"The only thing wrong with faith and love and belief is not having it."
В целом Гарри вполне спокойный человек, но у него всегда была страсть к боксу, о чём он часто упоминал на интервью ещё в свои 1D дни. Что на самом деле является правдой. До самого последнего дня в группе Гарри боксировал. Он постоянно тренировался с Марком, справляясь со своими разочарованиями в жизни благодаря ударам по груше. И это работало. До определённого момента. Так он и оказывается здесь. Марк открыл спортзал в центре Лондона, и Гарри более чем счастлив, заходя сюда, видеть знакомые лица людей, которые раньше работали с ними в туре. Он начинает боксировать в восемь утра и заканчивает только в одиннадцать, когда Марк подходит к нему и просит взять перерыв. — Чёрт, как же хочется набить лицо самому себе, — вздыхая, проговаривает Гарри. — Хэй, парень, — Марк похлопывает его по спине и предлагает голубой Gatorade. — Держи. Подзарядись, отдохни, а затем жду тебя в своём кабинете. Гарри слушает его, выпивая весь напиток. Дальше парень болтает с компанией, что занимается рядом, и ждёт двадцать минут, пока его дыхание не приходит в норму. Он определённо далёк от своей обычной формы, так что первым делом, заходя в офис Марка, просит его о личном тренере и членстве в данном спортзале, обещая наведываться, как только будет в Лондоне, но также нуждаясь в персональном тренере для тура. — Я так понимаю, сам ты со мной поехать не сможешь, так как ты теперь тут большая шишка… — дразнит Гарри. — А ты — Гарри Стайлс, так что не прибедняйся. Я могу предложить тебе кого-то из моих парней в дорогу, но, если тебе нужен я, ты только скажи. — Спасибо, друг, ещё посмотрим, да? Но, пока я здесь, ты займёшься мной? — Конечно, приятель, о чём речь, — смеётся Марк. — Ну, выкладывай. — Что? — Ой, Хазз, ты ни капельки не изменился с момента, как мы познакомились. И это ведь то самое в людях, которые знают тебя, не так ли? Они всегда будут знать тебя. — Мы с Лу пытаемся восстановить наши отношения, — он сдаётся. — Да! — восклицает Марк, ударяя воздух. — Не зря я поспорил с Найлом. — Ты что? — Перед распадом группы мы с Найлером поспорили на тебя и Луи. Он говорил, что вы сойдётесь в течение года, а я сказал, что это займёт минимум два. Он проиграл. Я выиграл. Наконец-то заберу свои денежки, — смеётся Марк, беря телефон в руки. — Сейчас же ему напишу, — Гарри издаёт нервный смешок, всё ещё находясь в лёгком шоке. — И почему же ты тогда мне грушу уничтожаешь, если вы снова вместе? — Я вёл себя, как мудак, — Гарри пожимает плечами. — Непреднамеренно или нет, я не знаю. Просто почувствовал, что нужно выплеснуть всё… Как раньше. — Сработало? — Ага. Чувствую себя немного лучше. — И что дальше? — Думаю, стоит снова с ним поговорить. Вряд ли ему остаётся многое, правда. И у Гарри есть лишь три дня, чтобы наладить отношения между ними, ведь сегодня пятница, а Стелла улетает уже в воскресенье. Он не может пообещать Луи, что всё будет в порядке, не доказав этого действиями, ведь они не могут быть парой, только когда Стелла далеко. Гарри знает, что ему предстоит много работы. Лишь несколько дней назад он желал совсем другой жизни, а уже сегодня хочет улучшить эту. Правда смешно, насколько всё изменилось? Ранее Луи пытался вернуть его, а теперь Гарри пытается доказать, что тоже заслуживает доверия. Он составляет план дел на день и обещает себе, что, если выполнит всё до десяти вечера, завтра утром первым делом позвонит Луи и попросит о встрече. Он хочет попробовать снова. Он хочет, чтобы всё наладилось. — Мне пора, — Гарри вздыхает, — но я обязательно тебе позвоню, ладно? — он поднимается, и Марк встаёт следом, говоря, что ему ответил Найл, обещая с радостью заплатить любую сумму, если Гарри и Луи снова будут вместе.***
Гарри очень устал, и всё, чего он хочет — это чтобы его свободный вечер был по-настоящему свободным. Они с Луи запланировали заказать доставку еды и весь день смотреть Ходячих мертвецов, хоть Гарри и не любит этот сериал, зато он любит Луи и является замечательным бойфрендом, который ради своего парня, так уж и быть, посмотрит всё что угодно. Но затем звонит Лу и просит его посидеть с Лакс, чтобы она могла пройтись по магазинам с Лотти, которая только присоединилась к ним в туре во второй половине 2014. Where We Are тур очень изматывающий. Сейчас они в Лос-Анджелесе, готовятся к промо-сезону альбома Four, и пока что их последние беззаботные деньки просто потрясающие. — Как я могу отказать тебе? — отвечает в трубку Гарри, замечая вопросительный взгляд лежащего на кровати Луи. Парень только лишь проснулся, и в момент, когда зазвонил телефон, Гарри как раз нёс ему его утреннюю чашку чая. — Конечно, привози ее, окей, да, пока. — Кто это был? — зевая, спрашивает Луи. — Лу, — отвечает Гарри, забираясь обратно в постель под одеяло. Даже в Калифорнии погода к концу года начинает заметно ухудшаться. — Ей нужно пройтись с Лотти по магазинам за какими-то штуками для макияжа и причёсок. Она попросила нас присмотреть за Лакс, — с извиняющимся взглядом продолжает парень. — Всё нормально, — Луи улыбается. — Мы можем провести марафон фильмов Дисней вместо Ходячих мертвецов, — говорит он, делая глоток уже остывшего чая, а затем: — Доброе утро, малыш. — Доброе, Лу, — Гарри тянется вперёд, чтобы поцеловать его. — Кстати, она привезёт её после обеда, — информирует он, ложась обратно на спину, наклоняя голову и наблюдая, как Луи допивает свой чай, ставит чашку на столик и ложится обратно к нему в объятия. Гарри никогда не сможет привыкнуть к утреннему Луи: к мягким волосам, добрым глазам и искусанным губам. Он никогда не свыкнется с мыслью, что нашёл человека, которого любит настолько сильно и готов защищать так яростно. Порой Гарри одолевают мысли, что он недостаточно делает для Луи. С самого начала Луи доставалось больше, чем Гарри. Конечно, уже в шестнадцать лет в прессе из него сделали Казанову, постоянно подлавливая его на подставных свиданиях с женщинами постарше, не говоря уже о цирке под названием «Отношения с Тэйлор Свифт». Но, начиная с первой встречи с менеджментом касательно «слишком близких» взаимоотношений Гарри и Луи (которая была ещё во время Х-фактора), восемнадцатилетний Томлинсон ясно дал понять, что сделает и вытерпит всё что угодно, лишь бы шестнадцатилетнему мальчику не пришлось проходить эти пытки. А тогда они ещё даже не встречались. Затем, когда в игру вступил Модест, девятнадцатилетний Луи продолжал настаивать на своём, тем самым защищая Гарри. «Мне всё равно, если люди считают меня гомофобом. Главное, чтобы они не трогали Эйч», — Гарри слышал, как тот говорил это Джей. И Луи правда было всё равно. Он был обязан писать в Твиттер какую-то немыслимую чушь, начать «встречаться» с девушкой, заставляя всех думать, что она ему, как семья, и самое главное — при любой возможности отрицать гей-слухи. Луи всегда говорил, что всё нормально и он сможет справиться со всем этим, но Гарри мог слышать, как его голос ломался на середине предложения. Когда бы Гарри ни поднимал снова эту тему, говоря, что теперь он старше и может сам выполнять свою часть обязанностей, и Луи больше не нужно справляться с этим, Томлинсон всегда отрицал, отвечая, что всё это — пустяки, потому что он не заслуживал быть с Гарри. Ссоры по этому поводу у них происходили довольно часто, но всегда заканчивались поцелуями и взаимными признаниями в любви. Лу привозит Лакс в 14:30, сразу после того, как они приняли душ, и перед тем, как Луи начал делать массаж Гарри. — Может, ты поможешь мне, Лакси? — говорит Луи. — Хочешь залезть на спину к дяде Гарри? — он спрашивает с улыбкой на лице. Стайлс хмурится, смотря на него. — Да! — Лакс подпрыгивает, хлопая в свои маленькие ладошки. С каждым днём она становится всё умнее и умнее, и никто не может даже подумать, что ей всего три годика. — Отлично. Тогда вот что мы сделаем… — начинает объяснять Луи, поднимаясь по лестнице и держа малышку за руку. Гарри идёт сзади, с нежностью наблюдая за тем, как его парень ведёт себя с детьми. — Пока я пойду возьму кое-что в ванной, дядя Гарри снимет футболку, а ты убедись, что он точно уляжется на кровати на живот, хорошо? — Хорошо, — она даёт ему «пять», а затем берёт Гарри за руку и тянет к кровати. — Вот, дядя Гарри, — говорит Лакс, запрыгивая на постель и похлопывая по местечку рядом. — Ложись тут. — Хорошо, но постарайся не сделать мне больно, — проговаривает парень с улыбкой на лице. — Пф-ф, никогда не сделаю так, — заключает девочка, играя с его кудрями. — Волосы растут такими больши-и-ими. — Да, — соглашается он, — мне стоит их обрезать? — Не-е-ет, пусть будут большими, как у Рапунцель. — Такими же длинными, как волосы Рапунцель? — Да, Лакс, я с тобой согласен. Выглядеть будет бомбезно, — говорит Луи, выходя из ванной и держа в одной руке полотенце, а в другой — два бутылька масла для массажа, которые они купили пару месяцев назад в Южной Америке (их заверили, что те сделаны из натуральных компонентов и несут огромную пользу коже; как Гарри мог удержаться и не купить их?). — Так, приступим к работе. Луи седлает Гарри, устраиваясь на его заднице, и начинает наносить одно из масел на широкую спину снизу вверх, пока Лакс держит кудри, а затем и вовсе завязывает их в неряшливый пучок своей красной резинкой. После Гарри сохраняет эту резинку, пользуясь ей, пока в конечном итоге не теряет где-то в туре. — Дяде Гарри на самом деле шестьдесят, Лакси, — говорит Луи. — Но ты только не рассказывай никому. Это секрет. — Но он же молодой! Детское личико! — отвечает девочка, ложась на кровать рядом с Гарри и осматривая его лицо вблизи, нежно проходясь пальчиками по щекам и носу парня. — В этом и загвоздка, — шепчет Томлинсон. — Он волшебник! — Не-е-ет! — Лакс быстро садится на постели, в удивлении прикрывая рот руками. — Дядя Гарри, ты что, волшебник? — Луи просто дурачится, Лакси, — отвечает тот ей, слабо посмеиваясь, ибо его спина правда болит, и Луи выполняет довольно хорошую работу, массируя её. — Мне двадцать-ауч! — Гарри жалуется, когда старший жёстко нажимает на точку возле правого плеча. — Не слушай его, — говорит Луи. — Он владеет магией убеждения. Он влезет тебе в голову и сделает всё по-своему. — Неправда, Лакс! Мне двадцать, честно, ауч, — Луи повторяет действие уже с левым плечом. — Дядя Луи, дяде Гарри двадцать, перестань дурачиться! — смеётся девочка. — Давай Лакс тебе поможет. — Давай, солнышко. Иди сюда, да, вот так, а теперь запрыгивай, — Луи подсаживает её на кровать, — становись ножками ему на спину, да, верно, я придержу тебя. Лакс ходит вдоль и поперёк спины, и Гарри должен признать, что это чертовски крутое ощущение. Он чувствует себя очень сонным после массажа, и Луи говорит, что он может вздремнуть, пока они с Лакс найдут себе интересное занятие и разбудят его через час. После его короткого сна они вместе усаживаются смотреть «Рапунцель», конечно же, из-за волос Гарри. Лакс засыпает прямо между ними, прижимаясь лицом к груди Гарри. Он целует её в лоб, поднимая взгляд на Луи, видя, как парень нежно улыбается. — Я рад, что наш вечер оказался таким, — говорит Томлинсон, легонько играясь с волосами Лакс. — Я тоже, — Гарри улыбается в ответ. — Это нормально, что прямо сейчас я представляю, что мы женаты, Лакс — наша дочка, и у нас есть ещё один ребёнок, который до сих пор в школе, и что вечером ты приготовишь нам ужин, и мы будем играть в какие-то скучные настольные игры? — Может, мы будем играть в весёлые настольные игры? — спрашивает Гарри, и Луи смеётся, оставляя поцелуй в волосах Лакс, а затем и на губах Гарри. — Что мне приготовить на ужин? — спрашивает Стайлс. — Всё, что пожелаешь, — отвечает Луи. Гарри не может оторвать от него взгляда. — И буду держать детишек подальше от тебя или же, наоборот, буду вместе с ними тебя доставать. — Но в таком случае никто не получит десерт, — предупреждает Гарри. — Ты не настолько бессердечный. — Ты прав, я не такой, — сдаётся он, и Луи снова целует его, — у нас будет чертовски прекрасная жизнь, не так ли? — Она уже есть у нас, love, — отвечает Луи, смотря на Лакс, а затем на Гарри. — Спасибо. — За что? — За всё… За эту жизнь. Слова «Happily» всплывают в его голове, и он начинает петь её как положено: медленно, будто здесь есть пианино вместо битов, которые в альбоме. Луи благодарит его сейчас и тогда, но, по правде говоря, Гарри никогда не сможет достаточно отблагодарить Луи. Они продолжают говорить обо всём и ни о чём, пока Лакс мирно спит межу ними, и изредка Гарри оставляет лёгкие поцелуи на её ручке, а Луи убирает волосы с её лица. В этот момент Гарри ещё раз убеждается, что они действительно будут хорошими родителями. Лу звонит прямо перед тем, как стрелка на часах достигает шести, и парням приходится разбудить малышку. Когда Гарри открывает Лу дверь, девочка всё ещё сонная на руках у Луи. Луиза благодарит их за помощь, на что они отвечают, что это было даже приятно — провести время с Лакси. Абсолютная правда. — Голоден? — спрашивает Луи. — Хочешь, чтобы я что-то приготовил? — Хочу, чтобы мы куда-то сходили, — он улыбается. — Ну же, давай, позвони в какой-нибудь причудливый мегаприватный ресторан, который ты знаешь в городе, давай развеемся. И они делают это. Выбирают итальянский ресторан, в котором кто-то играет на пианино, и, заказав десерт, делят его между собой, как настоящая влюблённая пара. Добравшись домой после десяти вечера, Луи прижимает Гарри к двери и нещадно отсасывает ему прямо в коридоре. Им так и не удаётся добраться до спальни, так что они остаются в гостиной, делая вид, что смотрят телевизор, на самом же деле просто целуясь, как два подростка. Гарри готов жить так вечно.***
Гарри только пообедал и поболтал с Найлом по телефону. Тот снова собирается, потому что просто не может сидеть в одном месте и «я должен расплатиться с Марком». Во времена One Direction Хоран постоянно жаловался на частые перелёты — они все это делали. Ему не нравилось долго находиться в самолетах и не спать на нормальных кроватях, но сейчас он то и делает, что путешествует с одного места в другое, не останавливаясь. Найл говорит, что теперь всё по-другому, потому ему удаётся на самом деле познать города и страны, которые он посещает. И Гарри считает, что друг прав, и он сам был бы не против где-то побывать. Сейчас, когда у него не остаётся отговорок, он возвращается обратно в квартиру, принимает душ и наконец-то собирается связаться с Луи. Гарри думает позвонить или отправить смс, но ему уже надоело постоянно слышать «поговорим позже, Хазз», ибо Луи переживает, что Гарри ещё не готов. Так что Стайлс просто одевается и едет к парню домой. По правде говоря, чтобы выйти из машины, ему снова необходима пара десятков минут для смелости, но, когда он звонит в звонок, дверь открывает Джей. — Гарри! — она восклицает, выражая удивление и немного счастье, думает он… Надеется. — Хей, — он улыбается. — Привет, Джей, — дарит ей улыбку. Он также хочет её обнять. — Привет, милый, — Джей улыбается более уверенно, когда, кажется, первоначальный шок проходит. — Эм, Луи… Он… Я имею… — Его нет, но… проходи, — Джей распахивает двери шире, и Гарри открывается обзор на гостиную, по которой хаотично разбросаны детские игрушки. Он переступает порог и, как только женщина закрывает за ним дверь, оказывается в её объятиях. — Как ты? — Я хорошо… Я хорошо. Вы как? — Тоже хорошо. Немного устала, присматривая за тремя детьми одновременно, но… — Ох. Она, видимо, хочет что-то добавить, но две маленькие девочки вихрем залетают в комнату, бегая вокруг с ложками и миксером. У Гарри лишь один вопрос. Что происходит? — Так, а ну, прекратите, сейчас же! — командует Джей. — Положите это на место, Дорис, Стелла. — Арри-и-и-и! — выкрикивает Стелла и, прежде чем взрослые успевают отреагировать, подбегает к Гарри, парень по привычке опускается ниже, чтобы она могла его обнять. — Арри-и-и, это бабуля! — продолжает девочка, ещё сильнее обхватывая Гарри ручками. Он явно был не готов к этому. — Привет, Стар, как дела? — спрашивает он. — Хорошо! Очень счастлива, Арри! — отвечает та. — Дорис, это Арри! — Стар зовёт старшую — всё ещё маленькую — девочку позади неё, которая только что вернула маме миксер, теперь подозрительно его рассматривая. Гарри даже не знает, что чувствует сейчас. Он смотрит на пятилетнюю Дорис и воспоминает пятимесячную маленькую принцессу, которую укладывал спать каждый раз, когда приезжал в Донкастер. — Тётя Дорис, — она исправляет Стеллу, заставляя всех засмеяться. — Это принцесса Гарри? — спрашивает она девочку. — Да, длинные кудряшки, как плинцесса, посмотри, — показывает Стелла. — Привет, Дорис, — говорит Гарри. — Обнимешь меня? — спрашивает он. — Ты не помнишь его, милая, но он знал тебя, когда ты была ещё младше, чем Стелла, — говорит ей Джей, отбирая ложку из рук Стеллы. — Да? — спрашивает девочка, подходя ближе. — Ох, Гарри Стайлс, — она говорит. — Тоже из One Direction, да? — Ван Дювекшин? — спрашивает Стелла. — Группа Луи, — объясняет Дорис. — Гарри был в группе, да? — Д-да, я был в группе. — Арри — друг папы, Довис, — нетерпеливо говорит Стелла. — Папа сказал, что любит Арри, как дядя Лима любит тётю Софию. Боже, о чём говорят эти дети? Гарри беспомощно смотрит на улыбающуюся Джей, которая тоже кажется удивлённой разговорами девочек. — Привет, Гарри, — произносит Дорис. Теперь она стоит напротив него и всё ещё заинтересованно его разглядывает. — Обними его, Бу, — говорит Джей, и Дорис раскрывает ручки для объятий. Гарри обнимает её, едва сдерживая слёзы. — Где твой братик? — спрашивает он. — Я соскучился по нему так же, как скучал по тебе, даже если ты этого не помнишь. — Он с Лу. У них день мальчиков, — она закатывает глаза. — Оу, ясно, — говорит Стайлс и поднимается. Стелла становится рядом, а он смотрит на Джей. — Я, эм, мне лучше уйти, да? Поговорю с ним позже. Нужно было позвонить. Извините. — Не-е-ет, Арри, — недовольно говорит Стелла, обнимая Гарри за ногу. — Останься. Джей смотрит на него понимающим взглядом, видимо, зная, как ему больно здесь находиться. Конечно, она понимает. Конечно, Луи ей всё рассказал. Но прямо сейчас Гарри не знает, действительно ли боль он чувствует. Он не может дать этому ощущению название. Он лишь знает, что сейчас ему не хочется бежать, что является хорошим знаком в такой ситуации. — Ты можешь, если хочешь… — говорит она. — Мы собирались испечь торт. — Гарри умеет печь, — заявляет Дорис. — Откуда ты знаешь, милая? — спрашивает её мама. — Дейзи когда-то говорила, что Гарри из группы научил её печь торт, — отвечает девочка. — Арри, испечёшь тортик с нами? — просит Стелла. Его сердце бьётся так ужасно быстро, потому что он правда очень хочет остаться, но его переполняет боязнь того, что он снова может облажаться. Это так ужасно: не понимать, что чувствуешь. Парень думает, что есть лишь один способ узнать. — Только если шоколадный, — в конечном итоге отвечает он. — Да! — одновременно кричат обе девочки, и Джей смеётся, отводя их на кухню. Все ингредиенты уже лежат на столе, Стелла на руках у Джей, а Дорис забралась на стул, чтобы наблюдать за действиями Гарри. Он разрешает девочкам разбить яйца и налить молока в миску, пока сам взбивает это всё зелёной силиконовой лопаткой (ему кажется, что это та лопатка, которую он купил ещё много лет назад). Девочки спрашивают, будет ли на торте глазурь и знает ли Гарри, как делать ванильный крем. Ему даже удаётся параллельно вести разговор о повседневных вещах с Джей. Она говорит, что у Луи была запланирована встреча на утро, а когда он вернулся, единственным, кто не спал, был Эрнест, поэтому они решили пойти поиграть в футбол и должны вернуться буквально с минуты на минуту. — Дэн привёз их вчера, потому что они хотели увидеть Стеллу и побыть ближе ко мне. — И Эрни не любил спать один. — Не любит. — Ага. — Ага, — Джей смеётся. — Потому что Дорис ведь у нас уже большая девочка, и я ей не нужна, чтобы уснуть, — девочка только хочет улыбнуться, как Джей продолжает, — но это не означает, что она не прыгает на кроватях сестёр. Да-да, они мне всё рассказали. — Ох, — недовольно бурчит Дорис, — это всё потому, что папа сказал, что Дорис наказана. — Угу, — снова смеётся Джей. — Стар спит хорошо, когда мамы нет, — говорит Стелла. — Да, но это потому, что твоя мама не живёт с папой, — отвечает Дорис, смотря прямо на Джей в надежде, что её не накажут за такое заявление. Гарри не совсем понимает, что происходит, но идея у него есть. Джоанна, вероятно, не любит, когда дети упрекают Стеллу в том, что её родители живут на разных континентах. Хотя Стелла, кажется, не особо этим обеспокоена. — И потому, что Стар — большая принцесса, — пожимая плечами, объясняет она. — Ладно, я думаю, мы закончили, — говорит Гарри. — Джей, включите, пожалуйста, духовку, — просит он. — Дорис, можешь принести мне форму для выпекания? Если мне не изменяет память, и если Луи никуда их не переложил, то они там, — он указывает на угловой шкафчик. — Посиди здесь, пока бабуля включит духовку, — говорит Джей Стелле, усаживая её на деревянный стульчик. — Не-е-ет, мне отсюда не видно. Арри! — она тянет к нему ручки. Стайлс оставляет ложку на краю тарелки и берёт девочку на руки. — Твои волосы такие смешные, — говорит та, улыбаясь. — Мне же нужно было их связать, чтобы готовить, да? — спрашивает он. — Точно так же, как у тебя, — он указывает на её хвостик и затягивает его сильнее, заставляя малышку засмеяться. У неё приятный детский смех и не доставляет Гарри столько боли, как две недели назад. Чему он безумно рад. — Эта подходит? — спрашивает Дорис, держа в руках круглую форму для торта, а затем забирается обратно на стульчик. — Прекрасно, теперь нам нужно поместить все ингредиенты в эту форму. Подожди здесь, Стар, всего лишь одну секунду, — он ставит Стеллу на столешницу рядом. — Не двигайся, пожалуйста. — Ладно, — улыбается девочка в ответ. Гарри заполняет форму получившейся смесью и передаёт Джей, которая ставит её в духовку. Затем женщина заставляет всех вымыть руки. Дорис уже готова начать водную битву, но мама останавливает её сразу же. Уже почти четыре вечера, и, по видимому, скоро начнётся любимый мультик Дорис, так что они все идут к телевизору, Гарри понимает, что не был здесь с тех пор, как вернулся. Парень не заходил в эту комнату, даже когда ночевал в доме. Господи, как же он хочет остаться здесь навсегда. Он не особо удивлён, что комната никак не изменилась, кроме новых фотографий в рамках. Пока Джоанна на кухне делает им чай и берёт сок для девочек, он присаживается на диван рядом с малышками. Когда женщина возвращается в комнату, Гарри ставит таймер, чтобы не забыть о десерте в духовке, а затем они все вместе смотрят мультик в тишине. В голове Гарри сейчас столько мыслей, которые он пытается разобрать, а его мозг, кажется, сейчас взорвётся. Если судить объективно, Гарри понимает, что Стелла всегда будет живым доказательством того, что Луи изменил и сделал ему больно. Но прямо сейчас, смотря на девочку, Гарри не может винить её во всех бедах в его жизни. Это просто нечестно. Она не виновата. Как он может ненавидеть её? Как он может продолжать обвинять Луи в том, что случилось почти четыре года назад, когда этот прекрасный, милый ребёнок здесь, играет с его волосами, постоянно спрашивая, когда будет готов торт. Ничего не произошло так, как они хотели. Вся их совместная жизнь была построена на планировании, и они видели, как все эти планы рушатся, а затем создаются заново. В прошлом они падали и снова поднимались на ноги. Почему Гарри не может сделать это снова? Он может, не так ли? Да, это трудно, но. Разве жить, не будучи вместе с Луи, — правда лучше, чем попытаться двигаться дальше, забыв все обиды? Нет, Гарри так не думает. Как только заканчивается мультфильм, происходит сразу же несколько вещей. Он сидит на коврике, пытаясь выпить чай из пластиковых детских розовых чашечек, его телефон издаёт звуки, сообщая всем, что торт пора вынимать из духовки, и Луи, с открытым ртом и вопросительным взглядом, заходит в комнату, держа за руку Эрнеста. — Привет, мам, мы… — предложение обрывается, когда парень видит свою дочь на руках у Гарри. — Воу. — Па-а-апа, — девочка поднимается и бежит к нему, обнимая его за ногу. — Арри здесь! — с восторгом выкрикивает она, и Гарри чувствует лишь малость разоблачения, когда Луи смотрит на него, не веря своим глазам. Окей, ладно. Может, Стайлсу всё-таки стоило сообщить о своём визите. Но, опять же, он не рассчитывал на такое, когда пришёл. — Привет, принцесса, — отвечает Луи, выходя из ступора и опускаясь на колени, чтобы обнять малышку. — Как прошёл твой день? — Супер! Папа, у нас есть торт! — Торт? — поднимая брови и улыбаясь, спрашивает он. — Гарри испёк, — объясняет Джей. — Здравствуй, мистер Эрнест, не хочешь поздороваться с Гарри? — спрашивает она мальчика, который стоит неподалёку и смотрит на кудрявого взглядом, который раньше тому дарила Дорис. — Я его знаю? — спрашивает Эрни. У него светлые волосы, как у Дэна, но в целом мальчик очень похож на Джоанну, и в его даже самых мелких движениях Гарри видит следы Луи. Генетика всё же страшная сила. — Да, Эрни, — сказал Луи. — Гарри знал вас, ребята, когда вы только родились. — Он хороший, Эрни, — говорит Дорис, нарочно роняя куклу и бутылочку. — Он из Оne Direction. — Из группы Лу? Все одновременно отвечают «Да», включая Стеллу. — Папа, ты поёшь в группе с Арри? — спрашивает она. Разве Луи ей никогда не говорил? — Пел, дорогая, — отвечает он. — Угух, я думала, Дорис врёт, — говорит Стар, заставляя всех засмеяться, но никто ничего не успевает ответить, так как девочка уже подошла к Гарри, и: — Торт гото-о-ов, Арри! — Да, Стар, — соглашается парень и поднимается со своего места. — Хочешь мне помочь украсить его? — Я тоже хочу! — жалуется Дорис, поднимаясь, чтобы пойти за ними. — Вы все можете мне помочь. Даже ты, Эрни, но только если обнимешь меня, — Гарри смотрит на него из коридора, успев выйти из комнаты. Эрнест сдаётся, быстрым шагом направляясь к Гарри, который поднимает мальчика на руки и вместе с ним заходит на кухню. Стайлс забирает детей с собой на кухню, Луи и Джей остаются в комнате. Гарри садит Стеллу в детский стульчик, обещая постоянно быть рядом, чтобы она могла всё видеть. Дорис залезает на своё место, а Эрнест, пытаясь повторить за сестрой, начинает тащить себе стул через всю кухню. Чтобы не задумываться, о чём в соседней комнате разговаривают Луи и Джей, Гарри начинает рассказывать детям, что собирается сделать с каждым ингредиентом. Худшая часть всего этого — то, что Гарри не чувствует себя так, будто вмешивается в чью-то идиллию. Окей, ладно, технически это его дом (по крайней мере, был когда-то), но дело не в этом. Парень чувствует себя довольно уютно, находясь рядом с этими детьми, которых он, между прочим, знал ещё до их рождения. Гарри ловит себя на воспоминании о маленьких близнецах, широко улыбаясь теперь, когда они спорят, кто будет держать миску, в которой Гарри будет смешивать продукты. — Мне нужно поставить это на плиту, секунду, — говорит он и отходит к плите, чтобы начать готовить шоколадный топпинг. — Я хочу видеть, — Стелла протягивает к нему ручки, а Эрнест помогает ей расстегнуть крепление на её детском стульчике. — Осторожно, здесь очень горячо. Эй, нет, — он говорит как можно мягче, когда Дорис и Стелла вдвоём тянутся к плите. — Хэй, оставьте его в покое, — зовёт их Джей, и Гарри оборачивается, но не перестаёт взбивать крем. — Давайте, идите сюда, — женщина поднимает Дорис на руки и садит на стул в безопасном расстоянии от плиты, а затем берёт на руки Стар. — Эрни, беги наверх к Луи, он сейчас заканчивает принимать душ и поможет тебе искупаться, а затем мы все вместе сядем кушать тортик. — Поиграем вечером в Марио, Гарри? — и этот вопрос заставляет глаза Гарри чуть ли не вылезти из орбит. Он не знает, помнит ли Джей (наверное, да, потому что она переводит на него свой удивлённый взгляд), что это именно то, что они всегда делали вместе. Гарри и Луи. Всякий раз, когда парни приезжали в Донкастер, они играли в Марио Карт до онемения пальцев, а малыши всегда сидели рядом. Дорис, как и Физз, не всегда была заинтересована в игре, в отличие от старших близняшек и Эрнеста, которые всегда сидели рядом и наблюдали часами. Эрнесту тогда только стукнуло два, и он всю игру сидел у Гарри на коленях. Иногда он даже пытался играть под контролем старшего, и это значило, что в эти разы Луи всегда выигрывал. — Конечно, — отвечает Гарри секундами позже, когда Эрни уже бежит к Луи. — Может, Лу рассказал ему, — говорит Джей. — Они прекрасные друзья. Гарри слегка смеётся, заканчивает приготовление глазури, подходит к столу и начинает поливать ею торт. Стелла помогает ему, и это выглядит ужасно, мягко говоря, но тем не менее удивительно. (Дальше становится неловко, потому что звонит Бриана, и Джей берёт трубку, улыбаясь, зовёт Стар поговорить с мамой, но Стайлсу удаётся отвлечься на истории Дорис из садика.) Когда Луи и Эрни наконец спускаются в гостиную, Гарри успевает закончить приготовление и накрыть на стол. На Луи надеты домашние штаны и широкая футболка, его волосы мокрые, а запах так прекрасен, что Гарри так и хочется взять его и поцеловать. Но, к сожалению, он не может. Он оглядывается, смотря на Джей и на троих детишек, которые понятия не имеют, что между ними происходит. Даже Гарри толком не знает. А затем они едят. Пьют. Смеются. Это весело и легко, и Гарри думает, что это прогресс. Он, конечно, ещё не на сто процентов в порядке, даже, возможно, и не на пятьдесят, но уже находится здесь четыре часа, и пока что всё… хорошо. Это ведь то, чего он так долго хотел, да? Это то, чего хотели все. Ему в голову сразу приходит цитата Дэвида Левитана: «Есть одна вещь, которую я понял: мы все хотим, чтобы всё было хорошо. Мы не просим чего-то фантастического, или чудесного, или выходящего за рамки. Нас вполне устроит, если всё будет хорошо, потому что большинство времени этого достаточно.». И их с Луи «хорошо» для Гарри всегда было лучше, чем «чудесно» с кем-то другим. Он возвращается в реальность, когда Дорис решает размазать глазурь по лицу Стеллы, и девочки начинают шутливый бой тортом, заставляя Джей остановить это и отправить детей в ванную, чтобы привести их в порядок. — Всё нормально, я уберу, — говорит Гарри. — Идите умываться, — продолжает он, смотря на малышей. Эрнест тем временем находит у себя в волосах кусок торта и начинает хмуриться. — Марио позже, — говорит он, следуя за Джей наверх. — У тебя глазурь на носу, — говорит Гарри Томлинсону и пододвигается к нему ближе с намерением убрать её своим пальцем, а затем слизать её. Луи внимательно за этим наблюдает. — Эрнест помнит? — спрашивает он, заранее зная, что парень поймёт, о чём речь. — Возможно, я сказал ему в прошлый раз, когда мы играли, — пожимает плечами Луи. — Прости, — говорит Гарри. — За что на этот раз? — смеётся Луи, но по-доброму, ведь ему правда интересно. — За то, что не сказал, что приду… или уже пришёл, когда Джей меня впустила, — объясняет он. — Я хотел поговорить с тобой и увидеть Стар, и я решил, что лучше прийти так и… В общем, я пришёл. Это было глупо. — Нет… Я, хм, я определённо был удивлён? — Это ведь неплохо? — Нет, совсем нет, — Луи мягко улыбается. — Как ты? — Я не знаю, — честно отвечает Гарри и начинает собирать посуду вокруг себя, ставя её на кофейный столик, чтобы хоть чем-то себя занять. — Но в любом случае денёк выдался интересным, — смеётся он. Затем рассказывает Луи о встрече с Марком и споре Найла с мужчиной. Луи посмеивается в ответ, но признаётся, что знал об этом. Они ещё немного болтают, разговаривая о повседневных вещах, и Гарри понимает, что прошло довольно много времени с тех пор, как дети с Джо поднялись наверх, а значит, она даёт им время поговорить наедине, за что он мысленно её благодарит. — Сегодня моё заявление опубликовали, — внезапно говорит Луи. — Поэтому я и взял Эрнеста на прогулку… Нужно было развеяться. — Лу, — улыбается Гарри, — это же хорошо. — Д-да, — тот не выглядит слишком уверенным. — Хм, ты уже проверял соцсети? — Луи отрицательно мотает головой. — А хочешь? Я спрашиваю, потому что, эм, я был один, когда проверял Твиттер и всё такое, и тогда я… Я бы хотел, чтобы со мной был кто-то рядом. Ты. Я хотел, чтобы рядом был ты. — Ты не против? — Конечно же, нет, Луи, — говорит Гарри, доставая свой телефон из кармана. Он открывает Твиттер и садится рядом с Луи на диван. Они листают где-то двадцать минут, просматривая самые яркие фото Луи за всё время, начиная с Х-фактора и до сегодняшнего дня. Им, конечно же, попадаются на глаза все теории о Ларри сквозь года и статьи из газет, кишащих горячими сплетнями. Парни читают спекуляции фанатов насчёт отношений Луи и Элеонор, а также видят в популярных хэштэг HereForLouis, по которому Луи кликает. После просмотренных видео и фото их пары за все года Гарри делает вид, что не замечает слёзы на щеках Томлинсона. Здесь так много хороших сообщений, что Гарри в какой-то момент присоединяется к Луи в участке слёзопускания. Ох, Господи. — Они всегда знали, не так ли? — всхлипывая, спрашивает Луи. — Лу, мы никогда не были хороши во вранье, — говорит Гарри и поворачивается, чтобы поцеловать его в лоб. — Я так горжусь тобой. Луи улыбается сквозь слёзы и благодарит его. А затем внезапно они слышат громкие крики и плач ребёнка наверху, заставляющий Луи снова надеть маску заботливого отца, и он вскакивает с дивана, быстро поднимаясь на второй этаж. Гарри следует за ним, видя в комнате Джей, прижимающую к своей груди плачущую Стеллу. — Она ударилась головой о край стола, — говорит женщина. — Хей, хей, малышка, — зовёт её Луи, и девочка поворачивается на звук родного голоса, запрыгивая к папе на руки и утыкаясь лицом ему в шею. Дорис и Эрнест выглядят напуганными, но Гарри не думает о них, когда бежит на кухню за льдом. Только вернувшись обратно, он замечает, что комната, которая раньше была их музыкальным офисом, теперь стала детской (что, если честно, ему безумно нравится). Близняшки всё ещё напуганы, Джей взволнована, а Луи одаряет его благодарным взглядом. — Стар, — зовёт её Гарри, — хей, малышка, — он нежно поглаживает её ручку. — Я приложу тебе это к головке, хорошо? — он показывает лёд и легонько касается её головы, но она лишь кричит в ответ «Бо-о-ольно, Арри». — Нужно потерпеть, чтобы перестало болеть, принцесса, — объясняет Луи. Гарри осматривается по сторонам и замечает подушку Iron Man на кровати, предполагая, что это девочки. Сразу видно, папина дочь. — Вот, смотри, — Гарри засовывает лёд в наволочку, — это супергеройский лёд, Стар… Он тебя исцелит. — И ты тоже станешь супергероем, — добавляет Луи, широко улыбаясь. Она вдыхает, а затем снова смотрит на Гарри. — Суперэроем? — Супергероем, — повторяет Гарри. — Ты можешь быть Супер-Стар, — он снова прикладывает лёд, и девочка морщится, сильнее обнимая Луи за шею, но позволяет оставить лёд ненадолго. Парень понимает, что ей очень больно, поэтому придерживает лёд так легко, как только может, но в конце концов Дорис решает, что тоже хочет стать супергероем, подзывая Эрни за собой и заставляя всех засмеяться. Стелле наконец становится лучше. Луи шепчет Гарри «спасибо» одними губами, всё ещё держа девочку на руках. На часах уже почти восемь вечера, когда Стайлс решает, что ему пора идти (не то чтобы он слишком этого хочет, потому что они собираются снова посмотреть какой-то мультик, после того как сыграли три игры в Марио Карт с Эрнестом. Дорис по-прежнему это не нравится, но она была вынуждена смотреть, так как Стелла, похоже, вошла во вкус), но становится поздно, он проголодался, и, если честно, этот день можно назвать каруселью эмоций. Так что, как только Джей выходит из душа, он объявляет о своём уходе. — Не-е-ет, Арри, — жалуется Стелла, хватаясь за низ его футболки, но Луи нежно убирает её руки, говоря оставаться вежливой. — Но Стар завтра едет домой и не увидит больше Арри. — Хей, но мы… — Гарри думает секунду перед тем, как сказать: — Мы ещё предостаточно увидимся, да? — Да? — с надеждой спрашивает она. — Конечно, — он уверяет малышку, — в следующий раз вместо торта мы можем испечь кексики, а? Как тебе такая идея? — спрашивает Гарри, опускаясь перед ней на колени. — Хорошо, — улыбается она, — и мы можем позвонить Лакси! Арри знает Лакси? — Конечно, — отвечает он, — она моя крестница, ты знала? Это означает, что она очень-очень мне дорога. — Стар теперь тоже твоя крестница? — ох, сердце Гарри пропускает удар. — Нет, милая, ты крестница дяди Стэна. — Но Стар что, не дорога Арри? — с напуганным взглядом спрашивает девочка у Луи, а он в свою очередь переводит глаза на Гарри. Он был явно не готов к такому, потому что… он не знает?! Конечно, она может стать особенной для него когда-то, ведь она ребёнок, что делает её особенной в любом случае, но. О боже. Гарри ненавидит эту ситуацию. — Конечно, ты дорога ему, — в этот раз отвечает Джей, — но в другом смысле, да? — Да? — спрашивает малышка. — Конечно, — отвечает Гарри, — Супер-Стар, — нежно договаривает он и целует её в лобик. — Хорошего полёта, да? — Спасибо, — отвечает девочка. — Теперь обнимашки? — Обнимашки, — Гарри смеётся, обхватывая руками Стар, а она утыкается носом ему в шею. Она такая маленькая. После этого Дорис с Эрнестом тоже решают обнять его. Эрнест спрашивает его, играет ли он в футбол, на что Луи в ответ лишь очень громко смеётся. Гарри говорит, что играет, но это не значит, что он умеет это делать. Эрнест приглашает его на одну из их игр, и Гарри обещает как-то присоединиться, даёт ему пять и взъерошивает его волосы. — Пока, Джей, — говорит Гарри ей, заключая женщину в объятия. — Пока, Эйч, — она обнимает его в ответ. — Извините, за… за то, что удивил вас сегодня ранее. Она притягивает его ещё сильнее, встряхивая его волосы и шепча на ухо: — Спасибо, что пытаешься. Её глаза влажные, и Гарри кивает, широко улыбаясь. Луи говорит, что проведёт его до двери, и они идут бок о бок в коридор. — Мы в порядке? — спрашивает его Гарри. — Хм-м, мы? В смысле? Что именно мы делаем? — в ответ спрашивает Луи. — Я не… знаю? Я пытаюсь?! — Разберись тогда с этим, — Луи вздыхает и смотрит на него. — Ты не можешь продолжать делать это со мной, Гарри. — Что? — спрашивает парень, пытаясь понять, к чему Томлинсон клонит. — Смотри, ты сказал… В квартире ты сказал, что я могу говорить тебе, если ты снова перегнёшь палку и попытаешься сделать мне больно? — Гарри кивает, пытаясь уловить суть. — Сегодня я был так счастлив, каким не был уже очень-очень давно. И я просто… Не оставляй меня висеть на волоске надежды, потому что я действительно не вынесу ещё одного срыва. Гарри заводит руку за голову Луи, притягивая его ближе к себе, и оставляет сладкий поцелуй у него на лбу прежде, чем выйти. — Обещаю.***
На календаре декабрь, и если Гарри ещё раз услышит слово «интервью», он просто вырубится. Парень провёл весь ноябрь в перелётах из одного города в другой, занимаясь промо для своего альбома. И даже когда он не давал никакие интервью, он репетировал и готовился к своему предстоящему туру, который стартует уже в феврале. Когда он не занимался ничем, связанным с работой, они с Луи сосредотачивались на написании песен в студии. Они целовались в целом всего два раза, и то в один из таких моментов они были по-королевски пьяны, между прочим, благодаря Найлу, что закатил вечеринку в честь ещё одного альбома, который его позвали продюсировать. Гарри говорил со Стеллой пару раз по Скайпу, когда они были в студии с Луи и Томлинсону звонила Бриана, потому что Стар хотела увидеть папу, и Стайлс чувствовал себя… нормально. Немного испуганно, но нормально. Почти прекрасно, честно говоря. Может, им и вправду нужно было немного времени, но сейчас Гарри понятия не имеет, что держало их на расстоянии. Его самолёт садится в Лондоне в 7:30, и, как бы ему ни хотелось спать, он должен пойти в зал. Ещё один неизменный пункт в его жизни. — Спасибо, что встретил меня, дружище, — как только садится в машину, говорит он Найлу. — Как будто у тебя нет хуёвой тучи машин и людей, которые могу тебя возить на них, — закатывает глаза тот. — Мы едем в одно и то же место! — защищается Гарри, а Хоран лишь смеётся в ответ, заводя машину и направляясь в зал к Марку. Они тренируются два с половиной часа, а затем Стайлс убеждает Найла сходить с ним в магазин здоровой пищи, чтобы купить продукты. Тот фыркает, смотря на всю эту муть, но всё же покупает себе смузи. — Ты же приедешь на тусу завтра? — спрашивает Найл. — В студии? — он кивает. — Конечно. Это последний рабочий день в году у 78productions, и Луи закатывает вечеринки каждый год для персонала, артистов и друзей. Гарри даже не знал, что у них есть место для этого, но в какой-то день, когда у Луи не было вдохновения, Томлинсон решил отлучиться на перекур, захватив с собой Гарри. Они вышли на огромную террасу, которая была одновременно прекрасной и простой, как абсолютно всё, к чему прикасался Луи. — Мне, кстати, нужно позвонить Луи, — рассчитываясь на кассе, говорит Гарри и достаёт телефон из кармана, набирая номер, но Луи не берёт. Гарри думает, что он либо спит, либо занят на работе. Парень решает провести свой день, занимаясь уборкой в квартире, потому что, верьте или нет, но это отвлекает его, и после он чувствует лишь приятную расслабленность. Гарри никогда не удавалось контролировать свою жизнь самостоятельно. Конечно, сейчас почти всё по-другому, но… Факт того, что он всё ещё является публичной персоной, всегда его преследует. Поэтому уборка заставляет его чувствовать себя в контроле хоть над чем-то. Гарри решает переставить мебель в гостиной, а затем переходит к спальне, замечая, что в ней менять, по сути, нечего. Одно дело — передвинуть диван в гостиной с первого угла в другой, но, когда он смотрит по сторонам в комнате, их комнате, Гарри вспоминает, почему кровать не стоит под окном (так было в детской комнате Луи, и как только лил дождь, это его пугало, поэтому они сделали по-другому), и почему шкаф намного меньше, чем в их доме, несмотря на количество одежды в нём (потому что Луи хотел большую ванную комнату с ванной-джакузи в ней). Гарри помнит, почему они выбрали именно эти фотографии в рамки, и почему в комнате отсутствует телевизор («Гарольд, это комната для секса и для нас, давай не будем нарушать идиллию марафонами Netflix»). Он наконец понимает, почему Луи ничего не изменил в квартире: некоторые воспоминания слишком чудесны, и, когда не знаешь, будут ли у тебя новые, ты держишься железной хваткой за старые. Гарри на 60% надеется и на 40% знает, что у них появятся новые воспоминания в этой квартире, но он хочет, чтобы они были такими же сладкими, как и прежние. Вместе. Всегда.***
— Так-так-так, посмотрите-ка, кто приехал, — говорит Гарри, видя прибывающую на вечеринку в пятницу вечером Лотти, на которой надето прекрасное длинное платье, а её длинные светлые волосы легко спадают на плечи. — Приветики, — она его обнимает, — как ты? — Отлично, а ты? — Скучала по тебе, — улыбается девушка в ответ. — У меня всё прекрасно. Лоттс решает поздороваться с другими гостями, заставляя Гарри не стоять в одиночестве, а с кем-то пообщаться. Он не знаком со всеми присутствующими, но узнаёт большинство друзей Луи. Семья Томлинсона тоже здесь, кроме Физзи, которая застряла в США для сдачи последних экзаменов, чтобы потом вернуться на каникулы домой, так что Гарри чувствует себя вполне неплохо, разговаривая с Дэном и сидящей у него на руках Дорис. Луи также пригласил семью Гарри, но Джемма с женихом и его родителями в путешествии, как и Энн с Робином. Луи звонил и Дэссу, но отец Гарри всё ещё немного обеспокоен сложившейся ситуацией — Гарри это не нравится, но поделать он с этим ничего не может. Парень направляется к бару, находя там Зейна, который уже, видимо, потягивает третий стакан виски. — Ты разве не должен быть трезвым, чтобы выступить? — спрашивает Гарри. — В этом году поёт Нормани, — пожимает плечами тот. — Я свободен, — Зейн опустошает очередной стакан и заказывает ещё два. Один для него и один для Гарри. — Итак, Эйч, — он поворачивается к Стайлсу, передавая напиток. — Зейн, — Гарри улыбается, и парни чокаются стаканами, прежде чем отпить. Он содрогается из-за вкуса, потому что, агх, тот слишком сильный. — Знаешь, весь этот романтический бред, в котором говорится, что вся боль со временем уходит, раны заживают, бла-бла-бла… — Гарри кивает. — Но это не так. Боль остаётся. И знаешь, что лучше этого? — У меня есть это чувство, что ты мне сейчас расскажешь, — Гарри слабо улыбается. — Любовь, — отвечает Зейн. — Если в какой-то день ты думаешь, что любовь переоценивают, знай, в этот день ты не прав. Лишь одна вещь может быть ужасной в любви, вере и надежде — это их отсутствие. А у тебя всё есть, Эйч, — Гарри чувствует прожигающий взгляд парня в самой душе. Эта вещь, которую делает Зейн с людьми, используя лишь свои слова, просто безумна. Гарри никогда ещё не встречал людей, ему подобных. — Знаешь, я потерял любовь всей своей жизни уже очень давно и сейчас просто жду кого-то, с кем проведу будущее. Но у тебя… У тебя есть этот кто-то, прямо здесь и сейчас. Не позволь какому-то страху лишить тебя чувства любви. Гарри хочет так много сказать. Во-первых, он хочет спросить, кто является «любовью всей его жизни», хоть у него и есть догадки, и если они верны, то у Зейна абсолютно ноль шансов быть с этим человеком, также ему хочется поблагодарить друга. Он хочет уверить парня, что работает над этим, но его прерывает голос Джей, что говорит в микрофон, прося внимания. Её речь прекрасна. Женщина говорит о том, что Луи всегда мечтал помогать людям, и ещё в детстве он пообещал ей, что будет заботиться обо всех на планете и каждый из них сможет достичь своей мечты. Гарри уже плачет. Зейн круговыми движениями поглаживает его спину, пытаясь успокоить, и дарит ему улыбку, на что Гарри в ответ лишь только пожимает плечами, чувствуя себя немного глупо из-за своей излишней эмоциональности. (Он ещё этого не знает, но когда-то он тоже будет стоять на этой сцене и произносить речь. Знал бы он, что запланировала для него судьба.) Гарри не удивлён, когда Джей передаёт микрофон Нормани, ведь Зейн ранее упоминал, что в этом году выступает она, но, однако, он не ожидал, что Луи займёт место за большим роялем. Она представляет композицию, как одну из особенных, потому что это первая песня, которую «большой босс» подарил ей. «Теперь его песни поёт не только Зейн!» — говорит она, заставляя публику слегка засмеяться. Затем Гарри вспоминает, как пару месяцев назад Лиам и Луи говорили об этой песне. Он помнит, как Луи сказал, что не будет её исполнять для Гарри, потому что в женском голосе она звучит лучше, но текст написан о нём. Луи начинает играть. «Pictures in my pocket are faded from the washer, I can barely just make out your face», — Гарри внимательно вслушивается в каждое слово, исходящее из уст Нормани. — «Food you saved for later in my refrigerator… It’s been too long since later never came», ауч. Окей, вот сейчас было в самое сердце. «I know one day, eventually, oh, I know one day I’ll have to let it all go… But I keep it just in case, yeah I keep it just in case…» У неё красивый голос. Но всё внимание Гарри обращено лишь на то, как Луи пытается играть, держа маску беззаботности на лице. «In case you don’t find what you’re looking for. In case you’re missing what you had before. In case you change your mind, I’ll be waiting here… In case you just want to come home». Гарри использует небольшой проигрыш между куплетами, чтобы подойти к Джей, которая стоит прямо у сцены. «Strong enough to leave you, but weak enough to need you… Cared enough to let you walk away», — Стайлс представляет, как Луи в унылом состоянии, свернувшись калачиком на диване в студии, записывает этот текст в своём телефоне или на маленьком листочке бумаги, и ему хочется плакать… «I took that dirty jacked from the trash right where you left it, cause I couldn’t stand to see it go to waste. I know, one day eventually, yeah, I know, one day I’ll have to let it all go, but I keep it just in case… Yeah I keep it just in case», — она вновь повторяет припев, и Гарри уже в слезах, он чувствует, как Джей обнимает его за талию. «… In case you’re looking in that mirror one day and miss my arms, how they wrapped around your waist, I say that you can love me again even if it isn’t the case». — Я так сильно его люблю, — шепчет он ей на ухо, — Боже. — Тогда пойди и скажи это ему, — она расцепляет руки, выпуская его из объятий. Гарри видит Луи, стоящего за сценой, в одной руке того бутылка с водой, а вторая пожимает чью-то ладонь. Гарри старается быть вежливым, пытаясь исполнить самое большое клише из всех клише, с которыми они когда-либо сталкивались, потому что, как только он подходит, он говорит «извините», сразу же притягивая Луи к своей груди и целуя его на глазах у всех присутствующих.