***
Лафонтейн и я росли на одной улице в пригороде Торонто, через два дома от нас уже начинался город. Из всех соседских детей, только у нас был примерно одинаковый возраст, Лаф был старше меня на два года, так что мы само-собой стали дружить. Когда мне было десять, Лафонтейн стал учить какие-то трюки на своем велосипеде. Я была восхищена, мягко говоря. Я просто не могла понять, как он перешел от простых «покатушек» со мной по улицам к прыжкам в воздух с кучей разных маневров. Он пару раз пытался научить меня, но я была слишком миниатюрной, так что, к одиннадцати годам я перестала пытаться. Я все еще помню тот самый момент, когда все стало меняться***
Я была снаружи, на лужайке перед домом, наблюдала за короткостриженым Лафонтейн, которому тогда уже было четырнадцать. Он устанавливал шаткую конструкцию в виде рампы, из кирпичей и двух деревяшек (которые не особо внушали доверие). Он объяснял как делать 180 barspin*, когда зазвонил домашний телефон. Я помню, что кивала на то, что говорил Лаф и в то же время пыталась прислушаться к разговору отца в доме. Я хлопала Лафонтейн, когда он приземлился в пятый раз подряд и не упал. В этот же момент мой отец выходил из дома, его немного потряхивало. Я сразу же заметила слезы на его щеках и в его глазах, казалось, больше нет жизни. - Л-Лора, дорогая... Мне нужно, чтобы ты села и выслушала меня—пожалуйста... Лафонтейн тоже его заметил и бросил свой велик, подбежав к нам. Сейчас это звучит глупо, но тогда мне это показалось очень плохим знаком. Лаф месяцами копил, чтобы купить велик, этот блестящий новенький BMX с огненно-красной рамой, под цвет его волос... он бы никогда не бросил его нам землю так небрежно, если бы, конечно, не произошло что-то серьезное. Он придержал меня за локти и помог сесть, мой отец сел передо мной на колени. - Дорогая, произошел несчастный случай... М-м-мамочки больше нет. После того, как он разрыдался, а я была повергнута в полный шок, я почувствовала, как меня сжали с двух сторон – Лаф и отец. После похорон я не выходила из комнаты три месяца. Будучи на домашнем обучении, с теперь уже покойным учителем, это не приносило больших неприятностей.. В конце концов, мой отец осознал, что я не смогу нормально жить в таких условиях. Я была отправлена в государственную школу и Лафонтейн снова стал моей опорой. Четыре недели спустя моего поступления, Лаф сделал кое-что, что было почти самым сильным толчком в моей жизни. Он подошел к моему дому, ведя свой новый велосипед одной рукой, а старый в другой. Не церемонясь, Лаф подкатил свой старый велосипед к моим неожиданно гостеприимным рукам. - Ну, чувак, я думаю пришло время попробовать снова.***
С того момента я была помешана. Ничего не могло побороть серую тяжесть, давящую на меня с момента похорон, кроме удавшегося трюка. Ни марафон фильмов о Гарри Поттере, ни горячий шоколад, ничего. К тому моменту мне было уже четырнадцать лет, у меня был внушительный набор трюков за пазухой, в том числе некоторые, которые даже ребята из местного скейтпарка, постоянно голосившие о том, на сколько они старше и сильнее меня, о которых они даже мечтать не могли. Лафонтейн и я просто веселились. Мы соревновались друг с другом. Лаф был гением в сооружении линии трюков, которые переплетались между собой и были технически забавными, пока я фокусировалась на более, цитата/не цитата, «напористых» трюках. Большие высоты, большие ступеньки, большие переезды, называйте как хотите. Я все их преодолела, при помощи Лафонтейн, мне удалось сделать все трюки с невероятной технической точностью. Шестнадцатилетняя я, мое имя уже было на слуху. Лафонтейн тогда участвовал в местных шоу на протяжении нескольких лет и меня туда стали приглашать. Вместе мы были силой, с которой невозможно бороться. Если мы двое участвовали в соревновании, можно было без сомнения сказать, что две самые высокие награды достанутся нам. Обычно мы боролись с ним за золото. Все стало становиться сложнее, когда мы стали взрослеть, но плевать. Это была моя личная жизнь, а для Лаф личная жизнь и соревнования слились воедино.***
Я начала задумываться о своей ориентации уже в младшем возрасте, но никогда не думала об этом слишком много, пока не пришла середина-конец моей подростковой жизни. Когда то, что я – лесбиянка стало становиться слишком очевидным, я пошла советоваться с Лаф, как я обычно делала, если меня что-то беспокоило. Мои постоянные размышления влияли на мои выступления на bmx и я знала, что я не смогу разобраться с этим в одиночку. Бывали дни, когда мы катались в скейтпарке и я замечала привлекательную девушку, то сразу же забывала, что делала до этого и начинала ехать на всей скорости, в итоге врезаясь в какую-нибудь рампу. Я, наверное, потратила половину своих сбережений на новые обода для колес и руль перед тем, как мне исполнилось шестнадцать. Ни капли не помогало и то, что общественный бассейн находился напротив парка. Милые девушки в бикини представляют собой серьезную угрозу для маленькой райдерши-лесбиянки и, в конце концов, я же тоже человек. Иногда бывало, что я не вылезала бы из кровати из-за боли в животе, которая приходила от одной мысли, что я ненормальная. Такие моменты наступали после того, как я была невероятно кокетлива с девушкой или, наоборот, потратила слишком много времени на прочтение слэш фанфиков по Гарри Поттеру и понимала, что слишком возбудилась от них. Лафонтейн не осуждал меня ни за что, он был моей маленькой красноволосой стеной поддержки. Мы вместе работали над хаусом внутри меня. Когда мне было семнадцать, я совершила камин-аут перед своим отцом. Я даже и не мечтала о лучшей реакции. Даже Лаф отреагировал не так спокойно. К сожалению, в соревнованиях разделяют не только по возрасту, но еще и по полу. Лафонтейн рассказал, что он нон-бинарен* когда ему было пятнадцать и я поддерживала его все время, пока его родители осознавали всю суть. Фишка в том, что судьям на соревнованиях плевать на твою самоидентификацию, им важно лишь то, что говорит твое свидетельство о рождении. Не смотря на то, что Лаф все еще мог участвовать, я замечала нотку боли в его глазах, каждый раз, когда объявляли начало соревнований женского отделения. Лафонтейн слишком любил дисциплину, чтобы дать гендеру встать на пути к вершине игры, со мной идущей рядом, но позади.***
Звук апплодисментов вытащил меня из мыслей и сфокусировал мое внимание обратно на парк передо мной. Люди на трибунах с самодельными плакатами в руках в поддержку любимых скейтеров и я снова слышу крики толпы, когда начинает говорить диктор. Черт, я даже не заметила, как люди стали собираться впереди меня, чтобы поддержать других. - Ладно, ребята, добро пожаловать на Dew Tour 2015! Мы готовы начать женское отделение любительского уличного скейтбординга. Каждому скейтеру дается три заезда по 45 секунд. Позже мы подсчитаем средние баллы за все три заезда и кто наберет больший бал - станет победителем в этом отделении. Тройка лучших скейтеров получит возможность пройти на следующий этап соревнования! Я вижу как мои конкуренты ходят вокруг платформы, которая соединяется с первой линией препятствий соревнования. Некоторые из них эмоционально переговариваются, другие качают в ритм музыке, что играет у них в наушниках, одна девушка стоит в стороне, скрестив руки на груди и положив голову на перила сзади. Все, что я могу понять - это то, что у нее длинные волнистые волосы, которым не дает падать на лицо бейсболка, перевернутая зеленым козырьком назад, она с ног до головы одета в черный. Черный длинный топ с открытыми боками, черные браслеты, черные джинсы скини и черные низкие кеды. Солнце сияет на ее бледной коже почти столь же ослепительно, как лучи, отражающиеся от препятствий вокруг. Машинально подмечаю насколько она великолепна, даже издалека. Мой взгляд возвращается к диктору, который продолжает свою речь. - Первая в номинации – любимица фанатов, возрастом двадцать один год, родом из Торонто, Кармилла Карнштейн! Я облокачиваюсь на ограждение, чтобы видеть дальше, чем все стоявшие рядом. Я не могу перестать смотреть. Толпа снова взрывается криками, когда звучит сигнал о начале первого заезда. С уверенной ухмылкой, которая словно была адресована мне, девушка, на которую я смотрела меньше двух минут назад, бросает доску на землю и отталкивается от земли без каких-либо усилий. Я сразу же очарована. Следующие 45 секунд я не слышу ничего из того, что говорил диктор.