Сотня дел до восемнадцати

Asian Kung-Fu Generation — Re: Re:

Понедельник — день тяжёлый и самый ужасный. Это Акааши выучил ещё давным-давно в детстве, когда понял, что именно понедельник обламывает весь кайф в лице выходных. И уж точно это не мог быть хороший день сейчас, в конце ноября, когда погода совсем не радует, темнеет рано, а учебный год в самом разгаре. «Я ведь ещё только второгодка, — думает Кейджи, выходя из дома. — За что мне все эти страдания?» Небо хмурилось над головой, скапливались не предвещающие ничего хорошего тучи, да и к тому же подул достаточно сильный ветер. Да уж, ноябрь вам не май месяц. Акааши ускорил шаг, чтобы поскорее дойти до школы и не попасть под дождь. В горле оседает какое-то неприятное чувство серости и замкнутости этого мира, сверху давят жилые многоэтажные дома, а, мягко говоря, пасмурное небо портит всё ещё больше. Хотя температура то и дело переходит нулевой порог, снег всё не выпадает, а на улицах красуются огромных размеров лужи. Такими темпами можно и в депрессию впасть. Да, прекрасное начало дня, недели, а для кого-то новой истории в жизни в целом. Внезапный дождь уничтожает все планы Акааши, хлынув резко и неожиданно, ещё и в середине пути. И зонт он как раз не взял. Оставшуюся дорогу Кейджи, осознав всю безысходность своего положения, идёт даже медленнее, чем сначала, и вымокает весь до нитки. А может к чёрту её, эту школу, развернуться назад и, сказав учителям о плохом самочувствии только на следующий день, уйти домой? Ну уж нет, сегодня прогуливать никак нельзя. Во-первых, Акааши не относился к тому типу учеников, способных с чистой совестью пропустить день, два, а может и месяц. А во-вторых, сегодня тренировка, без связующего в команде никак. И ещё капитан рассердится. Ну как рассердится, будет сидеть и ныть. Итак, Акааши всё-таки дошёл до здания академии, порядком промокнув, да так, что обычно немного завивающиеся непослушные чёрные волосы сейчас лежали идеально ровно, а со свисающих прядей струйками стекала вода. Скинув куртку и оставив половину вещей в шкафчике, Кейджи, зачесав волосы назад, чтобы смотреться хоть мало-мальски прилично (несмотря на мокрые штанины, которые, в принципе, если не приглядываться, заметить будет сложно), направился в класс. Но нет, по дороге его несколько раз толкнули и чуть не сбили с ног. А причиной тому был звонок, который должен был прозвенеть через одну-две минуты. — Акааааашиии, — слышится с другого конца коридора, и Кейджи понимает, что влип. И обязательно опоздает на урок. И ещё что-нибудь. Поэтому, стараясь слиться с толпой, пробирается к своему классу. А Бокуто пролетает прямо мимо него, даже немного задев плечом, но, как ни странно, не узнав в лицо. «То ли я настолько плохо с утра выгляжу, то ли причёска меняет всё», — раздумывал Акааши, полулёжа за своей партой. Ночь сегодня выдалась, как и всегда, не очень. Почему он так плохо спит с воскресенья на понедельник — наверное, так и останется тайной. Благополучно проспав первый и половину второго урока, Акааши решил проявить хоть какую-нибудь активность к третьему. Однако сконцентрироваться у него не получилось: вид в окне был намного интереснее, несмотря даже на то, что этот самый пейзаж он может воспроизвести до мельчайших деталей ещё с конца прошлого года. Плюс ко всему, своё место в раздумьях занял капитан волейбольного клуба, который, хоть и был величайшим идиотом на свете, весьма редко (ага, почти каждый день) ищет Акааши с первого же урока. Значит на то есть веская причина или ещё что-либо… Звонок прозвенел только спустя вечность и ещё пару минут после неё, и Кейджи тут же встал с места, направляясь к выходу, по пути прихватив денег, чтобы купить в автомате какой-нибудь газировки. Факт о Бокуто-сане номер двадцать восемь: если он с утра не может найти своего связующего, то все перемены вплоть до самой последней он просидит на лестнице, ведущей в подвал в северном крыле школы, пока тот не соизволит явиться. Акааши уже может с полной уверенностью сказать, что о Бокуто можно написать если не печатную версию Википедии, то хотя бы её четверть, а может, и треть. И это только всё то, что он держит у себя в голове. «Как это я угадал?» — Мысленно усмехнулся он, издалека завидев светлую макушку с топорщащимися волосами. — Бокуто-сан? Что-то случилось? — как можно тише и незаметнее подошёл сзади Кейджи, присаживаясь на ступеньку выше. Раньше Котаро бы подпрыгнул от неожиданности, трижды выругавшись, и стал бы клясться, что рано или поздно вызовет экзорциста. Как ни странно, ещё ни разу не вызвал. Хотя, зная Бокуто и его относительные проблемы с мозгами в виде высокой степени идиотизма, он ещё и не до такого додумается. А теперь он лишь оборачивается и широко улыбается при виде второгодки. — Да ничего особенного, просто я… — он замешкался, сжимая в руках какую-то потрёпанную тетрадку, склеенную скотчем аж в двух местах, которую Акааши приметил сразу. — Недавно тут разбирался в старых вещах и нашёл одну штуку. То ли сеттеру показалось, то ли Бокуто стал чуть-чуть серьёзнее в лице. Значит нужно немного помолчать, и дать правильно сформулировать свою мысль, и в то же время не давить на него слишком сильно, а то он может расстроиться. Ох уж эти перепады настроения. Однако капитан будто выпал из реальности, уставившись невидящим взглядом в стену перед собой. Терпение у Кейджи было буквально стальное, так что скорее любопытство и желание немедленно узнать, что это за вещь, заставили его пощёлкать пальцами у Котаро перед носом. Реакция была моментальной. — А, да, прости, задумался, — Бокуто? Задумался? Интересно-интересно… — Нашёл старые коробки с вещами из младшей школы. И тетрадку одну важную очень. В общем, если быть совсем кратким, то лет в пять я написал себе список дел, которые должен успеть сделать до совершеннолетия. А это самое совершеннолетие, как я посчитал, будет через десять месяцев и двадцать девять дней! — И к чему вы ведёте, Бокуто-сан? — Я свои обещания обычно держу, значит, нужно выполнить, — третьегодка вздохнул. — И сколько их там, если не секрет? — Около ста. Акааши чуть не поперхнулся воздухом. Только лишь представив себе, что мог пятилетний Бокуто (а это значит что его интеллект ещё более неразвитый, чем сейчас) понаписать в этой тетрадке, он тут же наложил на представление внешности маленького Котаро жёсткое табу. Ибо нечего представлять сурового придурковатого капитана таким милым. — Я всё это к чему… — он наконец-то поднял глаза на сеттера, будто немного стесняясь, и запустил пальцы в волосы, принимаясь машинально усердно чесать затылок. — Ну, это… Типа… эээ, ну вот так вот… — Конкретнее, — как можно мягче проговорил Кейджи, стараясь не обидеть и так пребывающего не в самом прекрасном состоянии капитана. — Просто скажите как есть. — Тут есть много дел, которые я не смогу выполнить сам. Пожалуйста, помоги мне. Хотя бы немного. То есть, я хотел сказать… Ты будешь делать их со мной? Всё это Бокуто выпалил на одном дыхании и даже зажмурившись, будто предлагал Акааши что-то неприличное, а к концу фразы так и вовсе перешёл на писк. Прошла секунда молчания, и он приоткрыл один глаз, наблюдая за реакцией Акааши. А тот буквально выпал в осадок. Уж чего-чего, а такого он ожидать никак не мог. Во-первых, такие, кхм, «дела» показались сеттеру чем-то личным и сокровенным, и на месте Бокуто он бы делиться таким не стал. Во-вторых, Котаро никогда не рассказывал о своём детстве, не считая парочки историй о заклеенном пластырями лице и соседских ободранных котах. Ну и в-третьих, почему всё это так внезапно и именно сейчас? Может, для Бокуто это правда важно. — Хорошо, Бокуто-сан, я согласен, — и Акааши слегка кивнул, будто подтверждая правдивость своих слов. Решение было принято молниеносно, даже быстрее, чем Кейджи решает, давать пас их четвёртому или не давать. Третьегодка весь просиял, вскочив с места, и с широкой лыбой набросился на Акааши с объятиями, будто тот сделал что-то невероятное. — Спасибо-спасибо-спасибо! Чёрт, я правда не ожидал, что ты согласишься! — восклицал Бокуто на привычной ему громкости буквально на весь этаж, стискивая несчастного сеттера ещё сильнее. Акааши считал это практически своим долгом. То ли обязанность вице-капитана, то ли дружба с Котаро, то ли ответственность за него, то ли эти умоляющие глазки. Кто знает, что это было. — А можно хотя бы посмотреть, что там? — Нет! — хитро ухмыльнулся капитан, тут же отпрыгивая от сеттера и пряча тетрадку за спину, — По ходу дела узнаешь. Завтра же и начнём! Последняя фраза раздалась уже из другого конца коридора, куда метеором нёсся Бокуто, будто опасаясь преследования от Кейджи. Ну и не очень-то нужно было. В этот момент Котаро жутко напоминал девчонку-младшеклассницу, которая ведёт дневники и пишет там каждый вечер о своей тайной безответной любви, делает глупые почеркушки и рисуночки, надеясь, что это поможет ей. Хотя кто знает, может у кэпа тоже было какое-нибудь пристрастие кроме волейбола. Акааши понял, на что подписался. Теперь для него понедельник точно стал одним из самых ужасных, точнее просто самых ужасных дней. Ну ведь нельзя просто так взять и отказать этой милой умоляющей мордашке. Точно, всё это началось именно в понедельник.