Остаток ночи музыканты пролежали на полу в объятиях друг друга, забывшись самым сладким сном, какой вообще могли себе представить.
Саша проснулся первым и осторожно высвободился из объятий Бортника, стараясь его не разбудить. Заметив, как Лёва поёжился во сне, Саша накрыл его одеялом, заботливо подоткнув уголки. И с лёгкой задумчивой улыбкой залюбовался им. Каштановые, всегда мягкие и ухоженные волосы Лёвы были хаотично разбросаны по полу, красивые жилистые руки теперь обнимали одеяло, а обнажённые сильные плечи освещали первые лучи наступающего дня, отчего бронзовая кожа как будто светилась.
Саша опустился на колени рядом с Бортником, по-прежнему не отрывая от него взгляда, и осторожно провёл рукой по бесподобным волосам и чуть заросшей щеке, едва касаясь тонкими пальцами кожи, после чего заложил за ухо с блеснувшей серьгой выбившуюся прядку волос и улыбнулся. «Какой же он… Чёрт, как же зацепил», - подумал Васильев, задумчиво глядя на Лёву, вдруг снова улыбнулся, наклонился и, осторожно убрав с лица спящего длинные волосы, бережно поцеловал в лоб, потом в щёку, в висок и, наконец, в макушку.
Откуда же ему было знать, что Лёва не спал.
Едва Саша поднялся и отвернулся, чтобы найти сигареты, Бортник открыл глаза и с довольной улыбкой уставился на него, смешного и худенького, с чуть косыми острыми плечами и узкой спиной. Васильев что-то тихонько напевал себе под нос, уже прикуривая сигарету.
«Крепкие любит», - почему-то промелькнуло в голове у сонного умиротворённого Лёвы.
Его цепляло в Саше абсолютно всё: и привычка сидеть, совершенно невероятным образом скособочившись, и манера постоянно дымить, и его пробирающий прокуренный голос, и внешняя постоянная невозмутимость, и даже характерный, только ему присущий лёгкий наклон головы и хитрый прищур голубых плутовских глаз.
Лёва снова закрыл глаза, а через минуту почувствовал, как ему в губы бережно вложили что-то бумажное и сухое, после чего потрепали по макушке, явно стараясь разбудить.
Бортник для вида пожмурился и рывком сел на полу, придерживая во рту сигарету, которую заботливо сунул ему в рот Саша. Тот уже сидел на подоконнике, подтянув к себе худые колени, и смотрел на Лёву сквозь пелену табачного дыма, неповторимо и загадочно улыбаясь.
- Доброе утро, - поднявшись с пола, сказал Лёва. – Хоть бы форточку открыл…
Бортник с деланным недовольством приблизился к окну и потянулся к фрамуге, но Васильев ловко и крепко перехватил его запястье. «Откуда в нём столько силы? Худой же, как щепка», - пронеслась у Лёвы в голове удивлённая мысль.
- Что-то не нравится? – угрожающе-предостерегающе спросил Саша, пронзая друга дерзким взглядом снизу вверх.
- Не нравится, - к удивлению Васильева произнёс Лёва, вырвав руку, прижав Сашу спиной к холодному стеклу и оказавшись с ним лицом к лицу. Щеки Саши коснулось горячее дыхание Бортника, и взгляд его застыл на капризно сжатых губах с так и не зажжённой сигаретой.
Саша, не ожидавший такого исхода, иронически приподнял одну бровь, а Лёва продолжил, говоря Васильеву прямо в губы:
- Не нравится. Для начала закрой рот, а потом открой форточку, а то что-то дымно тут.
Васильев усмехнулся и, резко схватив Лёву за шею, притянул к себе.
- Если ты думаешь, что после вчерашнего я позволю тебе делать со мной всё, что тебе захочется, то ты глубоко ошибаешься, - с этими словами Саша спрыгнул с подоконника, оказавшись с Бортником на одном уровне. – Ты закуришь наконец или нет?
Лёва вызывающе наклонил голову, а Саша с усмешкой чиркнул колёсиком зажигалки, подпаливая его сигарету. Бортник, не отрывая дерзкого взгляда от Васильева, глубоко затянулся, немного подержал дым в лёгких и выдохнул прямо в лицо Саше. Тот невозмутимо откинул со лба чёлку и без капли угрозы произнёс:
- Ты доигрался.
До Лёвы ещё не до конца дошли его слова, как он оказался брошенным животом на кровать сильным толчком.
- Сейчас ты ответишь за вчерашнее, - шёпот Саши горячо коснулся уха Бортника, распространившись по всему телу волной мурашек, и до Лёвы донёсся брякнувший звук расстёгнутого ремня. – Да и за сегодняшнее заодно.
И он действительно ответил.
***
Музыканты облегчённо откинулись на подушки, восстанавливая сбившееся дыхание. Саша, повернув голову, взглянул на Лёву, добродушно усмехнулся и притянул его к себе. Голова Бортника удобно расположилась на обнажённой груди Саши, который, прикрыв глаза, с наслаждением зарылся рукой в мягкие, слегка влажные от недавней страсти волосы друга. Щекой Лёва чувствовал бешено стучащее сердце Васильева, гулко отбивавшее сумасшедший ритм в грудной клетке. Оба молчали, чувствуя, как по телам разливается приятное тепло и лёгкая усталость, и наслаждались этим ни с чем не сравнимым моментом.
Невероятные ощущения.
- Слушай, насчёт того листка с твоим текстом… - Лёва взглянул на Васильева снизу вверх. – Ты обещал рассказать.
- Обещал – расскажу, - уклончиво произнёс Саша, отводя свои вечно хитрые глаза, но, поймав ироничный взгляд Бортника, решил не увиливать от ответа. – Да была как-то эта тема с наркотиками… Ничего серьёзного на самом деле. Просто попробовал.
- Хорошо. Тогда попробуешь ещё и со мной.
Саша удивлённо посмотрел на Лёву, а тот лишь вызывающе откинул чёлку со лба.
- Как скажешь, - Саша поцеловал Бортника в висок. – Раз уж ты сам открыл мои карты, будем играть в открытую.
Лёва удовлетворённо кивнул.
***
Спустя несколько часов участники групп Би-2 и Сплин дружно погружались в вагон поезда. Завтра их ждёт новый город, новые люди, новые эмоции. Лёва, положив руку на плечо Шуре, многозначительно подмигнул Васильеву и скрылся с Уманом в купе. Саша лишь усмехнулся и вместе с Яником прошёл в другую дверь.
Уже сидя у окна с чашкой горячего чая, Васильев смотрел на пролетающие за окном пейзажи и думал о том, как поскорее осуществить обещание, данное сегодня Лёве, а Яник, сидевший напротив него, удивлённо наблюдал за его счастливым воодушевлённым лицом, с которого не сходила задумчивая улыбка.
«Кажется, Би-2 сильно повлияли на нашего Васича», - подумал Ян, залезая на верхнюю полку.
