Чёрный без сахара

Бобби, в общем, плохо соображает. Особенно когда напивается до одури. Особенно когда один. Развалившись на полу, он оперся о диван, в руках зажжённая сигарета и срать, вообще, если испоганит ковёр или расплавит кожаные вставки на узких штанах. И какой чёрт он их напялил? Не знает. Фоном звучит хип-хоп из динамиков музыкального центра, что Чживона нереально вставляет. Отвлекает от дурацких мыслей: найти где-нибудь телефон и набрать ту, чей голос не слышал, кажется, уже миллиарды лет. И только потом вспоминает, что не знает заветных цифр и, наверно, слава господи. — Разбила, — по-детски обиженно шмыгает носом и лениво перебирает разложенные по паркету части смартфона: отдельно валяется батарейка, крышка, кусочки сломанного экрана. Бобби даже рад сложившейся ситуации, потому что делает последний глоток из вмиг опустевшей бутылки и упивается хлынувшим огнём по самое сердце. Аой в его сердце. Может, наконец-то этот жар выжгет её. Ким чувствует себя полным идиотом, раздувающий солёно-горькие сопли во имя девушки, которая и его-то никогда по-настоящему не была. Встаёт на ноги, пошатываясь, и смеётся во всё горло. Угораздило же, — незнакомка по имени Джо взяла и выудила из самого тайного при тайного тайника эту дурацкую бутылку, а он уже почти забыл. Почти забыл мать твою! Это Аой предложила выпить с ним этот самый коньяк, когда вернётся к нему из Японии. А он, в свою очередь, пообещал себе подарить обручальное кольцо. Сделать её своей навсегда. Только Аой ни черта не нужно было, лишь прославленный в нужных кругах интервьюер с кличкой Бобби. Тогда она ещё была неприметной начинающей моделью, мечтающей попасть на обложку глянцевого журнала и о заоблачной славе. — Поздравляю, ты своего добилась! — хрипит Ким и зло хватает рамку с фотографией, чтобы потом на неустойчивых ногах доплестись до кухонного островка и кинуть её вместе с пустой стекляшкой в мусорное ведро. Почти повисает на столешнице, коря себя за то, что такой хилячёк — убило с ничтожно малой дозы, ведь не привык выпивать. Чживон вообще не любит этот противный привкус во рту. А ещё голова звенит, что будто сейчас рассыпется, как бедный гаджет, побывавший в руках у дикошарой. Или погодите, — это же в дверь трезвонят. Припёрся кто-то до края раздражённый и нетерпеливый. Бобби может только простонать — идти не хочется совершенно. Но оборвавшийся звонок, заменяют громкие пинки ногами. — Я знаю, что ты там! Ханбин. — Давай, открывай уже! Или я поведаю Чжине, что ты ей разрешил погостить у себя с месяцок-другой! — Шантажист хренов. Приходится всё-таки пойти и открыть заклятому другу злосчастную дверь. Хотя Бобби и в курсе, что Ханбин не станет трезвонить его сестрице, она ещё та любительница понавешать на него свои пакли. Но не пустить этого мудака в квартиру Ким не может. Тот потом устроит ему ад на земле: в виде сверхурочной работы — где-нибудь в три часа ночи, несколько дней подряд. — Ууу~, дружище… Не думал, что всё так печально, — тянет Биай, как называет своего главного редактора, добрая половина работников журнала «High Cut». И кроссовком зашаркивает подпалённый, брошенной сигаретой, пушистое недоразумение. — Решил сжечь себя заживо? Ханбин недовольно морщит нос и по-хозяйски плюхается на диван, закидывая свои лодыжки Чживону на колени. — Рассказывай, какое землетрясение случилось? Не явился в редакцию. Пришлось посылать на съёмки дорамы очередного новенького тупицу. А ты в это время в запой решил уйти, да ещё без меня! — хихикнул брюнет. — Так не пойдёт! — Да иди ты! — прыснул Бобби, смахивая с себя ноги товарища. — Выдохся я. Глаза Ханбина становятся уже не такими весёлыми. Прекрасно помнит все сердечные шрамы друга. Точнее, один глубиной с море, в кислоте котором бедные киты подохли бы уже все. Хотя Ким и пытается всё время скрыться за ненужными улыбками, вечными делами. Уже второй год вкалывает как проклятый и не знает света, пытаясь забыться. Не верит Биай, что такая прыть от чистой любви к журналистике. Сегодня Чживон впервые остался дома. Естественно, Ханбин забеспокоился. Уже полдень, солнце слепит в харю, а рабочее место, секс-символа «High Cut» пустует. Непорядок. — И что послужило твоему паршивому настроению? Бобби фырчит и дёргается как истеричный ребёнок в магазине игрушек. Биай даже на мгновение пугается, расширяя свои большие глаза до невероятных размеров. — Да бесит всё! Не нужно было ничего хранить, напоминающее Аой! Айщ~! — Я давно тебе говорил, что ты чёртов мазохист. Ставить фотку бывшей на самое видное место не каждый додумается. — Может отвалишь уже? — в очередной раз пикирует Ким, не находя других слов. Откинув голову на спинку дивана, он тяжело вздыхает и прикрывает веки. — Отдохнуть бы тебе. Не хочешь в отпуск рвануть? — Ещё чего! Всего лишь нервный срыв, с кем не бывает? «С тобой не бывает Бобби. С тобой», — думает про себя Ханбин и ёрзает задницей по скользкой обивке. Что-то жёсткое неприятно впилось в ягодицу. Пошарив под собой рукой, парень находит, позвякивающий мелкими побрякушками, женский браслет. У Чживона дома ЖЕНСКИЙ браслет! — Вот это новости…

***

Иногда внутренности выворачивает настолько сильно, а слёзы застревают где-то в глотке и душат… душат… душат… Джоан отчаянно жмурится и отворачивается от зеркала. Яркие отметены на белоснежной коже сияют в красках ночной синевы. И хочется просто стать небом и не чувствовать боль, что настолько въелась под кожу. Рукой держится за щёку, а синяк под пальцами отдаётся лёгкой пульсацией. Она почти жалеет, что вытворила настолько глупую выходку. Вот бы душа не трепетала птицей, пытаясь освободиться из клетки. Сидя вчера в полицейском участке, Джо молилась, чтобы за ней пришла мать, только не отчим. Только не Тэву со своей агрессией и с развязными ручищами, что за волосы вытащили девушку из здания. А потом, в памяти только звонкие пощёчины, крик и боль, когда нерадивая мать равнодушно отворачивается, спокойно продолжая готовить скудный ужин. Иногда хочется счастья. Простого человеческого, а вся семья собирается вместе, блещут улыбками, смотрят дурацкие фильмы и кидаются пережаренным попкорном. Но Сон никогда не знала ничего подобного. Только отчима, подавшегося в разгульный образ жизни, которого уже несколько месяцев назад как уволили с работы. Мать, совершенно не замечающую никого кроме, своего любимого сынишки, готовящегося стать отменным хирургом. И не спросили того чего сам хочет. Просто нужно кому-то взять на себя ответственность за семейные расходы, ведь на алименты Джоан не прокормишь четверых человек. Не на оборванку Сон же надеяться? Пока сводный братец ошивается в школе, Джо валяется на кровати и созерцает потолок. В школу она вообще практически не заявляется. Юми предупредит — «Сон снова стало хуже, она в больнице и бла, бла, бла…» — без каких-либо последствий. Проблемы с сердцем — это тебе ни шутки. Нет, Джоан не смертельно больна или что-то в этом роде. Но бегать нельзя, строгая диета, таблетки, на которые благополучно все забили, ведь кушать хочется больше. Задремав в многочисленных складках тонкого одеяла, Джоан подорвалась от громкого хлопка входной двери. За мутным стеклом окна проглядываются сумерки, а девушка глубоко вдыхает тяжёлый сырой воздух. Шлёпает босиком по ледяному деревянному полу, вгоняя в затёртую кожу подошв занозы, и распахивает настежь форточку. Порыв холодного ветра бьёт в лицо, заставляя довольно зажмуриться и представить, что сейчас находится не в старом обветшалом доме, а где-нибудь на вилле подле, развёрнутого до горизонта, океана. Желудок прискорбно урчит, напоминает о жалкой реальности. И спускаться вниз на кухню не очень-то и хочется. Джоан, проскальзывает в футболку Бобби. Лёгкие тут же заполняются, чувством свободы в виде горьковатого парфюма. С трагическим лицом влазит в узкие уже довольно маловатые джинсы и, скрепя зубы, скатывается по перилам на первый этаж — казалось, так веселее. Минки, свалив на небольшой кухонный стол учебники, рыщет среди завалов тетрадных листов и замечает сестру далеко не сразу. Озадаченно ерошит отросшие светло-коричневые волосы. Надувает впалые щёки. Выглядит как бездомный кутёнок, в изрядно помявшейся школьной форме. Сон шествует мимо него с невозмутимым видом, но внутренне желание щёлкнуть того по носу было очень сильное. Малец недовольно зыркнул на Джоан и, что-то крякнув себе под нос, плюхнулся на шаткий стул. Младше сводной сестры на целый год, Минки ведёт себя как звезда поколения, совершенно ни во что не ставя людей вокруг себя. — Предки дома? — без предисловий интересуется парень. Девушка, хлопнув дверкой пустого холодильника, облокотилась о него спиной и надменно сложила руки на груди. — Тэву ещё с утра не появлялся, а мать, кажется, снова улепётала к тому хахалю. Чхве, облегчённо выдохнув, отшвырнул от себя школьные принадлежности. Два учебника свободно миновали край стола и шлёпнулись на линолеум. Мог хоть немного позволить себе отдохнуть в отсутствие родителей. Сна не зная, корпит над конспектами, лишь бы не получать оплеухи. Называет Джоан безмозглой, раз так настойчиво раздражает отчима, доводя его до нервного тика. — Готов к промежуточным экзаменам? — ехидничает Джо, отрезая кусок от полусухого батона и намазывая на него ягодный дешёвый джем. — А сама? — фыркает брат. Его презренный взгляд скользит по девичьему лицу, отмечая, что синяки потемнели, а под припухшими глазами залегли тёмные круги. — Когда последний раз на уроки ходила? Можешь припомнить? — Я собираюсь заканчивать школу экстерном. И, вообще, это не твоё дело! — Ты? Экстерном? Не смеши! — Учи свои закорючки и не умничай! Злость заклокотавшая под грудной клеткой, вырывается из горла глухим рычанием. Джоан, сунув батон обратно в шкаф, метнулась было из комнаты, но входная дверь снова скрипнула, впуская в дом ругающиеся голоса. — Сколько можно туда мотаться, ты уже прописалась там! Лучше бы за детьми смотрела! — Успокойся, меня пригласили на день рождения! Я еды нам, между прочим, принесла! — Заебала! Джоан носом к носу встретилась с Тэву. Он сейчас представлял из себя закрутившееся яростное торнадо, готовое начисто смести всё со своего пути. И сметает. Не глядя отпихивает девушку и она с силой впечатывается в косяк. — Жрать давай! — орёт мужчина жене, от души треснув кулаком по столу. Снова в дурмане перегара. Снова заставляет сжаться до молекулы и исчезнуть. Детей как ветром сдувает. Они скрываются у себя в комнате на двоих и жаль, что замка нет. Джо почти расслабляется, когда снизу всё стихает и успокаивается. Брат обессиленно уснул, размазавшись щекой по учебнику. Почти мило. Но кто бы мог подумать, что соседская тварь решит сегодня подкинуть такую жабу. В два часа ночи дом через дорогу загрохотал от оглушительной музыки, оповещая всю улицу, что местная свита затеяла грандиозную вечеринку. И это в четверг. — Тупорылая блондинка! — шипит Джо, чуть выглядывая из-под тюли. И в эту секунду в комнату влетает озверевшая Харуна. Мать вцепляется тощими пальцами в свободный ворот футболки и со всей силы трясёт дочь. Орехового цвета глаза только, что молнии не метают. — Он вот-вот уснул! Заткни их немедленно! — крик вполголоса. Даже приготовившаяся ко сну, выглядит прекрасно. Прямые длинные волосы разметались по плечам и даже так выглядят идеально. Лицо всё ещё молодо практически без морщин и дефектов. Миниатюрная, она передала сыну все свои внешние данные. Похожие как две капли воды. Неудивительно, что Джо прозывают подкидышем, ведь длинноногих, черноволосых с глазами точно нефть в их семье не наблюдалось. Какой это слабоумный мог подумать, что Сон Джоан дочь некого Ихвана. — Чего застыла? Разберись с этим говорю! — выпихивает дочь из комнаты. А Джо не понимает — почему она? — Как ты себе это представляешь? — Да мне всё равно! Хочешь, чтоб Тэву проснулся? Как думаешь, на ком отыгрываться станет? Засунув гордость куда подальше, девушка в спешке запрыгивает в кроссовки. Ночь любовно впускает Сон в свои объятья, дарит нежную ласку ветра, обволакивает прохладой. С грузного неба срываются первые капли дождя, приземляясь прямо на подставленный лоб. И в преддверии скорой грозы темные небеса освещает яркая вспышка молнии. Вечеринка у соседей и не планировала заканчиваться. Шумные гости шмелиным роем водятся возле главного входа, а выпивка потоками льётся из открытых бутылок. Кто-то, полусвесившись из окна второго этажа, выкрикивает тем, кто внизу, чтобы поскорее заканчивали заниматься хернёй и заваливались внутрь. Сон до зуда под кожей не хочется встречаться ни с одним из них. Все малолетние школьники. Выпускники, но только через полгода. Все знакомые. Чёрт. Она ловит очередную крупную каплю ладонью и вместе с ней, с небес прилетает гениальная идея. Чертыхнувшись, Джоан снимает одну нужную доску с крыльца и достаёт из темноты металлические кусачки. Вот оно, то что надо! Плюёт под ноги и злорадно ухмыляется, пока огибает пышущий жаром и весельем дом. Делает огромную дыру в сетчатом заборе, используя те же кусачки, и подбирается к врагу с тыла. Совсем нездорово жить по соседству с врагом номер один. Вечные соперницы терпеть друг друга не могут. Но так чертовски похожие характерами, разве что у Сон мозгов побольше будет. Девушка, спрятавшись в кустах, прислушивается к шагам неподалёку, голос хозяйки коттеджа тоже рядом. Видать, выбралась наружу, чтоб подпнуть в помещение запоздалых гостей. Джоан, кривляясь, передразнивает её чуть писклявый голос: — Не бросайте бычки на газон, а то сейчас всем задницы надеру! — ёрничает Сон, перебегая к ящику с электрическим счетчиком. Срывает замок, замерев на секунду от нежелательного шума. Внутри непонятная путаница из проводов и это не входило в планы. — А перерезать что? — ступор. Но плюнув на последствия, сжимает щипцы над всеми сразу. Свет тухнет. Мрак накрывает с головой, тишина обрушивается с усилившимся водным потоком. Волосы мокнут, одежда прилипает к телу. А девушка улыбается во все тридцать два, потому что крики офигевших подростков колыбельная. — Эй, в других домах со светом всё в порядке! — доносится чей-то ор. — Ким! Посмотри, может, у тебя там пробки выбило! — ещё один. — Я же девушка! Как я пойму? — Парень тебе на что? — А вот это уже Тобён. Тот самый пацан чьи родители держат магазинчик, который ограбила Джо. Нехороши дела. Она рванула обратно через щель в заборе. Застряла ногой о рваный край, порвала джинсы, но избежала огромной цепкой лапищи крупного Тобёна. — Джоан сука! — завизжала Чжина, попутно отдавая приказ своей свите ловить преступницу с другой стороны. А у Сон сердце из груди вырывается, а силы на полноценный вздох не хватает. Неожиданно рёбра будто металлическим обручем стискивает. Что-то больно колет, разрывая внутренности на жалкие ошмётки. Кружится голова и возможно только даже не увидеть, почувствовать свирепый толчок в спину. Ноги не выдерживают, а острые колени встречаются с жёсткостью асфальта. Ладони взбаламучивают грязную лужу и больше невозможно дышать — просто упасть ничком в мутную водицу и перевернуться лицом к небу. — Попалась! — давится воздухом Тобён, за чьей спиной вырастает белобрысая волнистая шевелюра. Теперь шмелиный рой льнёт замкнутым кругом к беззащитной девушке — смеётся, матерится, отбрасывает глупые шуточки. Джоан встречается взглядом с Чжиной и выдавливает из себя улыбку. Пусть в грязи, пусть униженная, но сегодня именно она одержала победу. — Смерти хочешь? — Тобён хватает девчонку за шкирку, чуть приподнимая ту от земли. — Я заставлю тебя заплатить за всё! Поняла? Не хилая встряска и сердце Джоан кувырком оказалось в горле. Тошнота подкатила к горлу и, благо, хоть не вырвало. Парень прижимает смеющуюся девушку лицом к земле, буквально топя Джо в луже. Нависает над ухом и сипит: — Надеюсь, ты не думала, что тебе всё так легко сойдёт с рук? — А ну стой! — Чжина резко отодвигает своего парня в сторону и сама хватается за чужую измазанную одежду. Её немигающий злой взгляд сканирует маленькую чёрную эмблемку на груди. А крохотное тельце трясёт так, что Сон побоялась за психическое здоровье одноклассницы. — Почему на тебе футболка моего брата? — Что? — выдаёт Джо, а лицо в этот момент озаряет яркий свет фар. Часть молодёжи кидается врассыпную. Руки Ким отпускают жертву. Девушка выпрямляется. Все жмурятся. Хлопает дверца авто, являя перед замершими детьми высокий силуэт. Разыгравшиеся порывы ветра скидывают с него капюшон. Дождь волной обрушивается на плечи, отчего человек тихо матюгнулся. — Что тут происходит? — низкий бархатистый голос, разрезает ночь. И пусть долбанутая реальность катится ко всем чертям, если это тот о ком Сон подумала. — Чживон? — зовёт Чжина, видя до боли знакомые черты. — Оппа, что ты тут делаешь?