Грядет буря, и когда она явится, мы отступим перед ней. У нас не будет лидера, мы разбежимся, кто куда, и по одному эта буря сметет нас всех. (с) Варэл Луари, Маг Светлой Стороны, пророчество 4-ой Эпохи от Создания Риясэ
- Я - Таэнор Крылатый, сын Раэнэла, потомок Тол-Кариан и всех Крылатых королей. И Запад по праву наследия принадлежит лишь мне. Раненным измученным зверем выла холодная метель, то утихая, то вновь усиливаясь, гоня по белой равнине тучи колючего снега. Черная гуашь брызнула на небо, погружая весь мир в непроглядную и долгую ночь. Ветер дул с севера – холодный, сбивающий с пути, заметающий следы, слепящий. Дул в лицо и в затылок, дул отовсюду, проникая в каждую щель. Деревья в лесах скрипели, тяжело качаясь и постанывая от сильных порывов, но их никто не слышал. Темный предсказатель мягко поставил на старый стол глиняную кружку с ароматным крепким ромашковым чаем, сдобренным сухими листьями мяты. Высокий парень, сгорбившись, сидел за столом, поставив на него худые локти. Длинные черные волосы – волнистые, шелковые и даже отливающие каким-то бархатным цветом от пылающего огня; голубые глаза – яркие, как ясное небо, а главное – два черных живых и сильных крыла за спиной – все это выдавало в нем человека благородного происхождения. И это несмотря на поношенную одежду грубой отделки, в которую одевались только крестьяне или люди, вынужденные жить в лесах или горах. Таэнор, так звали Крылатого юношу, вдохнул аромат мятного чая, а после прижал к кружке обе белые ладони с содранными костяшками и необычайно длинными и аккуратными пальцами с обломанными ногтями. Нейтральный чародей, известный больше, как Темный предсказатель, провел рукой по волосам, которые уже тронула седина. Он был бессмертен, но светлая магия, как всем известно, отнимала годы жизни. Лет у него было множество, и все же эта магия вносила свои изменения в его организм. За все время, что мужчина жил, странствовал и колдовал, его тело постепенно старело – когда-то черные волосы теперь поседели, уголки аккуратного рта опустились, а на руках появились морщины Впрочем, все это легко убиралось парой простых заклинаний, но чем дольше чародей смотрел на свое отражение, тем меньше хотелось ему что-то менять в своей внешности. Когда ты бессмертен, любое изменение будешь хранить невольно. В доме было хоть немного теплее, чем на улице, ядовито-зеленое пламя трещало в старом камине, и вся комната была погружена в этот странный болотный магический свет. Любой огонь рядом с колдуном менял свою природу – таков был его отличительный знак. Когда-то люди, завидев в чьем-либо окне этот зеленый огонь, трепетали и тихо гадали, что же скажет великий странствующий чародей. Теперь же, из-за Красных жрецов, народ смотрел на магов с презрением и какой-то плохой скрытой ненавистью. Таэнор снова вдохнул аромат мятного горячего чая и неспешно сделал несколько глотков, ощущая, как скользит от него по телу живительное тепло. Глухая черная ночь за окном давила. Темный предсказатель первым нарушил звенящую тишину. - Расскажи мне все, Таэнор Крылатый. Парень ничего не ответил. Он поднял внимательный взгляд на собеседника. - Ты знаешь больше, чем я. - Как ты нашел дорогу сюда? Никто не может знает, где я нахожусь. - Остановился в корчме одной по дороге сюда. Сначала ехал наугад, на Север. Кару не знала точного твоего дома. Я искал тебя уже два месяца. Там, в корчме я встретил двух светлых магов. Они сказали мне, где тебя искать. Коня купил на ближайшем рынке на последние матушкины деньги, - парень скривился – ему не льстила мысль, что он в шестнадцать лет все еще что-то просит у матери. - А летать ты умеешь? – Чародей сощурился. Таэнор замолчал, отвел глаза, и Темный не стал настаивать на ответе, запоздало осознав, что затронул особенно больную тему. Он потер руки одна о другую, налил чаю себе, не касаясь ни чайника, ни чашки, а затем тоже сел за стол. - Зачем ты здесь, Таэнор Крылатый? Какова твоя истинная цель? Не верю, что ты прибыл за одним лишь советом или с просьбой предсказать тебе… будущее. - Я пришел ни за тем, ни за другим. Моя мама говорила, что ты знаешь ее. Ее и моего дядю, менестреля. И отца моего знал, и деда, и прадеда. И всех. Королей, особенно на Севере…. И знаешь, короля Запада. Тот, кто является мне дядей по отцу. - Да, я знаю и знал всех, кого ты перечислил. Нур-Курас, Тол-Кариан и Раэнэл Крылатые, Суклиазар Винторогий, на Юге – Король Арземор Змеиный и его первенец Альдермаар, на Востоке правит Королева Маахирэ, но к чему ты ведешь? - Моя мама рассказывала, что когда-то король Севера…. - Суклиазар, - подсказал ему чародей. - Суклиазар предлагал Раэнэлу сделку, - Таэнор облизал губы. – Брак. Людей с Геном. У меня есть этот ген, а у него... у него есть дочь. - С чего ты так уверен, что он согласится? - Не уверен. Но мама решил написать ему, и месяц назад к нам прилетел ворон и принес это. Парень, покопавшись в глубоких карманах балахона, вытащил скатанный узкий кусочек сухого пергамента, грубого на ощупь, и передал чародею. Тот, взяв, прежде всего взглянул на обломанную печать, а после раскатал его и пробежался глазами по всего лишь одной строчке. - Забавно, - произнес маг и сжал бумажку в руке. – Это вселяет в тебя надежду? Таэнор сделал еще пару глотков и отставил кружку в сторону, соединяя кончики пальцев. - Надежду? По-твоему на что? - Не знаю, на хорошее будущее, когда крутом мир медленно разрушается на куски. - Ты знаешь всю эту историю, она вершилась на твоих глазах. Так скажи мне. Причину, по которой все, что мы имеем, сейчас рассыпается в прах. - Для людей, стремящихся к власти, нет никаких веских и ощутимых преград, - Чародей выпрямился на своем стуле. - На своем пути к незаконному правлению, они готовы словно ветер, сметать все, что находится на их пути к заветному. Готов ли на это ты? - Я хочу править. Предсказуемо? Более чем. Я хочу этой власти. Но нет, я не готов убивать всех, кто попадется мне под руку. Это не в моих принципах. - Ты слеп, Таэнор, так же, как и они. Ты желаешь того, с чем еще не сталкивался. А тебя ведет сейчас гордыня и совершенно низменные желания. Но тебе, думаю, это прощается, учитывая, что у тебя-то прав больше, чем у красных жрецов. Ты видел их по пути сюда? - Почти на каждом тракте, - прошептал Таэнор. – Почти в каждом селении. Они будто множатся. - Так и есть. Знаешь, что несут они и зачем? - Несут веру в Одного. В Бога Риясэ, по слухам, супруга Великой Айлэ, которая вероломно… убила его? И стала править сама с двумя сыновьями. И если мы будем молиться ему, то он возродится и наградит нас, а так же страшно покарает тех, кто все эти четыре эпохи кланялся его лживой жене и сыновьям. А зачем…. Не знаю. Зачем действуют фанатики…. - Ради той же самой власти, - коротко ответил чародей. – Мир держится на королях. Они оберегают народ, конечно, берут деньги, но обеспечивают своих людей, защищают. Чародеи излечивают болезни и становятся хранителями семей, когда это нужно, воспитателями, наставниками, мудрыми учителями и сопровождают выбранных детей почти всю жизнь. Я уже сбился со счета, скольких детей – учеников, я могу назвать своими. Те, что есть, молодые и маленькие, все почти мои. А теперь слушай. Когда-то давно, один светлый маг по имени Варэл Луари, предрекал нам страшную бурю. Она будет множится и течь, течь алой и бархатной кровью. Будет подобна огню, которому все равно, чем питаться - правым или виноватым, огонь пожрет всех и все. И его пророчество сбывается. В самом центре Риясэ когда-то цвело и плодоносило Древо Правды, оно сердце нашего мира. Трое взрастили его, а теперь оно увяло. Увяло и было сожжено. Это не просто совпадение, все это идет так, как Варэл и предрекал. Буря это не только жрецы, но и что-то еще, его пророчества я мог истолковать неверно, а какую-то часть не истолковать вообще. Когда твой отец, Раэнэл, погиб, Риясэ дрогнул. - Не преувеличивай, - нервно перебил его юношу. - Мой отец был простым человеком, а не Богом. - Может быть. Но от него, как и от каждого человека, зависело Равновесие. Суть мира в нем. И когда он погиб, мои весы покачнулись. Законный наследник Запада умер, и Запад остался без короля. - Этого не может быть. Сейчас на Западе есть король. Мой дядя. Внимательные глаза нейтрального чародея скользнули по молодому лицу юношу. По голосу Таэнора стало сразу ясно, что он не знал, по какой именно причине погиб его отец. - Да, - медленно продолжил маг. - Его зовут Кайо. В народе он прозван Бескрылым. Единственным Бескрылым в роду Крылатых. Он принял Красных Жрецов под свою руку и с этих пор все пошло прахом. Жрецы уже который год порочат магов. Почти ни у одного из них не осталось приемной семьи, выдворили всех, и все они теперь собрались в Башне на Севере, в Обломках Мира. Они разозлены, копят свою злобу. Не на тех, кто выставил их, как побитых собак, а на тех, кто поспособствовал этому. Жрецы не стесняются в выражениях. Они оскорбляют, унижают, распускают руки уже который год. Это все выходит за границы дозволенного, начинаются мелкие стычки, и все они кончаются массовыми убийствами. Но я сказал своим ученикам, если вы дадите своему гневу выйти наружу при людях, если вы покалечите этих жрецов при людях – все крестьяне поймут, что жрецы правы и отвернутся от вас навсегда. Немногих я убедил, остальные же действуют исподтишка. - Что они делают? - Мстят. Мстят жестоко, без пощады и какой-либо жалости. Маленький мальчик сирота, спящий в кроватке, тихо застонал и заерзал. Темный предсказатель подошел и аккуратно положил ладонь ему на голову. Ребенок закашлял, слабо попытался стряхнуть сильную руку, но вскоре затих. Мужчина ласково провел пальцами по его светлым волосам, а после лучше укутал его в одеяло. - Их ведет обида и желание показать ту правду, истинную, которая всегда царила здесь. Сейчас от нее не осталось и следа. - Вера в Трех всегда была священной. Жрецы ее порочат, и негодование твоих учеников мне вполне ясны. Они имеют право яри... - Убивать, - процедил маг. - Я не хочу этого исхода. Но не могу их контролировать. Они вольны делать то, что хотят, а я волен выносить им приговор, если свернут с пути, который наказан нам всем. - Какой? - Таэнор подался вперед. - Они могут убить хоть сотню человек. Но только для своей личной выгоды. Если сделают это на заказ... Они будут прокляты. Не мной. Богами. Навсегда. Лишатся магии, всего. И опустятся до уровня тех, кого пожелали истреблять. - Это медленно разрушает все, что строилось. А кто он? – Таэнор взглянул на спящего мальчонку. - Твой сын? - Нет, я не могу.... В общем, просто сирота. Я нашел его в лесу несколько дней назад. Понятия не имею, откуда он пришел, все его объяснения на два часа утонули в горьких рыданиях. Он спит уже давно…. И болеет. Когда он поправится, с его согласия, я отведу его в Дом Чародеев на Западе. Теперь туда есть ход лишь мне. Никто оттуда не выходит уже много месяцев. - Ты не можешь иметь детей? - приподнял бровь Таэнор, обратив внимание на оборванную фразу. - Магия отняла? Чародей нехорошо сощурился. - Нет, это... это с детства. И лучше не задевай эту тему. - А как тебя зовут? – спросил юноша, внимательно глядя на чародея, - и сколько тебе лет? От такого вопроса, Темный случайно выронил баночку, куда собирался измельчить высушенные листья мяты. Баночка оглушительно грохнулась на деревянный пол, и невольно Таэнор зажмурился. Мальчик заерзал на скрипучей кровати, захныкал, повернулся на бок и снова затих. Чародей повел рукой над камином, заставляя пламя утихнуть, и теперь, среди горячей золы плясало лишь несколько язычков. – Чародей поднял треснувшую баночку, сощурил темные глаза и задал вопрос: - Почему ты спрашиваешь? - Мне интересно. Интересно знать твое имя. И возраст. Ты говоришь, что знал моего отца, даже моего деда, но на вид тебе… лет тридцать. Но при таком раскладе ты должен выглядеть как беспомощный старик, рассыпающийся в прах. Седина едва-едва тронула волосы…. Прости, если бестактно. - Да, ты прав. Я должен так выглядеть, - Темный выпрямился и сел рядом с юношей. – Мне семьсот двадцать шесть лет. Предсказатель коротко усмехнулся, глядя на округлившиеся глаза мальчишки, который изредка щурился, пытаясь найти в его словах подвох. - Мое имя – Эрэ-Аэрата, - Маг поставил посудину на стол и тяжело вздохнул, - но этот данный…. Это данное прозвище заменило мне его. Знакомясь с кем-либо, я уже давно разучился называться по-настоящему. - Эрэ-Аэрата, - тихо повторил Таэнор. – Ты…. Ты бессмертный? Ты живешь так долго…. И ты не менялся. - Ты знаешь, что магия дается нам силами свыше. Двумя Богами – Лариатом и Велиатом. Каждый маг, проходя обучение, выбирает свою сторону: светлую или темную. - Иначе, добро или зло. - Нет. Границы добра и зла слишком зыбки, слишком призрачны и не осязаемы, чтобы судить так прямо. Если ты выбираешь темную сторону, ты жертвуешь свою кровь. И твоя магия связана с кровью, не иначе. Произнося заклинание, ты отдаешь ее. Порой, в очень больших количествах. Как жертву и благодарность. - А светлая сторона. Она жертвует что-нибудь? - Светлые маги живут гораздо меньше темных. Их жертва – годы жизни. У темных магов есть заклинания, которым необходима кровь. У светлых - часть жизни. Это не то, чтобы тайна, но об этом не распространяются, - Темный предсказатель усмехнулся коротко и горько, - и я посчитал себя самым умным и решил не выбирать ни одну из сторон. И мне это, как ни странно, удалось. - Что ты сделал? – Глаза Таэнора сверкнули. - Я стал нейтральным магом. Мне было позволено платить кровью и годами жизни, но так же мне было дано использовать. Светлую магию и темную. Я мог поднимать мертвецов, чтобы они служили мне. Мог очаровывать разум людей. Как чародей света, я мог заставить цветы и деревья плодиться тогда, когда мне было нужно. - И что же ты не делал? - Я это делал, - Эрэ-Аэрата усмехнулся. - Пока до меня не дошло озарение. Нейтралитет. Равновесие. Если он в магии, значит, он и в жизни. Я не выбираю между добром и злом. Если два королевства: правое и виноватое ссорятся, я не выбираю сторону правого. Всего должно быть поровну. – Протянув руку, он звонко щелкнул пальцами, а на ладони появились крохотные золотистые весы. Обе чаши мерно покачивались до тех пор, пока не остановились. - Света и Тьмы. Справедливости и Несправедливости. Добра и Зла. Счастья и Горя. Любви и Ненависти. - Ты можешь склонить чашу весов в любую сторону, в какую захочешь? – Таэнор протянул палец, решив коснуться чаши, чтобы она качнулась, но мужчина резко сжал руку в кулак и крохотные весы исчезли. - Могу. Но не имею права. Если этот мир будет добр, этот мир будет идеален. Но идеала быть не должно. Всегда должно быть противодействие. Я слежу за этим. И чтобы я следил за этим, мне продлили жизнь. - Ты помогал моему отцу, - Таэнор выпрямился. – Если ты следишь за равновесием, почему ты помогал моему отцу? Ведь тогда ты склонял чашу весов в пользу него, а не моего дяди, Кайо. - Не склонил, а уравновесил. Кайо был сильным, - Эрэ-Аэрата прикрыл глаза, - и его чаша была выше. За ним стояло королевство, люди, слуги. А Раэнэл был одинок, с одним лишь мечом на боку. Помогая ему, я уравновесил их шансы. - И все же мой отец погиб, - процедил Крылатый юноша. - И, тем не менее, в мире равновесие. Я не спас твоего отца, но я спас его, - Темный кивнул на спящего сироту. – Одна смерть. Одна жизнь. К тому же…. Посмотри, - Чародей снова протянул руку, показывая весы. Одна из чаш медленно опустилась вниз, а другая поднялась. – Сейчас в мире нет равновесия. Преобладает зло. Красные жрецы нарушили Равновесие, и мне необходимо понять, как их остановить. Истребление массы людей во имя порядка это не выход, а значит - должен быть другой, более лояльный путь. Таэнор кивнул и замолчал. Чтобы скрасить неловкую тишину, он принялся делать медленные глотки и замялся, когда чай в кружке закончился. Занять руки и внимание было больше нечем, он поднял подбородок и невольно смутился - чародей смотрел на него проницательно, со всем своим вниманием, заглядывая через глаза в самую душу и там зеленым пламенем, будто выжигая ее. Таэнор, захотев отвернуться или моргнуть, не смог сделать ни того, ни другого – ярко зеленые пылающие глаза чародея завораживали, пугали и манили к себе, и поэтому парень невольно потянулся ближе так, что их лица чуть не соприкоснулись. Маг моргнул, сбросив с Крылатого оцепенение, и тот поспешно отпрянул. - Тебя что-то тревожит, - произнес чародей и сложил руки на столе. – Ты с самого начала хотел мне поведать об этом, но никак не решался. Скрывать и бояться бессмысленно, Таэнор. Я защищаю и охраняю этот мир, и буду делать это столько, пока Боги не решат, что я засиделся тут. Говори мне все, что ты хочешь сказать и отбрось смущение и стеснение. Даже как мужчина мужчину – я пойму тебя. Таэнор молчал долго, отводя глаза, боясь, что архимаг снова нашлет на него оцепенение. - С детства я запоминаю сны, - наконец произнес он. - Иногда они не о чем, иногда с сюжетом. И вспоминая их, я вижу человека. Он не персонаж, он… наблюдатель. Он стоит где-то там вдалеке, за камнем, за деревом, где-то в доме, смотрит в окно. Мелькает как тень, дразнит, не подходит близко и отдаляется, когда хочу подойти я. - Как он выглядит? - Как я. Черные волосы, высокий, худой. В черной одежде. Но он далеко. Не могу видеть его лица. Чародей снисходительно усмехнулся и разлил чая себе и гостю снова. - Душа человека – любого человека, короля, крестьянина, обездоленного разбойника, мага, иногда может перерождаться. - Объясни, - попросил Таэнор и припал губами к кружке. – Спасибо. - Ты знаешь, что когда мы умираем, Лариат забирает нашу сущность к себе. Человек не открывает глаз, не дышит. От него остается лишь его тело – физическая оболочка. Душа его перенесется к Богу Мертвых, она сохраняет память, чувства, сожаления, то, что человек планировал. Иногда часть ее Лариат может вернуть обратно, если у этой частички есть место. Она остается с другим человеком. - И что, получается, во мне чья-то душонка живет? – Таэнор с сомнением поглядел на собственную грудь. - Я не стал бы так говорить, - улыбнулся чародей. – Я думаю, что в тебе живет часть твоего отца. Он наблюдает за тобой, живет в тебе. Он не показывается слишком близко, потому, что не хочет бередить твои раны – боль утраты это тяжело. Но когда-нибудь, когда ты станешь тверже, он придет к тебе, и во сне ты его увидишь. Поговоришь. - Это, скорее, напоминает мне какую-то болезнь. Это странно. Но спасибо, что объяснил. - Если я правильно понял твои мотивы и мотивы твоей матери, ты хочешь отправиться на Север к Королю Суклиазару и просить руки его дочери, Виолы. Она на год младше тебя, но уже расцвела. Если ты возьмешь ее в жены, у тебя будет шанс, как ты думаешь, вернуть себе королевство, которое ты так хочешь. Что делать с живым дядей, ты еще не знаешь. А что, если он откажется? - Значит, ничего не получится и я вернусь домой. Обратно, к матери. - Вы живете в деревне? - Нет. Мы всегда жили в гроте, близ деревень. Потом я понял, почему она меня берегла. Жрецы ищут людей с Геном, как и магов они их порочат и жаждут истребления. - Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой? - Да. Он сказал, что я должен быть у него не позднее зимы. Мне нужен путь. Я не очень хорошо знаю северную местность. - Что ж, хорошо, ради благой цели, можно и помочь. Отправимся к Суклиазару через пару дней, раз у него такие условия К тому же, - Маг поднялся и оглядел парня с ног до головы, – у тебя ужасная одежда. Может быть, в ней и комфортно, но идти к королю в таком наряде непочтительно и бестактно. В ней ты похож на бродяжку, а не на наследника. Таэнор оглядел себя и уныло кивнул. - Что ж, придется прикупить обновку.... - Нет, не придется. У меня есть кое-какая одежда, думаю, тебе она придется впору. Завтра будет тяжелый день, темные круги тебе не к лицу, там, - Маг указал на приоткрытую дверь левее, - есть кровать. Отоспись, как следует. Таэнор кивнув, поднялся из-за стола, поморщившись – ножки стула неприятно заскрежетали по полу и, стуча каблуками потертых сапог, скользнул в темную комнату и закрыл за собой дверь. Здесь пахло старой древесиной и землей, чуть влажной от мокрого снега, холод дул из нескольких щелей в полу – парень почувствовал это, как только разулся. Он, не снимая одежды, скользнул под одеяло, взбил подушку и сжался в комочек, но сон не желал приходить к нему. Шестнадцать лет он жил в горах, в краю на границе между Севером и Востоком, где почти никогда не бродили страшные Обездоленные и не патрулировали границы воины – слишком тихим и скромным было ничем не примечательное место. Он жил там, с мамой и дядей, без отца. Он не знал своего рода, и очень редко задавал матери вопросы о том, почему они живут не как все люди, в теплых уютных домах, а в какой-то сырой пещерке. В небольшой деревушке вниз по реке у него появились друзья – милые и ласковые дети сапожного мастера, которые вскоре с семьей уехали дальше на Север – в этом месте было тихо, но не так уж и безопасно. А потом, когда он подрос, у него открылись крылья, и ему сказали, кем был его отец. И весь его скромный и тихий мир внезапно перевернулся вверх дном. Ощущая себя самым обычным и ничем непримечательным, он внезапно почувствовал себя каким-то благородным принцем, как из тех красивых сказок, что сочинял его по ходу дядя. В глубине души Таэнор жаждал найти то самое место, где погиб Раэнэл Крылатый. Сидеть на серых камнях, гладить их, и изредка поднимать глаза к обрыву, откуда Раэнэла и столкнули. Когда-нибудь он обязательно найдет это место, даже если это будет последнее, что он сделает. О том, как именно умер Раэнэл, не знали ни мать, и дядя. Таэнор узнал это от магов – тех, которые проходили мимо; сидели в корчме; стояли в сапожной мастерской, останавливались у стойки в трактире или выводили лошадей из конюшен. Разумеется, они знали, что Таэнор слышит и следит за ними. Знали и не предпринимали даже попытки остановить его. Когда у него открылись крылья, сначала он был напуган. Затем безмерно горд. А после - подавлен. За три года он научился их только расправлять и прикрываться ими. В остальном они были полностью бесполезны. Он пытался взлетать, но без наставника у него ничего не получалось. Ни Кару, ни мать не могли его научить. Изредка выходя ночью, он тихо просил своего отца помочь ему, дать хоть какой-нибудь знак. Чтобы оторваться от земли. Но каждую ночь на крылатого мальчишку глядела лишь слепая луна и он, промучившись с час, подавленный и разбитый, возвращался обратно. Два года назад мать рассказала ему о владыке, который правит на севере. Король Суклиазар, сказала она. Человек, у которого есть ген, подобный твоему. Человек, который всегда хотел соединить эти два гена, но уже дважды у него ничего не получилось. - Ты – законный наследник этого королевства. Раэнэл погиб, но никто не знает, что у него есть ребенок. Крылатый король. Владыка Запада. Ты хочешь стать королем? - Конечно! – воскликнул тогда Таэнор. - Но трон еще нужно будет вернуть. Если ты пойдешь к Владыке Суклиазару, он поможет тебе. Надеюсь, что поможет. Возможно, его радушие за эти шестнадцать лет уже испарилось, и его дочь обещана другому, но мы не знаем наверняка. Когда тебе исполнится шестнадцать, я отправлю ему письмо. С надеждой на ответ. На хороший ответ. И вот прошло уже почти три год. Уже весной ему будет семнадцать. Почему медлила мама, он не знал. Может быть, посчитала, что шестнадцать все же слишком рано для женитьбы. Но, в конце концов, ответ пришел. На сухом листе пергамента, который принес ворон, была всего лишь одна строчка. Король ответил сухо, без каких-либо намеков на что-то хорошее. «Я жду Таэнора, сына Раэнэла, внука Тол-Кариан, в своем королевстве не позднее зимы». Мама сказала, что не поедет с ним. Сказала, что это должен сделать он сам, без чьей-либо посторонней помощи. Оседлав белую кобылу, он поехал по тракту, не сворачивая и не отвлекаясь. И вот, спустя два месяца, с помощью двух чародеев, он наконец-то достиг этого маленького одинокого домика на сплошной равнине, где со всех сторон дул холодный пронизывающий ветер. « Что же я буду говорить, когда предстану перед Суклиазаром, - со страхом подумал парень, прижимаясь холодной щекой к потеплевшей стороне подушки, от которой пахло чем-то непонятным, - что я шестнадцатилетний подросток с крыльями, который никогда не знал своего рода, и жил все это время, как простой бездомный бродяжка, прошу руки его дочери? Прекрасной принцессы с Севера. Как вообще это будет выглядеть. Он станет смеяться надо мной. Потому, что это… бесстыдство. Это просто невыносимый бред, зачем вообще…. Зачем я вообще согласился на это?!»* * *
Тяжелые шторы покачивались, окно было чуть приоткрыто, впуская в покои холодный ветер с мокрым снегом, который, попадая, моментально таял и опадал холодными каплями на каменном узком подоконнике. В покоях короля было свежо и прохладно, хорошо дышалось полной грудью, несмотря на то, что по коже проходили мурашки от озноба. На небольшом столе, где царил легкий беспорядок, стоял медный канделябр с тремя тонкими свечами, которые дрожали от ветра, готовые тут же погаснуть. Закинув одну босую ногу на стол, Винторогий король сидел на стуле с высокой спинкой и изредка подносил к тонким губам стеклянный бокал с крепким вином, которое, плещась в бокале от каждого движения, напоминало разбавленную черную кровь. Рядом стояла тарелка с несколькими маленькими зелеными яблочками, такими кислыми на вкус, что они сводили скулы, а там же, на тарелке, лежало уже пять огрызков. Рядом с тарелкой лежал развернутый лист старой бумаги, с криво начирканными на нем словами. «Королю Бескрайнего Севера, Правителю Суклиазару. Я знаю, что Вы могли забыть о том случае, когда охранники Ваших земель привели четверых пленников, двое из которых были последними из своего великого рода. Но я не могла этого забыть. Как и то, что хотели Вы от Раэнэла Крылатого. Первенец Тол-Кариан погиб. Но я родила ему наследника. Крылатого наследника, законного короля Запада. Когда-то Вы хотели свести воедино два королевства и два рода. Сын Раэнэла, Таэнор - носитель гена. И если Вы согласны, он возьмет в жены вашу… дочь. Ожидаю Вашего ответа. Ару, супруга Раэнэла Крылатого». Разумеется, он помнил этих четверых. Девушку-воительницу и ее брата песнопевца, гордеца Тээа, истинное происхождение которого он узнал несколько позже, и самого Раэнэла – сбежавшего короля со сломанными мертвыми крыльями, которого он начал уважать уже на ужине. Через неделю после того, как они ушли из его королевства, ему пришло письмо от мага, служившего ему. Ему было нужно лишь одно перо, чтобы узнать нужную Суклиазару информацию. - Ты солгал мне, Раэнэл, - тихо произнес Суклиазар и снова пригубил вино, облизывая тонкие ободранные губы. – Только зачем…. Как был Тээа бастардом, так он им и остался, почему ты сказал мне, что он твой сын, а не племянник… Что бы это изменило? Мужчина вновь взглянул на письмо, а после от скуки взял двумя пальцами длинную и тонкую серебряную цепочку, тихо зазвеневшую в его руках. - А теперь тебя нет, и я никогда не узнаю, почему ты солгал мне, - с насмешкой добавил он. – Но есть твой сын. Твой родной сын на этот раз. Законный король Запада. Только после смерти Кайо, а Кайо еще живет. Живет и здравствует. Увы, моя щедрость знает границы. Если Таэнор придет с просьбой дать ему войско, я не прислушаюсь к нему. Однажды я уже предлагал, и мое предложение было нагло отвергнуто. Ради очередной простушки. А теперь она родила наследника. Таэнора, - Суклиазар желчно усмехнулся, покачивая бокалом в руке, - Что же, я взгляну на этого мальчишку, наследника Запада. Но пусть не надеется…. Что я дам ему то, что он так страстно жаждет. Приглушенный, тихий, но отчетливый стук в закрытую дверь прервал его тихий и ненавязчивый монолог с самим собой. Суклиазар резко дернулся, и бокал выпал из ослабшей руки. Стекло звонко разбилось на холодном полу в крохотной алой луже вина, струи которого лениво поползли к стыку в плитах и потекли по ним, словно кровь по венам. Суклиазар взглянул на дверь, заторможено соображая, а затем медленно и властно произнес: - Входи. Он уже знал, кто стоял за дверью. Этот человек приходил к нему каждую ночь на протяжении двух недель, но все равно его приход стал в этот раз какой-то неожиданностью. Ручка двери мягко опустилась, на порог вошел молодой мужчина, с длинными темными волосами, схваченными на затылке заколкой. Лишь две короткие пряди небрежно, по-детски свисали, обрамляя его лицо. Как и все маги, он предпочитал черные одежды и белые перчатки в знак своего отличия. Но как маг придворный, он не терпел одежды в пол, а носил легкую рубашку, мантию и узкие штаны, легко заправленные в сапоги, предназначенные для быстрого бега. Глаза у него сияли в темноте тусклым фиолетовым светом, и всегда были чуть прикрыты, а с шеи свисал небольшой александрит, оправленный в серебро. Вдовий камень. - Доброй ночи, государь, - мягко сказал он и, подойдя к столу, поставил крохотную стеклянную красивую склянку с искрящейся жидкостью. Суклиазар коротко кивнул, двумя пальцами взял склянку, вынул из нее крохотную пробочку, и залпом отправил содержимое себе в рот. Зелье обожгло его внутренности, словно в первый раз, горячее тепло, сменяясь холодом, потекло по организму. Суклиазар поперхнулся, кривясь и морщась. Практически сразу он почувствовал приступ тошноты и головокружение. Эти эффекты никогда не станут привычными. Король вытащил бледный язык, глядя на мага странным усталым взглядом. - Вы уронили бокал, - Амритаэл взглянул на разлившееся темное пятно. Суклиазар снова как-то заторможено посмотрел вниз. После принятия зелья у него плохо соображала голова, поэтому днем он никогда его не принимал. - Да-да… - Не беспокойтесь, я уберу. - Чародей неспешно приподнял руку, собирая пальцы вместе. Тихо звеня, маленькие осколки собирались, соединяясь вновь, стекло тихо затрещало, а после мягко опустилось на стол – целым бокалом. Двумя руками Амритаэл собрал разлитое вино и усмехнулся. - Сомневаюсь, что Вы будете это пить. Суклиазар коротко кивнул, и чародей резко развел руки в стороны. Вино, вытягиваясь вслед за ними, постепенно испарилось, оставив после себя лишь прекрасный чуть горьковатый фруктовый аромат. Суклиазар кашлянул, ощущая, как постепенно отступает тошнота. - Вас что-то тревожит? – Чародей свел вместе кончики пальцев. Суклиазар опустил ногу и поводил губами. - Я ожидаю гостей. Точнее, гостя. - Нет, Повелитель, вы ожидаете именно гостей. Сын Раэнэла приедет не один. Послышался резкий шелест – это маг смял кусок пергамента и легким щелчком пальцев отправил его в пылающий камин. - Неужели со своей матушкой? – Суклиазар скривил губы. Он спокойно относился к людям низшего сословия, но не отличался слишком уж ангельским терпением. – Я не хотел бы видеть ее снова. Воспоминание о дерзком отказе меня оскорбляет. - Он приедет с Темным предсказателем. Ворон прилетел пару часов назад. Он сказал, что они приедут через несколько дней, - Амритаэл скрестил руки на груди. – Вас тревожит их приезд? - Не то, чтобы тревожит, но я взволнован, - Суклиазар, приходя в себя после принятия зелья, пальцем указал магу на лежащее письмо. – А теперь, учитывая, что мальчишка едет еще и с этим колдуном… - В нашем учителе нет ничего опасного. Он прост до невозможности, - спокойно сказал Амритаэл. - Поэтому мы его и уважаем. Он никогда не замышлял какого-либо переворота. В его душе нет как зла, так и добра, он нейтрален. Хотя, скорее, я бы сказал, что он близок больше добру, нежели к злу. - Но его приезд сюда… Я знаю, он путешествовал по всему миру, он был и на Севере, но здесь ночлега никогда не просил. Понятия не имею, почему. - Не стоит искать тайного смысла там, где его нет. - Молодой чародей, протянув руку, взял скляночку. - Он едет сюда не за тем, чтобы юный Крылатый мальчик чувствовал себя особенным. Таэнор и так догадывается об этом. Он лишь показывает ему дорогу. Не хотелось бы, чтобы маленький хранитель Запада заплутал среди дорог и наткнулся на каких-нибудь разбойников, которые могут его убить. - Ему шестнадцать, - напомнил Суклиазар, - он должен уже владеть мечом, уметь летать и уверенно держаться в седле. Я хочу увидеть перед собой юношу, который подает надежды. Взглянув на которого, я увижу будущего правителя целого королевства, а не деревенского простачка, который, хмуря брови, думает, что выглядит величественно. Наличие гена это еще не все, что мне необходимо, чтобы отдать Виолу за него. - Видели ли Вы короля в покойном Раэнэле, когда он был здесь? – Маг мягко провел пальцем, закрывая окно. Холод был ему противен. - Да. В нем я его видел. В его манерах, в его твердости. Он был беглецом, но я смотрел на него, как на равного. Зная, чем ему может это грозить, он мне отказал. Да, смешение кровей это глупый и эгоистичный поступок, но он мне отказал ради себя самого. Не стал заискивать, а сказал все прямо, пусть это и было неприятно. Он был бы мудрым королем. Пусть и немножко эгоистичным. - Эгоистичным…. Но разве Вы не хуже того же Тол-Кариан? – с усмешкой спросил маг, - спустя полтора года после того, как родилась Ваша дочь, Вы отослали жену назад. В ее родной особняк. Все равно, что отреклись от нее. - Это брак по расчету, - процедил Суклиазар, поднимаясь. Амритаэл так же стоял, даже не думая отойти подальше. - Он мне нужен для продолжения рода. Дочь будет расти под моей опекой. - Да. Но своей законной супруге Вы не сказали. У вас было два года, чтобы сообщить об этом, но Вы даже не заикнулись о своих намерениях, - жестко произнес чародей, хитро сверкая фиолетовыми глазами. – Ложь. Чем отличается Ваша ложь от эгоизма Раэнэла? Ваш брак на благо государства, когда как несчастна Ваша супруга. И дочь, лишенная все эти годы материнского тепла. Тол-Кариан был счастлив со своей супругой, Алурой. Их дети были рождены по любви. - Мне не нужна дочь размазня и кисейная барышня, - Суклиазар невольно повысил голос. Амритаэл был все таким же жестким и холодным. - Она девочка, государь. Виола всегда физически будет слабее, чем мужчина, как бы вы не тренировали ее. А теперь взгляните на брак Тол-Кариан, на брак Раэнэла. Их семья была счастлива настолько, насколько это было возможно, и они не изнуряли своих детей, гоняя их, словно коня по загону. - Довольно, - процедил Суклиазар, кривя губы от негодования. - Как будет угодно, Ваше Величество. - Молодой чародей безразлично дернул плечом. - И я не привык заискивать, как большинство слуг при любом королевском дворе. Я лишь говорю Вам открыто то, что думаю. Вы же не казните меня за правду? – Он вскинул бровь. Суклиазар отошел к окну и тяжело вздохнул. - Порой необходимо иметь такт. Потому, что не каждая правда бывает нужна и приятна, - тихо произнес он. - И нет, я не казню тебя. Ты хорошо мне служишь, и без тебя я бы умер. - О, не преувеличивайте, государь. Зелье ослабляет действие болезни, не больше. - И, тем не менее, я все еще живу. Несколько лет назад чародей, взяв кровь у своего короля, с прискорбием сообщил ему, что у Винторогого правителя развилась страшная болезнь, которую называли в народе просто опухолью. Чаше всего она сопровождалась рвотой, головной болью, отказом от пищи и неизменной вялостью. От нее не было ни лекарств, ни нужных ядов, и поэтому человек, у которого находили эту болезнь, мог лишь попробовать продлить свою жизнь, тихо угасающую жизнь. Из-за болезни, Суклиазар заметно исхудал, глаза его провалились, а иссиня черные волосы потускнели. Очень часто он отказывался от еды, а если принимал, насилуя свой организм, его тошнило. Амритаэл убирал за ним, ни разу не скривившись от брезгливости, и молчаливо корил себя за то, что практически ничем не может помочь ему. - Этим зельем нельзя пользоваться постоянно. Оно может вызвать у вас привыкание. - Но без него боль будет невыносима, Амритаэл, - тихо проговорил Суклиазар. - Я не боюсь, но я не хочу ее терпеть. Однажды я уже терпел, и это были самые омерзительные ощущения, которые я когда-либо испытывал. - Вам нужно больше находиться на воздухе. Выезжайте на конную прогулку с дочерью, поговорите с ней о том, что ее интересует, а не только о тренировках и боях. Вы и сами не заметите, как станет легче. И душе, и телу. Я буду делать это зелье столько, сколько Вы пожелаете, но еще через неделю этого количества будет недостаточно, придется увеличивать дозу. А потом еще, и еще, и еще, если болезнь прогрессирует. - А потом? – охрипшим голосом прошептал Суклиазар, сглатывая липкий комок. - А потом… - Впервые за сутки по лицу Амритаэла скользнула тень печали, - может наступить внезапная остановка сердца от передозировки. Либо болезнь сведет Вас в могилу, либо средство от нее. - Незавидная перспектива, - тихо отозвался Суклиазар. – Сколько ты мне дашь? - Я не могу сказать вам точно. Немного, - произнес чародей. – Я хочу вас предупредить, что эта болезнь, она… нестабильна. Любое резкое движение может стать… последним. - Движение? – переспросил король, скрещивая пальцы. - Я говорю о решениях, которые могут вызвать бурю эмоций. Любых. Это может плохо повлиять на вас. Будьте спокойны – всегда и везде…. И еще, о вашем намерении…. - Виола не должна знать, я говорил тебе, - жестко перебил его Винторогой король. – И ты не скажешь ей ничего. И это решение окончательно. - Она может отказаться. Без ее согласия…. Это глупо. Вы не считаетесь с ней. Словно продаете. Это может обернуться очень плохо. Девушке всего пятнадцать. - Довольно, - холодно сказал король и махнул рукой. – Главное то, что она ни о чем не знает. Я скажу ей, когда придет время. Я скажу, а ты будешь держать свой рот на замке, как мы и договаривались. Ты не нарушишь моего приказа. А теперь, оставь меня. - Спокойной ночи, государь. Амритаэл спрятав баночку в длинных рукавах рубашки, развернулся и пошел прочь, но уже у двери, повернул голову и через плечо спокойно бросил: - Да, что я хотел сказать. Если Вы увидели короля в Раэнэле, Вы увидите его и в Таэноре.