отвечает он, надевая чистую белую рубашку. На нём его обтягивающие чёрные джинсы и белые конверсы. Сегодня никаких платков. – Мы уже выезжаем? - Да, пошли, - говорит Найл, выходя из комнаты. Гарри берёт свой телефон и кошелек, прежде чем выйти за ним. Его мысли достаточно положительны, и ему хочется верить, что он не нервничает. Но это ложь. Он нервничает по многим причинам. Две самые важные это : 1) снова встретиться с Луи (потому что он не может представить себе день, когда встреча с Луи не заставляла его нервничать), 2) встретиться с Зейном после очень долгих лет. Не то, чтобы они с Зейном поссорились или то-то в таком роде, правда, просто обстоятельства не сложились на их счёт. В 2015 Луи был очень зол на Зейна. Они все были, по правде говоря, но Луи было больнее всего, так что он отказывался снова быть бро с пакистанцем – между ними было столько ссор в твиттере, что сейчас это смешно даже вспоминать. И, когда Луи наконец-таки поговорил с Зейном, это было из-за ситуации с ребёнком, так что для Гарри прилагать усилия, чтобы связаться с Маликом казалось бесполезным. Это всё так запутано, и Гарри залезает в машину к Найлу, надеясь, что всё будет в порядке, и они переросли всё это. - Мне надо купить машину, - говорит Гарри, как только машина пришла в движение. - Что случилось со здешними твоими машинами, когда ты решил остаться в ЛА? - У нас была только одна здесь, - говорит Гарри. – Я сказал Луи, что он может делать с ней, что захочет. Он, наверное, давно ее сменил. Вся моя коллекция осталась в ЛА. - Ох. Да, у меня есть знакомый, который продает офигенные тачки, могу дать тебе номерочек… - Пожалуйста, - говорит Гарри. - Ты правда возвращаешься? – улыбаясь, спрашивает Найл. - Ну, хотя бы на некоторое время, да, - подтверждает Гарри. – Есть парочка незавершенных дел, с которыми надо разобраться, не правда ли? – смеется он. – Плюс ко всему, потом начнутся выступления, промо к альбому, так что… Да. - Рад слышать, Хаз, - говорит Найл. Они спокойно едут по Лондону, и на этот раз Гарри всё же обращает внимание на трафик, поэтому и понимает, что дом Лиама находится совсем не далеко от его старого дома. Точнее, нынешнего дома Луи. Ох. Когда они паркуются, Гарри помогает Найлу достать ящики с пивом из машины, и Лиам мгновенно открывает дверь. Зейн и Луи, которые приехали немного раньше, тоже поднялись их поприветствовать. Сначала Гарри обнимает Лиама, потому что это проще, он уже это делал. Потом переходит к Луи. Они не знают, как вести себя друг с другом, поэтому просто обмениваются фразами «привет» и «рад тебя видеть», при этом неловко переминаясь с ноги на ногу и немного улыбаясь. Гарри уверен, его щёки так же покраснели, как и щёки Луи. Это так забавно, правда. Зейн глазеет на него так, как может только он. В эту секунду Гарри возвращается в памяти к туру Take Me Home.***
Он был, правда, очень уставшим и сонным, но ему оставалось записать ещё два куплета. Луи уже спал, как и Лиам с Найлом. Зейн ещё здесь, так как он только закончил работать над записью и решил остаться с Гарри для моральной поддержки. - Мое горло убивает меня, - жалуется Гарри. - Держи, дружище, - Зейн передал ему горячую чашку чая, - нам осталось всего завершить «Strong». - У меня еще и «Midnight Memories», - устало выдыхает Гарри, - Господи, мне нужен сон. Они редко жаловались на свою жизнь, потому что это не чувствовалось дозволенным. Это было одновременно и благословением, и наказанием, потому что они – всего лишь люди, и им казалось, что половину всего этого времени их используют. Но так как другую половину этого времени они делали то, что любили всем сердцем, получая за это бешеное количество денег, жалобы заставляют чувствовать себя намного хуже. - Я останусь с тобой, - говорит Зейн. - Ты же чертовски устал, Зи. Иди хоть поспи немного, Джулиан всё равно не даст мне заснуть. Да, Джулиан? – спрашивает Гарри, пытаясь улыбнуться мужчине. - Понятное дело, о чём ты, - он улыбнулся в ответ. - Я останусь, - говорит Зейн. Гарри улыбнулся и поблагодарил его, снова располагаюсь между двух матрасов в их импровизированной студии в гостиничном номере. Он записал «Strong» за полчаса. Гарри пел её с таким рвением, и каждый понимал, почему. Но на запись «Midnight Memories» у него ушло пять долгих попыток. - Иисус ебаный Христос, - Гарри пытался не кричать, яростно потирая лицо руками. - Ещё одна попытка, Гарри, - говорит Джулиан. - Давай, дружище, у тебя всё получится, - говорит Зейн. – Это уже звучит намного лучше, - он врал, чтобы Гарри почувствовал себя лучше. Он не смог взять бы эту долбанную ноту, даже если бы от этого зависела вся его жизнь. Но каким-то образом это сработало, потому что Гарри, наконец, смог достаточно сфокусироваться и закончить эту чертову песню. Джулиан сказал им, что они могут идти. Зейн и Гарри записывали только три дня после той ночи, ибо потом к работе приступали Найл, Луи и Лиам. - Блять, теперь я не смогу заснуть, - говорит Гарри, выходя из комнаты. - Я иду на крышу покурить. Пошли со мной. Гарри пошел с ним. Они находились в Северной Каролине, и погода была прелестной. На часах три ночи, и Зейн докуривал последнюю сигарету с пачки. Гарри никогда не понимал любителей острых ощущений – даже когда Луи убедил его пострелять из ружья - но он бы хотел иметь что-то (кроме секса), что бы расслабляло его в трудные времена. - Зейн, ты в порядке? – спрашивает Гарри. - Почему ты спрашиваешь? - Ты не ложишься спать только если это крайне необходимо. - Для тебя было крайне необходимо закончить эти песни. Ты мой друг, Хаз, - он пожимает плечами. - Это всё? Зейн смеется. - Я собираюсь рассказать эту историю на твоей свадьбе- что ты не поверил мне, когда я сказал, что променял ночь сна просто чтобы побыть с тобой во время записи. - Спасибо, чувак, - Гарри улыбнулся и полу-обнял парня. - Хаз, у нас есть только мы. Мы впятером. Никогда не забывай об этом.***
Кажется, что сейчас у них тоже есть только они сами. Впятером они снова в одной комнате после стольких лет, что Гарри уже и не вспомнит, и Зейн дарит ему «скучал по тебе» взгляд. Они обнимаются. Это не драматично или сентиментально, это просто… Я скучал по тебе ,бро. – Рад видеть тебя, - говорит Гарри, и Зейн лишь на секунду крепче его обнимает. Они походят глубже в дом, и это напоминает Гарри давние времена – одну из первых их совместных вылазок в бунгало его папы. Луи и Зейн садятся вместе на маленькой софе, Гарри садится возле Лиама на другой, той, которая побольше. Найл растягивается на ковре и открывает пять бутылок пива. - Банда снова вместе, - он говорит со своим четким ирландским акцентом, - знал, что это когда-то произойдет. - Ох, Найлер, придержи слезы, малыш, - дразнит его Луи. - Не могу ничем помочь, Лу, - отвечает он. Они цокаются бутылками и снова возвращаются в прежнее комфортное положение. – Ну, Лимо, - начинает Найл, - ты хотел поговорить! - Хм- да, я- я как-то разговаривал с Лу, и он, ну, короче, за ним следят? И за Зейном тоже, и менеджмент Зейна в бешенстве из-за того, что старое дерьмо снова выплывает… - Как и мой, - вставляет Гарри. - Ладно, так... Что мы делаем? - Мы не можем сливать информацию с наших старых контрактов, - говорит Зейн. - В любом случае, зачем нам это делать? – спрашивает Луи. – Давайте просто притворимся, что мы никогда не были под руководством этих ужасных, ужасных людей? – они все смеются. – Я серьезно. Я не вижу причины, почему мы должны переживать… - Серьезно? – спрашивает Гарри. – Луи, мы снова повсюду. - Ладно, ну мы же уже раз скрывались. - Я не хочу больше скрываться. – заключает Гарри. - Хазза, ты же знаешь, что мы не можем рассказать миру абсолютно всё… - говорит Найл. - Конечно, нет, - Гарри закатывает глаза. – Я просто говорю… Я тоже разговаривал со своей командой, и они сказали, что я могу пока придержать это всё на время, и да, мы не можем упоминать о чём-либо из нашего прошлого, но- двигаясь дальше, это уже нам решать, - он пожимает плечами. – И я правда не хочу больше врать. - Как и я, - говорит Лиам. – Ну типа, я правда-правда не хочу больше врать. Я всё равно больше не в центре внимания- не так, как ты или Зи, или даже Луи сейчас. Но если меня когда-либо спросят о вас двоих снова, - он машет рукой между Луи и Гарри, - я врать не буду. Гарри пытается не фокусировать своё внимание на глазах Лиама, в которых стоят слёзы, но как-то не выходит. Из всех них, Лиам всегда принимал всё ближе к сердцу, когда дело касалось скрытия отношений Гарри и Луи. Ему всегда приходилось отрицать это, когда Луи уже просто не мог. Это заставляло его чувствовать себя не слишком хорошо большинство времени. - О чем мы вообще говорим? – спрашивает Луи. – Я выезжал из дома сегодня, и две девочки там поставили палатку, я клянусь… И они спросили у меня, Стелла моя дочь, или нет?! И расстался ли Гарри с Алексом, чтобы снова быть со мной, и я- я не хочу, чтобы кто-то знал эту информацию о моей жизни. - Ты прав, - говорит Гарри. – Я тоже не хочу. - Ну так…? – спрашивает Найл. - Я думаю, что мы можем немного прояснить? То, что мы скажем, - озвучивает Зейн. – Если они спросят меня, были ли Луи и Г влюблены во время существования One Direction, я буду чувствовать себя комфортно, говоря, что да, они были. Если у меня спросят о фейковых отношениях, я буду чувствовать себя комфортно, говоря «Я не могу ответить на это», и они в любом случае поймут ответ, - он пожимает плечами. – Мы слишком стары, чтобы врать. - А это может сработать…- говорит Гарри. – Не только обо мне и Луи, но и обо всём остальном? Мы можем использовать наше осуждение, чтобы дать миру знать, и если мы думаем, что кому-то это может навредить, то сразу же списываемся и решаем, да? - Да, окей, дружище, мне нечего скрывать, - говорит Найл. - Меня тоже всё устраивает, - поддерживает Лиам. - Я должен сделать каминг-аут, - Луи удивляет своим заявлением абсолютно всех. – Я- время пришло, не правда ли? Я никогда не собирался устраивать из этого что-то грандиозное, но сейчас я понимаю, что это необходимо. - Ты не должен, - говорит Гарри. - Я действительно должен сделать это, Гарри. Лиам смотрит на Луи с огромной гордостью в глазах, которую Гарри может только отзеркалить. Луи говорит, что обсудит это со своим менеджером, чтобы найти правильное время для «выхода», и объяснить то, что он может о прошедших восьми годах его жизни – конечно, только с согласием ребят, он обещает – и это именно оно. Впятером они соглашаются, что все связанное с Ларри будет медленно раскрываться, когда речь об их прошлом, но вот настоящее – это уже дело их двоих. Гарри обменивается беглым взглядом с Луи, говоря, что они будут работать над этим, и это как в старые-добрые времена – их общение одними лишь взглядами по-прежнему работает стопроцентно, как и годы назад. Мда, и почему никто не удивлён? - Итак, тур. Ты готов? – спрашивает Зейн у Гарри. - Ну, я так думаю, - взволнованно отвечает он, - я попросил их не- чтобы наши даты не совпадали? Я правда просил, Зейн. - Мне всё равно, дружище, - улыбается Малик, - может, мы можем записать что-то совместное, пока ты здесь? У Луи, как всегда, много шикарных песен, которые отлично подойдут твоему голосу. Луи издает сдавленный звук. - Мы можем, хм, поговорить об этом, - говорит Гарри. - Просто заходи в студию на неделе, - говорит Лиам. – Я покажу тебе некоторые штуки, ты в тот раз толком ничего и не увидел… - Гарри кивает и обещает заехать. – Знаешь, я правда рад, что ты нашёл свой путь домой? - говорит Лиам. Прежде чем Гарри может возразить о слове «дом», Найл говорит: - Это потому что он снова нашёл свой компас. Гарри замер на месте. Луи почти уронил своё пиво. Зейн пялится, а Лиаму требуется ещё пару секунду, чтобы понять, что случилось. А потом Луи резко встает и, говоря что-то об использовании туалета, вылетает из комнаты. Лиам идёт за ним. Он знает, что Найл сказал это в шутку, потому что он не в полной мере понимает, что это тату значит для них обоих. Конечно, у них у всех есть представление: Гарри – потерянный корабль, а Луи направляет его домой. Но это больше, чем это. Эта пара их тату была, наверное, их наибольшим обещанием в вечности – в привязанности друг к другу до конца дней. Не важно, как сильно их бьют волны, они всегда, всегда найдут путь домой. Луи сказал ему, что у него есть река для души* - она протекает с разной скоростью, но всегда в одном направлении; иногда слишком заполненная, иногда настолько пуста, что почти высыхала. Гарри был его лодкой. Он говорил, что Гарри был единственной причиной, почему его река снова наполнялась водой после засухи. «Не существует такого мира, в котором я бы не нашел тебя», - говорил ему Гарри прямо перед тем, как сделать тату. «Хорошо, - отвечал Луи, - потому что я никогда не смогу существовать в мире без тебя.» - Боже, ну я правда не понимаю, - говорит Гарри, отчаянно пытаясь не разозлиться. – Как так получается, что его эта тема расстраивает больше, чем меня? – Найл пожимает плечами. – Зи? - Ну потому что так и есть, Гарри. Его эта тема расстраивает больше. - Но мне сделали больно, а не ему, Зейн. - Ты что, настолько тупой, Гарри? Серьезно? – повышая голос, спрашивает Зейн. – Да Луи тут умирал каждый божий день с тех пор, как ты его бросил. - У меня была причина, - возникает он. - Конечно, у тебя была. И с чем это было связано? С ним. Он нес на своих хрупких плечах и свою, и твою боль так долго. Иногда, он просто не мог дышать. Я потерял счёт, сколько раз мне приходилось просыпаться под его крики на диване, потому что он даже не мог дойти до кровати. Я потерял счет, сколько раз мне или Лиаму приходилось крепко его держать, чтобы он просто-напросто не сдался, - продолжает он. – Конечно, тебе было больно, Г. Не спорю, ты прошёл через ад и обратно. Но с ним та же ситуация, Хаз. И ты начал двигаться дальше после него, но он никогда и подумать не мог о том, чтобы выйти в свет и найти себе кого-то ещё. - Это не моя вина. - Никто и не говорит, что твоя, - уже почти кричит Зейн, - но ты вернулся, и ты продолжаешь давать ему надежду, и это- это просто сложно. - Я люблю его, Зейн, - он поднимается, - это смешно, что мне всё ещё приходится это озвучивать. Он знает, что я его люблю. Я сказал ему это. - Ты его простил? – Гарри не отвечает. – Он хочет бороться за тебя, Гарри. Так сильно. Вчера он сказал мне, что у него есть… У него есть целый план, чтобы вернуть тебя обратно, знаешь? Господи, это так романтично, и, если бы это было не о вас, парни, я бы даже посмеялся. Но он боится, что… Я думаю, он боится, что это всё напрасно. - Перевожу: он боится, что ты не готов ещё простить его, - заговорил впервые Найл. – Он не будет делать ничего, пока ты не дашь ему зелёный свет. - И перестанешь подавать эти непонятные знаки, - завершает Зейн. Гарри садится снова. Он думает в тишине минут пять, а затем снова поднимается. Он уже всё решил. - Найл, ничего, если я попрошу Луи меня подвезти обратно к тебе? Я знаю, что мы приехали вместе, но- мне надо поговорить с ним. Наедине. - На самом деле, это замечательно, ибо мы с Зейном идём сейчас на вечеринку. Мы бы взяли тебя с собой, но… - он улыбается. - В следующий раз, ага? – дарит им дружелюбную улыбку Гарри. – Я, правда, хочу потусить с вами двумя. - Ага-ага, в следующий раз, - говорит Зейн. – Я не говорю, что ты должен простить его, - он поднимается и обнимает Гарри, - я говорю, что ты должен принять решение. У тебя было достаточно времени. - Я знаю, - говорит Гарри. – У нас есть только мы. Мы впятером. Я не забыл. - Хорошо, - отвечает Зейн. – Увидимся, Гарри.***
Когда Гарри возвращается внутрь, в доме стоит мертвая тишина. А потом он замечает на диване Лиама, обнимающего Луи. Они не разговаривают. Лиам просто потирает спину парня, а голова Луи на его левом плече. Гарри идёт прямо к ним. Лиам видит его раньше, чем Луи, и Гарри становится прямо напротив него, откашлявшись, прося внимания. Луи поднимает свой взгляд. - Борись за меня, - говорит ему Гарри. – Пожалуйста, борись за меня. – просит его. Глаза Луи расширяются. На секунду, кажется, что он не понимает, чего Гарри от него хочет. Но потом он отпускает Лиама и поднимается, чтобы обнять Гарри. Очень-очень крепко. - Слава Богу, - выдыхает Луи ему в шею. Гарри не знает, как долго они обнимаются, но когда они отходят друг от друга, Лиам больше не в комнате. – Хаз, - нежно говорит он. Одна рука запутана в мягких кудрях Гарри, а вторая – в поисках руки парня. – Ты же знаешь, что я заполучу тебя обратно, да? Теперь, когда ты дал мне разрешение на борьбу, - он улыбается, - я не упущу свой шанс. - Я надеюсь на это, - улыбается Гарри и не озвучивает, что ему вряд ли стоит за что-то уже бороться. А стоило ли когда-то вообще? У Гарри когда-то был шанс противостоять ему? Он не знает. - Я... - Луи, кажется, размышляет всего секунду, прежде чем сказать следующие слова. Гарри рад, что он выбрал их. – Я сделаю всё, что угодно. Клянусь. - Отвези меня обратно к Найлу? Луи смеется. Он смеется громко и счастливо. Это самый любимый звук Гарри на Земле, и он не понимает, как жил так долго без него. - Пошли, - говорит он, направляясь в сторону двери. - Нам надо попрощаться, - говорит Гарри. - Хаз, нам, правда, не надо, - он улыбается, открывая дверь. Как только Луи заводит машину, Гарри узнает свой собственный голос в колонках, и они оба смеются. - Это одна из моих любимых, - говорит Луи. - Очевидно. Потому что она о тебе, - Гарри закатывает глаза. - Правда? – спрашивает Луи, не веря своим ушам. - Ты серьезно? – говорит Гарри. Он начинает петь вместе с CD. – «Without you, I feel broke, like I’m a half of a whole. Without you, I’ve got no hand to hold. Without you I feel torn, like a sail in a storm… Without you I’m just a sad song… I’m just a sad song.»«Без тебя я словно отколотая половинка. Без тебя мне некого взять за руку. Без тебя я разорван, словно парус среди шторма. Без тебя я всего лишь печальная песня. Я просто печальная песня...»
Луи молчит ещё несколько минут после последнего куплета. Когда он говорит снова, его голос немного хриплый. - Я не знаю, что меня больше тронуло, текст или то, что ты только что спел с самим собой… В любом случае, спасибо, - он смотрит на Гарри, машина остановилась на светофоре. - Я никогда не смогу писать, как это делаешь ты, - признается Гарри, - но я пытался. - Они идеальны, Г. - Они просто нормальные, Луи. И ты знаешь это. Гарри не ищет комплиментов, и Луи знает это. Потому что Луи знает его. Потому что Луи знает абсолютно всё. - Мы можем написать что-то вместе, - говорит Луи, машина снова в движении. – Лиам же сказал тебе зайти в студию… Я могу тоже показать тебе пару вещей, мы- мы можем поработать вместе, как в старые добрые времена. - Я бы с удовольствием, - говорит Гарри, и Луи на это улыбается, но он не отрывает глаз от дороги. У Гарри теперь есть время, чтобы понаблюдать за чертами лица Луи, и, ох, черт, он такой красивый. Не важно, под каким он освещением, он просто светится. Сияет. Гарри никогда не поймет, как это вообще возможно. Может, Луи вообще не из этой планеты? Может, они с Гарри - пара инопланетян, инопланетян с Ларрилэнда. Эта мысль заставляет его улыбнуться. Он не осознает, что машина остановилась, пока Луи не прикасается легонько к его руке и делает тише музыку. Играет последняя песня на его диске, и Гарри задается вопросом, знает ли Луи, что именно эта песня должна была стать ответом на его «Strong». Он думает, что спросит об этом позже, потому что взгляд, которым Луи смотрит на него сейчас, заставляет его сомневаться в своих способностях речи. - Поужинай со мной завтра, - говорит Луи, легко сжимая левую руку Гарри. – Позволь мне, эм... Позволь мне завтра сводить тебя на ужин. - Да, хорошо, - он сумел озвучить. – Куда? - Это сюрприз, - говорит Луи. – Просто будь готов в семь. Я заберу тебя, окей? - Луи. - Гарольд, позволь завоеванию начаться, - он тихо смеется. – Пожалуйста. - Я же уже сказал, что согласен, - Гарри тоже смеется. – Тогда увидимся завтра? – Хей, что такое? – спрашивает он, когда видит, как слеза медленно катится по щеке Луи. Он ловит её большим пальцем. – Что случилось? - Ты сказал: «Тогда увидимся завтра», - объясняет Луи, - и твой голос был- он был таким нежным? И я никогда, - он немного запинается, - о, Боже, какой я жалкий, - теперь он смеется, всё ещё плача. Гарри ловит все его слезы. – Я никогда не думал, что услышу её снова. Нежность. В твоем голосе. Разговаривая со мной. - Ох, Лу, - улыбается Гарри. - Увидимся завтра, Г, - он открывает свои яркие голубые глаза и льнёт прямо, чтобы поцеловать Гарри в щёку. Луи прижимает губы к правой щечке Гарри мягко, но уверенно. Гарри же упивается этим чувством и решает повернуть голову, чтобы поцеловать его полноценно, но Луи отстраняется. – Будь готов в семь, - говорит он. Гарри соглашается и вылезает из машины.***
Следующий день длится очень долго, и Гарри хочет, чтобы стрелки на часах показывали семь вечера. Он перемерял тысячи нарядов, хоть и знает, что это необязательно, потому что это просто Луи. А затем он вспоминает их первое свидание, вспоминает, как Луи сказал ему, что это никогда не будет «просто Гарри», и смеется вслух, в одиночку, разговаривая с зеркалом. – Для тебя это тоже никогда не «просто Луи», идиот. Он принимает душ и окончательно останавливается на джинсах, ботинках, узорчатой рубашке Louis Vuitton – он уверен, Луи не упустит шанса подшутить над ним, и Гарри с нетерпением ждет этого комментария. Он скучал по этому. Ровно в семь часов вечера Луи появляется у Найла. Он просит Гарри спуститься к парковке, потому что не хочет, чтобы их заметили папарацци. Когда парень спускается, Луи ждет его снаружи машины с фиолетовым платком в руках. Гарри узнает этот платок, конечно, он же его. Парень задается вопросом, единственная ли это вещь, которую сохранил Луи, и что он сделал с остальными вещами спустя годы. Возможно, он пожертвовал их на благотворительность. - Зачем это? – спрашивает он. - Он точно не подходит под эту ужасную рубашку, - издевается Луи. Гарри смеется громче, чем предполагалось, гордясь собой за предугаданную сцену. – Я шучу, ты- ты выглядишь удивительно, как всегда. - Такие добрые слова, - пропевает Гарри. - Только наиболее поэтические фразочки для тебя, - отвечает Луи. Стеб. Легкий стеб. Да, пожалуйста, и спасибо тебе, думает Гарри. - Я серьезно, зачем это? - Мне нужно завязать тебе глаза, - говорит Луи. – Я везу тебя в место-сюрприз. Гарри жалуется, потому что, конечно, он это делает. Это же Гарри. По дороге они много разговаривает, в основном, на повседневные темы. Луи говорит ему, что Физзи уже улетела в США, и ей там очень нравится, а Гарри спрашивает, будет ли Луи против, если он снова начнёт переписываться с его сёстрами. Луи дает добро. Дорога к месту назначения занимает дольше, чем Гарри ожидал. Сначала, Гарри подумал, что они едут на пляж, но, как только Луи посмеялся над этой идеей, он отказался от неё. Потом он представил, что они направляются в 17Black – Луи стопроцентно помнит их первое свидание, он уверен. Он всё ещё рассчитывает на это, пока Луи не заводит его в лифт. - Лу, - говорит он. - Почти на месте, - отвечает Луи, когда двери лифта открываются, а затем, - хорошо, - шепчет он, располагаясь позади Гарри. – Я сейчас это сниму. Когда Гарри открывает глаза, он в их гостиной. Нет, не в Примроуз Хилл гостиной, а в той, что в Камден Таун. В их квартире. Луи привёз его в их секретный лондонский райский уголок. - Не могу в это поверить, - говорит он. – Ты... - он разворачивается и видит, что глаза Луи снова наполняются влагой. – Перестань, - просит он. – Ты не можешь плакать каждый раз, когда мы делаем что-то, потому что я- потому что я не хочу плакать. Луи смеется и кивает. - Да, всё в порядке, - он мягко говорит. – Я хочу есть. Ты голоден? – спрашивает он, двигаясь в сторону кухни. Их кухни. - Ага. Я чувствую запах еды? Ты что, готовил? – немного шокировано спрашивает Гарри. Луи улыбается, показывая на стол. Там, среди бутылки вина и дорогих бокалов, свечей и приборов из серебра, расположилась курица, завернутая в пармскую ветчину, фаршированная сыром моцарелла с подушкой из домашнего пюре.