Цветы для призрака

Зен, тихонько отворив дверь, вошел в комнату Шираюки. Сегодня она ездила в город, осмотреть заболевших людей, и сейчас принц хотел расспросить, как все прошло, а еще ему необходимо было сообщить девушке одну очень важную новость. Однако, увидев Белоснежку, Вистериа, повинуясь охватившему его порыву восхищения и любви, невольно замер на месте. Взгляд безотрывно воззрился на изящную травницу, стоявшую возле небольшого стола, где располагались различные мензурки, пузырьки и другие емкости с лекарствами и снадобьями. Держа в руках пучок душистой травы сочного зеленого оттенка, Шираюки смотрела в раскрытую книгу. Волнистые пряди, которые уже полностью обрели свой истинный ярко-красный цвет, были заплетены в косу. Свободного кроя светлая рубашка, заправленная в темно-коричневую юбку до щиколоток, выгодно подчеркивала хрупкость Белоснежки, ее узкую талию и тонкий стан. Сосредоточенная, полностью поглощенная работой, она не заметила прихода Зена. Тем более, двигался тот совершенно бесшумно. — И чем же порадует меня мой личный лекарь? — тихо протянул Вистериа, и Шираюки, вздрогнув от неожиданности, повернулась в его сторону. — Ваше Высочество! — выдохнула она, не в силах сдержать радостную улыбку, осветившую ее черты, — Простите, но я не услышала, как вы вошли. — Ничего, я понимаю, — принц поспешно сократил расстояние, разделявшее их, и заключил девушку в жаркие объятия, — Из-за всех этих проблем мы уже не виделись целых три дня. Я соскучился, — уткнувшись носом в ее густые пряди, невнятно пробормотал он, крепче сжимая разомлевшую Белоснежку. — Да, я тоже очень скучала, — призналась она, скользнув ладонями по плечам Зена, — А порадовать мне вас пока нечем. Болезнь — очень серьезная и опасная. Как вы уже знаете, основные симптомы — повышение температуры, высыпания на коже, желудочно-кишечные расстройства, головная боль, которые с каждым часом лишь усугубляются, пока человек не умирает, — голос Шираюки дрогнул, когда она вспомнила увиденных ею сегодня людей. Поэтому, вернувшись во дворец, она сразу же принялась за изучение всевозможных заболеваний с похожими проявлениями. И где-то, в самой глубине, Белоснежке казалось, что она уже сталкивалась с нечто подобным. Только вот когда и где? Что она упускала из виду? Нахмурившись, девушка напряглась, и Вистериа это почувствовал. — Времени мало, обстановка накаляется, все больше лекарей подвергаются нападению, — тихо произнес он, вспоминая, что буквально вчера на опушке леса было предотвращено очередное сожжение двух несчастных целительниц, которых посчитали ведьмами, — Сегодня я получил письмо от моего брата. Он возвращается раньше намеченного срока и просит меня встретить его в порту, чем я и собираюсь воспользоваться, чтобы поговорить с ним о разводе с Кихал и женитьбе на тебе. От услышанного Белоснежка непроизвольно дернулась. Слегка отстранившись, она посмотрела на Зена. — Вы уверены, что сейчас будет правильно говорить с Его Величеством о подобном? Ведь Кларинс на грани кризиса, — девушка заглянула прямо в ярко-голубые глаза принца и прочла в них непоколебимую решимость, которая разлилась теплом по ее сердцу. — Уверен. Я должен все разрешить. И положение в Кларинсе никак не должно повлиять на наши с тобой отношения, — его голос прозвучал твердо и безапелляционно, пальцы крепко сжали плечи Шираюки, — Изана должен узнать и принять мое решение. С меня хватит. Он и так испортил мне жизнь, посчитав, что имеет право распоряжаться моей и твоей судьбами. Единственное, что меня волнует, это то, что ты останешься одна в столь смутное и опасное время, чего я допустить не могу. Нахмурившись, Вистериа всмотрелся в родное и любимое лицо девушки, и та вопросительно вскинула брови. — Что вы имеете в виду? — Завтра же ты отправишься в одно из моих поместий и пробудешь там до моего возвращения, — увидев, что травница собралась возразить, Зен предостерегающе покачал головой, — Даже не думай отказываться. Оставаться во дворце в мое отсутствие — очень опасно. Не забывай, что, во-первых, ты — лекарь, а, значит, ведьма. А, во-вторых, мои враги не преминут воспользоваться таким замечательным шансом, чтобы мне отомстить. Потянувшись, принц с нежностью коснулся щеки Белоснежки, и от его прикосновения она зарделась. — Хорошо. Я сделаю, как вы хотите, — вздохнув, она утвердительно кивнула, подумав, что уединение пойдет ей на пользу. Возможно, вдали от суматошного шумного дворца и столицы, получится лучше сосредоточиться и отыскать лекарство от ужасной болезни. Найти ту самую частичку, что так упорно ускользала. Ответ на вопрос, чего же не хватает в снадобьях лекарей. — Какое облегчение. Теперь я могу быть спокоен, — Вистериа улыбнулся, но за его улыбкой Шираюки разглядела напряженность и замотанность. Последние дни выдались очень тяжелыми, и принц был весь на нервах. Проблемы сыпались, как из рога изобилия. Одна за другой. Каким-то бесконечным потоком. — Только, пожалуйста, будьте осторожны, — внезапно пылко проговорила Белоснежка, сердце которой вдруг сжалось от нахлынувшего ледяной волной плохого предчувствия, — Когда мы разлучаемся, мне очень неспокойно. Я волнуюсь за вас. Ужасно волнуюсь, — продолжала она, подавшись вперед, тонкие пальцы лихорадочно вцепились в рубашку Зена, и его глаза слегка расширились, наполнившись удивлением и радостью, — Если с вами что-то случится, то я не смогу жить дальше. Я уже потеряла вас четыре года назад, и снова мне такого не перенести. Вы же знаете, что я люблю вас. Я так вас люблю, что мне даже дышать больно, когда вас нет рядом. Шираюки замолчала, пораженная собственной тирадой. Но нисколько не жалеющая о сказанном. И в ответ на ее слова, Вистериа, наклонившись, жарко поцеловал обалдевшую от его напора Белоснежку. В этот поцелуй он вложил всю свою любовь, которая горела в его душе, подобно всепоглощающему пожару. Девушка же ответила с не меньшим пылом. Скользнув руками вверх, она запуталась в его белокурых прядях, наслаждаясь их густотой и мягкостью. — Я тоже очень люблю тебя, безумно люблю, — прошептал Зен, отрываясь от ее сладких губ, — Жить без тебя не могу. Прижавшись своим лбом ко лбу травницы, он позволили себе утонуть в ее поддернутых страстью изумрудных глазах. Настолько глубоких и манящих, что сердце пускалось в безудержный галоп, а по крови растекался кипяток желания. Обстановка накалялась, разливаясь напряжением по натянутым, словно струны, нервам. — Я хочу снова стать твоей. Пожалуйста, люби меня, Зен, — в следующую секунду исступленно прошептала Шираюки, и от звука собственного имени, сорвавшегося с ее губ, Вистериа чуть с ума не сошел. Жар ударил в голову, и принц, немного отстранившись, распустил ленточку, удерживающую косу травницы, выпуская ее роскошные алые локоны на свободу, и те незамедлительно рассыпались по изящным плечам Белоснежки. Небесно-голубые глаза изучали каждую черточку ее прекрасного лица, и их цвет становился все темнее и гуще от обуревавшей принца страсти. А Шираюки, окончательно отбросив остатки смущения, принялась расстегивать его рубашку, касаясь слегка подрагивающими пальцами горячей кожи Зена. — Я люблю тебя, — снова произнесла она. И Вистериа, ловко расправившись с одеждой девушки, привлек ее к себе, целуя. На этот раз поцелуй получился откровенным, глубоким, неистовым. Дыхание прервалось, когда ладони принца осторожно обхватили грудь Белоснежки, легонько сжав, из горла вырвался глухой стон. Подхватив девушку на руки, Зен отнес ее на кровать. Его почерневший взгляд жадно прошелся по ее телу, лаская. А дальше он принялся покрывать поцелуями каждую ее частичку. Губы коснулись шеи, ключиц, спустились на грудь, и от их жаркого прикосновения, Шираюки, тихо вскрикнув, вцепилась в волосы блондина, притягивая его голову еще ближе. Руки блуждали, поглаживая, возбуждая, принося сладкую пытку, и когда сознание разлетелось на тысячи ярких осколков, Белоснежка ощутила сильный толчок. На этот раз боли не было, хоть она и подспудно ее ждала. Однако единение принесло одну лишь сладость. И травница, не выдержав, застонала. — Ты — моя, только моя, — прошептал Зен ей на ухо прерывистым голосом, и его дыхание обожгло кожу. А потом он начал двигаться, заполняя ее полностью, желание рвалось наружу, выливаясь в капельки пота на теле, бесконечный огненный пожар, сжигающий изнутри, в меркнущее под напором страсти сознание. Шираюки была такой горячей, такой желанной, что Вистериа, забыв обо всем на свете, полностью отдался захлестнувшим его чувствам. Его разум отключился, голова шла кругом, возбуждение нарастало. Ускорив темп, принц довел Белоснежку до ее первого настоящего оргазма, от чего ее ногти непроизвольно впились в его плечи, оставляя красные полосы. Наслаждение яркими вспышками билось в обезумевшем мозге. И когда Зен решил, что больше не выдержит подобного безумия, мышцы резко сократились, в глазах потемнело, мир крутанулся, растворившись в бесконечном сладостном хаосе. Вистериа рухнул на пылающую, покрытую испариной от пережитой страсти Шираюки. И она, обхватив его руками, прижалась еще теснее. Как же она его любила! В мире просто не существовало слов, чтобы описать всю истинную полноту ее чувств! По губам скользнула улыбка. Последние волны экстаза накрыли плотной пеленой дурманящего тумана, и Белоснежка провалилась в глубокое забытье. Безумие. Сплошное безумие.