HQ-драбблы

Влажные сны Эйта еще со средней школы не любил. Это что-то непонятное, когда все, что ты видишь – только картинки в твоей голове, которых ты не хотел и не ждал, подкинутые подсознанием или еще черт знает чем натурально назло. А физические ощущения при этом совершенно реальные. Эта нестыковка – а еще непрошенность и внезапность влажных снов – и заставляют Эйту их не любить. Это неправильно, а еще это отнимает у него чувство контроля над своим телом – это даже пугает. Эйта привык ощущать себя – полностью – и контролировать. Он умеет прислушиваться к себе, все его движения – сознательные и выверенные. В конце концов, на волейбольной площадке без этого никак. Поэтому, еще не проснувшись, но уже смутно понимая, что тело горит, а подсознание подбрасывает грязные картинки, Эйта застонал. У него не было влажных снов уже несколько месяцев – примерно с того момента, как они стали регулярно дрочить друг другу с Сатори. У Сатори не было стыда, и это оказалось Эйте очень на руку, потому что дрочкой обходиться не хотелось с самого начала, а Сатори не стеснялся сам предложить зайти дальше и попробовать больше. Наверное, если бы не это, Эйта никогда бы не решился отпустить себя и потянуться к Сатори первым. Память, плавающая в полусонном мареве, отозвалась, подкинула несколько эпизодов полугодичной давности. Как Сатори с жадностью и любопытством смотрел на член Эйты, когда он первый раз кончил Сатори в руку. Как через пару дней без предупреждения наклонился и лизнул головку, стал легко толкаться кончиком языка в устье. Как потом открыл рот и с задумчивым видом перекатывал сперму Эйты на языке. Как выяснил, что у Эйты чувствительные соски, и стал радостно их терзать, вылизывать, царапать зубами и с силой сосать, заставив кончить так, даже без дрочки. Эйту накрыло теплой волной, она прокатилась по всему телу, оставила пожар в паху и щекочущее чувство в затылке. Эйта попытался проснуться, но все равно оставался на грани сна и реальности, хотя осознавал свое состояние. Или, по крайней мере, ему казалось, что полностью осознавал. Новые воспоминания Эйта вызвал уже намеренно – хоть что-то он мог сейчас контролировать, – решив, что очнется быстрее, если быстрее кончит. Кажется, это работало: он отчетливо ощущал на груди сначала фантомные поглаживания, потом более уверенные прикосновения. Сатори часто тер и щипал его соски, теперь это стало, пожалуй, самым верным способом быстро довести Эйту до оргазма – быстрее только минет. Эйта мог сколько угодно угрожать, что когда-нибудь придушит Сатори за его длинный язык, но на деле этот самый язык обожал. Грубоватые щипки сосков стали явственнее, более болезненными и оттого только более возбуждающими. Эйта снова застонал, сжал бедра во сне и попытался лечь на живот, чтобы потереться членом о кровать. Он проснулся не от оргазма, а от короткой и горячей вспышки паники – он не мог перевернуться, не мог толком двигаться. Паника окатила Эйту почти так же, как возбуждение до этого, и прошла почти сразу. Конечно, он не мог перевернуться – сзади прижимался и удерживал его Сатори. Эйта понял, что проснулся до конца, и расслабился. Прикосновения к груди, к соскам совсем не были нереальными и фантомными, Сатори действительно тер их, надавливал сверху ногтями, пощипывал и сосредоточенно сопел Эйте в затылок. На секунду руки исчезли, Сатори немного повозился, заново обхватил Эйту, и твердых, чуть горящих сосков коснулись уже мокрые от слюны подушечки пальцев. По телу прошла дрожь, почти судорога. Эйта застонал хрипло, громче, и немного выгнулся. Дрожь оставила ему почти болезненное раскаленное ощущение в паху, поджавшиеся яйца и совершенно слабые, желейные ноги. – Эйта-ку-у-ун, – радостно протянул Сатори, и в выгнутую поясницу Эйты ткнулась влажная головка его члена. – Да-да, доброе утро, – нетерпеливо пробормотал Эйта и выгнулся больше, пытаясь насадиться на член. Он должен был остаться достаточно растянутым с ночи. – Нет, сначала кончи так, – Сатори, судя по голосу, было весело, а вот Эйта недовольно застонал и снова сжал бедра. Сатори тут же втиснул член между ними и облегченно выдохнул Эйте на ухо. – А потом вставлю и подрочу тебе, – сухие губы прижались к ушной раковине. – Люблю, когда ты много кончаешь. Сатори чуть оттянул соски, отпустил их и растер, сжал ногтями. По уху прошелся длинный подвижный язык, скользнул внутрь, и у Эйты под веками вспыхнуло белым. Он весь напрягся, сжался, кончая, сквозь жаркую пелену слыша, как шумно задышал Сатори и как внизу захлюпало, когда он стал двигать бедрами и трахать сжатые бедра Эйты. Едва Эйта расслабился, Сатори сжал его член в чуть влажном от пота кулаке, собрал с головки капли спермы и растер по всему стволу. Эйта зашипел, живот у него поджался, а в следующий момент Сатори наконец толкнулся в его растянутый задний проход. Новый стон Эйта глушил, отвернувшись в подушку. – Подними ноги, Эйта-кун, – выдохнул Сатори на ухо, и Эйта подобрал ноги, согнул в коленях и подтянул к груди. Член сразу вошел глубже, Сатори стал коротко стонать на высокой ноте с каждым толчком. Кулак несколько раз прошелся по члену медленно, Эйта заерзал, сбивая заданный Сатори ритм – хотелось, чтобы и дрочил он так же, быстрее. Сатори намек быстро понял. Большим пальцем он растер по головке выступившую смазку – от того, как по чувствительной раздраженной коже прошлась грубая подушечка пальца, Эйту перетряхнуло, – и стал дрочить быстро, резко, сжал кулак так, что стало больно. Второй оргазм у Эйты тоже был такой – резкий и мучительный, он скрутил внутренности и выбил из Эйты весь дух. Эйта судорожно сжался вокруг члена Сатори, и тот протяжно застонал на ухо, с силой вжался пахом в ягодицы Эйты, кончая внутрь. Чуть отдышавшись, Эйта поморщился, немного отстранился, снимаясь с члена. – Вот же черт… – он медленно завел еще слабую руку назад и тронул горячие, влажные и натертые края ануса. – Ты не мог вытащить, что ли? – недовольно прицыкнул Эйта. От вытекающей спермы между ягодиц неприятно пощипывало. – Ну-у-у так было бы не интересно, – Эйта слышал улыбку в голосе Сатори. Он тронул Эйту за запястье и отвел его руку в сторону. – Не дуйся, я все уберу, – он хохотнул и вдруг зашуршал у Эйты за спиной, а потом с головой нырнул под одеяло. – Что ты… – Эйта не договорил и закусил губу. Между ягодиц прошелся язык – раз, другой. Сатори лизал от самых яичек, останавливался, шумно чмокал анус и трогал языком снова. Эйта никогда раньше не кончал три раза подряд. А теперь все больше уверялся, что мог бы – пожалуй, исключительно благодаря отсутствию у Сатори стыда.