Альтернативная анатомия

В скорой мне от души вкатили какого-то дерьмового обезболивающего. А биолог, который-таки вызвался ехать вместе, всю дорогу смиренно выслушивал мои горькие жалобы на жизнь и пытался отвлечь увлекательными рассказами о жизни инфузории-туфельки. Учитывая то, что он за руку меня держал всю дорогу до больницы, то выглядела я, наверное, очень жалостливо. В больнице меня ждал ещё один гемор: эти нелюди с настойчивостью сатаны требовали срочного явления моих родителей. Я сначала вдохновенно увещевала их, что это оч-чень плохая просьба, просто очень, но эти пидоры остались непреклонны, и мне пришлось скрепя сердце звонить Кристинке, кратко обрисовывая ей ситуацию и моля сбéгать к моим эпическим родителям, чтобы те принесли сюда свои сектантские жопки.  Скажем так, это была не лучшая из идей, выдвинутых отечественной медициной. – Сие есть кара божья! – вовсю голосила мать, не внимая и малейшему голосу разума. – Сева, выкинь её телефон, это всё от нечистый силы! Где он?! Давай сюда телефон! Нет, нам надо её очистить, срочно зовём сюда батюшку! – Мам, мне нужно сдать деньги на выпускной, – я попыталась спокойным голосом переключить её энергию в другое русло и, к несчастью, мне это удалось.  – Сатанинский выпускной! – взревела она, сверкая глазами. – Ни за что ты туда не пойдёшь, иначе твою душу заберут демоны! У меня сразу же возникло греховное желание ебнуть ее гипсом, может, хоть это мозги вправит. Если их, конечно, демоны не забрали. Я мрачно созерцала лица лекарей, которые откровенно жалели, что совершили эту ошибку в своей жизни. Они поняли, что призвали не родителей, а, как минимум, дьявола, и чтобы их отсюда выдворить, понадобится экзорцист. За экзорциста сошёл местный плечистый медбрат Мишаня, который отчасти грубой силой, отчасти уговорами-таки изгнал моих безумных родичей за пределы заведения.  Пока все это происходило, мы с биологом остались одни в палате. Он тоже выглядел довольно странным образом, видно, стоял и осознавал, диалога с какой дичью он избежал благодаря досадному инциденту. – Занятные у тебя родственники, – Пономарёв все-таки тихонько прыснул в кулак. – Давай я помогу тебе спуститься. – Нет! Мне нужно такси, я поеду к отцу! – А это кто был?! – искренне ошалев и тыкая в сторону двери, спросил биолог. – Протопоп Аввакум? – Как это кто, – я развела руками, будто собираюсь сообщить самую очевиднейшую из истин. – Это Севка. – А, всего лишь Севка, – Пономарёв старательно сделал вид, что он только что все понял и очень в теме. – Отчим это, я с отцом живу, – пробубнила, нашаривая телефон в портфеле.  – Да вызову я тебе такси, успокойся, – биолог опустился на койку рядом со мной, тяжело вздыхая.  Он уже успел снять пиджак и галстук и выглядел, к тому же, жутко вымотанным. И я, вообще-то, была ему очень благодарна за то, что не бросил. А он, оказывается, хороший мужик.  – Я хочу язык себе проколоть, – неожиданно сообщила я, придвигаясь к краю.  – Ты одурела, что ли? – несчастно спросил Пономарёв, намекая явно на то, что я недалеко ушла от своей родни.  – Ну как бы... меня, получается, машина чуть не сбила. Нет, сбила, конечно, но не насмерть. А у меня вся жизнь перед глазами пролетела. И я хочу проколоть язык.  – Я немного не понял, как это связано.  А между тем, это очень тесно было связано. Когда ты оказываешься в непосредственной близости от того, чтобы откинуться, понимаешь, что надо делать всё, о чём мечтал; все безумные идеи, все вдохновляющие – ничего нельзя откладывать на потом. Даже такую ерунду, как проколоть язык.  Я уже было собиралась подняться, потом поняла, что, пытаясь опереться, положила свою руку на его, потом, что не хочу ничего менять.  – Вообще-то, мне просто особо не с кем было поделиться.    – Напугалась-то как, – он со снисходительной улыбкой потрепал по волосам, а у меня аж сердце зашлось.  – Ну, вызывайте уже такси-то, – едва слышно брякнула я, отводя глаза в сторону.  Пока он этим занимался, я по-тихому запечатлела его трагический профиль у окна на телефон, - ещё, вестимо, долго не увидимся. Ну и да, пора открывать счётчик бредовых идей, которые приходят в мою голову от большого испуга.  Следующие пару недель я, аки затворница, сидела дома, изредка навещаемая соседкой тёть Любой, которая помогала мне с готовкой и вообще по дому, и одноклассниками, которые приносили домашние задания и всякие вкусняхи. Гостя, явившегося в воскресенье и разбудившего меня настойчивым звонком в дверь, я не ждала.  – Твой завуч меня ненавидит, – с порога заявил Пономарёв, – доброе утро. – Однако, здравствуйте, – я растерянно отковыляла в сторону, пропуская его внутрь.  – Она колебала мой мозг с энергией, не свойственной её возрасту, – спокойно продолжил тот, прислоняя к стене портфель. – Как же тебя угораздило с этим выпускным? Требовала от меня визита к твоим родителям под сотнями разных предлогов, в конце концов прислала проконтролировать твоё домашнее задание. Прости, что без предупреждения, но, как ты помнишь, у школы всё ещё нет твоего номера телефона.  – Насчёт выпускного... – я понурила голову. – Скажите ей, наверное, что я напишу отказ и всё такое.  – Я не выдержал этой пытки, так что теперь можешь зажигать.  – В смысле? – В смысле, я заплатил за твой выпускной. Ты в комнату меня пустишь?  – Как это, вы заплатили?! Я... я вам дам... В смысле отдам... Когда отец вернётся!  Как же безумно неловко, он что, с ума сошел? – А куда он делся? – как бы между прочим поинтересовался Пономарёв, озираясь по сторонам.  – Загулял. И на звонки не отвечает. И здесь ничего удивительного, у него это довольно часто бывает, – прокряхтела я, прыгая вдоль стены в сторону комнаты.  Я думала, он вернется раньше, и я успею заплатить, но... Но не судьба.  – Почему ты так странно говоришь? – подозрительно уточнил биолог, следуя за мной.  – Я его все-таки проколола. Нагрела иглу и готово, а пирсу по интернету заказала, – гордо сообщила я, стремительно теряя равновесие. – Идиотка, – заключил биолог, удерживая меня от падения на коридорную тумбочку. – Нога-то болит? – Болит, но уже меньше. Со следующей недели снимаю гипс и возвращаюсь в школу. Вы будете ра-ады видеть меня на своих уроках, я, вон, тут почитываю, – кивнула на учебник биологии на столе, но это всё равно прозвучало больше, как угроза, нежели как радужное обещание.  – О, безусловно, – согласился биолог, принимая у меня тетрадки с заданиями и возвращаясь в коридор. – Я оставил тебе новый список дел, там все расписано по предметам. – Что-то вы быстро покидаете мою скромную обитель, – я не очень вовремя вспомнила про гостеприимство. – Может, чаю, кофе, винишка? – Я те дам «винишко», Барковская, спиваешься, что ли, на заре юности? – Что вы, я стекла в трезвушку, Денис Сергеич. Ну лан, давайте, – я потянулась к нему, чтобы обнять на прощание, потом опомнилась, но было поздно, и я, потеряв равновесие из-за чёртова гипса, так и свалилась в пономарёвские объятия.