***
- Лу, - зовёт Гарри. – Лу, посмотри на меня. Луи отрывает взгляд от клавиш и переводит его на Гарри. Правда, это всё происходит очень медленно: сначала он смотрит на руки Гарри, покоящиеся на его коленях, затем на его торс, шею, приостанавливается немного на губах, и только затем сосредотачивается на его покрасневших, полных слёз, глазах. Не то, чтобы Луи было стыдно за эту песню. Нет, он знает, что она хороша, и, даже если он промазал в паре нот, он всё равно спел её прилично. Дело в том, что он чувствует себя полностью открытым. Обнаженным. А Луи не был обнаженным перед Гарри в течении слишком долгого времени. Гарри, видимо, впечатлен. Чего бы он не искал в глазах Луи, с тех пор, как их взгляды встретились, он, кажется, это нашёл. - Знаешь, ведь было такое, что я был в студии в ЛА, изводя всех своими мучениями и хандрой, потому что я просто-напросто не мог закончить песню, - начинает Гарри. – И я вспоминал, как легко строки исходят от тебя… Ты всегда был таким вдохновлённым. - Это всё потому, что у меня был ты, - перебивает Луи, а затем пожимает плечами, избегая взгляда Гарри. – Каждая песня, написанная мной, каким-то образом связана с тобой. - Нет, я- я знаю, - уголок его губ приподнимается в подобии мини-улыбки. – Но больше всего меня беспокоило то, что один, я не мог не писать о тебе. Мне приходилось всегда писать с кем-то… - он смеется. Но этот смех, он… Не счастливый, нет. Он таит в себе множество воспоминаний. – Ты настолько сильно меня вдохновлял, а я всё равно отчаянно пытался избавиться от мыслей о тебе… - эта фраза заставляет Луи вздрогнуть. – Сейчас я завидую тому, как ты позволяешь себе чувствовать….И я- Я люблю то, как ты позволяешь себе чувствовать это для меня. Спасибо. – Гарри останавливается и берёт руку Луи в свою. – Я только что увидел настоящего тебя впервые за три года, Луи. И это впечатляюще, правда, - признается он. – И я… Теперь, я позволяю себе чувствовать это тоже. - И как тебе? – он спрашивает, потому что должен. Даже, если он до смерти боится ответа. Гарри сказал, что только что видел его, и Луи знает, что он имеет в виду. Но ему всё ещё не понятно, хорошо это или плохо. Он был наполнен темнотой слишком долгое время, поэтому его и пугает то, что Гарри в нём сейчас видит. Но, так же, парень знает, что, если он не покажет это ему сейчас, то не покажет больше никому. - Это прекрасно, - Гарри улыбается, и преподносит свободную руку к лицу Луи, пальцем поглаживая его щеку. – Ты прекрасен. - Я выгляжу, как неизвестно кто, - парень всхлипывает, немного посмеиваясь со своего же поведения. - Но ты мой неизвестно кто, да? - Да, - он улыбается, чувствуя, как к щекам приливает румянец. – Твой. - Луи, - Гарри, определенно доволен собой, смеется, откидывая голову назад. Луи не понимает, почему. – Четыре года назад ты бы высмеял меня за эти телячьи нежности, а что теперь? Что произошло? – он спрашивает, по-прежнему широко улыбаясь. Теперь Луи смеется тоже. Гарри полностью прав, только вот… - Четыре года произошли. Я скучал по тебе так сильно, что теперь даже твои телячьи нежности и ужасные шутки заполняют мое сердце наслаждением, Гарри Стайлс, - отвечает Луи. - Ох, Лу, - улыбка Гарри становится ещё шире (если это вообще возможно), и он втягивает старшего парня в объятия. Луи покоит голову на изгибе шеи Гарри, глубоко дыша, пока младший парень поглаживает свободной рукой его руку. Луи всегда считал смешным, когда люди описывают чей-то аромат, как их любимый запах. Это всё потому, что он думал, что человек пахнет как мыло или духи, которыми он пользуется, и, если кто-то наносит одинаковый аромат, то они пахнут идентично. Но вот Гарри… У Гарри есть свой собственный аромат. Луи понимает это после почти десяти лет знакомства с ним. Он вдыхает его сейчас, пытается сравнить этот запах с чем-то ещё. Он пытается вспомнить гель для душа или кондиционер, который заставляет Гарри так пахнуть. Он пытается вспомнить человека, который пахнет так же, как и Гарри, но всё безуспешно. Он просто не может. Потому что под уже развеявшимся парфюмом от Тома Форда, здесь только Гарри. Луи невольно улыбается, чувствуя себя странно только от того, что он когда-то сомневался, что аромат определенного человека может быть его любимым запахом. Потому что в конечном итоге, это всё имеет смысл: Гарри - его любимый абсолютно во всем – как бы смешно, по-детски, и совершенно не по-Луи это не звучало. Он не знает, как долго они остаются здесь: вместе за пианино. Гарри заставляет Луи исполнить их старые песни – те, которые они написали для One Direction, и те, которые они написали для себя, и, которые никто никогда не слышал, кроме пары избранных друзей (и то, только вовремя действительно значащих событий). И те, которые Луи пел ещё до встречи с Гарри. - «Look after you» всё ещё одна из моих любимых, Лу, - говорит Гарри, чтобы убедить парня сыграть. Луи не исполнял эту песню уже вечность, но для своего мальчика, он сделает это. - Как- как ты думаешь, мы сможем снова написать что-то вместе? – спрашивает он. - Эм, да? – отвечает Гарри. – Я так думаю, - говорит он, поднимаясь со скамьи и потягиваясь. Луи может слышать хруст костей. – У тебя есть какие-то идеи? - Нет, пока нет, - поднимаясь, отвечает он. – Но я думаю, это будет отлично. - Это правда, - улыбаясь, говорит Гарри, а затем зевает. – Извини, который там час? - Хм- уже… - Луи смотрит на экран телефона. Ох. –Уже полночь. - Уже? Что за хуйня? – в неверии смеется Гарри, смотря на собственный телефон. - Тогда понятно, почему я голоден, - говорит он. – Ты хочешь есть? – Гарри кивает. – Тогда может- может, заедем и возьмём еды где-то? Только, если ты не слишком сонный. - Типа- на улице? В ресторане? - Уже поздно, - раздумывая, отвечает Луи. – Но это только, если ты хочешь, если не- - Ты хочешь- эм, появится на публике со мной? – Гарри переспрашивает, просто, чтобы быть уверенным. – В плане, на публике перед людьми? - На публике перед людьми, - подтверждает Луи. – Это нормально? У Гарри занимает всего 0,2 секунды, чтобы ответить «да», но его улыбка немного угасла: - А что, если- что, если там будут фанаты? Или, ну, просто люди, которые узнают нас? - Уже очень поздно. - Мы все равно можем кого-то встретить. - Ну, тогда мы с ними поздороваемся…? - И ты нормально к этому относишься? - Да, Гарри, я нормально к этому отношусь, - правдиво отвечает он. Луи говорил со своим публицистом о каминг-ауте, и они решили, что это всё будет происходить естественным путём. Ради Бога, на улице 2019 год! Почему из этого надо делать какое-то большое дело? Как Луи уже говорил, он не скрывал этого больше, просто за прошлые пару лет у него не оказалось причины сделать такой шаг. Изначально, план был таков: выйти вместе с Гарри. Возможно, он будет выполнен, как и задумывалось. - Луи, будут отголоски из прошлого. Ты же понимаешь? – предупредил его Райан позавчера вовремя ланча. Но, дело в том, что он знает. Он знает, что будут некоторые старые фанаты, которые обозлятся на него за то, что им врали так долго. Будут фанаты, которые уже знали об его ориентации, и которые всё равно обозлятся, потому что их так долго считали безумными, называя их веру – заговором или культом. Единственное отличие здесь только в том, что он больше не боится. Может быть, это потому, что он вырос – бизнесмен, отец, взрослый человек. Может быть, это потому, что он пережил столько боли, что ранить его сильнее уже почти невозможно. Или же, это потому, что Гарри вновь присутствует в его жизни. А Гарри делает его сильным. Луи проверяет, записывается ли кто-либо в студии, но находит только Сэма, который редактирует что-то на компьютере. Он знакомит его с Гарри, и говорит, чтобы парень ехал домой и отдохнул. Оборудование всё ещё будет здесь на следующий день. - Нам нужно закончить это, Л. Сингл должен выйти в следующем месяце, - напоминает ему Сэм. И, да. Это правда. Нормани вот-вот закончит работу над записью своего первого диска, который будет издан сразу после альбома Зейна, чтобы они могли вместе поехать в тур – она в роли артиста на разогреве. - Ладно, - тяжело вздыхает Луи. – Тогда закроешь здесь всё, когда будешь уходить, ок? - Не буду уходить… Ричард приедет рано утром, и мы попытаемся всё закончить, чтобы к обеду вы с Лиамом одобрили. – устало, но улыбаясь, объясняет парень. - Ну, тогда приготовь себе кофе. Тебе понадобится, - смеется Луи. – Спокойной ночи, Сэм, - говорит он, выходя из студии звукозаписи. Гарри машет Сэму и выходит за ним. - Л? – Гарри спрашивает, приподнимая бровь. Луи фыркает, начиная смеяться. Гарри просто смешон. – Он гей? - Ты что, ревнуешь? – дразнит Луи, когда они заходят в лифт, и прижимает младшего парня к стене. На что тот закатывает глаза. – Ты смешон, - говорит ему Луи. - Это был просто вопрос, - он пожимает плечами, делая всё возможное, чтобы казаться равнодушным, словно Луи сейчас не прижимается ногой к его промежности, держа обе его руки над головой. - Угу, - хмыкает Луи. – Ну, по факту, он би. – отвечает парень. Внезапный вздох Гарри заставляет Луи наклониться ближе и начать усыпать поцелуями шею младшего парня. – Я думаю, что он втрескался в меня, - говорит он, проводя линию языком до ушка Гарри, а затем, дразня, прикусывает мочку. - Очень жаль, что у него нет никакого шанса, - с придыханием говорит Гарри, получая в ответ тихий смех Луи. От этого по телу парня проходятся мурашки, и дверь открывается. Луи выходит, оставляя покрасневшего Гарри стоять в лифте. – Ты не можешь делать со мной такое, - он почти скулит, плетясь за Луи к машине, а затем залезает на переднее сидение. – Вообще-то, это ты отказал мне в сексе. Луи замер. А затем засмеялся, но слишком нервно для нормального смеха. - Я не отказывал тебе в сексе, Гарри, не говори так, - отвечает Луи, настолько серьезно, как только может, открывая дверцу автомобиля. Они оба садятся, и Гарри хмурится, надувая губы. - Конечно же, - полным иронии голосом говорит парень. – Но… У него же нету шанса, правда? – спрашивает Гарри, и- Что? Он серьезно сейчас? Он, правда, переживает? - Гарольд, посмотри на меня, - поворачивается Луи, чтобы быть с парнем лицом к лицу; глаза на уровне. – У него нет никакого шанса. Ни у кого его нет. Только ты в любой и каждой Вселенной. Обещаю, - улыбаясь, говорит он. Ответная улыбка Гарри шире, чем весь мир. – Ладно, вот теперь мы вышли за рамки позволенных нежностей, - заключает Луи, коротко целуя Гарри в губы, чтобы у того не удалось углубить поцелуй. Он, правда, очень голоден. Они находят ресторан китайской кухни, который работает 24/7. Все три квартала прогулки до него парни счастливо беседуют о том, что им нужно снова поиграть в видеоигры, чтобы выиграть парней, ибо их прошлая попытка оказалась жалким провалом, и о том, что неплохо бы было снова написать что-то вместе. Гарри рассказывает Луи о подготовках к туру и о начале промо к новому альбому. Он рассказывает ему о своем менеджменте, и Луи поздравляет его, говоря, что он, Лиам и их команда делают для своих артистов тоже самое, потому что они знают, какого это, когда контроль над твоей жизнью оказывается у других людей, и даже врагу бы этого не пожелали. Луи рассказывает Гарри больше о Стелле. Он рассказывает ему об её любимых вещах, и как сильно она хочет себе домашнего питомца, но, на данный момент, ситуация не складывается. Он рассказывает ему, как странно иметь кого-то, кто полностью зависит от тебя, и иметь нужду постоянно защищать и заботиться о ней. Он делится, как она наполняет его сердце любовью и нежностью. Гарри внимательно слушает его, задавая правильные вопросы в нужное время и комментируя милыми фразами. Луи уже почти забыл, насколько сильно Гарри любит детей. Также, они снова обсуждают помолвку Джеммы и их поездку в Холмс Чапел, чтобы сообщить родителям. На секунду, Луи думает упомянуть о том, как сильно, наверное, переживает жених Джеммы, потому что он помнит, как он трясся в ночь, когда ехал в родной дом Гарри, чтобы попросить у Дэса и Энн разрешение на руку и сердце их сына. - Лу? – Гарри вырывает его из своих мыслей. – Что ты будешь заказывать? – спрашивает он, и Луи понимает, что возле их столика уже стоит официант. Они озвучивают свои заказы в полпервого ночи, и приступают к приему пищи через двадцать минут. В ресторане, благодаря времени, очень спокойно: в одном уголке расположилась компания друзей, и через два столика от них, ещё одна пара. Они беседуют о удобствах в течении нескольких минут без всяких помех. А затем к их столику подходит какой-то большой парень. - Извините, - начинает он. Гарри поднимает взгляд и улыбается, входя в свой облик поп-звезды. В эти дни, ему это более привычно, чем Луи. – Вы – те парни из One Direction? - Ага, это мы, - отвечает Гарри. - Простите за беспокойство, я знаю, что уже очень поздно, - говорит он. Парень молод. Даже младше, наверное, чем Гарри. Ему примерно двадцать – двадцать один. – Мы с моими друзьями уже уходили, но я, вроде как, увидел вас, и рассказал своему парню- рассказал своему парню историю, и он посоветовал мне подойти к вам, и поздороваться. - Что за история? – искренне заинтересованно спрашивает Гарри. - Моя сестра была большой фанаткой вашей группы. Или до сих пор ей является, я точно не знаю, - он пожимает плечами. – Двое из вас ушли в соло, да? - Вот этот здесь и Зейн, - говорит Луи, показывая на Гарри. - Правильно. Хм. Гарри, у тебя был парень в группе? Нет, забей, это неважно. Так вот, 2014 мне было пятнадцать, и у меня был огромный кризис сексуальной ориентации. Я думаю, что мы все через это проходим, но я был, правда, очень напуган. - Все мы там были, приятель, - говорит Луи, наблюдая за тем, как забавно в осознании того, что только что сказал парень, расширяются глаза Гарри. - Это точно. В общем, я рассказал сначала своей сестре, потому что ей было семнадцать, а мой лучший друг- эм, я полагаю, у меня не было тогда много друзей мужского пола. Короче, она сказала мне: «ничего страшного, Дэн, Гарри тоже гей, и они со своим парнем удивительные». – говорит он. – Я так понимаю, она думала, что ты встречался с кем-то в группе, но я, правда, не уверен... Луи останавливает себя, прежде чем сказать: «Встречался. Со мной. Он встречался со мной.» - Через год она заставила меня пойти с ней на концерт. Мне было так стыдно, в плане, ну как это, парень и на концерте One Direction?! – парень, имя которого, как Луи понимает, Дэн, смеется. – Я был уверен, все мои друзья увидят фотографии на фейсбуке и назовут меня геем, потому что, ну блин, это то, что думают люди, да? Без обид. - Определенно, - отвечает Гарри. - Я всё равно пошел с ней, и это было, словно ЛГБТ-парад, там было столько радуги… И я не думаю, что тогда ты был открытым. - Я не был, - соглашается он. Луи видит, как его глаза сияют. По-правде говоря, Гарри и этот парень выглядят, будто они сейчас пустят слезу или две. Луи точно не рассчитывал, что эта ночь закончиться именно так, но это так прекрасно. - Да, но- твои фанаты! У тебя было столько фанатов, как моя сестра, которые уже знали, и они приносили плакаты и ЛГБТ-флаги, и… Ты принимал их, произносил речь, и это всё просто- тот день был замечательным. Я не знал ни одну из ваших песен, ну, не считая тех, которые постоянно крутили на радио, и слова которых невозможно не запомнить, но тогда я чувствовал себя хорошо. А до этого момента я не чувствовал себя хорошо годами. Так что, спасибо тебе, что помог мне принять то, что любовь равна. - Я-, - начинает Гарри. – Пожалуйста, - говорит он. – Передай своей сестре огромное спасибо от меня, хорошо? Люди, как она, тогда делали меня сильнее. - Нас, - добавляет Луи. – Люди, как она, делали нас сильнее. - Ты тоже гей? – спрашивает Дэн. - Да, - отвечает Луи. Гарри берет его руку в свою. - Так значит, всё время она была права? – радостно спрашивает парень. – Мама дорогая, - смеется он. – Тогда я оставлю вас, ребята. Я просто, правда, хотел поблагодарить… Вас обоих, я полагаю. - Спасибо, дружище, - говорит Гарри, прежде чем обнять парня. Луи повторяет действие, и Дэн возвращается к парню у выхода, который, как думает Луи, и есть его бойфрендом.- Луи, - Гарри поворачивается к нему, когда они уже сели на места, очень крепко сжимая его руку. - Не могу поверить в то, какое влияние ты имеешь на жизни людей, - говорит ему Луи. Его эмоции, определенно, собираются вырваться наружу. – Я так горжусь тобой, Гарри. Всё, что ты сделал… - Луи, - повторяет Гарри, снова сжимая его руку. - Что? – улыбаясь, спрашивает парень, хотя он и так уже знает, потому что он знает Гарри. Это прекрасное чувство. - Ты рассказал ему, - с улыбкой на все тридцать два, говорит Гарри. – Ты, на самом деле, серьезно на счёт всего этого, да? На счёт каминг-аута? – спрашивает он. - Ты всё ещё боишься, что нет? – Луи не дает парню права на ответ. – Я, правда, серьезно насчет тебя, Г. - Я думал, мы вышли за рамки позволенных нежностей, - смеется он, поднимая бровь, словно бросая Луи вызов. - Разве не ты моё единственное исключение? - Ой, закройся, - смеется он громче. Луи любит этот звук. Но, что он любит ещё больше, это то, каким нежным его лицо становится после этого, когда парень зевает, потому что уже почти два часа ночи. - Тебя подвезти к Найлу? - Эм, я как бы… Остановился в нашей квартире? Ты не против, если я- эм, снова перееду туда? Видимо, он уже переехал, и Луи не может быть счастливее. Гарри снова хочет жить там. Гарри не хочет больше уничтожать их совместные воспоминания. Гарри больше не бежит от него. Луи едва может поверить, что они движутся в правильном направлении. Но, также, ему немного грустно, или он просто немного разочарован, ибо… - Ты не должен спрашивать, - говорит Луи, подавая знак официанту, чтобы тот принес счет. – И плюс ко всему, ты никогда оттуда не выезжал. - Думаю, ты прав. Просто это кажется странным. - Жить там? - Нет, жить там прекрасно. И это странно, - объясняет Гарри. Луи не понимает. И он никогда не был медленным в их отношениях. – Полагаю, я просто не понимал, какой отличной жизнь в Лондоне может быть. Луи не успевает вставить и «это так хорошо, Хаз», прежде чем они начинают спорить, кто же будет платить по счёту. Конечно, ни для кого из них это не имеет никакого значения, потому что деньги не были их реальной проблемой с момента получения первой зарплаты, но они привыкли препираться об этом всё время – не счета за дом, или путешествия, а именно свидания. Потому что свидания – это всегда очень важно! «Если ты хочешь заплатить, значит пригласи меня на свидание», - всегда говорил Гарри, когда Луи настаивал на оплате после обеда или ужина в ресторане, который предложил Гарри. Они спорят меньше минуты, прежде чем Луи озвучивает эту фразу младшего парня, и Гарри замолкает. Парни уходят из ресторана вместе, улыбаясь, как два идиота, и вспоминая времена, когда им пришлось разделить счёт в Мексике, потому что они оба выбирали место. Луи замечает папарацци ещё до того, как видит вспышку, потому что он знает этого парня. Когда-то, он постоянно выслеживал их, и сейчас даже трудно посчитать, сколько же денег Модест заплатил ему, чтобы тот не опубликовывал фотографии. Переходя дорогу к машине, Луи предупреждает Гарри, и парень отворачивается в другую сторону, чтобы камера не захватила его лицо. - Всё ещё вижу тебя, Гарри, - говорит парень. Луи думает, что его зовут Томас. - Мне нечего скрывать, приятель, - отвечает Гарри. – Я просто не хочу быть ослепленным твоей вспышкой. – Луи уже залезает в машину. - Вы, ребята, что, снова вместе? - Спокойной ночи, Томас, - говорит Гарри, залезая на переднее сидение, закрывая дверь, чтобы Луи мог заводить машину. – Помнишь его? – Луи кивает. – Он будет разочарован, когда узнает, что в этот раз мы не заплатим ему никаких денег. - Как-то переживёт, - пожимает плечами Луи. – Я уверен, газеты захотят их. - Господи, это же будет везде завтра, да? – Гарри потирает лицо руками. Его глаза покраснели от недостатка сна. Он выглядит намного младше сейчас. Луи не думает, прежде, чем протянуть руку, и проскользнуть рукой в волосы Гарри. - Да, наверное, - соглашается Луи, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы, а затем опуская руку на бедро Гарри, как они привыкли. Дорога к квартире проходит в тишине. Гарри забавляется с радио, утверждая, что он больше не может слушать собственный голос – Луи всё ещё слушает его альбом – и останавливается на песне Pink Floyd – «Another brick in the wall». Он осторожно поглядывает на Луи, увидеть, всё ли в порядке. Вроде, всё хорошо. Он двигается дальше. Когда Луи впервые рассказал Гарри о своей проблеме с самой известной песней Pink Floyd, они были в Японии, и младшей парень отчаянно хотел знать, почему. - Ты понимаешь, это смешно, что ты не говоришь со мной, да? – в пятнадцатый раз за тот день повторял Гарри. - Я просто не хочу говорить, Хаз, забей. – Зейн наблюдал за ними с другого конца комнаты, никак не комментируя, только притворяясь сосредоточившимся на своём комиксе. У них был сейчас именно тот период в отношениях, когда они рассказывали друг другу абсолютно все, но Луи до сих пор не был готов поделиться горькими остатками. И это не потому, что он не достаточно любил Гарри, потому что уже в 2012 он любил так сильно, зная, что для кого-либо другого он был разрушен. Это всё просто потому, что его ебаный мозг никак не мог позволить Луи открыться полностью, даже, если Гарри этого заслуживал. И он знал о каждой маленькой вещице, которая существует в Гарри. Луи знал о его первом большом гейском моменте, знал о том, как себя чувствовал парень, когда его родители развелись, обо всех его ощущениях, когда он впервые выиграл музыкальный конкурс в школе. Луи знал обо всех его шрамах – и внутри, и снаружи. И он знал, он знал, что Гарри тоже нуждается в такой информации, но не был готов ею поделиться. - Хорошо. Ладно, Луи, - фыркает Гарри. - Ты серьезно? – он обернулся. – Это просто ебаная песня, почему ты просто не забудешь и перестанешь строить из этого проблему? - Потому что, очевидно, что это проблема для тебя, - обиженно отвечает Гарри, не повышая голоса. Луи ненавидит, когда парень так делает. - Я просто не хочу говорить об этом прямо сейчас, ладно? Я думал, что у нас есть некие границы, и мы уважаем их. - Хорошо. Будем считать, что так. Можешь идти. – говорит Гарри. - Хаз, - зовёт его Зейн. – Забей. - Зейн, не надо, - предупреждает Луи. - Вы оба ведете себя, как чертовы дети, а у нас, между прочем, интервью через двадцать минут! Так что, либо вы разбираетесь со всем этим дерьмом прямо сейчас, либо Гарри забивает на это, и вы разберетесь с этим же дерьмом в отеле, только после. Луи любил Зейна. Как брата. Он был тем человеком, которого хочется держать рядом подобных ситуациях. Найл всегда был слишком тихим, но эмоциональным, как Луи и Гарри. Лиам всегда обо всем слишком беспокоился и всё переосмысливал, что не всегда хорошо. Только Зейн был мудрым, объективным и здравомыслящим. Луи сдался. - Я дам вам пятнадцать минут, - говорит Зейн, прежде чем оставить их вдвоем. - Она напоминает мне о моем отц- о Трое, - шепчет Луи, подходя и садясь на диване рядом с младшим парнем. Гарри отрывает взгляд от телефона. Вероятно, он переписывался с кем-то из своих американских друзей, которые абсолютно не нравятся Луи. Или, он переписывался с Ником, что, если вы спросите Луи, ещё хуже. - Я это и сам понял. - Да ладно тебе, Хаз, - Луи прикоснулся к его коленке. Выражение лица Гарри немного смягчилось. – Это не именно обо мне- в смысле- просто текст, - он пожимает плечами, - школьный бэдбой, которого оставил отец, и который вырастет, не имея- не нуждаясь ни в ком и ни в чём. Но так же- , - говорит Луи, прежде чем Гарри успевает перебить. – Одним днём, я слушал ее, да?! Очень громко. Так, что маме пришлось прийти ко мне и попросить меня сделать тише. Она никогда до этого не жаловалась на мою музыку, но в тот день она- короче, она попросила уменьшить громкость, но я так разозлился и сказал ей, что не буду этого делать. Мы долго ссорились из-за этой дурацкой песни и из-за моего биологического отца. Она просто напоминает мне о плохих временах, это всё. - Мне жаль, - искренне говорит Гарри, целуя его сначала в щечки, потом в губы - всего один чмок. Затем всё стало отлично, и они со спокойной душой отправились на интервью. Связь между ними была настолько сильна, что в игре на секундомере*, у них было всего пару миллисекунд разницы, и их фаны использовали то видео, чтобы доказать их связь на протяжении многих лет. Позже, через некоторое время, Луи рассказал полную историю этой песни. То, как он винил Джей за отсутствие у него родного отца, как он кричал на неё, что она оставляла его нянчить сестёр, когда он хотел идти гулять со Стэном и другими ребятами, как он уходил из дому, когда ей нужно было идти на работу, а оставить маленькую Дэйзи с лихорадкой было не на кого. Луи рассказал, как позже извинялся миллиарды раз, и как знал, что она не заслуживала всего этого, но пятнадцатилетний (почти шестнадцатилетний) парень был даже тупее, чем сейчас. Гарри понимал, конечно. Он всегда понимал, понимает и будет понимать. - Ну вот, мы приехали, - говорит Луи. – Хочешь, чтобы я заехал на парковку? - Нет… - отвечает Гарри. – Ну, только, если ты хочешь подняться…? - Хорошая попытка, - ухмыляется Луи. – Выметайся из машины, - он сжимает бедро Гарри и пододвигается ближе для поцелуя. – Спокойной ночи, Г. - Ночи, Лу, - шепчет парень в ответ, целуя его снова. Когда Луи возвращается домой, он пишет Гарри, а в ответ получает фотографию с огромной улыбкой и пальцами вверх. На фото Гарри без футболки, и Луи пытается не обращать внимание на его мускулистую грудь или на часть кубиков, которые ему видны. Потому что это не психически нездорово. То, что он отказывает Гарри в сексе – как он и говорил – не значит, что он не готов разрушить его полностью. Ну, или быть разрушенным им. Луи не особо привередливый в этом плане. Он принимает душ, смывая всю усталость от этого замечательного дня. Парень впечатлен тем, что этот день, и в правду, был на удивление замечательным. Хоть он и не говорил сегодня со Стеллой, он позвонит ей завтра во время ланча, чтобы обсудить дату её следующего приезда. Но утро у него было отличным, погода - приятной, чай – горячим, а на радиостанции играли классные песни. Пробок не было. Он провёл целый день в окружении друзей, а обед и ужин - в окружении Гарри. Он чувствует себя прекрасно. Он чувствует себя лучше, особенно, эмоционально. Ему кажется, что он начинает исцеляться. Луи приходит такая мысль, что, возможно, исцелиться – это не значит, что нужно собрать все разбитые кусочки в одно целое, и оставить их там, где они были раньше – потому что, возможно, они никогда больше не будут значить тоже самое. Может быть, эти кусочки должны были двигаться вперед, оставить прошлое позади, и найти настоящий путь, чтобы влюбиться. Медленно. Не вломиться в кокон любви, как в первый раз, а, не торопясь, войти, обдумывая каждый шажочек. Может быть, эти кусочки способны самостоятельно восстать после того печального падения.***
В пятницу Гарри получает звонок от Найла с предложением поехать в клуб. Он в доме Лу, сидит с Лакс, пока её мама всё ещё не пришла со свидания с её парнем. - Я думал, ты в Америке? – Гарри пытается удержать телефон плечом, так как его руки полностью в краске. - Вернулся сегодня утром, к тому же, мы с Зейном пообещали тебе ночь отрыва, - весело говорит Найл. (Вы лучше скажите, когда он не весёлый?) – Луи тоже может пойти. - Я бы приехал в любом случае, Найл, - он надеется, что парень может почувствовать, как он закатывает глаза на расстоянии. Найл фыркает. – Правда, - он пытается сильнее. - Ладно, Хазза, так это да? - Д-да, я буду там, напиши мне только, где, - легко соглашается Гарри и улыбается, когда видит, как Луиза заходит в гостиную. Лакс бежит обнять маму. – Привет, Лу, - после сброса вызова, говорит он. - И тебе приветик, - ярко улыбается Лу. – Так-так, я вижу, тобой до сих пор легко управляют восьмилетние, - шутит девушка, осматривая беспорядок в комнате. - Эта маленькая проказница управляла мной с рождения. Я у неё на поводке, - говорит он, заставляя всех троих засмеяться. Гарри поднимается, чтобы помыть руки, и видит, как Лакс собирает свои краски. - Мам, а где Пьер? – спрашивает девочка. - Ему нужно было возвращаться во Францию, дорогая, мы увидим его на следующей неделе. - Ох, ладно. Папа звонил, спрашивал насчёт Рождества… - говорит Лакс, и Гарри наблюдает за странным выражением лица Лу. На улице всё ещё сентябрь, но им уже приходится строить планы наперед. С тех пор, как она переехала во Францию, забрав с собой Лакс, отношения с Томом стали немного неловкими, особенно потому, что они были – всё ещё есть, думает Гарри, - хорошими друзьями, и справлялись с разводом намного лучше, чем любая другая пара, которую знал парень. Тому не нравится, что Лакс живёт в другой стране, и, по предположениям Гарри, Лакс тоже не особо от этого в восторге. Поэтому, когда приближаются какие-то особенно важные даты, ситуация накаляется ещё больше. - Думаю, я хочу провести его здесь, если можно? – немного нерешительно спрашивает она. - Конечно, малыш, мы будем дома на Рождество, - без сомнений отвечает Луиза, пытаясь заверить Лакс, что это нормально, говорить о том, чего ей хочется. - Ты думала о подарках, Лакси? – спрашивает парень, пытаясь разрядить обстановку. - Дядя Гарри, я хочу телефон, - отвечает девочка. - Ты получишь его перед Рождеством, - он помигивает ей. – А что еще? Лакс широко улыбается. - Ты будешь здесь в этом году? – стеснительно спрашивает девочка. Сердце Гарри немного побаливает. - Буду, солнышко, - обещает он. – Извини, что не был в прошлом. - Ну, или в позапрошлом, - указывает Лакс. Она такая же прямолинейная, как и её мама. Гарри любит её всем сердцем. - Ладно, маленькая приставучка, время для душа? Чтобы потом мы нормально пообедали. - Я готовлю, - говорит Гарри, и Лакс бежит вниз по коридору, оставляя их с Лу для взрослого разговора. Пока Гарри занимается приготовлениям обеда, Луиза рассказывает о своей ночи, заставляя парня чуть ли не блевать от тошности их романтики. Девушка утверждает, что раз уж она слушала его мямли в те ужасные в его памяти ночи, то и он должен. – Ты же мать, в конце то концов! – Гарри подделывает негодование, и они оба смеются. Лу подтверждает его подозрения о том, что она беспокоится о проживании во Франции, из-за чего портятся их с Томом отношения, а, что более важно, так отношения её и Лакс. Гарри, на самом деле, не знает, что ей посоветовать. Он знает, какого это, быть вдали от дома, но может только представить, что для восьмилетнего ребёнка означает переезд из родного дома в совсем чужую страну. У Лакс и не было времени, чтобы действительно пожить в Англии. Он говорит об этом Лу, от чего у девушки наполняются слезами глаза. Гарри уверен, для неё это так же нелегко. - Но у меня же там работа, - говорит она. - У тебя там не просто работа, а прекрасная, удивительная работа, - поправляет он. – Но и здесь есть куча людей, которые хотели бы тебя нанять. Ты- я имею в виду- В общем, ты любишь Пьера? - Почему ты спрашиваешь? - Потому что тогда для тебя будет сложно сменить страну. Снова, - объясняет Гарри. – Но, если нет… Работа что там, что здесь… Одно и то же. Лу, кажется, некоторое время размышляет над его словами, а потом признается , что ей понадобиться очень много бутылок вина в будущем. Ему остается с ней только согласиться. Девушка спрашивает его о новостях недели, которые – конечно же – его вылазка с Луи на очень поздний ужин, а затем, поездка на одной машине, и он рассказывает ей всё: как они пытаются разобраться во всем, как он пытается оставить прошлое позади, как у него всё ещё бывают ночные кошмары, но как теперь он счастлив просыпаться, потому что плохие воспоминания остаются лишь воспоминаниями, а он занимается созданием новых - хороших. Лакс возвращается из душа через некоторое время, и Гарри накрывает на стол, пока её мама расчесывает ей волосы. Они кушают в уютной тишине, как только еда готова, и иногда, ведут непринужденную беседу, хотя всё внимание всё равно сосредоточено на Лакс. Гарри помогает ей выбрать песню, которая будет стоять у неё на будильнике, ибо она абсолютно ненавидит нынешнюю, и обещает написать ей особенную в новом альбоме. - Я слышала, что ты собираешься в тур в следующем году, - комментирует девочка. Гарри угукает в согласии. – Я могу поехать с тобой? – спрашивает она, заставляя двух взрослых ошарашено на неё взглянуть. – Мама снова будет твоим стилистом? - Эм, я… Не знаю? – Гарри, правда, не знает, как ответить. – А что? - Я скучаю по туру. - Малыш, ты же даже не помнишь большинства и этого, - закатывает глаза Лу. - Конечно, я помню, мам. Мне восемь, а не восемьдесят, - говорит она. Вау. – Я не помню всего, но я помню, что мне нравилось там. - А как же школа? – спрашивает её мама. - Я могу быть на домашнем обучении. - Откуда ты вообще узнала, что такое домашнее обучение? - Сара на домашнем обучении. Она живет в доме напротив. И да, Гарри знает всё о Саре, потому что Лакс провела все утро, рассказывая ему о том, насколько крутой является её жизнь. Её папа – политик; она посещает множество стран каждый месяц, при этом обучаясь у собственного учителя. Он даже учит её немецкому! - Мы поговорим об это позже ,хорошо? – спрашивает Гарри, переводя взгляд от мамы к дочке, и наоборот, пока они обе не соглашаются. Лу становится проще дышать. Два серьезных разговора, а ещё и часу дня нет. У неё сегодня, по видимому, тяжелый день. После десерта, они решают посмотреть фильм, но проходит всего пятнадцать минут, как телефон Гарри начинает звонить. Он забыл выключить звук. Лакс поднимает его с кофейного столика, и передает Гарри, поднимая брови, когда видит имя на экране. Ох. Ему звонит Луи. Она ничего не спрашивала, но Гарри уверен, она видела новости. У неё даже есть фейсбук, Господи-Боже! - Привет, Лу, - говорит он, принимая вызов. - Хэй. Найл сказал, вы идёте в клуб сегодня? Я приглашен? – спрашивает он. - Да, конечно- вот только не знаю ещё куда мы идём. Ни сказал, что позже напишет. Гарри может слышать звуки на заднем фоне, что звучит, как кипа документов. Луи, наверное, занят. - Хорошо тогда, кудряшка, увидимся позже. - Пока, Лу, увидим- - ПОДОЖДИ, - кричит Лакс, извиняясь через секунду после этого. Все испуганы. – Можно я с ним поговорю? – тихо спрашивает она. -Что..? – спрашивает Луи по ту сторону трубки. – Кто это? - Хм.. Лакси. Она хочет с тобой поговорить. – немного неопределенно говорит Гарри. Лу махает ему рукой, что всё нормально. - Л-ладно, - его голос становится тише. Гарри не знает, видел ли Луи Лакс за эти года. Он знает, что Лу виделась и разговаривала с ним чаще всего из-за Лотти. Он так же знает, что она устраивала ему тяжелые времена, и он знает, что Лу видела Стеллу три раза, после распада группы. Позже Гарри узнает, что последний раз Лу видел Лакс, когда той было шесть. Прошло уже два года. Хоть он тоже её крёстный отец. Блять. Он хочет сказать Лу, что ей не нужно было делать этого, но сейчас не время, потому что он сосредоточится на том, о чём говорит девочка. - Привет, дядя Луи, - стеснительно начинает она. – Я в порядке, а ты как?... Я тоже по тебе скучаю. Очень сильно, - шепотом говорит Лакс. Гарри отсюда может слышать, как его сердце и сердце её мамы разбивается. – Вы с дядей Гарри снова вместе? – Гарри надеется, что Луи не задохнулся по ту сторону. – Он выглядит намного счастливее, - объясняет девочка. Гарри бы отдал всё на свете, чтобы услышать ответ Луи. – Хм… Подожди секундочку, я спрошу у мамы кое-что, - она говорит, а затем закрывает ручкой динамик, обращаясь к Лу: - Мам, ничего страшного, если я попрошу дядю Луи встретиться со мной? Я , просто, правда, скучаю по нему. И дядя Гарри уже разговаривает с ним! И. Ладно. Она слишком маленькая, чтобы проводить параллели между отсутствием Луи в её жизни и отношениями Луи и Гарри. Дело в том, что все, почему-то, недооценивают детей. Но они такие умные, такие сильные. Они видят вещи лучше, чем взрослые. И понимают их лучше, чем взрослые. Лу кивает, разрешая и смотря на Гарри, который пребывает в состоянии между огромной радостью и приступом панической атаки. Только сейчас он понимает, насколько много людей пострадало от его решения создать невидимый, но хорошо очерченный, барьер между ним и Луи. Только сейчас он понимает, каким конченым идиотом он был, хоть подтверждения этому выскакивали и раньше. Ему хочется обнять Лакс и попросить у неё прощение. - Дядя Луи, я могу тебя увидеть? Он отвечает «да». И Гарри знает это, потому что её глаза загораются. – Я спрошу у него! – она почти прыгает от радости. – Дядя Гарри, ты отвезешь меня на встречу с дядей Луи в воскресенье? - Да, Лакси, - улыбаясь, отвечает он. Гарри ничем не может здесь помочь. - Отлично, мам? – спрашивает она у Лу, получая в ответ кивок. – Увидимся в воскресенье, дядя Луи, я люблю тебя! И, если Гарри очень хочется плакать, никому не нужно об этом знать. Исключая, конечно, тех людей, которые с ним в одной комнате, и, которые видят его слезы. - Это самый лучший день, - говорит Лакс, запрыгивая своими маленькими ножками к Гарри на колени, и нажимая на кнопку «play». Гарри и Лу обмениваются ошеломленными взглядами, но не успевают ничего сказать, так как начинается новая сцена, и их восьмилетний босс быстро затыкает им рты.***
Луи, наверное, дрожит. Нет, он определенно дрожит – от счастья. От чувства, которое он даже не знает, как назвать. Его сердце полно любви и наполненности. Утро парня было абсолютно дерьмовым, пока не позвонил Найл и не рассказал об их вылазке в клуб. У него были проблемы с контрактом одного из их артистов, и ему пришлось разбираться с этим самостоятельно, так как Лиам повёз Софию к доктору на осмотр. Но затем Луи решил позвонить Гарри для подтверждения их тусы, и всё изменилось. Жизнь прекрасна. Это всё заставляет его громко рассмеется. Парень даже не помнит, когда в последний раз ловил себя на такой мысли. Но, по правде говоря, его жизнь стала, на самом деле, прекрасной. Внезапно, он ловит себя на мысли, что скучает по Стелле, и ему надо поговорить с ней прямо сейчас. - Луи, привет, - на звонок отвечает мама Брианы. - Здравствуйте, как там дела? – спрашивает он. Он не ненавидит её, они просто не самые лучшие друзья. Они говорят меньше минуты, прежде чем она подзывает Стеллу к телефону. Луи беседует с ней около пятнадцати минут, выслушивая всё, чем она делится, подкидывая ей идеи для новых рисунков, и советуя ей, какой цвет резиночки для волос выбрать. Он рассказывает малышке о ребеночке дяди Лиама, и о том, что они, возможно, скоро узнают, будет это девочка или мальчик – она надеется, что это девочка, чтобы они могли вместе играть, а Луи обещает на мизинчике рассказать ей, как только узнает сам. Затем девочка рассказывает ему обо всей её новой любимой еде, и о том, что бабуля Джей купила ей самой суперовое платье во всем мире, и она по скорее хочет его надеть. - Я поговорю завтра с мамой, чтобы ты снова прилетела сюда, хорошо? - Пррррррравда, пап? – взволнованно спрашивает она. - Прррррравда, принцесса, - он отвечает слишком нежно для его же блага. – Я очень сильно по тебе скучаю. - И я по тебе. - И у меня есть маленькая подружка здесь, с которой ты бы хотела встретиться, - говорит он, машинально думая о Лакс – в надежде, что они будут теперь постоянно присутствовать в жизнях друг друга. В надежде, что у них с Лу теперь наладятся отношения, теперь, когда с Гарри всё хорошо. В надежде. Всегда в надежде. - Маленькая подружка? - А-ага, - отвечает он. – Её зовут Лакс. - Лакс, - хохоча, повторяет Стелла. – Мне нрааааавится. Через некоторое время после этого, они заканчивают разговор, так как, к сожалению, Луи нужно возвращаться в реальность. Он вызывает трёх адвокатов для встречи с Джейми Лаусоном, чтобы попытаться решить проблемы, которые возникли этим утром. Джейми – один из лучших друзей Эда Ширана, который уже очень долго пытается найти себе место в шоу-бизе. Он выпустил один альбом и один EP*, но не получил такой всемирной славы, как его рыжеволосый друг. Луи знает, что такого успеха ему не добиться. Но он хорош, и у него доброе сердце, и его записи хорошо продаются на уровне их страны, так что, когда год назад Эд позвонил ему с просьбой, Луи не мог отказать. Вы видите: у Луи есть большая проблема с одномастными людьми, которые носят костюмы. Они всегда кажутся слишком хорошими и слишком милыми, и зная всё это, он абсолютно их ненавидит – особенно потому, что огромная часть его собственной жизни управлялась такими людьми. Так что, каждый раз, когда ему предстоит встреча с ними, у него начинаются сдвиги. Его день был бы снова разрушен, если бы не мысль о вечерней вылазке с парнями. Ну, не считая Лиама, конечно, который решил вернуться домой в Вулверхемптон, чтобы отметить со своими друзьями и друзьями Софии появление в их семье через пять месяцев маленького мальчика. Мамочки! - Дружище, давай же, ты не можешь стать ещё горячее, чем сейчас, - уже в тысячный раз этой ночью дразнит его Зейн. – Уже десять часов, Луи, ради Бога, - он бросается в кресло в спальне Луи, ожидая, пока парень закончит возиться с прической. Помимо Эрнеста (и грузчика), Зейн – единственный парень, который был в этой комнате на протяжении четырех лет. - Отъебись, Зейн, я уже иду, - отвечает Луи. – Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я ходил по клубам? - Походу много, потому что ты смахиваешь на подростка, - утверждает Зейн. – Расслабся, чувак, ты справишься, да? – он говорит, закидывая руку на плечи Луи, выводя его из комнаты. Они едут вместе на машине Зейна, потому что брюнет решил сегодня не пить, в отличии от Луи. Он же намерен по-королевски накидаться. Ага. По-королевски. Клуб находиться в расстоянии примерно пятнадцати минут от его дома, в течении которых они ведут маленькую беседу. Зейн рассказывает Луи о новых людях, которых он встретил, и как он застрял между выбором мужчина или женщина, просто из-за того, что не может определиться. Луи закатывает глаза и, как друг, говорит ему не париться по пустякам и наслаждаться пребыванием холостяком. А, как босс, он советует ему придержать коней, ибо в чем, в чем, а в скандале они точно не нуждаются. Весь сок в том, что Зейн не встречается с людьми. У него было пару девушек то там, то сям, и много веселья и удовольствия с мужчинами, особенно, если они – итальянцы. Но он не остепеняется. По крайней мере, пока, и это вполне нормально. Он всё ещё очень молод и выглядит, как чертова модель, и, даже, если Луи никогда не будет тем – ни как друг, ни как менеджер – кто скажет ему прекратить, он всегда будет надеяться, что его «будь осторожен» чего-то стоят. Когда они подъезжают к главному входу, клуб уже переполнен. На улице всё ещё стоит огромная очередь и слышатся звуки изнутри. Только сейчас Луи понимает, что им надо было взять с собой охрану. - Я позвоню Альберто, и попрошу его отправить пару ребят просто на всякий случай, ладно? Больше для тебя, чем для меня, - говорит он, хотя, честно говоря, за себя парень тоже напуган. Не то, чтобы в ночном клубе было много фанатов – точно не его, по крайней мере – но его имя сейчас тоже стало появляться в газетах почаще. Альберто – глава службы безопасности 78Production. Возвращаясь назад в 2015, Луи думал, что никогда больше после распада группы не захочет снова видеть мужчину. Он подозревал, что существовали вещи, о которых он ему не рассказывал, и, что ему было абсолютно наплевать на личную жизнь Луи, он не был ему другом – как думал Луи – и ему было абсолютно похуй, больно Луи или нет. Но он был не прав. Большую часть времени, Луи относился к Альберто как к куску дерьма, но тот всё ещё был рядом, укладывая его в постель и прикрывая его, когда ему нужно было выйти из аэропорта, несмотря на бесконечные усилия Луи послать его нахуй. В конце концов, он пережил тот период жизни и понял, что ему нужно положиться на кого-то, чтобы этот человек заботился о нём, как его мама или Гарри. Потому что, у мамы и так дома дел по горло, в основном, из-за него, а Гарри хотел сохранять дистанцию. - Они будут здесь через десять минут, - говорит он Зейну. - Мы точно должны их ждать? Найл с Г уже внутри, мы можем присоединиться, а они нас потом, когда мы будем уезжать, здесь встретят. - Ладно, - небрежно отвечает Луи, отсылая сообщение одному из телохранителей, что они будут внутри, и им потребуется только сопровождения вовремя выхода. Зейн припарковывается по другую сторону дороги. Как только он выходит из машины, уже слышаться вопли людей. «О БОЖЕ!» - кричит кто-то, когда они подходят ко входу и останавливаются рядом с охранниками. - Привет, дружище, - говорит Зейн. - ID, пожалуйста, - отвечает большой парень. Кто-то кричит: «ЭТО ЖЕ ЗЕЙН МАЛИК И ЛУИ ТОМЛИНСОН» конце очереди, и парни решают махнуть рукой в том направлении. - Хм- ага, Зейн Малик и Луи Томлинсон, мы должны быть под резервом Найла?! – Зейн вроде как спрашивает, а вроде и нет. - Хорана? – улыбается большой парень. – Ох, да-да, бывший бойз-бэнд, его друзья, он говорил, что вы придёте, - говорит охранник, словно он друг Найла. Он, наверное, им и является. Каждый в этом мире – друг Найла. - Луи, пожалуйста, Луи! – кто-то его зовёт, и он поворачивается, замечая двух девушек и парня в очереди. – Пожалуйста, можно с вами сфотографироваться? - Хм. Да, конечно, давайте, - направляется к ним Луи и видит, как они с надеждой смотрят на Зейна. – Ну же, Зейни, одно фото, - зовёт он друга. Они делают три фотографии, и, наконец, заходят внутрь. Если бы кто-то сегодня в семь утра сказал ему, что он завершит свой день вот так: с тремя самыми лучшими людьми, которых он когда-либо встречал, выпивая шоты и танцуя под новейшие хиты, он бы усмехнулся, отвечая, что он будет счастлив оказаться без головной боли под конец дня и с тарелкой лапши перед телевизором. Сейчас же, он в баре, ожидая, пока бармен закончит его розовый напиток, потому что он «просто самый лучший» по словам Гарри. Они сидят в приватной кабинке в углу, но это не помогает слишком многим, так как все кабинки – открытые. Хорошо то, что фотографии запрещены. Ну, не то, чтобы это что-то значило, так как телохранитель Луи только что написал ему, что в интернете появились их фото с Зейном у входа в клуб, и, понятное дело, что вся округа уже кишит папарацци. - Как так вышло, что никто не видел, как вы заходите? – он спрашивает Найла, как только возвращается к кабинке со своим вкуснейшим розовым напитком. - Черный вход, - улыбаясь, говорит ирландец, выпивая остаток своего пива одним глотком. - Спасибо за предупреждение, дружище, - с сарказмом говорит Зейн, приподнимая свой безалкогольный коктейль. У них не получается много говорить, так как музыка играет слишком громко. Так что, они пьют. Много пьют. Они пьют, комментируя проходящих мимо людей. Иногда, Гарри машет то одному, то другому, и Луи задумывается, кто это, фанат или какой-то знакомый. Они смеются над пьяной парочкой на танцполе, прежде чем у Найла рождается гениальная идея сделать селфи банды. Они отсылают его Лиаму и начинают окунаться в воспоминания. - Когда в последний раз мы выбирались вместе в клуб? Мы вчетвером? – спрашивает Гарри. - Хм…Где-то в начале OTRA, я думаю? – спрашивает Зейн. – Я помню, мы тогда чтобы вместе потусить чуть ли не секретную операцию проводили, - смеется он. - Да! – вспоминает Луи. – Ещё София была с нами. И Джемма с Лотти. Мы были все вместе. - Правда, это было безумие, - говорит Гарри. А ещё, в ту ночь Зейн изменил Перри (в сотый раз), и спалился на камеру. После этого, всё пошло к чертям – но никто об этом не вспоминает. - Когда в последний раз мы выбирались вместе в клуб? – он обращает вопрос к Луи. И Луи знает, о чём говорит парень. Он хочет знать, когда они вместе могли выйти куда-либо самостоятельно. - Оо, очень давно, это точно, - говорит Луи, допивая свой напиток. Найл волшебным образом протягивает ему бутылку пива, которую он, непонятно откуда, достал. Вопрос Гарри заставляет его задуматься, и, кажется, он вспоминает пару ночей, когда они были очень-очень молодыми, и очень-очень глупыми, и не заботились о том, что их может кто-то увидеть. Они были неконтролируемыми где-то до первой половины 2012-ого. Затем, ситуация изменилась, и они пытались продолжить свои вылазки в более приватном порядке. Но к концу 2013-ого стало понятно: им ни в коем случае не позволено появляться на публике вместе. Единственные случаи, когда они могли быть где-то только вдвоем, это либо дома, либо в самых приватных местах в ЛА, о которых знал Гарри. - Я рад, что мы делаем это сейчас, - говорит ему Луи, и Гарри улыбается, оборачивая одну руку вокруг талии старшего парня. Луи на секунду прячет лицо в изгибе шеи Гарри, а затем они снова отстраняются. Найл и Зейн удивленно наблюдают за ними, но Луи лишь с огромной улыбкой посылает им средний палец. Всё отлично! В какой-то момент, Найл решает пойти за пульт ди-джея, а Зейн видит подругу-модель из Америки, и решает подойти «поздороваться» с ней, оставляя Гарри и Луи наедине. - Давай потанцуем, Стайлс, - тянет его за руку Луи, - в этой кабинке слишком одиноко. Гарри, уже изрядно подвыпивший, громко смеется и следует за ним на танцпол. Потные тела движутся в унисон, и они идеально вписываются в картину. Луи точно не помнит, когда в последний раз они вместе танцевали, как и не помнит последний раз, когда он ходил в клуб, и реально наслаждался этим. В течение первого года после Гарри, он работал, ездил в Донкастер и навещал Стеллу. Это были единственные действия, которые он мог выполнять. Даже когда Стэн приходил нему и пытался вытащить его погулять – в ночи, когда Зейн не мог – Луи настаивал на том, чтобы остаться дома и просто поиграть в ФИФА. В течение второго года, он снова начал тренироваться с Rovers, просто, чтобы держать себя в форме, и посещал после работы спортзал вместе с Лиамом. Также, он часто выходил на публику. Люди говорили, что он должен двигаться дальше, и он пытался, сильно пытался – иногда даже слишком. Правда, кроме головной боли и боли в желудке, Луи никогда не находил того, что искал. Потому что то, что он искал, было слишком далеко от него. В течение третьего года, точнее нынешнего, он принял то, что его жизнь когда-то наладится. Как у Бенджамина Баттона. У него было всё, он проживал жизнь во всей её красе, пока всё это не сошло на ноль, и сейчас он просто ждёт, что же будет завтра. - Почему мне кажется, что ты слишком много думаешь? – нахмурившись, кричит Гарри, оказываясь слишком близко к его лицу. Они ещё не целовались сегодня. А Луи хочет его поцеловать. Сильно. - Нет, это пустяки, - говорит Луи, откидывая все плохие мысли и воспоминания обратно на затворки его мозга и поднимая руку, чтобы поиграть с кудрями Гарри. Они начинают танцевать под ритм песни, и, Луи почти уверен, играет один из самых новых хитов Бруно Марса, но никак не может понять, какой. Или же, ему просто пофиг. Потому что его жизнь больше не в порядке. Сейчас она состоит из стеклянных изумрудных глаз, глубоких ямочек и кудрявых волос. Его жизнь стоит прямо напротив него и выглядит великолепно. Единственное, что не изменилось сквозь все года, так это странные телодвижения Гарри. Он машет руками вокруг и кружится на пятках, заставляя Луи смеяться и пытаться повторить за ним, правда, безуспешно. Они слишком нескоординированы… До тех пор, пока в динамиках не начинает звучать мелодия помедленнее и Гарри не соединяет их тела. Танцпол ещё больше наполняется людьми, и Луи использует это, как отговорку, чтобы придвинуться к парню ещё ближе: промежности плотно прижаты, и лбы соединены. И это так хорошо, но Гарри не кажется слишком довольным, потому что он разворачивает Луи на сто восемьдесят градусов и бесцеремонно прислоняется торсом к его спине. Если бы они были двумя незнакомцами, между ними бы, вероятно, соблюдалось приемлемое расстояние, но, так как они знают о телах друг друга абсолютно всё и пересекли ту линию приличия уже очень давно, им нечего стесняться. Привычки такого рода никуда не деваются, думает Луи. Он вспотел. Сильно вспотел. В колонках играет Бейонсе, и огромные руки Гарри – на его бёдрах, притягивая его всё ближе и ближе, пока невозможно сказать, где начинается Луи и заканчивается Гарри. И Луи полностью обожает это. Младший парень двигает бедрами в круговых движениях, и Луи прижимается задницей к его промежности, просто потому, что может. Он закрывает глаза, слушая громкий бит песни и замечая, что у них с Гарри есть свой отдельный ритм, и идеальнее быть не может. Всё становится ещё идеальнее, потому что Гарри начинает горячо выдыхать ему в шею, и Луи откидывает голову назад, молча умоляя о поцелуе. Но Гарри делает всё, кроме этого. Луи чувствует, как пухлые губы маленькими поцелуями покрывают его плечо сквозь тонкий материал футболки, и медленно сходит с ума, ибо Гарри с неловкого двенадцатилетнего мальчишки превращается в ходячий секс на ножках. Он крепко держит Луи рядом, вжимаясь в тело напротив, а его поцелуи такие легкие, и влажные, и просто…. Господи, это безумие. - Гарри, - тяжело выдыхает Луи. - Что? – он может слышать, как шепчет Гарри сквозь музыку. – Чего ты хочешь, Лу? – он перемещает свои губы на затылок Луи, убирая волосы и прикусывая немного кожу. Тааак, становится жарковато. И ещё более сумашедше. Луи взрывается, ощущая себя ,как подросток, потому что уже чувствует, как его джинсы становятся с каждой секундой всё туже и туже. Гарри продолжает свои поцелуи, и Луи откидывает свою голову на другую сторону, позволяя ему переместиться на шею и линию челюсти. Он чувствует, как кудрявый пытается сделать засос, и это всё становится слишком. Он ещё раз прижимается задом к его паху так сильно, как только может, и Гарри издает стон, который уже давно надо было запретить законом. Луи вполне уверен, он был не таким громким, учитывая музыку вокруг них, но прямо над его ухом… Ему хочется умереть. И, упс, у Гарри, кажется стояк. В плане, не просто стояк. А стояк-стояк, понимаете? Это смешно, и Луи не должен быть в этой ситуации, он точно не головой думал, идиот. Но он снова вжимается назад. - Луи, - чуть ли не воет Гарри. - Поцелуй меня, - старший парень разворачивается, притягивая Гарри за подол рубашки к себе, оставляя одну руку в его волосах и открывая рот прежде, чем они встречаются. Гарри не сопротивляется. Конечно, нет, он такой же ненасытный, как и Луи. Это видно. Только вот проблемка. Они, как бы, на публике. Луи ненавидит публичное проявление внимания (ну, или он научился ненавидеть благодаря медиа-подготовке, точно не уверен), но сейчас ему похуй абсолютно на всё, что не является горячим и ловким языком Гарри, который уверенно проникает в его рот, сливаясь с его языком в бешенном ритме, будто вся их жизнь зависит от этого. Луи отчаянно пытается не застонать в рот парня, но это бесполезно. Гарри обхватывает своими гигантскими руками его задницу, снова притягивая его ближе и создавая невыносимое трение, и это, блять, слишком. - Уборная, - говорит Луи, и глаза Гарри распахиваются, зрачки расширены. Он просто кивает, хватая парня за руку и таща его через толпу. Они идут слишком быстро. Луи едва успевает заметить, что они на месте, когда Гарри на выдохе говорит: - Боже, иди сюда, - он затягивает Луи в кабинку, прижимая к стене и грубо целуя, заставляя его голову кружиться. Последний раз, когда они целовались в уборной, был ошибкой, но в этот раз… В этот раз, всё кажется правильным, и горячим, и- СТОЙТЕ. - Мы не можем, - говорит Луи, как только он чувствует руки Гарри у его паха. – Га-, - он снова начинает, пытаясь сделать свой голос менее хриплым. Он его почти не узнает. - Луи, ну давай же, - стонет Гарри, целуя его шею. Он звучит немного раздраженно. - Г- - Луи. Ты не какой-то там стеснительный девственник, как и я, - спорит Гарри, снова закусывая кожу на его шее, и Луи стонет, потому что его тело – дурацкое. – Не то, чтобы мы никогда этого не делали, - продолжает он, - мы делали это так много раз, - говорит Гарри, покрывая поцелуями его ключицы. Руки Луи всё ещё находятся на пуговице джинсы, не позволяя парню двигаться дальше. – Луи. Так, ладно. Гарри немного зол. Они оба возбуждены и пьяны. И это третий раз, когда Луи говорит ему «нет». - Я не убегу, ладно? – говорит Гарри, смотря ему прямо в глаза. – Не стану, - обещает он. – Я хочу этого, - он целует его властно, и движется к уху, закусывая мочку, и почему ты делаешь это со мной? – Я хочу тебя, - шепчет он. Луи отталкивает Гарри от себя, и парень выглядит… Обиженно. Его глаза не встречают глаз Луи. - Г, посмотри на меня, - просит Луи, так спокойно, как только может, снова притягивая Гарри за талию к себе, и оставляя руки на месте. – Это не… Это не только о тебе, ладно? – он пытается объяснить. – Конечно, я боюсь, что ты не сдержишь обещание, я всегда боюсь- но, - говорит Луи, прежде чем Гарри может перебить. – Но дело не только в этом. Я не был с тобой почти четыре года. И будь я проклят, если первый наш минет за такой долгий срок окажется в грязной уборной, когда мы оба немного выпившие. - Мы могли бы просто подрочить друг другу, - робко улыбаясь, говорит Гарри, заставляя Луи рассмеяться. - Хаз. - Ладно, - выдыхает парень. – Я просто-, - он говорит упираясь лбом в плече Луи. – Я так сильно тебя хочу, - признается Гарри. – Это даже смешно. Прошло столько времени, а я всё ещё… Я всё ещё тебя очень хочу. Луи по-прежнему держит его за талию, пальцем вырисовывая круги на боках, таким образом пытаясь успокоить парня. - То же самое, малыш, - соглашается Луи, запуская свободную руку в волосы Гарри. -Это пытка, - смеется Гарри. – Самая настоящая пытка, - говорит он, смотря прямо в глаза Луи. – Почему ты делаешь это со мной? – спрашивает парень, побежденно улыбаясь и поглаживая щеку Луи. - Потому что я люблю тебя, Гарри Стайлс.