Gabrielle Aplin — Salvation
Холлэнд сидела, подпирая рукой щеку. Дилан и Тайлер столпились возле двери в палату, всеми силами пытаясь подслушать, о чем там говорят Колтон и Шелли, Кристал разговаривала с врачом, а Холл в свою очередь просто старалась не уснуть. Она не спала всю ночь — как тут не устать? Тем более, ее мысли утомляли ее. Она думала о том, что не готова к новым отношениям. О том, что все ее существо физически и морально истощено. О том, что рана на ее сердце все еще кровоточит. После того, как Дилан поцеловал ее, что-то в ней щелкнуло. Холлэнд поняла, что она действительно что-то чувствует к этому человеку. Бабочки в ее животе порхали между органами, разрубая их своими стальными крыльями на маленькие кусочки, напоминая о том, что это чувство может уничтожить Холл изнутри. И Холлэнд боялась, что так оно и будет. А на одни и те же грабли наступать никому не хочется. — Холл, — девушка подняла взгляд и увидела перед собой предмет своих мыслей — Дилана. — Можно? — Да, конечно, — Холлэнд убрала с соседнего кресла свою сумку. О’Брайен смущенно улыбнулся и сел, не глядя на Холлэнд. Неужели он тоже понял, что это все было ошибкой? — Я хотел поговорить насчет вечеринки, — начал Дилан, но Холл прервала его. — Сейчас не время. Дома поговорим, хорошо? — Да, точно. Дома.***
— Соблюдайте диету, пожалуйста, — серьезным голосом проговорил врач, надвигая на нос очки с толстым стеклом. — И ни в коем случае не употребляйте алкоголь. Это понятно, мисс Хенниг? — Понятно. Я могу идти? — Можете. И сделайте одолжение: впредь будьте осторожнее. Шелли улыбнулась и, попрощавшись, направилась к выходу из больницы. Только выйдя за дверь, она увидела на парковке своих друзей, стоящих возле машины Колтона. На ее лице вдруг появилась широкая улыбка, и Шелли вдруг подумала, что эти люди вправду стали ее настоящими друзьями. Они пробыли в больнице всю ночь, беспокоились за нее, а теперь все вместе стоят здесь, дожидаясь ее. В самом начале лета сама мысль о том, что они станут так близки, казалась Шелли нелепой. Она всей душой ненавидела и вечно ухмыляющегося Дилана, и сыплющего нелепыми шутками, над которыми смеется только он один, Тайлера, и бесящего своим нарциссизмом Колтона, но сейчас она бы ни за что не отказалась бы от их общества. За такой короткий срок — всего полтора месяца — они стали ей дороги, по-настоящему дороги. И это и грело ей душу, и пугало одновременно. Ведь кто знает, что будет, когда лето закончится?.. Несмотря на слабость и боль, она побежала навстречу им. Первым подлетел, естественно, Тайлер. Он крепко обнял ее и, подняв над землей, покружил. Следом подошел Дилан с девочками и только потом Колтон. Он тепло улыбнулся ей и поцеловал в лоб. Там, в палате, он был так разозлен на нее и на себя, что едва сдерживался, чтобы не закричать во весь голос. По сути, он сам знал, что виноват. Его вспыльчивость никогда не доводила его до добра, он понимал это, но признаваться в этом Шелли он тоже не хотел. А потом он сказал ей то, что в другой ситуации Шелли восприняла бы как шутку, пересек палату в два шага и прижал девушку к своей груди, в которой гулким эхом отдавались стуки его волнующегося сердца. И Шелли поняла, что он был искренен в своих словах. — Дил, сядь за руль, — сказал Хейнс, поворачиваясь к другу. — В смысле? — Шелли непонимающе уставилась на Колтона. — А ты куда? — За сюрпризом. Не отводя взгляда от юноши, Шелли услышала, как усмехнулся Дилан, открывая дверцу машины, ведущую к водительскому сидению. — Садись, — сказал Колтон, кивая на автомобиль. — Не волнуйся, если бы я хотел сбежать, я бы придумал что-нибудь поинтереснее. Нехотя она уселась на заднее сидение, позволяя подругам взять ее под руки с обеих сторон и увлечь каким-то разговором. Машина тронулась с места и, набирая скорость, выехала на дорогу. Шелли посмотрела в окно и проводила взглядом небольшое здание местной больницы, а вместе с ней и Колтона, который, немного постояв на месте, пешком направился в прямо противоположную сторону.***
Шелли сидела на кухне, глядя в окно на медленно ползущий по безоблачному небосклону раскаленный солнечный диск. За спиной девушки, бормоча себе под нос, возился Тайлер. Он уже около двадцати минут возводил бутербродную башню для Шелли, когда на кухню вошел Дилан, беззвучно опустившись на стул напротив Хенниг. Он покосился на Тайлера, и Шелли показалось, что в этом взгляде было что-то вроде… зависти? С чего бы Дилану О’Брайену завидовать своему другу? Шелли не стала спрашивать. Она знала, что Дилан не любит, когда лезут к нему в душу. Все убедились в этом, когда он к всеобщему удивлению сорвался на Холл за то, что та всего лишь спросила его, что с ним. — Готово! — торжественно провозгласил Тайлер. — И что это? — усмехнувшись, спросил Дил. — Это произведение искусства, придурок, — Поузи аккуратно поднял огромных размеров бутерброд и поставил его перед Шелли. — Восьмое чудо света. — Восьмое чудо света — это женская логика, — хмыкнул О’Брайен. — А твой бутерброд я и сам соорудить могу. Шелли чуть улыбнулась, поняв, что Дилан имел в виду ее подругу, с которой он намеревался поговорить после возвращения домой. И, видимо, они уже поговорили, раз на лице Дилана присутствует это выражение бессильной злости и тоски. — Знаешь, я понимаю Холлэнд, — вдруг, неожиданно для самой себя, произнесла Шелл, привлекая внимание и Тайлера, и Дилана. — Уж прости, что называю вещи своими именами, но я не думаю, что она будет с тем, кто смешал ее с грязью. — Не лезь в то, чего не знаешь, пожалуйста, — Дилан прищурился. — Вот я как раз получше тебя знаю, что чувствовала Холл, когда ты ее без всякой причины благим матом обложил, а потом еще и до слез довел. И после этого ты думаешь, что она бросится тебе на шею и вы будете жить долго и счастливо? Какая самонадеянность, О’Брайен. Даже самый отбитый идиот понял бы, что в этом направлении тебе абсолютно ничего не светит. Не успел Дилан открыть рот, чтобы ответить, как в дверь позвонили. Поднявшись на затекшие ноги, Шелли бросила короткое «я открою» и вышла из кухни. Тайлер, неодобрительно покачав головой, вышел за ней, оставив Дилана наедине со своими никому, кроме него самого, неизвестными мыслями.