Empty and loving you won't fill that part of me

Джексон уходит в лес. Он переходит на бег, когда ходьба не изматывает его. Деревья цепляются за его рваную одежду, которую он не успел сменить; и засохшая кровь, и грязь, и обычная гадость совершенно не беспокоят его. У него был план, весьма конкретный, и Стайлз разрушил этот план, не собираясь идти в сторону любимой Лидии, как предполагалось. Нет, Стайлз – идиот, он пришел к Джексону и вложил ужасную идею в его голову, которую он уже давно пытается вытеснить прочь. Так что Джексон бежит. Он не убегает от чего-либо или кого-либо, он бежит навстречу своей судьбе. Его судьба предрешена, и он старается действовать так, словно имеется так много важного для него, чтобы продолжать бороться, но – нет. Стайлз только определяет Джексону цель – снова стать собой – когда они становятся парой. Джексон должен исчезнуть сейчас, прежде чем кто-то другой пострадает из-за него. Лес очень густой, трудно понять до конца, когда Джексон, наконец, будет вынужден остановиться. Его тело так сильно вспотело, что большая часть грязи и следов его обращения отслаивается от его кожи кусками и слоями коричневой плёнки. Он выворачивает свою рубашку над головой, отбрасывая её прочь. Его спортивные штаны следуют позже, оставив его в одних боксерах. Этого достаточно. Он опирается на одно из деревьев, кора резко и словно живая, впивается в мышцы на его спине. Ему нужно отдышаться, успокоить нервы, опустошить свой ум, чтобы он мог сосредоточиться на поиске решения из своего нового затруднительного положения. Он закрывает глаза, просто вдыхая дикую местность вокруг него. Он никогда не заходил так далеко, нарочно проиграл; никогда не хотел быть. Тем не менее, он чувствует себя прямо сейчас. Ветер теплый – солнце всё ещё отсутствует – и это не даёт Джексону чувствовать себя обнажённым. Или, может быть, это влияние его очередного обращения. Он ощущает запах корней, дождевой воды, плесени и мускуса, но это не отвлекает; это удовлетворяет. Это кажется подходящим местом для этого, потому что теперь он стал таким, какой он есть. Смерть безумного существа в дикой природе имеет смысл. Джексон медленно сползает спиной по дереву, он садится у подножья между неровных, мертвых корней и влажных листьев. Он открывает глаза и смотрит вокруг. Не многое здесь он может использовать; он, вероятно, должен был взять с собой нож из дома Дерека. Он становится на колени, осторожно ползёт по траве и земле, ища оружие, которое создала мать-природа и, возможно, оставила для него. Сломанные ветви деревьев недостаточно острые или толстые, нет ядовитых грибов, которые он видит – не то, чтобы он никогда не был хорош в ботанике – но потом резкая боль ударяет по краю одного из пальцев. Джексон видит блеск, несмотря на высокие деревья над ним, блокирующие большую часть солнечного света. Осколок стекла лежит рядом с мертвым бревном. Некоторые подростки, вероятно, приехали сюда, чтобы заняться сексом или напиться, и затем разбили свои пивные бутылки для забавы. Плохо - для природы, счастье - для Джексона. Если бы он не ползал на своих коленях и руками в грязи, он никогда бы не нашел это. Оно коричневое, как и все остальное, и тонкое, но достаточно маленькое даже для сверхъестественного существа, чтобы пропустить. Разрез на пальце Джексона исцеляется, когда он хватает осколок, перекатывает его в ладони, делая крошечные разрезы здесь и там по всей его коже. Этого будет вполне достаточно. Джексон сидит на разлагающемся бревне из которого растут грибы, которые могут быть использованы в худшем случае – и сжимает осколок в руке. Он смотрит на него, думая о том, что запах Стайлза так далеко сейчас, что он даже не может снова попробовать его на вкус, и затем перемещает осколок на запястье. Оно режет до того, как он прижимает его сильнее, и кровь стекает по его руке, падая в траву. Джексон смотрит, его желудок скручивает от чувства самосохранения и, что хуже всего, от страха, поэтому он закрывает глаза. А затем его запястье исцеляется. Он вздыхает, ставит его против просматривающихся вен, надавив более твердо на этот раз. Разрез кривой и глубокий, и кровь проталкивается через разрез, от чего кожа Джексона покрывается мурашками. Это не так, как он хотел. Он даже не знает, сработает ли это на оборотне, но он упорно продолжает. Его левая рука безвольно висит возле его бедра, его правая рука делает еще один глубокий порез, потом другой, потом еще, пока на коже его запястья не появляются пять кровоточащих линий. Это почти заставляет Джексона заткнуть рот; видя весь этот поток, который вытекает из него, будто он какой-то чертов кран в фильме ужасов. Однако первый разрез уже заживает, так что он готовится сделать ещё один, на этот раз ещё глубже в вену, а затем позади него раздаётся громкий треск двух сломанных веток. Джексон режет в неправильном месте, испуганный звуком и оборачиваясь назад, чтобы посмотреть. "Я знал, что ты жалок, но это - хуже, чем я думал," - отчитывает Дерек, вытирая пот со лба. "Ты знаешь, я всегда могу сказать, где ты находишься," - добавляет он, ухмыляясь. "Если, конечно, тебе интересно, как я нашел тебя здесь, за пределами моей территории". Глаза Дерека вспыхивают красным и Джексон инстинктивно роняет осколок; потом ползёт, чтобы забрать его обратно. Альфа не кажется обеспокоенным кровью или запахом боли вокруг Джексона, и, в какой-то мере, он выглядит довольным, когда продолжает говорить. "Я не глуп, Джексон. Я мог бы сказать, зачем ты пришёл ко мне, такое куриное дерьмо, как ты. Я чувствовал смерть, вьющуюся вокруг тебя, и как сильно ты хотел, чтобы она поглотила тебя ". Он делает несколько шагов ближе; Джексону трудно говорить, осколок окровавлен и его рука окрашена красным. Дерек смотрит на него. "Единственный способ, который мог сработать, если бы ты перерезал оба запястья, свою ярёмную вену, вспорол грудную клетку, а затем перерезал аорту". - Он мрачно смеется, и это оставляет горький привкус на языке Джексона. «Тебе потребовалась бы некоторая помощь для всего этого. Не говоря уже о том, что это заняло бы очень-очень много времени, прежде чем твоё тело позволит тебе умереть. О, и я упоминал? Это причиняет адскую боль". Джексон сглатывает, его глаза уже заполнились слезами из-за боли, которую он причинил запястью. Он не может представить себе, что может быть хуже этого. Дерек обходит бревно по кругу так, чтобы видеть лицо Джексона, и чтобы Джексон не был повернут под странным углом. Он наклоняется, грозно и внушительно, словно истинный Альфа, и говорит: "Если ты хочешь быть трусом и забрать то, что я дал тебе только потому, что ты чувствуешь себя одиноким, или проклятым, или хрен-знает-что, тогда я могу тебе с этим помочь." Он выхватывает осколок, поднося его к горлу Джексона: "Хочешь, чтобы я?" Джексон сглатывает. Это заставляет стекло, где прижат осколок, сдвинуться; струйка крови скользит вниз по его шее. Дерек не шутит; он готов прикончить собственное творение, если это то, чего хочет Джексон. Он смотрит в глаза Дерека, и, на секунду, он клянется, что в них есть раскаяние. Как, возможно, это физически причинило бы Дереку боль, если бы ему пришлось пройти через это. Лицо Дерека быстро становится равнодушным после того, как Джексон моргает несколько раз от слез, жалящих его глаза. Джексон не может говорить с осколком, прижатым так близко; он боится. Он не хочет умирать. Он не хочет навредить Дереку собственной смертью. Это, предполагаемо, должно было исправить вещи, не разрушать больше. Почему Дереку не всё равно? Он не открывается. Он не может. Он даже не дал Джексону возможность показать ему, каким умный, талантливый, и решительным он может быть. Это именно то, чего Джексон хочет. Он хочет доказать Дереку, что он может быть великим, даже лучше, чем даже его собственные Альфа. Он закрывает глаза, его язык немеет и слишком большой для его рта, и готовится сказать "нет", но Дерек уже отходит. "Я рад, что ты ещё не настолько жалок,"- говорит Дерек, в голосе звучит большее облегчение, чем он, вероятно, ощущает. "Я бы никогда не отделаться от Стайлса:" - язвительно замечает он, когда уходит назад, в сторону Бикон Хиллс. Джексон не может сдержать улыбку. Дерек гордится им в какой-то маленькой извращенной манере. Он уже на один мизерный шаг ближе, чтобы доказать свою ценность в глазах Дерека. По крайней мере, Джексон любит вызовы, и Дерек Хейл – является крупнейшим из всех.