HQ-драбблы

– Ива-чан, сбежим? – горячий шепот Ойкавы обжег ухо, и Ивайзуми вздрогнул. – Куда это? – он покосился на Ойкаву с подозрением. Подозревал Ивайзуми нехорошее: у Ойкавы блестели глаза, была закушена губа, а еще он нетерпеливо дергал рукой и то и дело цеплялся за руку Ивайзуми. – Гулять. Вдвоем, это же наш день, да? – Наш и еще нескольких десятков учеников, среди которых, если ты успел забыть, Мацукава и Ханамаки, с которыми мы собирались в раменную, – Ивайзуми понизил голос до громкого шепота. Они стояли в толпе таких же уже-почти-выпускников, сжимали в руках аттестаты и слушали речь директора. Вполуха. Ладно, не слушали, но должны были хотя бы сделать вид. – Ну и что, встретим их вечером! – Ойкава зацепил Ивайзуми за рукав пиджака и несильно потянул. – Мы в самой середине, Дуракава, – шикнул Ивайзуми и рукав из хватки выдернул. – Начнем пробираться к выходу – все заметят. Ойкава встал смирно и широко заулыбался. Ивайзуми вздохнул: он ведь только что согласился, сдался, и Ойкава записал на свой счет победу. Едва директор сделал шаг назад и вокруг них взметнулись руки для аплодисментов, Ойкава снова потащил Ивайзуми, на этот раз уже всерьез и крепко взяв за запястье. – Давай, рассказывай, что у тебя в голове, – когда они выбрались из школы, Ивайзуми сделал сердитое лицо и стал запихивать аттестат в сумку. – Не хотел, чтобы у тебя кто-то просил пуговицу. Ты ведь точно отдал бы, добрая наивная душа, – пропел Ойкава. Он даже не замедлил шаг, направлялся в сторону их спортивного зала. Ивайзуми молча дал Ойкаве подзатыльник – совсем легко и не всерьез. – Ну и что? Это всего лишь пуговица. – Это традиция с особым значением, – возразил Ойкава. Ивайзуми закатил глаза и сунул руки в карманы, подстраиваясь под его шаг. – Куда мы? – Вот сюда, – Ойкава зашел за угол, к запасному выходу из спортзала, и остановился недалеко от него. Ивайзуми недоуменно оглядывался. Хорошо знакомое ему место: обычно дойти до него все ленились, поэтому здесь почти всегда можно было посидеть спокойно. Если бы сейчас был простой учебный день, наверное, они с Ойкавой как раз обедали бы здесь, сидя на ступеньках у запасного выхода – для марта было уже очень тепло, даже чересчур. И Ойкава сгружал бы Ивайзуми овощи из своего бенто. Ивайзуми невольно заулыбался. – Ива-чан, – позвал Ойкава, выдергивая его из воспоминаний. – Ива-чан, я люблю тебя. Давай всегда будем вместе, – Ойкава тоже улыбался – как-то странно, Ивайзуми даже сказал бы – застенчиво, если бы не знал Ойкаву. В ладони Ойкава протягивал ему свою пуговицу. – Ты… – Ивайзуми запнулся и так и остался стоять с приоткрытым ртом. – Ойкава, ты чего? Мы же… – «Мы же трахались сегодня ночью, и еще шесть дней назад, и когда я влез к тебе в окно в прошлом месяце, и…» Ивайзуми смотрел то на Ойкаву, то на пуговицу в его руке, и понимал, что все пришедшее в голову говорить не стоит. – Мы же сто лет как вместе. Ну, год точно, даже больше. – Ага, – признал Ойкава и пожал плечами. – Но должна же быть, знаешь, развязка, счастливый конец, шоудаун! Это была наша долгая школьная история, и ей нужен последний аккорд, чтобы могла начаться следующая глава, – Ойкава сделал паузу и закусил губу. – Ты просто никогда не говорил, что любишь меня. Ивайзуми, зависший над пуговицей, резко поднял голову. Ойкава все еще улыбался, но лицо у него будто застыло, а плечи были напряжены и приподняты. – Придурок, – Ивайзуми порывисто обнял Ойкаву, стиснул его и зажмурился. Оба замерли. Ивайзуми отстранился первым, грубовато сгреб пуговицу с руки Ойкавы и сильно дернул свою. Та оторвалась с громким треском, и Ивайзуми также грубовато и неловко запихал ее Ойкаве в карман. – Люблю, конечно. Теперь уже Ойкава обнимал его, так же крепко, до боли в ребрах. Зарылся лицом в шею и улыбался уже счастливо, широко – Ивайзуми чувствовал это кожей. – Придурок, – повторил Ивайзуми и погладил его по затылку. И добавил тише: – Можно встретиться с Ханамаки и Мацукавой завтра. Сегодня же наш день, вроде как?