Noah Cyrus — Make Me (Cry)
Около двадцати минут назад
— Ну, а теперь мы можем поговорить? — спросил Дилан, как только за ним закрылась дверь в спальню. — Нам срочно нужно обсудить то, что произошло. — Ничего не произошло, — Холлэнд устало упала на кровать и прикрыла глаза. — На вечеринках всегда так. Мы перебрали, повздорили, погорячились… — Ты считаешь, что это я так погорячился? Нет, черт возьми, я не горячусь подобным образом. Можешь спросить у своего парня: вот на него я погорячился и с удовольствием погорячился бы еще раз. Дилан услышал, как Холл вздохнула. Но она не подняла головы. Она даже не пошевелилась, никак не выдавая своего беспокойства. А она действительно беспокоилась. Всю дорогу домой, занимая Шелли бессмысленным трепом, она думала о ночном недоразумении и последствиях, которые в скором времени должны ее настигнуть. И вот сейчас они ее и настигли. Не врасплох, она готовилась к этому, но как только она перешагнула порог дома, вся ее речь, выстроившаяся в ее голове по дороге, куда-то улетучилась, оставляя на своем месте пустоту. — Он мне не парень, — пробормотала Холл и, открыв глаза, чуть привстала на локтях. — Слушай, мне жаль, что так случилось. Давай просто забудем об этом? Просто возьмем и будем жить с этим дальше. — Ты серьезно сейчас? — немного помолчав, произнес О’Брайен, выгнув бровь. — Тебе жаль? Тебе жаль, что я тебя поцеловал? Вот он и сказал эти три слова. Вроде такие простые, но в то же время все усложняющие. Он сам до конца не мог осознать того, что он сделал, но он ни в коем случае не жалел об этом. И он надеялся, что Холл почувствовала то же самое, что почувствовал он тогда, когда после того поцелуя она, заливаясь смехом и взяв его за руку, потащила его на танцпол. Но… Это, по всей видимости, было лишь действием не совсем качественного алкоголя. — Нет, мне жаль, что я поддалась тебе, — тон Холлэнд был монотонным и мягким, но в нем все равно проскакивали нотки холода. — Этого не должно было произойти, но по какой-то причине это произошло, и мы должны забыть об этом. — Ты до сих пор так и не поняла? — не веря своим ушам, спросил Дилан, голос его дрогнул. — Что я не поняла? — она села, и ее глаза сузились. — Я поняла, что ты — тот, кто способен разрушить меня до основания, если я еще раз проявлю слабость по отношению к тебе. Я поняла, что ты — тот, кто может сначала накричать, а потом ни с того ни с сего броситься целоваться. Я поняла, что ты за человек, Дилан, и я не хочу пойти ко дну из-за какой-то мимолетной симпатии. — Это не мимолетная симпатия! Это… И Дилан замолк, будто бы испугавшись того, что собирался сказать. — Да, ты права, — наконец произнес Дилан, заполняя образовавшуюся тишину и пытаясь говорить как можно увереннее, хотя получалось с трудом. Его горло сдавило, слова вылетали чуть ли не со свистом. — Ты права. Нужно это забыть и жить дальше. Просто я подумал, что… может быть, мы… А, ладно, забей. Он развернулся на пятках и вышел из комнаты, провожаемый ошеломленным взглядом Холлэнд.***
Следующие несколько дней прошли как обычно. Сюпризом Колтона оказался маленький коричневый щенок, который теперь повсюду следовал за Шелли. Его назвали Чудо. Холлэнд и Дилан снова жили в одной комнате, но теперь все было по-другому: Дил разговаривал только с Тайлером и Колтоном, а Холл заходила в спальню только на ночь. Между ними повисло напряженное молчание, которое рано или поздно должно было превратиться либо в страстное чувство, либо в кровную вражду. После расставания с Дэниэлом Кристал едва не впала в депрессию: не выходила из спальни, все время проводила за книгой или в интернете, а по ночам, когда думала, что ее никто не слышит, плакала. Но слышали все. Тайлер всеми силами старался поднять ей настроение, однажды даже уговорил всех сходить с ним на морской берег, чтобы устроить Кристал сюрприз. Ребята провели на побережье всю ночь, находясь рядом с той, которая чинила всех, но сломалась сама, и под утро Кристал расплакалась и сказала сквозь слезы: — Спасибо вам. Правда, спасибо.***
Это был конец июля. Никто не знал, что с ними будет, когда их лето закончится.