***
— Знаешь, Штурмовик, — говорит Себастьян, — Я много думал о том, что ты мне рассказал. — О чем именно? — мы сидим в кабинете химии. Задроты ушли, Белая в школе где-то трахается с Би Джеем, Джейн, Немец и Лесли ушли в волшебную страну. А я хочу вернуться домой трезвым, поэтому я здесь. — О Чарльзе, — усмехается он, и у меня перехватывает дыхание. Заткнись. — Ты описывал парня нашей Лесли, — он заглядывает мне в глаза. Заткнись. — И если это правда он, тебе пиздец, — говорит он. Закрой свой ебаный рот. — Надеюсь, твой Чарльз не трахает ее. Я не хочу этого слышать. Я не хочу об этом думать. Я не хочу. — Эй, все хорошо, — Себастьян аккуратно дотрагивается до моего плеча, — Прости. — Хочу курить, — говорю я. — Ладно, — говорит он и ведет меня в школьный туалет. — Ты мне нравишься, Штурмовик, — говорит Себастьян, стоя напротив меня. — Круто, — говорю я, пожимая плечами и глубоко затягиваясь, — Ты мне тоже, наверно. — Чудесно, — он целует мою шею, и я наклоняю голову в сторону, — Это просто чудесно. Себастьян обнимает меня и целует. Его губы все еще волшебные, а язык со вкусом апельсиновой жвачки все еще творит невероятные вещи. Я начинаю возбуждаться, когда он кладет ладони на мою задницу. — Я хочу отсосать тебе, — шепчет он мне на ухо, и я толкаюсь ему в пах. Да. Себастьян опускается на колени так, будто я королева, которая сейчас наградит его рыцарским титулом, а штаны с меня стягивает, словно я яйцо Фаберже блять. Его длинные пальцы снова гладят Твое имя, и мое шипение нарушает тишину этого романтичного места для минета. — Ладно-ладно, — говорит он и облизывает мой член, — Я больше не буду. Я прислонясь к стене, закуриваю и закрываю глаза. Не могу избавиться от образа Твоих губ, насаживающихся на мой член. Сука. Рот Себастьяна горячий и влажный, его руки поглаживают мою задницу, пока мой член проникает в его горло. Глубоко. Мне приятно, но я трезвый, поэтому думаю обо всем и не концентрируюсь на удовольствии. До тех пор, пока он не начинает мне дрочить, сжимая губами головку. Я тяжело дышу и все равно блять думаю. Его рука сжимает мой член и быстро двигается, и в какой-то момент мысли исчезают, и я кончаю, сжимая зубы до скрипа. Ахуенно. Себастьян сглатывает и смотрит на меня, улыбаясь. Только бы он не полез целоваться. Это блять будет отвратительно. — Тебя проводить? — спрашивает он, застегивая мои джинсы. — Нет. — Ты придешь еще? — Да.***
Дома меня ждут тыквы, с вырезанными на них членами, игрушечные летучие мыши, бесформенная куча искусственной паутины и счастливые мистер и миссис. — Привет, уебок, — улыбается Карл, поднимая в воздух банку пива, — Все нормально? — Ты признал во мне брата? — ухмыляюсь я. — Женщина, — трагическим шепотом сообщает он мне, закатывая глаза. — Я все слышу! — кричит Мари из ванной, — Привет, Джесси! — Привет, — смеюсь я, залезая в белый холодильник, — А почему у нас тыквы и вся эта херня? — Мы готовимся к семейной жизни, — говорит брат, — И развлекаем маленького уродца, то есть тебя. — О, как благородно! — улыбаюсь я, открывая банку пива, — А сигареты в этом доме есть? Я бы сразу развлекся. Карл кидает мне в лоб пачку, за что получает подзатыльник от подошедшей Мари. — За работу, негры, — говорит она и машет руками. Следующий час мы развешиваем паутину, расставляем по кухне свечи, запихиваем их в тыквы с членами и в холодильник и мешаем Мари готовить что-то странное. В итоге она выгоняет нас в магазин за ванилью, а мы покупаем две упаковки пива и пьем их на заднем дворе, пока миссис не зовет нас в дом. Я чувствую себя пятнадцатилетним, мне легко и весело. — Подарок, Джесси, — говорит Карл и протягивает что-то прямоугольной формы, замотанное в розовую оберточную бумагу. С кроликами. Ну да. Я разворачиваю таинственный прямоугольник, и он превращается в первое издание «Бойцовского клуба». Ну нихуя себе. — Спасибо, — говорю я, обнимая мистера и миссис, — Вы блять лучшие мамочки. — Эй, — возмущается брат, — Я папочка! Мари счастливо смеется. Мы едим пирог, который пекла женщина, и ваниль для которого мы благополучно забыли купить и пьем пиво. Карл рассказывает, как он съездили к родителям девушки, как ее мама хваталась за сердце, а отчим за бейсбольную биту, как Мари узнала, что ее жених — наркоман, растлитель малолетних и еще-кто-то-там. Девушка хихикает, я улыбаюсь. Зажженные свечи отбрасывают таинственные тени, а ярко-желтые члены, светящие внутри тыкв, придают вечеру романтический настрой. И тут раздается стук в дверь. Меня выгоняют из кухни, и я, печально вздыхая, иду открывать. Наверняка, это Би Джей. Или Себастьян. Нет, Себастьяну нечего здесь делать. Я открываю и пытаюсь понять, зачем Би покрасил волосы в красный, и почему он уменьшился в размерах. Я думаю об этом несколько секунд, а потом задыхаюсь. — Хэй, детка, — говорит Чарльз, — С днем рождения.