Уголек белтайнского костра (от 18)

Гарри лихорадочно перелистывал книгу, периодически потирая слезящиеся от усталости глаза. Приближались экзамены, которые восьмому курсу придется сдавать вместе с седьмым. Впрочем, оставшихся доучиваться лишний год было не слишком много. Их даже не стали разделять на факультеты, просто заселили в отстроенную башню, которая раньше не использовалась. Три девичьи спальни и две мальчишеские – вот и весь восьмой курс. Гарри жил в комнате с Роном, Невиллом и Дином Томасом – ничего нового. Но парни сильно изменились с того памятного дня год назад. Нет, не так. Они изменились за тот год, что предшествовал Битве. Сама же Битва стала последней каплей в перестройке характеров и смене жизненных приоритетов. И если Дин просто стал более собранным, то Невилл с Роном поменялись кардинально: первый обрел уверенность и внутреннюю силу, ощутимую всем окружающим, а второй, какой-то линялый и меланхоличный, усердно занимался наравне с друзьями, прекратив ныть и проявлять свой взрывной характер. Одно время Гарри радовался изменениям, что произошли с другом, а потом понял, что скучает по «старому» Рону, который был хоть и несдержан, но открыт, как книга. Теперь же вызвать его на откровенный разговор было значительно труднее. - Гарри, я, наконец, понял, что слишком задержался в своем сладком детстве. Мне все наши приключения казались забавой. Пусть опасной, но забавой. И только когда ты… умер… Дружище, я едва не умер вместе с тобой, - Рон сгреб Гарри в охапку и стиснул изо всех сил. - Тише ты, медведь! – захрипел Поттер, широко улыбаясь. – Никому уже не нужно умирать. Тот разговор состоялся еще на Рождество, и Гарри постепенно привык к виду Рона, сидящего за книгами рядом с Гермионой. Их отношения окрепли настолько, что видеть одного без другой было странно. Расставались влюбленные только на ночь и то... не всегда. Гарри им немного завидовал, ведь его отношения с Джинни постепенно угасли, словно их и не было. Нет, он по-прежнему тепло относился к девушке, но чудовище, которое раньше бесновалось внутри при ее виде, сейчас крепко спало. Сама Джинни хоть и старалась вернуть все на свои места, но скоро сдалась. - Я не хочу любить за двоих, - устало сказала она однажды, и на этом все закончилось. На празднование первой годовщины Победы она пошла с Дином. Гарри, морщась, вспомнил бал в Министерстве, куда их всех пригласили. Было неудобно, некомфортно и даже немного страшно под прицелами сотен любопытных глаз. Ему не давали прохода журналисты, политики, поклонники. Последние пугали больше всего, особенно восторженные девушки и молодые женщины. Они так и норовили утащить Гарри куда-то в укромный уголок для приватной беседы. Рон, посмеиваясь, ограждал друга от самых настойчивых, прикрывая более щуплого друга могучей грудью, Гермиона отпугивала остальных презрительно-брезгливым взглядом. Ушли они одними из первых, не прощаясь. Только предупредили Кингсли, чтобы их не начали искать с собаками по всей Британии. А уже на Гриммо действительно «отметили». Это был грустный вечер – вечер памяти погибших и воспоминаний о несостоявшемся детстве. Гермиона даже расплакалась, и Рон увел ее в спальню, сжав Гарри плечо, безмолвно поддерживая. И вот после того самого дня Гарри начало казаться, что за ним постоянно кто-то следит. Говорить об этом друзьям он не стал, но старательно зарылся в книги, выискивая нужные чары. Ничто не указывало на то, что наблюдатель - существо из плоти и крови. Духи? Призраки? Возможно. Но зачем им это? Чаще всего Гарри ощущал присутствие кого-то постороннего на уроках по зельеварению или при подготовке к этому предмету. Ему казалось, что кто-то невидимый стоит за плечом и смотрит. Иногда с одобрением, иногда с презрительным негодованием. Это было словно лакмус – Гарри понимал, что делает что-то не то и пытался исправить. Словно игра «холодно-горячо»… - Если бы я не был уверен в силе твоего духа, Северус Снейп, то решил бы, что ты пришел сюда призраком, чтобы следить за мной, - сказал однажды в пустоту Гарри и вздрогнул, когда страницы книжки перелистнуло ледяным порывом. - Ух, б-р-рр, - он передернул плечами, настороженно оглядываясь. – Вы действительно здесь, профессор? Но ощущение присутствия исчезло и исчезло надолго. Гарри даже ощутил сожаление – дух, чей бы он ни был, помогал с выполнением заданий по зельям, которые по-прежнему давались с трудом. Не потому, что было непонятно, а потому, что не хватало усидчивости для скрупулезного изучения взаимодействий компонентов. Без этого вершиной достижений становилось банальное заучивание рецептов. Перед самыми экзаменами, когда атмосфера в Хогвартсе накалилась добела, Гарри получил письмо от Нарциссы Малфой. И как бы ни неприятна для него была эта высокомерная женщина, выслушать ее все же пришлось. Нарциссу даже не судили год назад – хватило того, что она спасла Гарри жизнь. Да и Драко отделался легким испугом, хотя как раз его никто особо вытащить не старался. Просто Визенгамот получил от своего покойного Главы небольшую посылку с воспоминаниями, которой хватило и на оправдательный приговор для Малфоя-младшего, и на значительное осветление репутации Снейпа, и на многое другое, о чем Гарри мог только догадываться. Малфоя-старшего осудили на десять лет, но без дементоров в Азкабане было значительно комфортнее, так что за этого представителя хоречьей семьи можно было не волноваться. Но волноваться пришлось, хотя и не хотелось. Билл Уизли проговорился как-то, что на некоторых заключенных проводятся опыты по исследованию чар, и это не могло не возмутить. Добившись встречи с Кингсли, который взвалил на себя бремя Министра Магии, Гарри напросился в команду инспекции. Нечистых на руку охранников уволили, группу ученых, которые занимались нелегальными опытами, расформировали и наказали. А Гарри пошел бродить по коридорам тюрьмы, гадая, в какой из камер провел двенадцать лет Сириус. Один из охранников указал направление и, к удивлению Поттера, камера оказалась занятой. Его светлостью Люциусом Малфоем. Впрочем, светлостью назвать его было трудно. Постаревший, осунувшийся, небритый… Малфой представлял собой удручающее зрелище. Гарри почему-то стало неприятно видеть бывшего врага таким. Поверженным и униженным. Словно это было неправильно. Нет! Малфой заслужил наказание. Визенгамот допросил его с помощью веритасерума, и хотя об убийствах речи не шло, пособничество Темному Лорду было доказано целиком и полностью. Постояв у решетки, Гарри так и не сказал ни слова. Просто развернулся и ушел, чувствуя жалость к когда-то величественному лорду Малфою. И сейчас, держа в руках письмо Нарциссы Малфой, Гарри гадал, что нужно от него этой холодной и надменной леди. Но встретиться он согласился, пригласив в дом на Гриммо в выходной. Дом не сильно изменился за год, но наличие в нем почти вменяемого домового эльфа пошло ему на пользу. Ушли запустение, затхлость и темнота, стены и мебель посветлели, ковры и гобелены обрели былую яркость, лестницы перестали скрипеть, а двери – бить по спине или лбу входящего. Гарри прибыл в Лондон рано утром, воспользовавшись камином в кабинете директора. Им, восьмикурсникам, давали небольшие послабления, понимая, что взрослым людям, вроде них, нужно больше свободного пространства, чем малышне. И намного больше доверия. Кричер, ворча, принялся обхаживать хозяина, сетуя на его голодный вид и общую запущенность. Чтобы не нервировать домовика, Поттер переоделся в новую, очень еще непривычную одежду и даже согласился поесть в столовой за длинным столом, сервированным по-королевски. Нет, сам он настоял бы на кухне, но при Нарциссе не хотелось пасть в грязь лицом. Леди Малфой пришла точно в назначенное время. Она, в отличие от своего супруга, выглядела великолепно. Кожа и волосы сияли чистотой и здоровьем, платье было новым, драгоценности – изящными. Только глаза выдавали накопившуюся усталость и затаенный страх. - Мистер Поттер, я должна настоять на Долге Жизни, - холодно сказала она, едва поздоровавшись. Предложение об обеде растаяло у Гарри на губах вместе с вежливой улыбкой. - Я… Я не отказываюсь, но вы должны понимать, что и для меня существуют пределы. - Как вы скромны, мистер Поттер, - с долей насмешки отреагировала Нарцисса. – Но думаю, моя просьба будет для вас выполнимой. - Я готов вас выслушать. Чаю, леди Малфой? Или пообедаете со мной? Лицо женщины неожиданно смягчилось, она стала еще красивее и как-то... проще. За спиной Гарри шевельнулся знакомый прохладный ветерок, но он мужественно удержался от того, чтобы оглянуться. Нарцисса же метнула пристальный взгляд поверх его плеча и слегка нахмурила тонкие брови. - Чаю – с удовольствием, - согласилась она. Гарри, как радушный хозяин, открыл перед дамой дверь в столовую и посмотрел вдоль коридора, вглядываясь в колеблющиеся занавески на окне. - Кричер? Тут кроме нас с миссис Малфой есть кто-то? – негромко спросил Гарри в пустоту, зная, что эльф услышит. За спиной негромко схлопнулся воздух, и эльф проскрипел: - Только дух, сэр. Но он не причинит хозяину вреда. Хозяин не должен его видеть или чувствовать. Наверное, этот дух пришел не просто так. - А чей это дух? - Кричер не знает, хозяин. - Ладно. Надеюсь, он не придет ночью пугать меня стонами. Слышите? Я хочу выспаться, профессор! Занавеска трепыхнулась и замерла. Гарри пожал плечами и вошел в столовую. Домовик уже накрывал к чаю, угодливо кланяясь Нарциссе. - Так о чем вы хотели меня попросить, леди? - Я хочу уехать из страны. Навсегда. Но для этого мне нужно разорвать брачный контракт с Люциусом. Гарри оставил чашку. - А я вам зачем? - Согласно магическому договору я не могу расторгнуть брак просто так. Нужно… искупление, откуп. - И? - Я хочу, чтобы вы добились его освобождения. Таким образом, с вас снимется Долг, а я, вашими руками, конечно, помогу Люциусу выйти на свободу. - А так можно? - Можно, - едва заметно улыбнулась Нарцисса. – Я ведь могла воспользоваться этим Долгом в свою пользу. Но я помогаю Люциусу. - Я… я не уверен, что у меня получится быстро освободить его, - покачал головой Гарри. – Нет, я не отказываюсь, но… - Но, - миссис Малфой неожиданно улыбнулась, – вы так наивны. Именно сейчас, когда вас боготворят и превозносят, нужно пользоваться своим положением. Потом вас забудут. К тому же, объясните мистеру Шеклболту, что попытка отказаться от выполнения Долга Жизни может дорого вам стоить. Вплоть до лишения магии. - Ого… Это серьезное заявление, - Гарри сжал руки в кулаки. – Я поговорю с ним завтра. Нарцисса грациозно поднялась. - Буду ждать от вас сову, Гарри. Не провожайте, я знаю, где выход. Поттер замер, стоя у стола. Просьба Нарциссы оказалась неожиданной и трудновыполнимой. Но нужно было что-то делать, ведь с магией шутки плохи, это понимали все. - Кричер, пергамент и перо, - попросил Гарри, усаживаясь. Аппетит пропал совершенно, но остывший чай отлично смочил пересохшее от волнения горло. Эльф принес требуемое и замер в ожидании указаний. - Я сейчас напишу, отнесешь Кингсли, хорошо? - Кричер рад служить хозяину. Гарри на минутку задумался, а потом черканул пару строчек с просьбой о важной встрече. Домовик испарился вместе с письмом, а вернувшись, сообщил: - Министр готов вас принять прямо сейчас. Но не в Министерстве, а у себя дома. Вот адрес каминной сети. - Это даже лучше, - обрадовался Гарри. – Не люблю я Министерство. Он бегло оглядел себя и, прочитав короткую записку, направился к камину. - Бельвью-хаус. Дом был под стать хозяину – самобытный и экзотический. Гарри долго крутил головой, рассматривая диковинное убранство, но его отвлек голос Кингсли: - Рад видеть тебя, Гарри. Что-то случилось? Я могу помочь? - Случилось. И только ты можешь помочь, я думаю. - Присаживайся и рассказывай. Гарри опустился на толстую циновку и облокотился на длинный валик, уложенный вдоль стены. - Сегодня ко мне приходила Нарцисса и требовала выполнения Долга Жизни. Кингсли настороженно посмотрел и кивнул, предлагая продолжать. - Она сказала, что я лишусь магии, если не выполню его в самое ближайшее время. - Да, есть такое наказание, - подтвердил Шеклболт. – Но ты не сказал, чего она хочет. - Всего ничего – только выпустить Люциуса на свободу. - Однако, - покачал головой Министр, а потом улыбнулся: – Но это облегчает дело, ведь просьба могла бы быть и более… неосуществимой. - Так ты сможешь что-то сделать? - Конечно. Нужно, правда, хорошо подумать, как все преподнести общественности и Визенгамоту, но… - Спасибо, Кинг. Ты знаешь, я не люблю пользоваться своим положением… - Не оправдывайся, Гарри. Я могу сделать так, что никто не узнает о твоем вмешательстве в это дело. К тому же, Люциуса все равно ограничат в правах – от этого никуда не денешься. Гарри тяжело вздохнул и кивнул, соглашаясь. На душе действительно было муторно, но он постарался подавить это чувство.