HQ-драбблы

Что творится у Ойкавы в голове – всегда было для Ивайзуми той еще загадкой. Точнее, не совсем так: Ивайзуми совершенно точно мог сказать, что у Ойкавы в голове – куча заморочек, большинство из которых совершенно дурацкие, потому что Ойкава их сам себе надумал. Ивайзуми искренне не понимал, как так можно и зачем это надо, тем более, чаще всего заморочки не приносили Ойкаве – а заодно и всем окружающим – ничего хорошего. И теперь Ивайзуми уже неделю наблюдал, как Ойкава варится в киселе очередных глупых мыслей. В глазах просто-таки читалось, как Ойкава накручивает себя виток за витком. Ивайзуми стискивал зубы, отвешивал Ойкаве подзатыльники, когда он особенно глубоко уходил в себя – или улетал в облака, это как посмотреть. Ивайзуми убеждал себя, что злится, но на самом деле переживал: Ойкава вполне мог накручивать себя по поводу чего-нибудь серьезного. Вот, например, им обоим скоро поступать в старшую школу, мало ли что Ойкава успел для себя решить… Ивайзуми ждал – рано или поздно Ойкава все равно не выдержит и поделится, так было всегда. Но тот все молчал, обкусывал губы до крови, а потом снова кусал и сдирал корочку. Последней каплей стал Кагеяма. – Ойкава-семпай странно себя ведет, – первогодка смотрел так не по-детски серьезно, что Ивайзуми не удержался и закатил глаза. – Он всегда странно себя ведет, – отрезал он и отправил Кагеяму разминаться. Ойкаву Ивайзуми нашел в раздевалке. Тот еще переодевался – копался дольше всех, никогда раньше такого не было. – Надо поговорить, – Ивайзуми дернул его за ворот футболки сзади, чтобы оттащить вглубь раздевалки, подальше от двери. – Ай, Ива-чан, ты меня воротником придушишь! – Ойкава слабо брыкнулся и пошел следом. – Чего ты? – Это ты чего? – Ивайзуми даже понизил голос, и поэтому теперь шипел громким шепотом. – У меня уже первогодки спрашивают, чего это Ойкава-семпай такой придурок. Если даже им видно, думаешь, мне не видно? – Это кто это из кохаев меня придурком назвал? – Ойкава встрепенулся, тряхнул волосами. – Не переводи тему! – Ивайзуми скрестил руки на груди и нахмурился. – Выкладывай. – Нечего. – Будешь врать – буду всю тренировку посылать мячи тебе в затылок. – Ты пока еще не такой меткий. – А ты опять тему переводишь! Ойкава замолчал и засопел. Не хотел ссориться, хотя мог бы отбрить Ивайзуми. Но и говорить, что у него на уме, тоже не собирался. Ивайзуми нахмурился еще больше, вздохнул и покрутился на пятках, ероша себе волосы на затылке. – Ладно, давай, выложимся на тренировке. Может, у тебя мозги в кои-то веки на место встанут. Потом поговорим. – Ладно, – удивительно покладисто повторил за ним Ойкава и расслабился: перестал сопеть, напряженные плечи опустились. Ивайзуми жестко растрепал ему волосы, дождался возмущенного айканья и направился к выходу. Ойкава стал немного больше похож на себя: собранный, сосредоточенный, за всю тренировку он, кажется, ни разу не залип, глядя в одну точку. И губы свои в покое оставил. Разговаривать, пока вся команда переодевалась, было, конечно, невозможно. Ивайзуми собрал в кулак остатки своего терпения и даже не стал пытать Ойкаву, как только они вышли на улицу. Так и шли молча – Ойкава даже не трещал о волейболе, не рассказывал, что заметил на тренировке, не делился соображениями насчет предстоящих игр, как обычно. Только сжимал лямку сумки обеими руками и внимательно смотрел под ноги, как будто был уверен: где-то там есть яма, главное – вовремя ее заметить. – Ну? – Ивайзуми все-таки не выдержал, когда они остановились на перекрестке. Здесь они обычно расходились – Ойкава направо, а Ивайзуми шел чуть дальше. – Приходи ночью. Часам к двенадцати нормально будет, – у Ойкавы был странно бездушный и невыразительный голос. Ивайзуми понял, что теперь переживает уже не на шутку. Хотелось выколотить из Ойкавы эту его дурь, но руки почему-то не поднимались. – Приду, – коротко пообещал он и отвернулся. По дороге домой думал, как сильно стукнет Ойкаву, когда все наконец разрешится и окажется, что все это очередные глупости. Ивайзуми очень хотелось, чтобы это было просто глупостями. Ровно в двенадцать ночи он бросил в окно Ойкавы камешек помельче. Вообще Ивайзуми мог бы дотянуться и постучать, но привычка бросать что-нибудь осталась еще с младшей школы, когда для этого Ивайзуми откровенно недоставало роста. Ойкава открыл почти сразу, огляделся, высматривая, нет ли за Ивайзуми «хвоста». Ивайзуми громко фыркнул: вот идиот. – Отойди, дай залезу. Тут не жарко, знаешь ли, – Ивайзуми зацепился за край окна, подтянулся и влез к Ойкаве в комнату. – Тогда возьмешь мою куртку, – Ойкава ткнул ее Ивайзуми в грудь, едва тот спрыгнул на пол. – Это еще зачем? – Прогуляемся. – Не можешь просто рассказать уже наконец? – Ивайзуми до боли сжал челюсти, но куртку взял и стал натягивать. Сразу стало тепло – Ойкава ее явно только что сам надевал и успел нагреть. – Нет. – Ты достал, – Ивайзуми сказал это даже не зло, просто устало. Сам Ойкава натянул худи с большими карманами, сунул в один фонарик, в другой – телефон. Оттеснил Ивайзуми от окна и сам полез наружу. Ивайзуми держался немного позади – в конце концов, только Ойкава имел понятие о том, куда они идут, и знал дорогу. Постепенно и Ивайзуми стал соображать: они перелезли через два забора, рядом не было автомобильной дороги, а деревья попадались все чаще – высокие и крепкие, с густыми кронами. Судя по всему, Ойкава вел его в маленький заброшенный парк – или это когда-то был яблоневый сад?.. Ивайзуми уже не помнил. – Я видел инопланетян, – тихо произнес Ойкава. Он неотрывно смотрел на пятно света от фонарика. – А? – Инопланетян. Я видел, – на этот раз Ойкава вскинул голову. От неожиданности Ивайзуми резко затормозил, и Ойкаве пришлось остановиться тоже. – Да ты издеваешься! – застонал Ивайзуми и сдавил виски пальцами. – Поверить не могу! Я тебе устрою, дождись… – Я правду говорю! – голос у Ойкавы звенел от напряжения и чего-то еще. Чего-то, чего Ивайзуми раньше никогда от Ойкавы не слышал. Чего-то очень похожего на отчаяние. – Я думал, ты эти бредни перерос уже, а ты все за свое, – шикнул Ивайзуми, но уже без прежней злой уверенности. – Я и перерос, мне давно не десять. А они возьми и… – Ойкава запнулся и глубоко вдохнул, успокаиваясь. – Неделю назад ворочался и заснуть все не мог, а потом в окно что-то светануло… такая вспышка, в общем, и все. А когда я посмотрел на улицу – там еще было видно, как они себе посадочную площадку подсвечивают и опускаются. – Да это наверняка просто вертолет был. – Вертолеты такими бесшумными и круглыми не бывают! – Ладно, а чего сразу не сказал? – Ивайзуми со вздохом потер глаза, сделал пару шагов и подтолкнул Ойкаву в плечо, чтобы он показывал дорогу дальше. Все равно если Ивайзуми был прав, то они уже почти дошли до того парка, посидят немного, Ойкава успокоится, и можно будет возвращаться. – Если бы я сказал сразу, ты бы не пошел. – Тоже верно, – Ивайзуми хмыкнул. Настроение странным образом ползло вверх. Все-таки он был прав, и все это оказалось очередными глупостями. А он уже было стал переживать, что Ойкава задумался о серьезном… Ойкава потянул Ивайзуми за рукав, когда они перемахнули через кусты, которые когда-то были низенькой живой изгородью. – Теперь тихо, – прошептал Ойкава Ивайзуми на самое ухо. Он даже фонарик выключил и спрятал в карман, зачем-то пригнулся, семеня вдоль кустов. Ивайзуми тихо прицыкнул, но тоже согнулся. В какой-то момент Ойкава и вовсе присел на корточки, рассматривая что-то через просвет в кустах. Ивайзуми кивнул наверх – не проще ли было просто встать и посмотреть нормально? Ойкава сделал огромные страшные глаза и замотал головой. Ивайзуми раздраженно сжал кулаки и несильно пихнул Ойкаву в плечо, присаживаясь рядом. Ойкава в ответ поймал его шею в сгиб локтя и пригнул ниже, заставляя смотреть в просвет между ветками. – Ничего не вижу. Поляна какая-то, – зашептал Ивайзуми, и Ойкава снова замотал головой, кивнул вперед – мол, смотри еще. Ивайзуми очень хотелось сжать его запястье, дернуть наверх и силой увести домой. Это начинало надоедать и раздражать по-настоящему. Ивайзуми сам не мог толком себе объяснить, почему до сих пор сидит за кустами и всматривается в темноту, почему потакал Ойкаве. Из головы не шло звенящее отчаяние в его голосе. Ладно, если ему это так важно, то Ивайзуми… – Кто это там? – Ивайзуми удивленно поднял брови. Ойкава с силой закусил губу и стал напряженно жестикулировать. Обрисовал в воздухе круг, у себя на лице – две огромные капли вокруг глаз… – Ну да, как это я не догадался, разумеется, это инопланетяне там бродят. Ойкава залепил Ивайзуми рот ладонью – холодной и влажной от нервов – и повернул его голову обратно к поляне. Ивайзуми видел две или три темные фигуры – отсюда, да в такой темноте они ничем не отличались от человеческих. И двигались на двух ногах вполне нормально. Если сильно захотеть, можно было бы придумать им головы больше обычных, но Ивайзуми считал, что это игра теней и воображения. А уж если это воображение Ойкавы… – У тебя рука потная, – Ивайзуми оторвал чужую ладонь от своего лица. – Ну, даже если вдруг ты прав – я сказал, вдруг, не дергайся! Так если вдруг, то чего ты ближе не посмотрел? Может, это чей-то розыгрыш. Или вообще тут какие-нибудь спецслужбы работают. – Зачем спецслужбам Мияги? – тихонько фыркнул Ойкава. Ивайзуми даже рот приоткрыл: ну надо же, в инопланетян Ойкава верил больше, чем в спецагентов. Удивительный человек и удивительный придурок. – Я пошел, – Ивайзуми нырнул за дерево рядом, потом за следующее – поближе к поляне. – Ива-чан, ты куда? – от беспокойства Ойкава даже шептать перестал. – Посмотрю ближе и скажу тебе точно, что это не инопланетяне, а тебе надо меньше телевизор смотреть! Ивайзуми сосредоточенно всматривался в темноту перед собой и нащупывал ногой путь – не хотелось, чтобы громко хрустнула какая-нибудь сухая ветка. Все-таки секретные спецслужбы, в отличие от инопланетян, по мнению Ивайзуми, существовали. В его локоть мертвой хваткой впились пальцы – так неожиданно, что Ивайзуми чуть не врезал Ойкаве с разворота. – Ты сейчас чуть не лишился ровного носа, я бы точно сломал, – мрачно сообщил Ивайзуми. – Я с тобой, – Ойкава вообще не обратил внимания на угрозу. – Я тебя одного не пущу. – Ты моя мама, что ли? – Я твой друг! – возмутился Ойкава. – Лучший. Ивайзуми даже нечего было возразить. Он сам тоже пошел бы, если бы Ойкаве в голову взбрело сунуться куда-нибудь. Но то Ойкава, его же за шкирку ловить нужно, а это сам Ивайзуми… Он чуть не вскрикнул, падая. Здоровенный корень дерева предательски подвернулся прямо под ногу, как будто вырос за одну секунду. Ивайзуми рухнул со стуком и шорохом, примял все те ветки, на которые так старался не наступить. На поляне резко вспыхнул свет, направленный вниз, на траву, и по бокам – как раз на деревья, через которые пробирались Ивайзуми с Ойкавой. – Ива-чан! – Ойкава крикнул и стал трясти его за плечо. – Ива-чан, поднимайся быстрее! Ивайзуми плохо соображал. Лицо Ойкавы, подсвеченное сбоку, расплывалось перед глазами. На периферии все вообще потемнело, словно кто-то прикрыл края картинки темной тканью. Через секунду за ней скрылся и Ойкава. – Ты что, ревешь? – Ивайзуми с трудом разлепил глаза и губы. Слева доносилось характерное шмыганье носа, и Ивайзуми точно знал, чьего именно. У самого Ивайзуми гудела голова, затылок ужасно саднило – видимо, он прилично приложился, когда упал. Даже больнее, чем подача Ойкавы в затылок. – Хаджиме! – мама склонилась над ним справа. У нее было такое встревоженное лицо, что Ивайзуми тут же стало стыдно. Он поджал губы, чувствуя, как густо краснеет. – Как ты себя чувствуешь? – Нормально. Пить хочу, – тихо отозвался он и Ойкава тут же прижал к его плечу холодный стакан с водой. Голову Ойкава не поднимал, смотрел под ноги и сжимал свободную руку до побелевших костяшек. Мама помогла Ивайзуми сесть, и он схватился за стакан. – Сейчас врач тебя посмотрит. – Зачем это? – Ивайзуми покраснел еще больше. – У тебя кровь на затылке была, – подал голос Ойкава и сжал кулак сильнее. Ойкава молча сидел у стены рядом с матерью Ивайзуми, пока тот терпеливо отвечал на вопросы врача, подставлял для осмотра голову, щурился на свет фонарика. – Сотрясения нет, – Ивайзуми выдохнул. Мама вышла вслед за врачом: – Поговорим утром. Ойкава остался. – Ну ты чего? Опять реветь там собрался? – позвал его Ивайзуми, и Ойкава сорвался со стула, залез к Ивайзуми на кровать и приткнулся под бок, загнанно дыша. – Ты меня до дома тащил, что ли? – Не-а, – Ойкава наконец поднял голову. – Было бы слишком медленно. Оттащил под дерево побольше, там овраг под ним был, и я с тобой спрятался. А потом стал звонить твоей маме, и нас забрали. – И? – Ивайзуми весь напрягся. – Я сказал, что мы дурачились. Отец мне уже наобещал десятка три наказаний. Тебе еще утром пообещают, наверное. – Я не про то, – Ивайзуми отмахнулся и дернулся, порываясь сесть, но Ойкава надавил ему на плечи, не давая подняться. Тоже слышал рекомендацию врача лежать и оставаться в покое. – Что там было-то? Кто это? Что за прожекторы включили? – Не знаю, – сам Ойкава сел и растерянно потер лицо ладонями. – Честно, Ива-чан. Когда твои родители пришли, там уже не было никаких прожекторов. И инопланетян никаких не было. И людей тоже. Вообще ничего. Ивайзуми молча уставился на растерянного, растрепанного и какого-то несчастного Ойкаву. Потянул его к себе – Ойкава улегся на место и обнял руку Ивайзуми, подтягивая ноги к груди, как делал в детстве. Ивайзуми смотрел в темный потолок. Перед глазами еще стояла вспышка света на поляне и лицо Ойкавы, подсвеченное сбоку.