***
Дорога в школу оказалась на удивление лёгкой. Маринетт весело шла, присвистывая в такт подобранному ритму слов Альи. Её даже не раздражал тот факт, что её подруга щебетала под ухом тысячу слов в минуту, рассказывая, как видела вчера ЛедиБаг около своего дома и что та согласилась на интервью почти сразу же. — Представляешь, ЛедиБаг ответила на все мои вопросы, причём почти сразу после того, как я их оглашала! А ведь на некоторые из них, как я думала, ей бы трудно было ответить, помнишь же, я тебе говорила, что хотела спросить у ЛедиБаг... После этих слов Маринетт тяжело вздохнула. Ещё бы было не трудно — да она две ночи думала, как же ответить так, чтобы и за ответ считалось, и ничего личного не раскрылось. И избежать всего этого она не могла — Сезер бы когда-нибудь всё равно до неё добралась, а в остальное время бы доставала с жалобами Маринетт. Чёртова хитрость Альи. Сезер хитро сверкнула глазами, заговорщецки шепча подруге, что сегодня будет манья... Кхм, следить за ЛедиБаг. Маринетт снова вздохнула. Надо взять на заметку: вечером надо будет Кота попросить немного изменить маршрут патрулирования. Вряд ли он откажется. — ...головой ударилась, что ли? А домашку за меня кто сделает? Я?!.. Да как ты могла..! Опоздаешь? Да я... — Кажется, кому-то светит неуд, — присвистнул Нино, посмеиваясь над очередным скандалом Хлои. — О, дамы, — махнул козырьком парень в сторону Альи и Маринетт. — Утречко доброе. — Привет, — улыбнулась Дюпен-Чен. — Ты в своём репертуаре, — усмехнулась Сезер, локтем тыкая Нино в бок. Маринетт оглянулась: прибыл уже весь класс, не хватало лишь Сабрины и Адриана. — Ну вот, отлично! Домашки нет! Адриан вообще чёрт знает где! — нервно топнула ногой Хлоя, и сразу после этих слов к бордюру подъехал знакомый лимузин. — Адрианчик, я знала, что ты придёшь! — визжала она на ухо бедному Адриану, повиснув на его шее. Он даже из машины до конца выйти не успел. Маринетт покачала головой. Каждое утро она видела подобные сцены (если, конечно, не опаздывала), и хоть ей было стыдно за поведение Хлои, ни Адриану, ни кому-либо ещё она помочь не могла. — Привет, Хлоя, отцепись, пожалуйста, и пошли на занятия, — отрывая раз за разом от своей шеи руки Хлои, которые, как ни в чём не бывало, возвращались на место, произнёс Адриан. Эффекта от его слов, к его и не только его сожалению, не было. Наоборот, Хлоя, визжа что-то о поцелуях, раз за разом тянулась к лицу Агреста, который успешно уворачивался. Кто-то из учеников, — кто, Маринетт не знала, потому что знакома в коллеже была не со всеми — проходя мимо этой сцены, остановился, обращая своё внимание на Хлою. — Ты даже не имеешь права вот так обнимать его, не то что лезть целоваться, — обратился он к ней. — Он всё-таки не твой парень. — А вот и мой! И имею я право на всё! Хлоя, обозлённая замечанием парня, резко схватила лицо Адриана и притянула к себе. Вся школа притихла, когда Хлоя поцеловала Адриана. Маринетт не знала, сколько стояла. Всё произошло слишком быстро, неожиданно и разочаровывающе. Её сердце резко ухнуло вниз, она слышала лишь собственный пульс в голове и не знала, что делать. Все мысли покинули голову. Развернувшись на пятках, Маринетт пошла прочь от школы. Отчего-то стало больно. — Маринетт, ты куда? — одёрнула подругу Алья. — Я ненадолго. — Успокойся, не он же её поцеловал, а она... — Сказала же, ненадолго, — повторила Маринетт, и на этот раз голос немного дрогнул. Алья знала, что её подруге сейчас хотелось немного посидеть одной, позлиться, поплакать. В такие моменты она не всегда любила чью-то компанию. Сезер была готова придушить эту чёртову Хлою.***
Маринетт вернулась в класс перед самым началом урока. Она тихо села на своё место, хмуро смерив взглядом класс: не хватало лишь Сабрины и Хлои. Ну и пусть, ей же лучше. Она не обменялась ни словом с Альей, лишь устало повернула голову, наградив подругу благодарственным взглядом, получив оценивающий, сожалеющий и понимающий в ответ. Пару минут спустя в кабинет влетела Сабрина, неуклюже споткнувшись и распластавшись прямо под носом учительницы. — Эм... Извините, можно мне... войти? — неловко спросила она. — Ты уже вошла, — придирчиво отметила миз Менделеева. — Ты же предупреждала меня, что опоздаешь, зачем спрашиваешь разрешения? Могла просто войти и тихо сесть на место, не срывая мне урок. — Да, миз Менделеева... — слабо отозвалась Сабрина, плюхнувшись на своё место и тут же подскочив. — А Хлоя? Где Хлоя? Я же домашнюю работу ей не отдала! — испуганно воскликнула она, уставившись на учительницу. Та тяжело вздохнула, смотря на посмеивающийся класс, и хотела было ответить, как прозвенел звонок и ученики резко подорвались из-за своих парт и убежали. Нино и Адриан перекидывались фразами, идя в школьный двор, когда за ними Маринетт плелась вплотную к стене, пока Алья тащила её за руку в своём направлении. Всё вокруг было привычно и довольно типично — растекающиеся по школе подростки, гневные учителя, распахнутые кабинеты... Если бы не дверь, мимо которой проходила Маринетт: та резко открылась, — видимо, с пинка ноги — расшибя девушке голову. На грохот обернулась половина толпы коридора, наблюдая за падающей школьницей, когда из-за двери нагло высунулась довольная физиономия Лилы Росси. Она одарила скептическим взглядом пострадавшую, даже не думая извиняться, и спокойно прошла к Адриану, поражённо оглядевшему сначала Маринетт, затем Лилу. — Ну что, Адри, пообедаем вместе? — как ни в чём не бывало спросила она, дёрнув Агреста под подбородок двумя пальцами, тем самым вынудив парня посмотреть прямо в глаза. Адриан глянул за плечо Росси — на полу лежала Маринетт, рядом визжала Алья, елозя по лицу подруги платком, пытаясь стереть кровь со лба, тем самым только размазывая её. — Ты совсем из ума выжила? — разозлился Адриан, отталкивая от себя Лилу и направляясь к однокласснице. — Что-то не так? — вопросительно подняла бровь Росси, складывая руки на груди. — Да правда! — воскликнул Агрест, поднимая на руки Маринетт. — А если бы ты человека убила, тоже мимо бы прошла? Лила возмущённо раскрыла рот и, не найдя ответа, закрыла, затем снова раскрыла и закрыла, задыхаясь от негодования. — Да я тоже пострадала, между прочим! — Да что ты говоришь, — воскликнула Алья. — И где же? Глаза Лилы на секунду забегали, затем она вскинула руку. — Я, когда дверь открывала, ноготь сломала! — Конечно, наверное поэтому ты пнула её, — подметила Алья и добавила, придирчиво чётко выговаривая слово по слогам: — Ногой. Лила уже почти не дышала, глупо хлопая ресницами. Маринетт, тихо заёрзав у Адриана на руках, сжала чёрную ткань футболки. — Поставь меня, пожалуйста, — попросила она, вытирая щеку. Адриан крепче обхватил Маринетт. — Можешь отпустить, я отведу её в медпункт, — вмешалась Алья, понимая всю ситуацию и неудобство Маринетт перед Лилой, хоть виноватой была отнюдь не она. Агрест медленно разжал руки, аккуратно опуская Маринетт на пол. — Точно? — поинтересовался он. — Без происшествий? — Так точно, без происшествий, — подтвердила Сезер. — Только на минутку сядем на скамейку, да, Мари? Маринетт молча кивнула. — Вот и отлично. Лила, на которую уже никто не обращал внимания, завистливо смотрела на Маринетт, сидящую на скамейке. В её хитрой голове уже созрел план по отомщению, поэтому она быстро развернула Адриана к себе, наклонившись к самому лицу. — Ну что же, Адри, так нечестно! — довольно промурчала она, резко впиваясь в губы парня.***
Маринетт быстро добралась до дома. Она не думала, когда унеслась прямо из-под рук Альи, не думала, как болит голова и как смотрели на неё прохожие. В глазах до сих пор стоял этот день, все последние переживания и события. Шумно шмыгнув носом, девушка с силой дёрнула ручку парадного входа в пекарню, моментально влетев в помещение. — Папа дома? — спросила она который раз за месяц, возвращаясь домой. Сабина передёрнулась, едва не выронив уже проданную коробку с выпечкой. — Ещё нет, — ответила мадам Чен, подходя к дочери. Маринетт подняла голову, огорчённо и разбито смотря на мать, будто хотела услышать совсем другое, хотела узнать, что отец вернулся с затянувшейся командировки и сейчас отдыхал в своей комнате, что позже, когда он проснётся, она сможет обнять его и сказать, что скучала. Но снова, уже который раз разочарование с новой силой захлестнуло Маринетт. — Боже, солнце моё, что с тобой? — разглядев на лице дочери красную струю, взволновалась Сабина. Она могла понять злой и обиженный тон дочери, но сегодня её любимая дочь выглядела ещё более обиженной, тем более со лба стекала небольшая струя крови. — Это неважно, — ответила она, вытирая щеку и не обращая внимания на посетителей, удивлённо уставившихся на неё. — Где папа? — снова задала она вопрос, а по щекам хлынули слёзы. — Я... — Он сказал, что уехал на два дня! Он обещал, что приедет. И где он? Где? — уже не сдерживалась Маринетт. — Нету! Я же знаю, что папа ни разу не звонил тебе и от полиции нет никаких новостей! Я слышу, как ты ночью ходишь по дому и не можешь успокоиться, — Маринетт судорожно всхлипнула, вытирая рукавом глаза. — Он обещал! Пол года прошло, но где он? Сабина упорно молчала, понимая, что ничего, что хоть немного успокоит дочь, сказать не может. Ей бы самой кто сказал. — Ясно всё, — уже тихо сказала Маринетт, поднимаясь в свою комнату. Она осела на пол, обхватив колени и сотрясаясь от рыданий. Никто не мог понять её. Разве кто-то знал, как она молча роняла слёзы в подушку каждую ночь? А как скучала по отцу? Как ждала его? Кто-нибудь мог догадаться, что, принимая в свой адрес все ругательства Хлои, она ночами думала о своих недостатках? Кто может понять, как тяжело ей было после случайно подслушанных ею слов Адриана о том, что Маринетт ему ни в каких смыслах не интересна и что она не его идеал? Знал ли хоть кто-то, сколько она об этом вспоминала? А как чувствовала вину перед Котом, который раз за разом прикрывал её собой, рискуя жизнью, а она даже не могла подарить ему одно свидание? Понимал ли вообще кто-нибудь, как тяжело ей порой приходится должность героини Парижа? А как устала врать родным и любимым? Но ведь... сама же и виновата. Глупая. Не надо было ко всем подряд со всей душой, со всей добротой. Сама позволила потоптаться. Сама отпускала отца, хотя чувствовала что-то неладное. Сама молчала каждый раз, слушая все те унижения, которыми Хлоя бросалась в её сторону. После которых смеялся весь класс. Сама молчала о чувствах к Адриану, а затем обижалась на то, что он считал её всего лишь другом. Знала же, что никогда не будет с ним вместе, и всё равно надеялась. Жалела себя, а на самом деле из-за этого раз за разом ранила Нуара. Сама же допускала ошибки, рушившие всё то хорошее, что у неё было. А теперь уже всё равно.