Золотые руины

Дворовая собака надрывает свое охрипшее от воя горло на очередную проехавшую мимо машину. Свет фар мелькнул за окном, мазнув бело-желтым светом по стоявшим, как спичечные коробки, домам, и рычащий транспорт поехал дальше. Собака хрипло завыла последний раз и замокла. Наступила долгожданная тишина. Нагретые за день строения все никак не хотели остывать, сохраняя в своих ячейках-комнатах атмосферу печки, а люди медленно, но верно поджаривались в своих кроватях. Иногда лениво выползая под прохладный душ, и возвращались обратно. Парень вздохнул и повернулся на другой бок, укрываясь с головой тонкой простынкой от назойливых насекомых. Лежать под ней было жарче, нежели без нее, но терпеть зудящие укусы было еще хуже. Тим закрыл глаза и уже проваливался в долгожданную полудрему, как услышал, что мимо проехала очередная машина. Пес завыл снова. Эта пытка «машина-собака-жара-насекомые» продолжалась уже несколько часов. — Пристрелите его кто-нибудь! — в такт подвыл Тим и сполз с кровати как рыбина, и побился головой об матрац. Спать больше не хотелось, совсем, как и двигаться. На прохладной коже выступили маленькие капельки пота. Тим моргнул, рассматривая их, как что-то неизведанное и медленно растер пальцами. Кожа покрылась мурашками и с близкого расстояния стала похожа на ландшафт перфекциониста с редким лесом волосков. А в голове забилась одна единственная мысль: «Нужно что-то менять». Но и менять ничего не хотелось, жара медленно, но верно вытянула все силы из тела, оставляя только лениво копошащиеся мысли. Как сытые комары, они, жужжа, перелетали с тела на штору и застывали в одной позе. Вроде есть, а вроде - нет. Тим пытался их также лениво поймать, но мысли перелетали на другую стенку сознания, а веки закрывались от усталости. Сидя на полу, стало легче, легкий сквозняк остужал влажную кожу, и Тим провалился в сон. Ему снились руки: твердые, прохладные, немного шершавые. Они медленно тянулись от колена по внутренней стороне бедра к паху. Но, так и не дотронувшись до полувставшего члена, убегали обратно, разминая большими пальцами мышцы его ног. Тим скулил и поджимал пальцы на ногах, потому что все, что уже могло уменьшиться в размерах — поджалось. Член пульсировал, отдаваясь эхообразным стуком в ушах. А руки человека так и не переставали делать своеобразный массаж. Это было странно-волнующий сон. Его не беспокоила мысль, что руки не женские, хотя на среднем пальце красовался массивный перстень в виде лисы. И то, что у обладателя этих рук тоже имеется член. Все, что хотелось, так это напористо потереться и поднять себя до той точки, когда мозги отказываются соображать. Когда член от самых яиц распирает от спермы с легким покалыванием, и долгожданная волна ударяет в голову, сотрясая тело. Руки чужака не давали разрядки, а Тим потерял не только себя, но и свои собственные конечности, которые могли бы приблизить кульминацию. Собственные стоны звучали где-то со стороны… Рука мужчины приблизилась в очередной раз к паху. Большой палец через трусы с нажимом мазнул основание члена под поджатыми яйцами и медленно направил его к анусу. Тим подавился воздухом на очередном вздохе и с протяжным «м-м-м» кончил. Утро встретило Тима эйфорией, мокрыми трусами, онемевшими руками и ниточкой слюны, которая стекала по щеке на простыню со светло синей клеткой, пятном усиливая яркость рисунка. Он спал эту ночь в очень странной позе. Ноги лягушкой, остальная часть тела боком, в шею упирался железный обод матраца. Из окна с легким ревом машины и чириканьем летающего зверья просачивалась мелодия. Тим ухмыльнулся: — Да, свет коснулся моей руки во сне… — Тим сжал покалывающие онемевшие пальцы и вздохнул, в глубине души мечтая о повторении. Последний экзаменационный день пришелся на конец июня. Студенческая общага наполовину опустела, а такие лоботрясы, как он, добирали баллы в устной форме и все еще коптились в душных узких помещениях. Тим поднялся с пола и, хрустя своими конечностями, сладко зевнул. До экзамена оставалось еще 2 часа. Жуя на ходу последнее, когда-то сиротливо лежащее в пакете печенье, Тим бегло просматривал конспекты и шел умываться. Не замечая ничего перед собой, он пинком открыл дверь, аккуратно поставил тетрадь между вентилями «раскрытой книгой» и открутил кран соседнего умывальника. Глаза оторвались от мелкого шрифта, и он заметил тень сбоку у ряда умывальников. — Доброе утро, — прожевав печенье до конца, пробормотал он умывающемуся соседу, и наклонился, чтобы глотнуть воды. Край глаза заметил широкую кисть руки, но это было не столь важно как красующийся массивный перстень на среднем пальце. Лиса хитро поблескивала своими глазами-камушками, будто подмигивая, а Тим, так и не отпив, икнул и посмотрел выше. — Доброе, — хрипло проговорил обладатель «ночных рук» и улыбнулся. Временный сторожила общежития поскреб пальцами щетину на подбородке и подмигнул юному студенту. Тим еще раз икнул и опустил лицо под струю холодной воды, пряча дикий стыд. «Сон, это был просто сон!»