То памятное утро.

— I wanna taste the sun. Baby, I live to* — напевала Джастис, играя на большом фортепиано, расположенном в тени павильона. — Это полный бред, — вынесла себе приговор Виктория.       Субботним вечером она была далеко не дома под тёплым одеялом или не на вечеринке с друзьями. Выпросив у Шнайдера ключи от павильона, девушка намеревалась наконец закончить песню, над которой бьётся уже целый месяц, если не больше. Первый опыт давался с большим трудом, но песня была уже почти написана, за исключением последнего куплета, который никак не хотел сочиняться. Готова была только одна строчка, и то какая-то корявая.       Электронные часы буквально кричали, что пора сделать перерыв, но пальцы продолжали наигрывать мелодию, которая за эти мучительные четыре часа уже глубоко засела в печенках Джастис. Но Виктория упорно продолжала творить, пытаясь собрать мысли в одну кучу, а те, как непослушные порванные бусы, закатывались в самые отдаленные уголки сознания. — Baby, Iʼm born to run**, — в очередной раз пропела девушка, и тут же занесла готовую строчку в тетрадь.       На судьбу юной звездочки выпал тот период жизни, когда одиночество становится неизбежным и ты пытаешься извлечь от него хоть какую-то пользу. Если нет рядом крепкого плеча и верного друга, нужно ценить то, что еще осталось. Викторию перестали звать на дружеские посиделки, даже просто прогуляться с Джогиа теперь было для нее пределом мечтаний. Никто не хотел говорить с ней за пределами камеры. Она штамповала фейковые твиты о хорошем времяпрепровождении и выкладывала фотографии в инстраграм, но после прочтения восторженных комментариев фанатов на душе становилось еще тоскливей. Днями напролет Джастис перебирала гардероб и страдала от безделья. И только теперь, когда перед ней была поставлена задача - написать песню, она окунулась в это занятие с головой, пытаясь погрузиться в работу так глубоко, чтобы на другие мысли времени просто не осталось.       Вдруг послышались тихие разговоры и цокот каблуков. Девушка устремила взгляд ко входу на съёмочную площадку. Голоса стали слышны отчетливее, и в их обладателях уже можно было не сомневаться. Веселящаяся рыжая шла впереди, спиной к Джатис, и заразительно хохотала, обсуждая какую-то шутку с подругой. — Вик? — удивилась Гиллис, прерывая болтовню Арианы. — А ты кого ждала? — мрачно буркнула в ответ шатенка. Лиз смутилась. А Гранде наоборот приняла оборонительную позицию: — Побудь с нашей падшей звёздочкой, а я поищу у себя ключи. Одарив Викторию злобным взглядом, она скрылась за поворотом.       Виктория вернулась к написанию песни. Элизабет не нравилось стоять как пугало посреди съемочной площадки. И хотя она знала это помещение, как свои пять пальцев, с этого ракурса смотреть было в новинку. Они обычно снимают под прожекторами ближе к дальней стене. Оглянувшись, девушка тихонько взошла на маленький передвижной подиум с временно размещенными декорациями и, подойдя к пианино, обратила внимание на перевернутый текст. — Что делаешь? — поинтересовалась она, всматриваясь в строчки. — А не видно? — огрызнулась Джастис, захлопывая тетрадь.       Гиллис пожала плечами, выпрямляясь. Делая обманный маневр, она отошла на несколько шагов назад и присела на ступеньки, попутно доставая из сумки телефон. Джастис всего на мгновение отвлеклась, и Лиз воспользовалась этими секундами, чтобы схватить тетрадь и открыть ее на нужном месте. Виктория вмиг вскочила на ноги, опешив от такой наглости. — Отдай, — скомандовала она. — Ты пишешь песни? Интересно, — улыбнулась Гиллис. — Отдай сейчас же, — топнула ногой шатенка. Игнорируя коллегу, брюнетка продолжала читать, отступая шаг за шагом назад от бушующей гневом Виктории. — Это ты написала? — уже серьезно спросила Элизабет. — Да, — огрызнулась Джастис, вернув наконец свою тетрадь. — I got a feeling that Iʼm not the only one I, I wanna show some skin***, — пропела Гиллис. — Что? — тупо переспросила шатенка, и тут ее озарило. — Это же идеально подходит!       Впервые за весь период знакомства в её улыбке не было фальши и злости. Девушка улыбалась искренне, записывая в тетрадку слова песни, которые ей любезно подсказала Элизабет. Ее счастью не было придела. Хоть конец песни по-прежнему не клеился, но она наконец сдвинулась с мёртвой точки. Осталось совсем немного. — Давай возьмём это, — предложила Лиз, беря в руки гитару с соседних декораций. — Кажется, подойдёт это, — добавила она и стала наигрывать мелодию.       Всё с той же улыбкой Джастис читала текст, то и дело показывая его Гиллис, а та подпевала шатенке, которой на ум уже пришла и следующая строчка. Которую она и пропела. Так, вместе, они закончили куплет, работа над которым могла затянуться до поздней ночи. Когда же работа закончилась, Виктория неожиданно обняла Элизабет, от чего та вначале опешила, а потом обняла шатенку в ответ. — Прости, — тут же отпрянула Джастис, — я пожалуй пойду.       Девушка тут же начала собирать свои вещи в сумку и уже хотела уйти, когда Элизабет остановила её. — Ни к чему меня ненавидеть, я никогда не хотела тебе навредить. — Я...я... — слова будто застряли в горле. Вик покачала головой, призывая себя к порядку. — С тобой так никогда не говорили? — осторожно прошептала Элизабет, осознавая всю плачевность судьбы Виктории. — Знаешь, я не собираюсь стоять здесь и выслушивать какую-то вшивую актрису, — вновь включила режим стервы Джастис. Но Лиз не дала себя обмануть. — Тебе незачем прятаться за колкостями и оскорблениями, — прошептала она, кладя руку на плечо Виктории. — Мы собрались в кафе. Ребята сидят в машине. Ты идешь с нами, — закончила девушка с улыбкой.

***

      Ариана сжимала до костяшек руку Беннета, зло буравя глазами Викторию, которая сидела на заднем сидении машины Эвана. Она ждала удобного момента, чтобы поговорить с Лиз, но та не на шаг не отходила от Виктории с того момента, как они вместе вышли из павильона. Ариана недоумевала, что могло такого случиться, пока она ходила за ключами в гримерку, что Джастис вдруг согласилась их сопровождать.