Снова и снова

Справедливость видна лишь в той войне, что необходима; и то оружие священно, на которое наша единственная надежда. Никколо Макиавелли

*** Северус Снейп аппарировал в неприметную аллею недалеко от железнодорожной станции Западного Норвуда и быстро двинулся в сторону улицы Данбар. Он вытащил клочок пергамента из своего кармана и в последний раз сверился с адресом, прежде чем свернул в небольшой тупик, где обнаружил ряд практически идентичных двухэтажных желто-коричневых кирпичных зданий с темными крышами. Профессор прошел по дорожке и, найдя дом 27, постучал в дверь, окрашенную в темно-коричневый цвет. Он пробежал взглядом вокруг, задаваясь вопросом, пытался ли кто-то из посланцев Дамблдора наблюдать. Снейп подозревал, что даже если и пытались, их уже прогнали. Поттер пока не собрал вещи и не уехал, но он неоднократно избавлялся от различных «охранников», которых директор тайно размещал возле его квартиры. Не важно, какую магию они использовали, чтобы скрыть себя — чары невидимости, мантии-невидимки, Оборотное зелье, чары гламура — это не имело значения. Мальчик всегда выходил из квартиры, подходил прямо к ним и требовал уйти. Он даже вызвал маггловскую полицию на некоторых из них, что Северус втайне счел крайне забавным. По словам Кингсли, однажды, когда его обязали наблюдать за квартирой, Поттер вышел, приблизился к месту, где он стоял под действием очень сильных чар невидимости, и каким-то образом без палочки отменил их действие, сделав его снова видимым. В ответ на бормотание аврора с просьбой объяснить, как это получилось, мальчик ответил, что Фините — легкое заклинание, и объяснил, что поскольку он находится так близко к взрослому волшебнику, Министерство не сможет засечь использование магии и обвинить его, а так как палочку он не использовал, доказательств не было. Вообще-то Кингсли просил разъяснить совсем не это, но Гарри не дал более никакого ответа. И теперь Северус стоял перед дверью квартиры мальчика и размышлял о том, как его встретят. С уважением? Или как «очередное неудобство»? Внезапно дверь открылась, и на пороге возник Гарри Поттер, полностью одетый в маггловскую одежду: пару выцветших голубых джинсов и белую футболку с каким-то блеклым серым узором, на который Северус не счел нужным обращать внимание. Мальчик был босым, его волосы казались взлохмаченными сильнее обычного, и он не надел очков. — Сэр, — поприветствовал Поттер, коротко кивнув, прежде чем сделал шаг назад, приглашая мужчину в маленькую прихожую. Где было довольно тесно, откровенно говоря. С левой стороны, виднелась дверца шкафа для одежды; с правой стороны — дверь в уборную, и прямо перед ним открывалась арка, ведущая в гостиную. Снейп молча последовал за мальчиком в комнату, где заметил две двери: одну открытую, ведущую в кухню, и одну закрытую, скорее всего, ведущую в спальню. Обычная маленькая однокомнатная квартира. Скромная, можно даже было сказать захудалая, но профессор полагал, что Поттер был экономным, ведь жил здесь всего в течение двух месяцев. Предметы мебели не сочетались друг с другом и выглядели так, будто их приобрели в магазине подержанных вещей. Не было ни одного комплекта и ни одной новой вещи, но в целом в комнате царили чистота и уют. — Чаю, сэр? — спросил Поттер, двигаясь к двери, ведущей в кухню. — Да, пожалуйста, — ответил Снейп, садясь в одно из кресел. Он рассеянно потер левое предплечье и нахмурился, в ожидании рассматривая комнату. Менее чем через минуту появился Поттер с подносом и двумя чашками чая. Взяв предложенную чашку, Северус удивился, обнаружив, что чай приготовлен именно так, как он любит, хотя он никогда раньше не пил его с Гарри, и послал подозрительный взгляд в сторону мальчика, который только слегка усмехнулся, прячась за собственной чашкой. — Итак, что привело вас сюда, сэр? Надеюсь, Дамблдор не обязал вас охранять меня? — задал вопрос Поттер пару секунд спустя. — Я пришел… потому что обеспокоен, — произнес Снейп, медленно и неохотно выдавливая из себя слова, уставившись в одну точку на стене. Поттер поднял одну бровь. — Обеспокоены? — Вы явно разгадали, что мотивы Альбуса куда менее просты, чем настойчивое желание защищать вас и присматривать за вами. Добавлю, что не уверен точно, как много вы знаете…, но подозреваю, что больше чем кажется, — насмешливо произнес мужчина, пронзив Гарри пристальным подозрительным взглядом. Уголок рта Поттера приподнялся, хоть большая часть его ухмылки все еще скрывалась за чайной чашкой. Потом он медленно поставил ее на столик. — Вы имеете в виду, он хочет убедиться, что я жив, здоров и в здравом уме и твердой памяти, чтобы осуществить пророчество, когда придет время? Один глаз Северуса сильно задергался, но он сумел удержаться от каких-либо иных внешних проявлений своей реакции. Профессор закрыл глаза и медленно поставил чашку на стол. — Вы знаете о нем. — Конечно. — В курсе ли вы, что Темный Лорд даже близко не мертв, как верит большая часть магического мира? — Конечно, — вновь подтвердил Поттер, выдав скучающий вздох, прежде чем откинуться на спинку кресла. Снейп замолчал и долго, пристально смотрел на мальчика, сидящего напротив. — У нас есть причины верить, что он вернулся, или, по крайней мере, пытается вернуться. Вы окажетесь в огромной опасности, если он или кто-либо из его слуг найдет вас здесь. Вы уязвимы без возможности пользоваться магией для своей защиты, да даже с ней — вы просто мальчик. Неважно, кто придет за вами, вас просто одолеют числом. — Со мной все будет в порядке, — спокойно ответил Гарри, как будто ему и близко не было дела до сказанного. — Ты не будешь в порядке, глупый мальчишка, — резко произнес Северус, чувствуя, что теряет самообладание. Поттер фыркнул и глумливо улыбнулся мужчине, как если бы его позабавила его вспышка гнева. — Со мной все будет в порядке, — повторил он уверенно. Снейп сердито смотрел на самодовольного дерзкого мальчишку, сидевшего перед ним, и не был уверен, что именно его больше всего бесит в данной ситуации. Тот факт, что Поттер так по-идиотски отказывается от их предложения обеспечить ему безопасность, или тот факт, что он сам обоснованно переживает за своего ученика. Северус питал толику теплых чувств к мальчику, и это порой раздражало его сверх меры. — Мне не уютно от мысли оставить тебя здесь предоставленным самому себе и абсолютно незащищенным на столь долгий срок, — выдавил мужчина сквозь крепко стиснутые зубы. — До моего возвращения в Хогвартс сталось меньше месяца, — сказал Поттер, вздохнув. — И множество вещей может произойти за это время, — прорычал Снейп. Поттер замер, склонил голову на бок и, на мгновение изучающе посмотрев на профессора, широко осклабился. — Ба… Профессор, вы действительно беспокоитесь за маленького славного меня? — произнес он с нежностью и даже похлопал глазами. Северус с огромным трудом сдержался, чтобы не проклясть паршивца. — Ты действительно в опасности, заносчивый глупый мальчишка. — Едва ли меня можно назвать мальчишкой, — фыркнув, пробормотал Поттер горьким тоном. — Да, мальчишка. Тебе едва исполнилось двенадцать лет, и существует кровожадный сумасшедший волшебник, стремящийся уничтожить тебя, который недавно восстал и находится теперь неизвестно где. — Вы так уверены, что он воскрес? Он уже призывал вас? — спросил Гарри так просто, как если бы спрашивал о погоде. Северус резко выпрямился в своем кресле. — Что? — Он уже призывал вас? Или вся эта суматоха только из-за того, что ваша Метка темнеет, жжет кожу и чешется? — Как ты можешь знать подобное? — хрипло прошептал мужчина. — Я знаю множество вещей, профессор Снейп. — Ты не должен был этого знать. — Я не должен знать и о пророчестве, но я знаю. — Откуда ты узнал о пророчестве? Поттер только ухмыльнулся, наклонился к столу и взял свою чашку, чтобы сделать очередной глоток. — Вы не ответили на мой вопрос, — выдал мальчик вместо ответа. — Были ли призваны Пожиратели Смерти? — Ты не ответил на мой вопрос, — сердито бросил Снейп. — Если он не чувствует себя достаточно уверенно для призыва своего Внутреннего Круга, то ему не хватит сил, чтобы попытаться прийти за мной. Волдеморт не станет рисковать. Получение тела, восстановление своего могущества, а также поддерживавших его структур гораздо более важная цель, чем месть и убийство. В противном случае он попытался бы убить меня, пока владел телом нашего учителя по ЗОТИ в первом семестре прошлого года. — Ты знал о Квиррелле? — у профессора расширились глаза, и он побледнел. — Конечно. Вы не единственный, кто носит его метку, — пояснил Поттер и указал на свой лоб. — Честно говоря, я удивлен, что, будучи так близко к Темному Лорду, ваша Метка не реагировала, но, полагаю, Волдеморт пребывал в дремлющем состоянии большую часть времени, пока сидел на затылке Квиррелла подобно паразиту. Северус втянул воздух на заявлении Поттера, что он был отмечен Темным Лордом посредством шрама, и тот мог каким-то образом действовать подобно каналу связи, через который мальчик мог узнавать, что Темный Лорд рядом. Снейпу пришлось признать, что в прошлом году Темная Метка иногда болела, но боль при каждом случае была столь слабой, а сами случаи происходили столь непоследовательно и бессистемно, что он просто выбросил их из головы. — Ты знал, что Квиррелл был одержим Темным Лордом в прошлом году, когда был здесь, в Хогвартсе? — спросил мужчина скептически. — Да. — Почему, черт возьми, ты не сказал об этом?! Проклятый безмозглый мальчишка! Ты мог быть в опасности! У него был всесторонний доступ к тебе в течение всего времени, что он пробыл здесь! Если бы ты предупредил нас, мы бы смогли что-то сделать с ним! Мы бы могли предотвратить… Он остановился и закрыл глаза, пытаясь успокоить свой неистовый гнев. Сделали бы, смогли бы, должны были… — Я не захотел, — просто ответил Поттер спустя минуту тишины. Северус открыл глаза и недоверчиво взглянул на него. — Ты. Не. Захотел? — Да. — Ты безмозглый мальчишка! — Мне бы хотелось, чтобы вы прекратили так меня называть. — Я буду обращаться к тебе, как ты того заслуживаешь! — Вы совершенно не представляете, что происходит на самом деле, — сказал Поттер скучающим тоном. — Конечно, не представляю! Ты не рассказываешь мне! — продолжал бушевать Северус. — Вы правда хотите знать? — Конечно, хочу! — рявкнул мужчина. Гарри долгое время сидел неподвижно, тревожно уставившись на Снейпа своими яркими изумрудно-зелеными глазами. Наконец, когда Северус уже готов был, скрипя зубами, высказать что-нибудь язвительное, Поттер подал голос. — Знаете ли вы, почему я не умер той ночью? Когда Волдеморт послал в меня убивающее проклятье? Мужчина слегка побледнел от неожиданного вопроса и отрицательно покачал головой. Само собой, Дамблдор выдал ему шаткую теорию о силе любви Лили, но Снейпу она казалась нелепой. Поттер одарил его легкой кривой усмешкой. — Из-за вас. — Меня? — повторил Северус с недоверием. — Да. Вас. Вы та причина, по которой я все еще жив. Это также единственная причина, по которой я рассматриваю вариант рассказать вам правду. — Как я вообще могу быть причиной тому, что ты выжил? — спросил Снейп со смесью недоверия и отрицания. Раз уж на то пошло, это была его вина, что Лили погибла, а Гарри потерял родителей. Если бы он только не поведал Темному Лорду о пророчестве… Северус наблюдал, как Поттер внезапно поднялся и прошел к стоящему у одной из стен маленькому письменному столу, окруженному книжными полками и столбиками книг на полу. Мальчик покопался в ящике стола пару секунд, прежде чем вынул лист пергамента и маггловскую шариковую ручку. Вернувшись на свое прежнее место, он передал пергамент и ручку профессору, который неохотно взял их, прежде чем бросить на них взгляд. — Договор о неразглашении? — Да. Снейп взглянул на Поттера, сузив глаза. — Как тот, который ты обязал подписать своих соседей по спальне в прошлом году? — Не совсем. Этот более простой. Но более строгий, — добавил Гарри серьезным тоном. — Этот контракт утверждает, что вы не сможете пересказать или передать каким-либо способом любую часть конфиденциальной информации, которую я расскажу вам, ни одному человеку, если только я не дам вам на это разрешения. Если у вас, после подписания договора, когда-нибудь возникнет мысль нарушить его, вы ощутите неприятное покалывание по всей коже в качестве предупреждения. Если вы будете продолжать лелеять намерения предать мое доверие, ощущения будут становиться болезненнее. Если вы предпримете явную попытку выдать какую-нибудь информацию исключительной важности, вы тотчас начнете задыхаться, и удушение будет длиться или до того момента, пока вы не прекратите говорить, или до момента вашей смерти — что наступит раньше. Контракт, подписанный моими сокурсниками, не нес столь чрезвычайных последствий, поскольку я взял за правило не раскрывать им никакой значимой персональной информации. — Если я подпишу его, ты раскроешь мне какую-то тайну? — спросил мужчина, приподняв бровь. — Да. Можете прочесть его. Северус сузил глаза и на мгновение замер, прежде чем переключил все свое внимание на официальный договор о магических обязательствах в своих руках и начал тщательно в него вчитываться. Потребовалось некоторое время, чтобы прочесть и перечесть его несколько раз, пока он убедился в том, что понял все подробности. Было ясно, что магический контракт составлял профессионал, так что будет признан законным без каких-либо споров. Любопытство сжигало Снейпа изнутри, подталкивая узнать правду о Поттере, но в то же время мужчина колебался в нерешительности. Это не было чем-то, что можно сделать необдуманно… — Более всего, я подозреваю, Альбус жаждет, чтобы кто-то, кому он доверяет, знал, что происходит со мной, и мог за мной присматривать, — лениво начал говорить Поттер спустя пару минут тишины. Северус бросил на него подозрительный взгляд, но промолчал. — Конечно, Дамблдора будет раздражать, что вы ограничены в том, что можете поведать ему из моих секретов, которые узнаете, но, думаю, это избавит его от некоторых переживаний, поскольку хотя бы кто-то будет знать что-то. Особенно кто-то, кому он доверяет. — Пытаешься убедить меня? — протянул Северус, выгнув одну бровь. Поттер тихо засмеялся и пожал плечами. — Не уверен на самом деле. Возможно, часть меня хочет рассказать вам. Часть меня чувствует, что я вам обязан. — Едва ли ты обязан мне чем-то, — проворчал мужчина, посмотрев в сторону. — Ну, вы тоже мне ничего не должны. И все-таки вы сумели принять тот факт, что беспокоитесь обо мне. — Ты член моего факультета. Я беспокоюсь за своих учеников, — произнес Снейп, сев более прямо. Поттер тихо захихикал. — Мы оба знаем, что вы не приложили бы столько усилий, переживая за любого другого члена факультета Слизерин. Вы делаете это, потому что я сын Лили? Потому что поклялись Дамблдору? Или из-за Долга жизни моему отцу? Северус резко втянул воздух сквозь зубы. — Как это возможно, что ты знаешь об этом? — резко прошептал он. — Потому что, если дело в Долге жизни моему отцу, то я официально освобождаю вас от него, — мягко произнес Поттер, игнорируя вопрос профессора. Свет окутал пространство вокруг них обоих, и Северус удивленно ловил ртом воздух, чувствуя вспышку магии и неожиданное облегчение на своих плечах. — Ты что наделал? — воскликнул мужчина. — Я освободил вас от Долга жизни, — ответил Гарри, безразлично пожав плечами, прежде чем сделать глоток из чашки и после уставиться на нее, скорее всего из-за того, что чай в ней остыл. — Мы оба знаем, что мой отец спас вас в тот день, не руководствуясь желанием защитить или понимаем того, что хорошо, а что плохо. Он сделал это только, чтобы защитить Люпина. Вполне возможно, вы бы погибли или были заражены, если бы Джеймс не вмешался, но я не считаю, что этого достаточно для того, чтобы вы стали обязаны ему Долгом жизни. Его действия были продиктованы эгоизмом, на крайний случай, вызваны желанием защитить своего друга — но не вас. Благородства в этом нет. Плюс ваш долг был к нему. Не ко мне. Я не верю в передачу Долга жизни по наследству. — Как ты смог узнать даже про Долг жизни? — требовательно вопрошал Снейп. — Как ты вообще смог узнать о том дне?! Кто сказал тебе? Люпин? Это не мог быть Блэк, он в проклятом Азкабане! Гарри тихо засмеялся и покачал головой. — Если вы хотите получить ответы на свои вопросы, вы должны подписать договор. — Ах ты, гадкий маленький манипулятор, — прошипел Северус, и Поттер только усмехнулся в ответ. — Вы, разумеется, признали теперь, что Шляпа знала что делала, распределяя меня на Слизерин. Профессор фыркнул и сердито отвел глаза. — Я поделюсь с вами частицей информации бесплатно, — заговорил Поттер пару секунд спустя. — Расскажу до подписания контракта, так что вы даже сможете повторить ее Дамблдору или любому человеку, какому пожелаете. Интересует? — Конечно, — отрезал Северус сердито. — Ладно, тогда я поделюсь с вами историей. Она начинается зимой 1980 года в грязном пабе Хогсмида, где юный Северус Снейп наблюдал за Альбусом Дамблдором и эксцентрично выглядевшей ведьмой, которые вошли в паб и поднялись вверх по лестнице в отдельную комнату. Относясь к своим новым обязанностям в качестве шпиона Темного Лорда серьезно, юный Северус Снейп украдкой последовал за ними по лестнице и начал подслушивать под дверью. На первый взгляд, это казалось небольшим собеседованием на должность преподавателя Прорицаний, но в какой-то момент оно стало весьма интересным, когда эксцентричная особа начала излагать пророчество низким глухим голосом. — К сожалению, юный Северус Снейп услышал лишь первые три строки, прежде чем хозяин паба заметил, что он подслушивает, и прогнал. Но и их было достаточно, и юный Пожиратель Смерти помчался к своему Лорду доложить об том, что узнал. Прошло более чем полгода, прежде чем юный Пожиратель Смерти вновь услышал о пророчестве, поскольку столько времени понадобилось, чтобы у родителей, подходящих под указанные характеристики, родился ребенок в период, обозначенный в предсказании. Снейп сидел, полностью онемев, и ненавидел каждое сказанное слово, отчаянно желая попросить мальчика замолчать, но не находил в себе сил сделать это. — Когда юный Северус Снейп впервые узнал, что Лорд определил, что его подруга детства и любовь всей его жизни, Лили Эванс — теперь уже Поттер — и есть женщина, родившая ребенка из пророчества, молодой волшебник был в смятении, понимая, что пророчество определило ее судьбу. Темный Лорд убьет ее и ребенка, и он знал, что не было ничего, что могло бы изменить это. — Тогда юный Пожиратель Смерти пошел к своему Лорду и стал умолять его сохранить жизнь девушке, будучи при этом твердо уверен, что это было безнадежно. В конце концов, она была грязнокровкой и членом Ордена Дамблдора, и Темный Лорд наверняка бы не позволил ей жить. — Но, к удивлению юного Снейпа, Темный Лорд согласился. Он сказал своему слуге, что очень доволен тем, что Северус принес ему пророчество, и потому одаривает его своей милостью. Наградой за то, что тот был таким хорошим и верным последователем. И это стало моментом, когда Темный Лорд решил свою судьбу. Видишь ли, его собственная вера в то, что пророчество являлось чрезвычайно важным, и вера в то, что ты поведал ему о крайне значимом событии — судьбоносном событии — без его намерения, подкрепила его обещание силой. Это, вкупе с вашим собственным безумно сильным желанием, чтобы Лили пощадили, связало вас обоих естественно порожденным Нерушимым Обетом. Настолько могущественным, настолько крепким, настолько смертоносным — только без обычного ритуала и вспышек света. — Но в этот момент Темный Лорд действительно чувствовал признательность и ценил то, что юный Северус Снейп сообщил ему, поэтому он, со всей честностью, был намерен сдержать свое обещание. Поттер прервался и позволил профессору минуту передохнуть, прежде чем вновь продолжил «историю». — Прошел почти год, прежде чем Поттеры наконец бросили убегать из одного безопасного дома в другой и осели в Годриковой Впадине. Растить ребенка, находясь в бегах, было изнурительно и хлопотно. Мужчина и женщина сильно вымотались и желали найти способ остаться жить на одном месте, в безопасности. Тогда Дамблдор предложил чары, именуемые Фиделиус, которые сохранили бы их место проживания в сердце того, кому они доверяют — Хранителя Секрета. Это казалось идеальным, за исключением того, что была допущена одна колоссальная ошибка — пара доверилась не тому человеку. — Супруги сделали Хранителем Секрета Питера Петтигрю, поскольку решили, что тот был последним человеком, на которого могли подумать. Сириус Блэк стал бы вариантом, которого все ожидали, а потому он воплощал собой хорошую приманку, позволив всем верить, что он был тем, кто хранит секрет безопасности Поттеров. — Что? Ты ошибаешься. Блэк был Хранителем Секрета, — перебил Северус в замешательстве. — Он убил Петтигрю… — Нет. Это ты ошибаешься. Единственная причина, по которой Блэк преследовал Петтигрю, была месть. Блэк оставался единственным, кто знал, что Питер предал моих родителей, и Сириус был полностью разбит и опустошен их гибелью, ведь он сам настаивал, чтобы они поменяли Хранителя на Питера. Видишь ли, Петтигрю являлся Пожирателем Смерти и тайным шпионом уже около года к тому моменту, как мои родители доверили ему Секрет об их доме в Годриковой Впадине. Питеру понадобилось немного времени, чтобы добраться до Волдеморта и раскрыть Секрет, и тогда Темный Лорд, прождав три недели, на Хэллоуин пришел в дом моих родителей и напал. — Блэк был единственным, кто знал правду о настоящем Хранителе Секрета и преследовал Петтигрю, чтобы отомстить. Но тот провел Сириуса. Он обвинил своего «друга» в предательстве моих родителей посреди людной улицы, дабы переложить вину, а затем бросил Бомбарду в газопровод, убив несколько магглов и фальсифицируя собственную смерть. Затем Питер перевоплотился в свою незарегистрированную анимагическую форму — крысу — и сбежал через канализацию, оставив Сириуса, раздавленного виной и отчаянием, на откуп аврорам, прибывшим через несколько минут. — Блэк невиновен? — прошептал Северус в неверии. — Да. У него не было судебного разбирательства — его даже не допрашивали касательно случившегося. Сразу после смерти Волдеморта был объявлен статус военного положения, а потому детали его ареста и заключения замяли, прикрывшись жаждой быстрой расправы и справедливости. Но мы отошли от главной линии нашей истории. Важно то, что случилось после прибытия Волдеморта в Годрикову впадину. Снейп вздрогнул и скривился от частого упоминания имени Темного Лорда, но ничего не сказал, чтобы не прерывать повествование. — Поттеры оказались абсолютно не готовы — они полагали, что защищены и в безопасности. Когда Волдеморт появился, Лили, взяв ребенка, бросилась наверх по лестнице, а Джеймс помчался к палочке. Однако он оказался недостаточно быстр, и пал от заклятья Темного Лорда. — Затем волшебник лениво поднялся по лестнице и нашел Лили в детской, также безоружной, и загораживающей детскую кроватку, куда она посадила маленького Гарри. Тогда Темный Лорд велел ей отойти. Говорил, что ей нет нужды умирать. Трижды он приказывал ей уйти, но снова и снова и снова она отказывалась, умоляя убить ее, но пощадить ее сына. «Возьмите меня, но не Гарри. Прошу, только меня». — В конце концов, Темный Лорд поднял палочку, нацелил ей на грудь и сказал «Очень хорошо». В тот же момент Обет, естественно созданный магией, принял смену условий соглашения. Вместо того чтобы сохранить жизнь Лили Поттер, Темный Лорд был обязан обещанием, которое дал, сохранить жизнь ее сыну вместо нее. Так что, когда он направил свою палочку на маленького Гарри Поттера в его детской кроватке и атаковал убивающим проклятьем, он проклял себя на десятилетнее страдание. При обычных обстоятельствах Волдеморт бы просто умер, пал, неповинуясь заключенному Нерушимому Обету, но Темный Лорд оставил слишком много объектов, гарантирующих защиту от смерти, чтобы погибнуть так легко. Поэтому Магия уничтожила лишь его тело, оставив его не более чем бесформенным духом. — И это, дорогой профессор, то, как вы ответственны за то, что я все еще жив. Северус сидел в оцепенении, широко открыв рот, как какая-нибудь глупая умирающая рыба. Услышанное казалось совершенно невероятным, но также это было самое логичное и обоснованное объяснение, какое он слышал. Поттер дал ему разрешение повторить этот рассказ любому, кому Северус захочет, но в эту секунду мужчина был почти уверен, что никогда не расскажет о нем ни единой душе до самой смерти. Он совершенно точно не хотел, чтобы Темный Лорд узнал об этом когда-либо, поскольку наверняка убил бы Северуса без малейшего сомнения. Простого намека на то, что Снейп сыграл роль в произошедшем, несомненно, будет достаточно для смертного приговора. Мужчина не был уверен в том, как Альбус отреагирует на эту историю, и не мог найти внутри себя желание поделиться ею с ним вообще. Что это меняло, в конце концов? Это было прошлое, едва ли оно значило что-либо теперь. Северус закрыл рот, и какая-то часть его ненавидела самого себя за то, что он просидел с открытым ртом так долго. Он сглотнул тяжелый комок в горле, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоить свое бешено бьющееся сердце. — Как… как это возможно, что ты знаешь все это? — прошептал Снейп. Поттер только нагнулся вперед, к чайному столику, и постучал пальцем по контракту, бросая взгляд на профессора. Северус практически зарычал от чувства неудовлетворенности, потом резко наклонился, схватил ручку и подписал проклятую бумажку. — Вот, ты счастлив теперь? — злобно бросил он. Поттер широко ухмыльнулся, придвинулся вперед и, взяв ручку, поставил свою подпись на пергаменте. Тот на мгновение сверкнул и окутал их обоих мягким желтым светом. Спустя несколько секунд сияние вновь втянулось в пергамент, и он исчез во вспышке. — Копия договора будет храниться в Министерстве, а оригинал — в юридической конторе «Дож Э. и Дож Э.Р», — заявил Поттер, усевшись поудобнее в кресле, выглядя при этом крайне довольным собой. — Ответь на мой вопрос, — потребовал Северус, нахмурившись. Гарри медленно кивнул несколько раз, прежде чем вздохнул. — Да, полагаю, я отвечу. Ладно. Я проклят. — Проклят? Это как? И какое это отношение имеет ко всему? — Строго говоря, я не могу умереть и не имею понятия, почему. — Ты только что рассказал, что причина, почему ты не умер от убивающего заклятия Темного Лорда, заключалась… — Я говорю не об этом, — сказал мальчик, устало закатив глаза. — Я имею в виду, что после того, как я проживаю чертовски долгую жизнь, которая длится много лет после гибели Волдеморта или любой другой ерунды, какую затеваю, как только я умираю — я тотчас возвращаюсь назад к своему рождению. Снова и снова. Я был рожден уже двенадцать раз. Прожил свою жизнь двенадцать раз — изменяя каждый раз ее срок — прежде чем умирал и опять возрождался в самом начале, обреченный делать это снова и снова. Снейп медленно откинулся на спинку кресла, уставившись на мальчика перед ним и пытаясь осмыслить то, что тот ему рассказал. — Ты не серьезно. — Я совершенно серьезно. Причина, по которой я знаю столь много всего, в том, что я прожил множество жизней, в течение которых различные люди рассказывали мне различные вещи. Я не прорицатель и никаких секретных источников информации у меня нет. Никакого третьего ока или любой другой ахинеи, о которой люди могут подумать. И я не какой-то там гений или самородок — я не настолько исключителен в магии. Я в целом слегка лучше среднестатистического хорошо обученного и древнего как мир волшебника. Фишка в том, что мне всего двенадцать, и никто не ожидает от двенадцатилетнего ребенка магических способностей как у хорошо подготовленного взрослого волшебника, прожившего несколько веков, и обладающего огромным опытом. Поэтому, видя меня, люди думают «гений». — Мерлинова борода… ты и вправду серьезен, — прошептал Северус в шоке. — В своей первой жизни я исполнил пророчество, победил Волдеморта, женился на своей школьной любви, завел множество детей, внуков и прожил очень долгую и полноценную жизнь. Когда я умер, то обнаружил себя снова новорожденным младенцем. Не имея ни малейшего представления, что, черт побери, произошло или почему это случилось. Но я подумал, может, это возможность сделать все снова и сделать лучше. Исполнить пророчество быстрее. Спасти больше людей. Избежать войны. Так я и поступил. Конечно, было несколько отклонений от изначального плана, и я должен сказать, что сильно волновался, будучи снова беспомощным ребенком в течение многих лет. Но я сделал вещи «лучше», как мне казалось, и снова прожил долгую и довольно полноценную жизнь, хотя в этот раз и остался холостяком, но усыновил несколько детей-волшебников из приютов. — Но когда я, дожив до глубокой старости, снова умер — то вновь обнаружил, что стал младенцем. Я пришел в замешательство. Все опять начиналось сначала. Я не мог понять, почему это происходит и, честно говоря, не хотел повторять все снова. — В этот раз я признался Альбусу. Рассказал ему все, и мы вместе в течение многих лет работали, пытаясь выяснить, что происходило со мной. Хотя результата мы не добились. И снова я победил Волдеморта, довольно рано, так что войны не было, как и дополнительных смертей. Я смиренно прожил свою жизнь снова, пытаясь сделать какие-либо вещи «лучше», в надежде, что это точно будет последний раз, и я, наконец, лишусь жизни. — Но этого не произошло. — Снова и снова я проживал свою жизнь. Пробуя разные возможности, уповая не очнуться более в следующий раз, когда умру. Я был в Гриффиндоре, Хаффлпафе и Равенкло. Когда же стал сыт этим всем по горло — то убил себя еще перед достижением возраста поступления в Хогвартс. По факту, я испробовал несколько разных методов самоубийства. Даже позволил дементору поцеловать себя, убежденный, что если у меня исчезнет душа, цикл наконец прервется. — Но этого не случилось. Я просыпался от крика своего собственного первого дыхания, в очередной раз видя изможденное лицо своей милой матери, со слезами улыбающейся мне, — Поттер замолчал и тяжело вздохнул, хмуро уставившись в стену. — Буду честным с тобой — я страшно устал от всего этого. Я пытался предотвратить убийство родителей, но никогда не выходило. Я пытался не допустить заключения Сириуса в Азкабан, но это тоже никогда не получалось, хотя потом я и вытаскивал его оттуда гораздо раньше, чем в своих первых жизнях. В этот раз я не позаботился об этом…в основном потому, что я просто перестал волноваться обо всем. Я так устал. Он прервал свой рассказ, откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок. Мальчик действительно выглядел усталым. Это была определенно правда. — Ты можешь себе представить, в какой степени тягостно проживать свои дни, зная, что все напрасно? — тихо задал вопрос Гарри. — Зная, что все бессмысленно? Что однажды ты умрешь, и все, что ты сделал, будет стерто в мгновение ока, а тебе придется все начинать сначала? Северус только тихо приоткрыл рот. Он никогда не смог бы и помыслить, что объяснением странного поведения и знаний Поттера окажется нечто подобное. Он также сомневался, что кто-либо смог бы придумать настолько сумасшедшую историю. Профессор снова обнаружил, что медленно закрывает рот и пытается найти хоть одну связную мысль, чтобы выразить ее. Его разум зациклился на одном вопросе, и Снейп решил его задать. — Ты сказал, что в одной из своих предыдущих жизней ты убил Темного Лорда раньше, чем он смог вернуть себе тело. Почему ты не сделал этого теперь? Поттер выпрямился в своем кресле и посмотрел на Северуса, явно ухмыляясь. — Ах, видишь ли, каждый раз, когда первые скучные годы моей жизни остаются позади, я всегда решаю попробовать что-то новое, в надежде, что это изменение будет тем, что угодно судьбе, чтобы та наконец-то гарантировала мне смертный приговор. Все мои прошлые жизни сопровождал один неизменный фактор. Гарри замолчал, привнося драматический эффект, и Снейп едва не зарычал от нетерпения. — Я всегда убивал Волдеморта, — сказал Поттер со своей надоедливой улыбочкой. — Так что я подумал… почему не изменить это? Может то, что мне нужно сделать иначе — это не исполнять пророчество? Я этого еще не пробовал. Почему бы не позволить Тому одержать победу? Я пребываю в таком состоянии, что мне совершенно насрать на то, что случится с остальным миром. Я полностью признаю, что я эгоистичный ублюдок, но меня это не колышет. Кроме того, существует вероятность, что это тоже не сработает, и тогда, когда я в итоге умру, я просто попробую еще раз, попытавшись изменить что-то еще. — Ты… ты… ты должно быть шутишь! — Почему? Почему нельзя позволить ему победить? — Потому что он убил твоих родителей! Потому что он сумасшедший! — Эй, ты был тем, кто подписался на его маленький крестовый поход, в первую очередь. Ты должен признать, что кое-что из его идеологии имеет смысл. Особенно хороша его политическая работа в 60-х. Идея о порабощении магглов не сопровождала ее вплоть до поздних 70-х, когда он стал совершенно безумным. — В этом все и дело! Он безумен! — У меня вообще-то есть теория, как это исправить. — Исправить? — повторил мужчина скептически. Гарри хмыкнул и кивнул головой. — Ага. Я знаю, что послужило причиной того, что он потерял разум, и я знаю способ, которым можно это исправить. Фишка в том, что надо убедить Волдеморта, что в его интересах сделать это. — Ты намерен попытаться убедить Темного Лорда исправить самого себя? — презрительно засмеялся Снейп, выражая недоверие. — Я попытаюсь, да, — спокойно ответил Поттер. — Если он убьет меня, я просто попробую снова, что тут такого? — Что тут такого, — с сарказмом повторил Северус, закатив глаза. — Черт, может мне положено позволить ему убить меня. Я этого тоже не пробовал, — пожал плечами Гарри. — Ты просто смешон! — Нет, мне уже несколько веков; я крайне ожесточен и слегка безумен. Может, даже больше чем слегка…, но думаю, трудно оценить чей-либо уровень сумасшествия. Северус закашлялся в неверии, прежде чем уронил лицо в свои ладони. Все это оказалось слишком далеко за пределами того, что он был готов услышать. Мужчина не имел представления, что ему делать со всей этой информацией. — Ты и правда намерен дать Темному Лорду победить? — пробормотал он, не убирая руки. — Я тот, кто помог ему получить Философский Камень. Снейп резко вскинул голову и снова уставился на Гарри, приоткрыв рот. Но это имело смысл, не так ли? Квиррелл слишком легко прошел через все препятствия с первого раза. И последнее из них, в котором Альбус был так уверен, служило хорошим доказательством. — То есть он знает, что ты помог ему тогда? Поттер покачал головой. — Нет, я послал ему анонимную записку. Не думаю, что он был готов узнать, что это был я. К тому же мне не хотелось рисковать разоблачением своего выбора стороны слишком рано. Северус вновь спрятал лицо в своих ладонях, пытаясь переварить услышанное. Этого было чересчур много, чтобы справиться, честно. — Почему ты рассказал мне это? — прошептал он наконец. — Ну… во-первых, ты сказал, что хотел знать. Снейп поднял лицо только для того, чтобы сердито уставиться на мальчишку… который не был мальчишкой на самом деле. — Во-вторых…я не знаю… ты мне нравишься, я думаю, — сказал Гарри, тихо засмеявшись и пожав плечами. — И ты та причина, по которой я пережил первое убивающее проклятье. Плюс ты любил мою маму. Северус вздрогнул, а Поттер продолжил. — Я хотел дать тебе шанс выбрать сторону, на которой ты хочешь быть. Я знаю, что Дамблдор вынудил тебя поклясться, что ты всегда будешь делать все, что в твоих силах, чтобы защитить сына Лили… поэээтому… я ставлю тебя в неприятное положение. Особенно если ты в итоге решишь остаться на стороне Дамблдора, видя, как я намеренно иду иным путем. Мужчина застонал и снова спрятал лицо в ладонях. — Мне нужно подумать, — сказал он спустя пару минут. — Думай столько, сколько будет нужно, — легко согласился Гарри. — Я никуда не собираюсь. Ну, до тех пор, пока люди Дамблдора не сделают что-то исключительно раздражающее, но даже тогда я намерен осенью вернуться в Хогвартс. *** Гарри не получал сообщений от Снейпа до конца лета. Члены Ордена Дамблдора продолжали от случая к случаю появляться возле его квартиры, и каждый раз, когда они пытались зайти чуть дальше простой разведки территории, Поттер выходил поприветствовать их и велел убираться к чертовой матери — не говоря этого буквально, но намерение оставалось тем же. Август быстро подошел к концу. Гарри закончил арендовать квартиру и сдал мебель на хранение, то есть уменьшил ее и, сунув в маленькую коробочку, поместил в свое хранилище в Гринготтсе. Он прибыл на Кинг Кросс довольно рано и, купив у продавца на улице круассан, отправился на платформу 9 ¾ и оттуда прямо на поезд. Лишь долгое время спустя он приобрел компанию, состоящую из Драко Малфоя, вместе с Винсентом Крэббом и Грегори Гойлом, сопровождавшими его. Они присоединились к Гарри, даже не спросив его, впрочем, он не имел с этим проблемы. Драко быстро взялся за задачу подробно изложить, каким великолепным было лето, хотя Гарри, честно говоря, не потрудился даже притвориться, что ему интересно. Но Малфою явно было все равно, было ли ему интересно. Тогда Гарри понял, что Драко просто нравится слушать собственный голос. Спустя какое-то время еще несколько слизеринцев их возраста присоединились к ним, и теперь группа вовсю общалась, как и положено двенадцатилетним детям, а Поттер уселся с комфортом в углу и уткнулся носом в книгу. Остальные, казалось, давным-давно приняли то, каким он был, и даже не принимали попыток втянуть его в беседу, зная, что это не сработало бы. Гарри, честно говоря, порой удивлялся, как легко его приняли слизеринцы. Когда он решил, что совершенно не собирается противиться решению Шляпы и просто позволит ей делать, что захочется — а она всегда хотела отправить его в Слизерин — то действительно ожидал от факультета презрения в свой адрес. При этом Гарри не понимал, почему был так уверен в подобном результате. Может потому, что в каждой жизни, которую он проживал, не важно, куда распределяясь, слизеринцы ненавидели его. В течение этих жизней Гарри всегда был словно маяком для средоточия врагов. Даже когда он был в Равенкло — то была жизнь, когда он проводил много времени с Дамблдором, пытаясь найти какое-то объяснение тому, почему он застрял в этой неестественной неопределенной петле. Даже в течение жизней, где Волдеморт никогда не возвращался и, соответственно, не было второй войны, Поттер все еще виделся слизеринцам «врагом». Он был на стороне Дамблдора — даже если на самом деле не был — и был Мальчиком-который-выжил; мальчиком, который одолел Темного Лорда. И хотя в нынешней жизни Гарри не проявлял ни малейшего признака теплых чувств к Альбусу Дамблдору, он все еще был твердо уверен, что статуса «Мальчика-который-выжил» будет достаточно для слизеринцев для легкой враждебности. Удивительно, но это оказалось не так. Он все еще оставался Поттером, наследником старинного и влиятельного рода, хотя его кровь и была «испорчена» матерью. Поттеры роднились с Блэками, Лонгботтомами, Брэндами, Гампами, МакМиллианами — и сами происходили от Певереллов. Хотя большая часть родовых особенностей была не особо известна в наши дни, мысль, что Гарри происходил из достойной семьи с хорошей родословной, была прочно вбита в умы чистокровных детей. Слизеринцы никогда особо не отличались верностью. Они были людьми такого сорта, которые планировали стратегии и время их применения исходя из личной выгоды. Сильные слизеринцы искали силы для себя и для равноценно значимых союзников; слабые слизеринцы старались добиться расположение сильных. И все слизеринцы очень хорошо понимали ценность укрепления уз с влиятельными личностями. В конце концов, они были научены своими родителями, многие из которых являлись светскими львицами и львами, как важно умение грамотно налаживать контакты, поскольку самым главным в обществе было то, кого ты знаешь. Завоевать дружеское расположение того, кто был могущественен, всегда оставалось «благородной» целью слизеринцев. Гарри в эту категорию попал довольно быстро. Все знали тот факт, что он пережил смертельное проклятье и «уничтожил» Волдеморта, будучи ребенком, но, если бы он, прибыв в Хогвартс, проявил себя как законченный идиот, этот факт крайне мало помог бы ему в Слизерине. Однако его академические успехи, демонстрация обширных практических познаний в волшебстве и, возможно, его поведение помогли завоевать расположение членов факультета. Самым главным было то, что Гарри не проявил себя надменным или заносчивым. Он знал, что был сильнее большинства из ребят, и, скорее всего, они тоже это знали. Тем не менее, Поттер не бросался этим фактом им в лицо, и слизеринцы ценили это. Это было то умение, которое Драко пока еще не приобрел. Он обладал большей властью, чем остальные, благодаря политическому влиянию его отца и значительному состоянию семьи. Драко не сдерживался в том, чтобы убеждать все вокруг, насколько он, как сам думал, влиятелен. И большинство учеников были склонны угождать ему на определенном уровне просто потому, что наверняка будет крайне нежелательно иметь такого человека среди врагов в будущем. Однажды он станет главой семьи Малфой с их состоянием и унаследует шесть мест в Визенгамоте и, скорее всего, получит какую-нибудь влиятельную позицию внутри Министерства. Никто не хотел иметь Драко во врагах, но немногие — особенно среди старших студентов — испытывали к нему теплые чувства. Драко, однако, рано осознал, что Поттер был абсолютно не впечатлен политическим влиянием или материальным благополучием его семьи, и сменил тактику в своих попытках добиться его расположения. По сути, он обращался к Гарри как к равному — с уважением и порой дружелюбным подшучиванием. Тот был удивлен данным подходом и продолжал оставаться по большей части равнодушным к Малфою, точно так же, как и в отношении всех остальных членов факультета. Прошел почти целый год, прежде чем отношение Гарри к блондинистому паршивцу все-таки слегка потеплело. Он даже позволил ему называть себя по имени, что стало результатом крайне самодовольной улыбки на лице Драко. Будто он успешно выполнил сложное заклинание и получил награду. Поезд прибыл на станцию в Хогсмид, и группа слизеринцев высыпалась из поезда и затем двинулась к каретам. Глаза Гарри задержались на фестралах, и ему стало интересно, видит ли их кто-либо еще из окружавших его детей. Он решил, что особых причин сдерживать свое любопытство нет, и спросил. Некоторые из них даже не подозревали, что кто-то двигает кареты, и никогда не слышали о фестралах, но Драко, Грингасс и Забини прекрасно знали, о ком он говорил. Хотя Забини оказался единственным, кто мог их видеть. Гарри стало интересно, чью смерть видел мальчик, и был ли он свидетелем какой-либо из таинственных смертей своих приемных отцов. Но в итоге решил, что спрашивать будет бестактно. Никто не спросил, чью гибель видел он сам. Скорее всего, предположили, что своих родителей. Праздничный банкет прошел без происшествий. Само собой, ведь Гарри и Рон не брали летающий автомобиль и не приземлялись на Гремучую иву. Это произошло только в первой жизни, и было столь далеким воспоминанием, что Гарри едва уделил ему внимание. Он старался не сравнивать вещи из своих предыдущих жизней, но это все равно в итоге случалось. Это стало одной из причин, по которой Поттер пытался радикально менять вещи при каждом следующем возрождении. Чем меньше деталей имели сходство, тем меньше было напоминаний того, что он потерял. Во время ужина его глаза на мгновение встретились с глазами Снейпа. Мужчина посмотрел в ответ с равнодушным выражением лица, и Гарри стало любопытно, как тот будет держаться с ним в этом году. Он пытался убедить себя, что это не имеет значения, но знал, что какой-то его части будет больно, если профессор его с презрением оттолкнет. В одной из своих ранних жизней Поттер был довольно близок с мужчиной. Он едва ли мог сказать, как это произошло — это просто произошло. У них даже примерно не было того уровня враждебности, какой был в самой первой жизни. Конечно, в течение той жизни Гарри убил Волдеморта и не присоединялся к нему. А Снейп навсегда покинул сторону Темного Лорда, как только тот убил Лили Поттер и, насколько Гарри знал, не оглядывался больше на прошлое. Слизеринец раздраженно вздохнул и пробежал глазами далее вдоль стола, остановившись на Гилдерое Локхарте. Он определенно не ждал уроков ЗОТИ в этом году. Было известно, что Снейп сильно переутомлялся во втором семестре прошлого года, ведя половину занятий по ЗОТИ после побега Квиррелла, но Гарри не мог удержаться и не прикинуть, сможет ли он найти какой-нибудь способ избавиться от Локхарта, чтобы Снейп снова учил их Защите. Возможно, он даже сможет достать маховик времени для профессора, чтобы тот не ощущал столь ужасной нагрузки. Когда Локхарт был представлен во время речи Дамблдора, и раздались восторженные шепотки среди женской половины школы — большинство мальчиков закатили глаза. А Гарри подумывал, сможет ли он заставить этого мошенника применить Обливиэйт к самому себе в первый же месяц и спасти всех от совершенно бездарно потраченного года занятий.