Зачарованный Маг

Алек вернулся через несколько часов. У него в руках была старинная книга, он положил ее на стол и встал напротив меня. — Это родовая книга, я ее изучил. Есть много рун, позволяющих лечить, снимать заклинания, и даже обращать высшую магию. Я сделал вид, что заинтересован его предложением. На самом деле, мне нравилась его забота и то, что он рядом. — Просто доверься мне. С этими словами, он начал снимать с себя верхнюю одежду. Это напрягало, мягко говоря. Он был невероятно привлекательно сложен, тело настоящего воина. Он старался игнорировать мой взгляд, которым я скользил по каждому миллиметру его тела. Достав стило, он начал рисовать руну на груди. — Это не поможет, не стоит. Но он не слушал меня. Сказать, что меня угораздило влюбиться в упрямого ангела, ничего не сказать. Моя жадность и неготовность с ним расставаться, связывали мне руки. Он нарисовал кучу рун на своем теле, пытаясь применить их для моего спасения. Через несколько часов, он наконец ослаб. — Не понимаю, это же должно помочь, это сильные руны. Он со злостью одевал на себя свою одежду. Подойдя ближе и, взяв его за руку, я потянул его вниз. Усевшись на полу, я уложил его к себе на руки. Он не сопротивлялся, наверное, не хотел меня расстраивать. Таким покладистым я его себе даже не представлял. — Отдохни. Ты потратил много сил, устал. Я провел пальцами по его лбу, гладя мягкие волосы. — Это не конец. Я не приму такой исход, Магнус. Он встал с места, слишком резко. Будто что-то важное пришло в его красивую головку. — Мне нужно уйти, но я вернусь. Ты же подождешь? Встав с места, я подошел к этому взволнованному спасителю ближе. — Куда тебе нужно уйти? — Магнус, без лишних вопросов. Ты будешь тут или нет? Провожу холодной рукой по его лицу, он замирает. — Теперь ты говоришь мне, что делать? Он смотрит на меня своими глубокими глазами, сколько же в них нежности и сострадания. — Я, всего лишь, хочу помочь. Не мешай мне. Притягиваю его за воротник ближе. Он кладет руки на мои плечи, пытаясь удержать дистанцию. — Просто скажи. Почему ты это делаешь, Алек? Меня сводит с ума его спокойствие, его молчание. Он смотрит на меня завороженно, преданно. Будто смотрит на что-то ценное в жизни. Обычно люди смотрят так на свое счастье. — Уже сказал. Он наконец выдавливает ответ из себя. — А мне этого недостаточно. Я вижу тебя, Алек. Лучше, чем ты можешь себе представить. — Тогда ты понимаешь, какого мне. Встаю еще на шаг ближе, теперь я прижат к нему вплотную. Его сердце отбивает новый ритм. Теперь это быстрая мелодия. Он сбит с толку моим поведением, и совсем не сопротивляется. Его глаза смущенно скользят по моим темным волосам с красными оттенками. Он пользуется возможностью рассмотреть меня ближе, и всячески пытается не придавать этому значения. Когда нам кто-то или что-то нравится слишком сильно, нам недостаточно взгляда в глаза, мы стараемся очертить в голове весь образ. Алек этим и занимался, он рисовал меня в своей голове от кончиков волос, до подводки на глазах. Его взгляд скользил по мне быстро, но достаточно внимательно, чтобы все запомнить. — Тебе страшно? Он отводит взгляд в сторону. — Нет. Конечно нет, с чего бы? — А что тогда? — Моя жизнь отличается от твоей. Он делает неуверенный шаг назад. — Ты нефилим, я маг, это естественно. Что еще тебя смущает? — Ты со всеми такой? Его вопрос застает меня врасплох. — В каком смысле «такой»? Он отворачивается от меня. Жест свидетельствующий о том, что человек не хочет выдать свои чувства. Со спины мне не видно его жестикуляцию и взгляд. — Думаю ты понимаешь. Чем я привлек твое внимание? Подхожу ближе, и обнимаю его за плечи. Его тело напрягается под моими руками. — Всем. Такой ответ тебя устроит? Он проводит пальцами по моим, не оборачиваясь ко мне, берет их в свои, я вижу его изучающий взгляд. Он смотрит на черный маникюр, проводит кончиком пальца по нему. Как будто ребенок изучает свою новую игрушку. Я не удерживаю смешок. Он наконец оборачивается ко мне, выпутавшись из моих объятий. — А если я не тот, кто тебе нужен? Ты не находишь, что мы слишком уж разные? Улыбаюсь ему. — Если тебе не нравится черный цвет, могу перекрасить или отказаться от маникюра. Он мотает головой, улыбаясь в ответ. — Серьезно? Для тебя все так просто? — Алек, все и есть просто. Ты любить усложнять? — Уточнять. Я и ты — разные. Как ты себе это представляешь? Его серьезность, задумчивость и перекручивание всего, немного меня пугает. — То есть, ты совсем себе ничего не представляешь? Мне сложно объяснить. Легче показать. Но, думаю ты не готов, ведь так? Его выражение лица меняется. Видимо он имел ввиду более глубокий образ всего. А я не мог не испытать его нервы. — Разговор окончен. Зря я вообще спросил. Мне пора. Кто бы сомневался. Он прекрасен даже в гневе. Но, перед тем, как отпустить столь любимого нефилима, я преодолеваю расстояние между нами, и заключаю его в крепкие объятия. Он не отвечает на них, но и не вырывается. Я вдыхаю его запах, он бесподобен, это новый запах, неповторимый, ведь это теперь запах моего счастья. Наконец отстраняюсь от него. — Ты же не оставишь меня надолго? Он улыбается, от этой улыбки сердце бьется чаще, она у него такая детская, самодовольная, и в тоже время наивная, будто он сделал то, о чем никто не может узнать. — Не волнуйся, я вернусь раньше, чем через неделю. — Учишься от меня злорадствовать? — Стараюсь. Он уходит. И теперь не один. Словно забрав самую теплую часть меня, cамую любимую. На утро мне звонит Изабель. Она сообщает, что они не могут найти Алека. Я немедленно приезжаю в институт. По дороге проклиная себя за легкомыслие не проследить за ним. Мне страшно. Впервые за вечность, мне страшно не успеть.