Особенности народной медицины

      Лен и Рин редко болели тяжелой простудой. Да и если заболевали, то зачастую вместе, одновременно. Вместе лежали под тоннами одеял, пытаясь сквозь жар и саднящее горло донести до взрослых протест против подобных действий, потому что даже высокую температуру близнецы переносили относительно живыми и иногда даже бодрыми. Вместе пили отвратительные, горькие лекарства, старательно и напоказ кривя лицо, демонстрируя свои муки.       Им никогда и в голову не приходило, что будет, если заболеет только один из них. Однако это всё-таки произошло тогда, когда Кагамине уже подросли и перестали всячески подвергать своё здоровье различным испытаниям вроде уничтожения годового запаса мороженого, так неосмотрительно оставленным Кайто в морозилке. У того-то уже иммунитет выработался, а для молодых неподготовленных организмов такой "подвиг" будет иметь печальные последствия.       Так что тут надо было умудриться заболеть. Вот Рин и умудрилась.       Когда бойкая и активная Кагамине-старшая внезапно стала вялой, а потом и вовсе отказалась вставать с кровати навстречу утру и проблемам, чего она в своём обычном состоянии никогда не делала, ей торжественно принесли градусник, дабы измерить у ребёнка температуру. А когда данный прибор показал число 37.8, Мейко и Кайто обеспокоенно начали перешептываться, Мику встревоженно на них поглядывала, пытаясь услышать разговор и заодно в него вклиниться, Лука и Гакупо молча направились за телефоном, чтобы позвонить врачу, а Лен стоял в ступоре, не имея ни малейшего понятия, что ему делать.       Наконец Мейко, отобрав у Луки телефон, произнесла:       — Никому звонить не будем. Сами справимся. — Остальные недоуменно переглянулись и уже хотели возмутиться, как в разговор вступил Шион:       — Это всего лишь простуда, ничего более.       — А с чего это вы взяли, что это простуда? — Лука недовольно скрестила руки на груди. — А если это что-то серьёзное? Грипп, например?       — Потому что мы недавно ходили на вакцинацию против гриппа, — хмуро произнёс Лен.       — И потому что у меня в морозилке теперь одной упаковкой мороженого меньше. — синеволосый с улыбкой взглянул на дверь в комнату близнецов. — Боже, шестнадцать лет, а ведёт себя как ребёнок.       — Вообще-то она пока ещё ребёнок. И так ещё лет пять.       — Это, конечно, очень интересно, но, может, нам сначала нужно Рин вылечить? — Гакупо обвел всех строгим взглядом. — Чем раньше мы начнем, тем быстрее она поправится, а у этих двоих и так забот полон рот. — Он искоса взглянул на Лена, заставив того невольно вздрогнуть.       "Неужто он?.."       — Отлично! Тогда за дело! — шатенка победоносно уставила указательный палец на дверь. — Вперед, навстречу подвигам!       ...И уже через пятнадцать минут Рин лежала под сотней одеял, сквозь жар жалуясь на холод и боль в ногах. Было решено жаропонижающее пока не давать, чтобы организму было легче справится с недугом. Зато Мейко нашла другой способ облегчить страдания девушки.       — Что сделать?! — воскликнула Мику.       —Водкой* натереть, — Сакине с улыбкой продемонстрировала бутылку с алкогольным её содержимым. — Из-за того, что у Рин-тян температура, спирт будет испаряться, забирая с собой тепло, и таким образом мы сможем немного сбить температуру, чтобы ей просто стало лучше. Поэтому кыш отсюда! А тебе встать придётся, — девушка слегка потрясла Кагамине-старшую за плечо, получив в ответ полное вселенского страдания мычание. Мейко оглянулась:       — Я кому выйти сказала?!       Все, неодобрительно качая головой, вышли.

***

      — Лен! Мне уйти надо, поэтому с сестрой посиди.       — Ты куда? — Лен недовольно взглянул на Сакине. — И так все ушли. Так ещё и ты уходишь.       — Дела, дела, — шатенка быстро накинула на себя куртку и начала надевать сапоги. — Не забудь её заставить хоть что-то съесть.       — Естественно.       — И жаропонижающее дай, а то у неё температура еще выше поднялась.       — Ага.       "И они её в таком состоянии практически одну оставляют".       — И водкой натри.       — Хоро... Что?! Я?! — от такой перспективы Лен резко покраснел.       — А что такого? Сестра болеет, а ты ей помочь не хочешь, изувер. — Мейко проверяла содержимое сумки, пытаясь вспомнить, не забыла ли она чего.       — Да я вообще не про это...       — Ну и славно! Я побежала. — Сакине чмокнула парня в щёку и, пока он не успел ничего сказать, выбежала из квартиры, захлопнув дверь.

***

      Итак, Лен остался один на один с бутылкой водки, болеющей сестрой и полотенцем. Полотенце парень взял по причине того, что к сестре голыми руками он прикасаться не будет. От одной только мысли об этом его в дрожь бросает. И сейчас он стоит возле кровати, положив ладонь на лоб Рин.       "Чёрт, да она вся горит".       — Лен... Мне плохо...       — Я знаю, прости, — Рин приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на брате.       — За что извиняешься?       — Да так... — Лен вылил немного водки на полотенце, поставил бутылку на тумбочку и повернулся к девушке. — Мейко сказала тебя водкой натереть. — Рин умоляюще посмотрела на него. — И не надо так на меня смотреть, тебе от этого самой лучше станет.       Блондинка нехотя поднялась с кровати, села, немного покачиваясь, и сняла футболку.       "О, Господи".       Лен потряс головой, отгоняя непрошеные мысли прочь, и коснулся полотенцем спины Рин. Та вздрогнула и судорожно выдохнула.       — Холодно...       А вот Лену так не казалось. Ему было до ужаса жарко, как будто температура в комнате поднялась до запредельных высот. Он провёл полотенцем вдоль позвоночника, заставив Рин выгнуться. Она была вся красная, а её кожа блестела от пота. Девушка дрожала от холода, а блондин был готов умереть на месте от духоты, смущения и странного желания продлить этот процесс. Он не мог видеть её лицо, но когда он коснулся её живота, Рин еле слышно стыдливо простонала. Рука парня резко остановилась. Лен отвернулся от сестры, а та опустила лицо вниз и часто дышала. Вдруг она накрыла его ладонь своей и провела линию от живота до груди. Дыхание блондинки было неровным, она зажмурилась и закусила губу. Лен обнял сестру со спины и уже без полотенца провёл ладонями вдоль рёбер снизу вверх, уткнувшись носом ей в шею. Девушка ещё сильнее прижалась к спине брата, мелко дрожа. А когда он коснулся её груди, она не выдержала и тихо простонала:       — Ле-е-ен...       Его руки, скользившие по телу сестры, были мокрые, как и его футболка, а запах спирта, смешанный с запахом её пота, кружил голову. Рин сквозь жар лихорадочно шептала имя блондина пересохшими губами, выгибаясь навстречу его прикосновениям, и в комнате были слышны только его тяжёлое частое дыхание и её всхлипы-стоны. Его руки уже поглаживали её бёдра, слегка касаясь края слишком уж коротких шорт, а Рин стискивала простынь в ладонях, чувствуя, как капли пота градом стекают по её коже. Вдруг она, вскрикнув, резко выгнулась, а затем обмякла в объятиях брата. И тут у Кагамине-младшего что-то в голове щёлкнуло.       Итак, сейчас он обнимает заболевшую полуобнажённую сестру, которая только что...       "О. Мой. Бог".       А Рин, не заметив шока и паники брата, успела заснуть от такого физического и душевного потрясения. Лен осторожно отпустил сестру, надел на неё футболку, накрыл одеялом и выбежал из комнаты. Его сердце больно билось о грудную клетку, а в голове всё еще мелькал образ Рин, ощущение её кожи и её голос, шептавший его имя. Парень застонал и сполз по стене, зарывшись руками в волосы.

***

      На следующее утро Рин уже было лучше, и Мейко даже разрешила ей встать с кровати и побродить по комнатам, к вопиющему неудовольствию Мику и Луки, считавших, что девушке лучше полежать в кровати, а не носится по всему Поющему Дому, но оспаривать данное решение почему-то не стали.       А Рин первым делом сразу побежала искать брата.       Блондинка нашла его одного на кухне. Заметив её, Лен отвёл взгляд и густо покраснел. Рин сжала руки в кулаки, подошла к парню и, набравшись смелости, поцеловала его в губы, после чего прошептала "спасибо" и выбежала из комнаты. А блондин так и остался сидеть на кухне, коснувшись рукой своих губ и улыбаясь своим мыслям.