Как Паша и Алиса снова познакомились

*** Она сначала даже не видела, кто к ней подсел перед уроком. Она вообще не обращала внимания ни на что вокруг. Думая о Фла. Да ей и всё равно было, кто там подсел. Пока она не заметила боковым зрением, что профиль соседа похож на профиль Фла. Вот это был момент! Сначала просто шок. Ей показалось, что она во сне. Ей уже снились сны, в которых Фла попадал в её школу. И вот сон стал явью. Сначала она просто боялась рассмотреть соседа получше, боясь, что ей просто показалось, что он похож на Фла. Что мираж рассеется. Что сосед окажется не Фла. Но затем она конечно не удержалась и рассмотрела. И убедилась, что похож. И когда уже почти поверила, что это в самом деле Фла, только подстриженный, — тогда она наоборот испугалась. До жути. Она вдруг вспомнила один из моментов их общения. Затем другой. Третий. Вот милый Фла впервые трогает её губы своими. Вот отвечает на её ответное касание. Вот неумело, но с таким желанием впивается в её губы. Вот увлекает на траву. Вот почти не отпускает от себя. Вот требует разъяснений интимных вопросов. И Алиса поняла, что она стесняется бывшего между ней и Фла. Но не просто стесняется, а так, что кажется, будто от этого умереть можно. То, что показалось ей естественным и нормальным в далёкой тайге, вдруг показалось диким и вопиюще неприемлемым здесь, при воспоминаниях об этом в стенах школы. Может, потому что там всё было словно на другой планете, в другой реальности, в какой-то лесной сказке, в зачарованности. А тут явь, тут настоящее. И поэтому тут всё случившееся — невозможное по определению. Алисе казалось, что стесняться тоже нехорошо. Что это предательство по отношению к Фла и к ней самой, к той красоте, которая была у них. Она не считала, что они делали что-то плохое. Наоборот, ещё больше понимала, что это было прекрасно. Но всё же ощущение диссонанса оставалось очень сильным. И чтобы его выдержать — ей требовалось хотя бы малое — чтобы сосед не оказался её лесным другом. Когда первый шок прошёл — она присмотрелась ещё лучше и с облечением поняла, что не так уж сосед и похож на Фла. Наверное, сходство ей померещилось из-за того, что она скучает по Фла. Алиса стала наблюдать за соседом, за его поведением на уроке. И убедилась, что сходства ещё меньше. Голос, правда, тоже показался ей похожим. Но интонации — интонации! — были совсем другими. Ну конечно это никакой не Фла. Даже думать нечего. Фла — сплошная восторженность и порывистость. А сосед — воплощение уравновешенности, чуть ли не заторможенности. И никакой порывистости. Такой не схватит рывком, не прижмёт к себе, как Фла, не расцелует, не заставит забыть обо всём, потерять всякий стыд. Алиса отогнала прочь эти мысли. Не на уроке о таком думать. А то покраснеет от того, что думает такое при посторонних, а подумают, что она из-за соседа стесняется. Нет уж, не надо ей ещё и таких предположений от одноклассников. Коллектив у них маленький, и все друг друга хорошо знают. Алиса поймала себя на том, что внимательно слушает плавную хорошо поставленную речь соседа. Да, это точно не Фла. Тот не успел научиться говорить настолько совершенно. Как ни старалась она сама и как ни старался Фла, но при всех его явных способностях они достигли лишь значительных успехов, но не полного освоения речи. И сейчас, слушая речь Паши, Алиса думала о том, что вот такого же великолепного владения речью мог бы добиться и Фла. И добьётся. Он взял с собой фильмы и учебные материалы. Так что при следующей встрече он будет говорить уже чисто, правильно и богато. Как Паша. А пока, слушая Пашу, Алиса позволила себе себе представить, что это Фла так хорошо говорит. Ей понравилось. *** Она так часто задумывалась и отвлекалась, что почти ничего не успела сделать из того, что им задавали на уроке. — Алиса! — сказала Анфиса Никаноровна, посмотрев в её тетрадь. — Ты почему ничего не сделала? Ты же всегда одной из первых всё выполняешь! — Я всё сделаю, Анфиса Никаноровна. Дома. Просто мне срочно понадобилось подумать над очень важными вещами. — И какими же, если не секрет? — Пока секрет. Но это очень важно. — Ну хорошо. Завтра проверю, как ты доделала классную работу. — Спасибо. — Но впредь старайся даже важные мысли откладывать на переменку. На уроке нужно всё же следить за ходом заданий и объяснений учителя. Это намного проще, чем разбираться самостоятельно даже по отличным учебникам. — Да, конечно. — Вот смотри — твой сосед хорошо справился. Можешь обращаться и к нему за помощью, если у него найдётся время. — Конечно найдётся, — улыбнулся Паша доброй улыбкой. — Спасибо, — ответила Алиса. *** На перемене Паша обратился к Алисе уже сам. — Меня Паша зовут, — сказал он. — А меня Алиса. — Я уже представлялся перед уроком, когда садился за твою парту, но ты не ответила. — Да? Прости. Задумалась. — Бывает. Кстати, я не из вежливости согласился помочь тебе с классной работой. Если нужны объяснения — всегда обращайся. — Спасибо. Правда, обычно мне не требуются объяснения. Это я только сегодня отвлеклась. — Наверное, на что-то очень важное. — Да. И ты тоже всегда можешь обращаться ко мне за помощью, если понадобится. — Спасибо, обязательно. — Привет, — сказала подошедшая к следующему уроку Таня. — Ты новенький? — Да. — Таня. — Паша. — Ты в курсе, что это моё место? — Да? Какая жалость. А я не знал. — Теперь знаешь. — А я успел привыкнуть к этому месту. — Представь себе — я тоже успела. И намного раньше тебя. — Танечка, разреши мне остаться на этом месте. Здесь же ещё несколько прекрасных мест. — А если не разрешу? — Паша, — вмешалась Алиса, — правда, мы с Таней с первого класса сидим вместе. — Вот и прекрасно. Значит, вы обе достаточно надоели друг другу, чтобы с радостью расстаться. — Мы не надоели. — Девчонки, ну неужели Вам не хочется просто поменять что-то в своей жизни? — А у кого я буду списывать? — напрямую спросила Таня. — Ты? — Паша оглянулся. — А хотя бы у того парня, который сидит один и уже несколько раз бросил взгляд в нашу сторону. Он явно ждёт, что наш разговор закончится тем, что ты пересядешь к нему. — Да? — с сомнением спросила Таня, хотя ей слова Паши скорее понравились, чем нет. — Игорёк, а в самом деле — ты дашь мне списывать? — Шутишь? — спросил Игорёк. — Ты сама кому угодно можешь дать списать. — Это отказ? — Нет, что ты. Садишь конечно, если хочешь. — А Митя? — А Митю мы попросим пересесть на другое место. — А если он не согласится? — Я думаю, что он поймёт. — Ну вот, — сказала Алиса Паше. — Ты прямо возмутитель спокойствия. Так и весь класс поменяет места. — Ну и хорошо. — Зачем ты так с Таней? — Как «так»? У Алисы от этого вопроса сжалось сердце — слишком явственно вспомнилось, как это произносил Фла. Правда, в другом смысле — он-то имел в виду — «как такое возможно»? — Можно было иначе, — сухо ответила Алиса, внезапно расхотевшая продолжать разговор. *** Но тут прозвенел звонок, и разговор сам собой остановился. Темой оказались леса мира, краткий обзор. Когда дошло до тайги, то Алиса тут же утонула в воспоминаниях, и снова выпала из реальности. И уже другой учитель снова сделал ей замечание. Пришлось снова объясняться. — Марина Тимофеевна, а можно я сегодня не буду работать на уроке? — Как так? — Ну мне очень надо подумать над некоторыми вопросами. — Так надо, чтобы ради этого пропустить урок? — Я могу прийти на ваш урок в другую группу. Или посмотреть видеоурок. — Это не так оптимально, как присутствие на уроке. — Я понимаю. Но что делать, если я сейчас не в состоянии что-то воспринимать. — В самом деле. — Мне Паша потом всё объяснит. Паша подтвердил. — Ну… если настолько надо. А если все так будут отпрашиваться? — Не будут. Мы же обычно ответственные? Это в виде исключения. — Хорошо, Алиса. Можешь думать о своём. — А нельзя ли мне… совсем уйти с уроков? — А как же следующий урок? Антон Петрович не будет в восторге, что ученики пропускают астрономию. — Я вернусь к астрономии. Или извинюсь перед ним. — Ну хорошо. Иди. *** Алиса выскочила из класса и отправилась гулять по школьному парку. Среди сосен и елей она совсем успокоилась, и решила не отпрашиваться с астрономии. Тем более что добрый Антон Петрович бывал довольно строг и часто повторял: звёзды — не игрушки. И спрашивал с учеников так строго, словно уже через час от их знаний будет зависеть, выживут ли они, а то и всё человечество. ***