Снова здорово

У доктора Лектера подломились колени еще на обращении «Ганнибал», и он медленно сел. Мимо стула. Почти. Однако при этом предмет неказистой мебели накренился и зубодробительно скрипнул на высокой ноте. После чего в гостиной «Кэла Робертса» установилась мертвая тишина. Надолго. - Так и знал, что однажды ты припрешься и все мне испортишь. Каждый день этого ждал. Потому не был нисколько удивлен, когда это произошло. - Тебе не о чем не говорит то, что ты меня ждал не в дебрях Амазонки, среди снегов Сибири или песков Сахары, а в соседнем штате? Ты хотел, чтобы я тебя нашел. Зачем, Уилл? - Не зачем, а почему. Вы же это хотели спросить на самом деле, доктор Лектер. Почему сюда все еще не прискакал Джек с кавалерией. Кстати, о Джеке. Это он выхлопотал мне программу защиты свидетелей и новые документы. Новую жизнь. В которой больше не было ничего от оставшейся позади старой. Где, благодаря вам, был под ударом любой, кто был мне дорог. - Хочешь сделать это сам? Убить меня. Наверняка. Как только что и «прозрачно намекнул». Не хочешь ты этого, Уилл. Иначе бы давно сделал, в тот же самый день, как я сюда пришел. Да, кстати, мне больше нравится, когда ты называешь меня по имени. Ты и сам это прекрасно знаешь. И превосходно этим пользуешься. - Вот как? Поговорим про то, кто кого обманул и предал больше? Ничто из этого не прозвучало вслух. Им двоим было известно наперед все, что скажет один и ответит другой. Подобное молчание двух настолько близких людей может быть удивительно теплым и уютным. Но не между ними двумя. Когда каждый понимал, что любое слово может стать искрой к пороховой бочке, на которой они, образно выражаясь, сидели друг напротив друга. Все в любую секунду могло закончиться смертью. Одного, второго, обоих – как пойдет. Убийственное, звенящее напряжением молчание, нарушил тихий вздох Уилла. От того, насколько знакомым движением он вдруг потер лицо обеими ладонями, на глаза Ганнибала навернулись слезы. Его Уилл вернулся… - Ты утратил свой феноменальный нюх, что ли? Не определил по запаху, что это я? – фыркнул Уилл в тональности между сарказмом и неприкрытой издевкой. - К тому времени, как мне удалось сделать это незаметно, я перестал доверять своим чувствам в отношении тебя. - Так уж прямо и незаметно. Не льстите себе, доктор Лектер. – уже откровенно рассмеялся Уилл Грэм, но Ганнибалу было все равно, что тот говорит. Он просто наслаждался его голосом, в котором отчетливо зазвучали знакомые колкие нотки, и продолжал изо всех сил удерживать предательницы-слезы в глазах. – Ты просто Гренуй какой-то! Все тебе покоя не дает аромат невинности, света в человеке. - Хочешь сказать, что мне стало все равно кто ты на самом деле? Так не честно, Уилл. Ведь это был ты. - И это ты мне будешь говорить о честности, Ганнибал? – вмиг оборвался смех Уилла. Вновь навалилась тишина, теперь страшная своей оглушительностью. Вот они и снова подошли к опасной черте, за которой не было больше ничего. Никого из них быть не могло. - Я подвел твое доверие, Уилл. Прости меня. - Взаимно. – неразборчиво, почти нехотя пробормотал молодой человек некоторое время спустя. - Учитывая, что мало какая девушка не разрядит пистолет в направляющегося к ней мужика с окровавленным разделочным ножом в руках, я нечестно подловил Алану Блум. - На что и было рассчитано, не так ли, доктор Лектер. - Таким образом, мое обещание убить ее прошу официально считать закрытым. - Ее семью ты не тронешь тоже? - Как и твою, хоть официально она больше и не твоя семья. - Хорошо. – прикрыл Уилл глаза, более свободно устраиваясь на неудобном, по сравнению с Лектеровскими креслами, стуле. Он не хотел убивать его. Он вообще никого не хотел убивать. Никогда. Был лишь вынужден. Во имя защиты. - Странно, что мы тогда, на берегу, так и не нашли друг друга. Впрочем, сплошь и рядом бывают вещи значительно более странные. - Как поживает Беделия? – вернулось в голос Уилла Грэма напряжение пополам с недоверчивостью. - Представления не имею, не сказать, что хочу иметь, но не думаю, что особо хорошо. – отметив, что ему удалось заинтересовать Уилла, Ганнибал погасил обрадованный блеск в глазах и, как ни в чем не бывало, продолжил, - Самое первое время я жил у нее. Потому, что она знала тебя, помнила о тебе. Можешь мне не верить, Уилл, но у меня совершенно пропал аппетит. С другой стороны, вспомни, что Чесапикский Потрошитель убивал не часто. Я вообще, как бы, не вампир, постоянно нуждающийся в человеческой крови. - Предположим, я верю, что дальше? - Дальше я в один несчастный день, после отлучки, обнаружил, что Беделия дожидается моего возвращения за празднично накрытым столом. На котором была сервирована для четверых приготовленная моим психиатром ее же собственная нога. Даже не знаю, что вызвало у меня наибольшее отвращение. То, что она хотела накормить меня собой насильно, хоть так вернуть к себе интерес? То, как безобразно была приготовлена нога, целиком и полностью сохранившая свою форму, чего бы я никогда не сделал? Или то, что два других прибора были предназначены для Абигейль и тебя, моей утраченной семьи? Желание было только хлопнуть дверью и уйти, а не выяснять что-либо, это я и сделал. Дальнейшая судьба доктора дю Морье и ее кулинарного «шЫдевра» мне не известна. - В частности, поэтому мне так пришлась по душе эта община – здесь не едят мяса. - Ты добился здесь больших успехов, Уилл. Даже попал в газету. - Не Фредди Лаундс, надеюсь? - Нет, местную. Не «Нью-Йорк таймс». Случайно увидел ее, забытую кем-то, в ресторане у вокзала. Да, Уилл, мне и готовить с тех самых пор, как ты столкнул меня с обрыва, расхотелось. - Это была сама судьба. Я про не «Нью-Йорк таймс». Новый смешок Уилла, пусть и далекий от веселья, прозвучал для Ганнибала музыкой неземных сфер. Напоследок, прежде чем снова повисла давящая тишина. Ничего смертоносного в ней не ощущалось, но не было и капли жизни. Все было кончено. Такая это была тишина. - Может, сходим куда-нибудь… - Прошу прощения? – действительно не поверил Уилл собственным ушам. - Поужинаем. Или в кино… - неловко пошевелился Ганнибал на стуле, тут же подло скрипнувшем. Будто он и так не сидел как на иголках не в своей тарелке! - На последний сеанс, на последний ряд? – хохотнул было Уилл, но тут же нервно закашлялся. - Сказали бы вы это, Уилл, сразу… Нет, не это, а что вам очень приятно со мной познакомиться. Как при нашей новой встрече. - Так. Я не понял. Вы что, приглашаете меня на свидание, доктор Лектер? - Да. А вы все еще не понимаете, что я в вас влюблен, Уилл? С первого взгляда, представьте себе. - Крайне сложно было это понять, учитывая то, как вы это показывали. - Что я могу сказать… в свое оправдание… Я дико ревновал тебя. Хотел себе и только. Любовь, Уилл, бывает и такая, как видишь. И вновь тишина… Когда стук собственного сердца кажется оглушительным и страшно перевести дыхание… - Или… Мы можем остаться здесь… Кажется, еще никогда Ганнибалу Лектеру не было труднее сделать ничего, чем произнести последние несколько слов. Как будто предыдущие дались ему легко, начиная с приглашения в какую-нибудь местную забегаловку! Того, кого он потерял и продолжал терять прямо в эту секунду! Как до того потерял от него голову. Так что хуже уже не будет, еще хуже просто-напросто некуда, так почему бы не сказать… То, что говорят в таких случаях нормальные, неотягощенные интеллектом люди. Все и так потеряно, безвозвратно. - Останемся… Давай останемся, Ганнибал. Так же нелегко дались эти несколько слов и Уиллу. Еще ни разу он не чувствовал себя настолько не в своем уме. Но именно это было то, что ему хотелось ответить. А теперь было можно.