Солнца луч осветит тьму

О, ты тоже здесь? Один из нас? Посмотри на меня. Медсестра катит кресло со мной, и я вновь чувствую себя овощем. Большим невкусным овощем. Я уже привыкла к мысли, что никогда не смогу ходить, но от этого не лучше. Смысл жить человеку, который сам даже из кровати встать не может? Я думала о смерти, но чем дальше, тем меньше это кажется хорошей идеей. Здесь за мной ухаживают, а что будет там — неизвестно. Я безразлично провожу взглядом людей, сидящих на скамейках, и вдруг мой взгляд останавливается на нём. Его здесь раньше никогда не было, уж я-то знаю. Первой мыслью было то, что это новенький, один из нас. Но он кажется здоровым, и я решаю, что это чей-то родственник. — Куда меня везут? — спрашиваю медсестру, и та от неожиданности останавливается: я никогда не говорю с медперсоналом, если в этом нет крайней необходимости. — Все процедуры на сегодня закончены, поэтому к вам в палату, — наконец отмирает она. — Оставь меня здесь, — говорю, и девушка, кивнув, уходит. Подъезжаю к большому дереву и останавливаюсь в тени его листвы. Вокруг весна, красиво. Даже пациенты, как нас толерантно называют (я же предпочитаю слово «овощи»), наслаждаются солнечным теплом и пытаются радоваться тому, что у них есть. Они обнимают деревья, слушая шелест ветра, любуются цветами, вдыхая их аромат, замирают, увидев птичку или белочку, умиляясь их наивности. У меня же другое занятие. Я пытаюсь угадать чужой диагноз. Это не так сложно. Некоторые, как я, в коляске. Другие из-за химиотерапии стригут волосы. Еще одни двигаются слишком неумело и неестественно. Этот парень явно выглядит здоровым и он идет ко мне. Что ему надо? — Привет, — улыбается, и я завидую его выразительному бархатному голосу. Если твоя мать наркоманка, стоит ожидать, что получишь дефект голосовых связок. Мой голос можно сравнить со скрипом несмазанных дверей. Если твой дед богач, стоит ожидать, что люди притворяются, будто не слышат этого. Но только не он. Деда ему не заплатит за толерантность. Я молчу. — Что ты рисуешь? — вот уж настойчивый. Я безразлично показываю ему блокнот, который всегда ношу с собой, чтобы меньше говорить. Там же и мое творчество. Ненавистный автопортрет. Там я стою. Всё враки, выдумка. Такого не будет. — Ты красивая, — улыбается он. Мне как-то не по себе. Может, он все-таки один из тех липовых друзей, которых дед и раньше присылал? Хотя я и правда красивая, как ни странно. Похожа на мать (до того, как она связалась с дилером). Я видела фотки. А потом сожгла их. — А я тоже рисую, — продолжает незнакомец. — Только больше люблю символику. Могу показать. Мне все равно. — Ты явно не болтушка, — его странная шутка выбивает меня из колеи. — А меня порой нельзя заткнуть. Особенно когда волнуюсь. Я, кстати Эрик. Он улыбается, и у меня возникает желание улыбнуться в ответ. Это означает, что пора уходить. Искореняем все, что вызывает желание жить. Овощи не бывают счастливыми. «Ариэль,» — тем не менее пишу в блокноте и сразу ухожу. Он снится мне ночью, и это просто невыносимо. Я не собираюсь влюбляться, как глупая школьница, но можно ли этим управлять? Научимся. Заплетаю косу, хотя это может сделать и моя сиделка, и выхожу на улицу. Игра «Установи диагноз» надоела, ведь я и так уже знаю диагнозы всех людей, кроме Эрика. Может, повышенная жизнерадостность? Или приставучесть? Ведь он снова подходит ко мне и спрашивает, как дела. Глупый вопрос. Спроси еще о погоде. Проходит несколько дней, и мне начинает нравиться новая игра под названием «Угадай, что дальше скажет Эрик». Зато имеет смысл тот факт, что он из овощей, а не посетитель. Родственники так долго не остаются и не клеят «пациентов». А он меня, похоже, клеит. Если честно, мне не совсем нравится это подобие дружбы. Я начинаю к нему привязываться, а это плохо. — Почему ты не можешь ходить? — однажды спросил Эрик. Я редко отвечаю на его вопросы, поэтому он даже не скрывает удивления, когда я пишу: «Тупая авария». Кажется, ответ понятен. «А чего ты не можешь?» — так хочу спросить, но не могу. Лучше быть немой, чем говорить как я. А на бумаге эти слова не пишутся. Не могу оставить доказательство того, что я не совсем безразличный овощ. Эрик словно ждет, когда я скажу это, но я молчу, и мы молчим вместе некоторое время. А потом он говорит о еде, и я записываю название нескольких блюд, чтобы потом попробовать их. К еде я могу быть небезразлична. Я же и сама овощ. Наконец мне делают операцию. Часть меня ожидала, что все пойдет не так, но, как ни странно, на самом деле операция успешна. С тех пор, как я попала в аварию, мои ноги превратились в тонкие палки, которым теперь надо тренироваться. Может, я смогу снова нормально ходить. Может, мой портрет не такой ненавистный. Эрик узнал, где я живу, и теперь навещает меня. Когда его нет, я жду, что он наконец придет. Когда он приходит, я мысленно прошу его уйти. В моей голове полная каша, может, это из-за обезболивающего. Спустя некоторое время я уже могу ходить на прогулки. Сначала небольшие, потом — все дольше и дольше. Эрик тоже со мной. Мне неловко, что медсестра, которая помогает мне ходить, слушает наши разговоры, но мы почти совсем не говорим. Я думаю, что даже мысленно попроси меня Эрик выйти за него, я бы мысленно ответила, и мы бы таки поженились. На одной из прогулок я встречаю Эрика с рыжеволосой красавицей. Она очень похожа на меня, только её ноги не выглядят как кости, обтянутые кожей. Он шепчет ей что-то на ухо и целует в щеку. И они смеются. Вот где моё место, снова говорит жизнь. Моё место в самом низу, рядом с ненужными вещами. Я крепко сжимаю глупый аппарат, на который опираюсь, что даже руки болят. — Кто это? — шепчу, чтобы на бумаге не было доказательств моей слабости. — Она одна из посетителей, — правильно истолковав мой вопрос, отвечает медсестра. Кажется, она мне немного сочувствует. Но мне все равно. Эрик не мой парень, мы даже не друзья. Сил идти больше нет, и я сажусь в кресло. Мене катят в палату. Там я сижу весь день. Только тогда понимаю, что влюблена. Да, мне не хочется, чтобы Эрик целовал других женщин, я хочу быть на месте той красавицы. А ведь я недавно получила надежду на нормальную жизнь. Возможно, спустя несколько лет я бы начала ходить как обычный человек и единственным признаком того, что я овощ, была бы притворная немота. Я позволила себе мысли о замужестве и детях. А это непростительно. Потом ко мне приходит он. Просто в палату. Осторожно садится на краешек кровати, чтобы не зацепить меня, и смотрит. Я удивлённо приподнимаю бровь. Не потому, что не ожидала, что он придет — я никогда не видела, как Эрик сидит. И сейчас замечаю выражение боли на лице. Оно появилось всего на миг, но я заметила. Ему больно садится. Он один из нас. Посмотри на меня. — Сегодня ко мне приехали родственники, — говорит беззаботным голосом. Лгун. — Это была моя родная сестра. Я безразлично пожимаю плечами. — Я просто… Ты, кажется, не то подумала, — его голос немного дрожит. Больше похоже на правду. — Знаешь, завтра утром у меня операция. Я удивлённо поднимаю голову. Он не похож на того, кому нужна операция. Я вопросительно киваю на его ноги. — Да, небольшие проблемы с суставом, — улыбается. — У нас есть нечто общее. Ещё неделя-две, и я буду ходить как ты. Но если для тебя всё будет улучшаться, то для меня исход более печальный. Операция — мой единственный шанс на нормальную жизнь. Похоже на правду. — Но я могу умереть, — Эрик делает паузу, и меня словно парализует. — Но лучше сгореть сразу с надеждой в сердце, чем медленно тлеть, превращаясь в кусок угля. До меня доходит простая мысль: Эрик не овощ, он не один из нас. У него есть надежда. — Я пришел попрощаться. На всякий случай. Он вытирает мои слезы, которых я даже не заметила. Я ведь никогда не плачу. Он целует меня, и я чувствую, что это наш последний поцелуй. Назавтра я получаю письмо. «Я сгорел с надеждой,» — пишет красивый ровный почерк. Я никогда не видела, как пишет Эрик. Под надписью мой портрет. Только голова и верхняя часть торса. Какая разница, что с ногами? Во время завтрака я смотрю на нож и вилку, и мне в голову лезут странные мысли. О книге, где парень путешествовал по аду. Я уже нашла там себе местечко в котле рядом с мамочкой. Если же случится невероятное, и я превращусь в небесного духа, то обязательно найду там Эрика.